Привет, меня зовут Зак, и я люблю Новый год. А ещё, знаете, мне по душе вот эти все нафталиновые традиции с оленями, семейным ужином, камином, подарками. Когда всё предсказуемо. Это же отлично, когда всё предсказуемо. Сидишь и по часам предсказываешь, когда хозяйка – милейшая Полли с длинными шпильками в волосах – принесёт пирог, когда маленький ангел Мэри Грин встанет у пианино, чтобы спеть песенку. И мне это дико нравится. Не то что в моём безумном две тыщи сорок восьмом. Там вообще хрен знает, что случится через минуту. Так что считайте, это мой персональный рай. Маленький чужой Новый год, куда я могу отправиться, если всё в конец осточертело.
Не знаю, почему семейство Грин пускает за стол хрен знает кого. Гнать гостя в праздник – дурная примета?
– Отменный гусь, миссис Грин, – как всегда улыбаюсь хозяйке, и она скромно поправляет шпильки.
Маленькая Мэри иногда фальшивит, но за её смех и прыгающие пружинки золотых кудряшек можно простить всё.
За окном бахают фейерверки, весело смеются и кричат люди. А потом кричат ещё и уже не так весело. Истошно, надрывно. Полли и её муж бросаются к окну, малышка Мэри так и застывает с раскрытым ртом.
Кто-то рычит там, снаружи. А потом ещё и ещё. Много глухих жадных голосов. И вот уже разноголосый рёв бьётся в стены. Мёртвые гниющие лица смотрят в окна с улицы. Им очень хочется внутрь.
Хозяин достаёт дробовик, я хватаю топор, которым ещё недавно кололи дрова для камина.
Дверь слетает с петель, зомби уже внутри. Выстрел – и первый отлетает на метр. Я разбиваю голову другому. Топор на пару с дробовиком расчищают вход, но монстры прут в окно. Вижу, как Полли бездумно тыкает острыми шпильками в гнилостную морду. Я прорубаю башку ещё одному зомбаку, потом ещё. Кричит маленькая Мэри. И золотые кудряшки липкие, красные. Её опять не успели спасти.
Пора возвращаться, а то и меня… Всё же люблю я, когда всё предсказуемо. Не то, что в моём безумном-безумном будущем.
Прощайте, ребята, и спасибо. Это всего лишь Новый год, но мне нравится.