Читатели Пикабу, работающие в ассенизации, никогда не согласятся с утверждением, что девушки, будь то фитоняшки, эскортницы, фотомодели или обычные, какают цветочками. Весь их профессиональный опыт вопиёт об обратном. В той же связи вспоминаю из 90х в газете "Спид-Инфо" интервью с директрисой (управляющей, идейной вдохновительницей, содержательницей) одного заграничного эскорт-агентства, в котором она начинает с того, сколько потенциальный клиент готов отдать за встречу с одной её подопечной, а заканчивает историей о том, как у одной такой её подопечной сеанс любовных утех с одним арабским принцем перешёл в сеанс "а поговорить". Ну, подопечная и заявляет ему: "А какой ты нафиг принц? Ты трахаешься - и я трахаюсь, ты срёшь - и я сру. Ну и какая после этого между нами разница?" Как вы легко можете понять, с восточными людьми такие разговоры заканчиваются не всегда хорошо. Вот и сейчас принц воспринял эти слова как несусветную ересь, подрывающую основы мироздания. Не помню, сказала ли директриса, заплатил ли он в итоге за эскортницу или нет.
Но то была присказка. Сказка вся, брат, впереди. После четвёртого курса института (как сейчас помню, стоял 1995 год) студентов нашего курса института по линии военной кафедры отправили на сборы в славный город-герой Юрьевец во Владимирской области. Там располагалась учебная рота при одном танковом батальоне, где мы целый месяц занимались всякими интересными вещами (армейские байки они всегда содержательны и повествовательны - почитайте их на сайте у других авторов), а потом благополучно сдали экзамены, приняли присягу и получили офицеров запаса. Среди всего прочего мы так же стояли в нарядах: по кухне, по роте, по КПП. Однажды на выходные нас с однокурсником Дмитрием поставили в наряд по кухне. Ну, думаем, делать будет нечего: студенты все разъедутся, в роте останется 20-25 человек - после ужина помоем посуду и свободны. Однако уже к вечеру стали замечать, что подъезжают какие-то подозрительные машины, из которых выходят гражданские: в основном, женщины. Немного поспрошав других узнали, что именно сегодня вечером одна из заправил местной администрации справляет день варенья. И точно: в ротной столовой столы выстроили буквой "П", женщины стали интенсивно раскладывать по столам всякие огурчики-помидорчики, а когда всё было готово, подъехало ещё больше машин, уже с молодыми отпрысками (молодой аристократией) и мужиками. Все чинно расселись, на стену повесили картиной одной из таких женщин, и началось святое: "Пей до дна", "Подмосковные вечера", превратившиеся в "Юрьевецкие вечера" - выпивка-закуска, песни, музон, танцульки в общем, все дела. Ясен колпак, мы с Дмитрием в это время стоим на кухне и пропорционально интенсивности торжества моем посуду. Час моем, полтора часа моем, два моем, а нам всё приносят, приносят, приносят... Через некоторое время что там уже происходило в столовке, меня как-то перестало волновать. Для меня весь мир оказался заперт в нашем кухне, где мы мыли посуду. Ещё через некоторое время мне начало казаться, что посуда не кончится никогда и у меня такая карма - мыть посуду в наказание за всё хорошее, что я сделал в своей жизни. Ещё через некоторое время я вообще забыл о существовании окружающего мира. И как раз в этот момент приходит нам на кухню солдат, который обычно выполнял обязанности повара, и несколько стеснительным тоном вещает:
- Парни, надо бы тот туалет убрать, который офицерский.
Тут скажу ещё пару слов. У нас, студентов, по типу солдат, имелся сортир в казарме, куда все и ходили справлять нужду. А этот сортир располагался на задворках столовой и почему-то назывался офицерский. Его вечно драили, следили, чтобы он хорошо работал - обычным солдатам и нам, простым смертным, туда ходить запрещалось, но для высокой администрации города-героя его, понятное дело, открыли. Ну не в казарму же администрации города ходить к солдатам, верно?
Так вот, когда повар огласил свою просьбу, можете представить нашу реакцию. Немного поворчав для вида, Дмитрий вооружился тряпкой и пошёл устранять непорядок. Я продолжил мыть посуду - говорю же, карма. Буквально через минуту Дмитрий возвращается: глаза широко раскрыты, речь несвязная:
- Не... ну... я туда... нет, не пойду...
Обычно он никогда не терял присутствия духа, но в таком виде я застал его впервые. Не вдаваясь в вопросы, я забрал у него тряпку и пошёл в тот туалет сам.
Когда пришёл, достаточно было считанных мгновений, чтобы я тоже остолбенел на пороге.
Гамно было везде: внутри толчка, на толчке, рядом с толчком, вокруг толчка. Но что ещё интереснее, ОНО БЫЛО РАЗМАЗАНО ПО СТЕНКАМ, будто кто-то задницу о стенки утирал.
Повторюсь, это было место, куда простые солдаты не ходят. В тот вечер этот сортир был только в распоряжении местной администрации. Короче, только мы с Дмитрием удивились тому, как можно всё так обосрать. Не, ну правда... Это ж надо, чтобы в некоем количестве людей было столько дерьма, чтобы не хватило даже пола, а пришлось размазывать по стенкам?
В общем, мы с Дмитрием категорически отказались убираться за юрьевецкой администрацией. Повар подумал-подумал и сказал:
- Ладно, я найду способ там убраться (видимо, имел в виду, приведёт отделение духов), но только вас туда больше пускать не буду.
Конечно, можно было возмутиться типа "а мы что, туда очень рвались, или это мы что ли сделали?", но когда тебя ждёт гора грязной посуды, то такие мысли уже проходят в голове, как сквозь сито - без следа.
Ну, мы продолжили мыть посуду - и так до часу ночи, когда всё торжество наконец-то не закончилось. Но именно после того случая, я понял, что люди одинаковые: что мы, студенты, что администрация областного города, что мужчины, что женщины и дети, что олигархи, что депутаты, что и выше - все срут совершенно одинаково, как в прямом, так и в переносном смысле.
Странно только одно было: неужели у администраторши Юрьевца не было знакомых директрис ресторанов, а обязательно нужно было справлять день варенья в воинской части? Либо ресторанные сортиры не переварили бы столько гамна?