Автор Волченко П.Н.

- А тут что у вас? – Джесс, миловидная блондинка, ткнула ухоженным ноготочком в сторону какого-то  здоровенного механизма, стоящего на постаменте из трех весьма габаритных, пухлых баллонов.

- Это у нас компрессор, - со вздохом сказал Дмитрий. Эта Джесс его уже утомила донельзя. Прислали сверху репортершу, а он  теперь ей тут все показывай, рассказывай, да мучайся. Ладно если бы прислали какого члена-корреспондента с должным багажом знаний. Какого-нибудь сухонького, седовласого, в очочках – это было бы идеально! Ему бы Дмитрий с превеликим удовольствием показал бы тут каждый закуток, рассказал бы о том, что и как они тут делают, а эта… доходяжная пигалица, которой или инопланетян подавай, или скандал селебрити, или еще что из той же оперы. Ну не в зуб же ногой!

Ну нашли мы новые виды бактерий, несколько видов микроорганизмов, для нас – это прорыв, для всего научного мира – это прорыв! А для нее… Для нее – это все не то. Теперь вот она решила показать широкой общественности супер-пупер оснащенность станции, что будет сулить миру огромные прорывы в глубины познания. А на оснащение это смотрит и вентиль от системного блока отличить не может. С кем она, интересно, там, у себя в своем научном журнальчике, спит, что ее сюда отправили?

- Хм… - задумалась Джесс, приложила все тот же ухоженный пальчик к губкам бантиком, - а зачем он?

- Воздух качать.

- А зачем его… качать?

- Для работы пневматических систем, - возвел очи горе, - Когда на станцию заходили, видели шлюз открывался? Это пневматика. Балансировка станции на пневмоцилиндрах, и… - О, здравствуйте, Рей! Познакомьтесь. Это Рей Вассерман, начальник лаборатории репликации ДНК.

- А, это и есть та самая репортерная штучка? – он улыбнулся, улыбочка эта на его пухлом, противном лице, Дмитрию не понравилась. Но все же ответил.

- Да-да. Познакомьтесь. Джессика. Рей. У него очень интересные…

- Подождите, Джессика, я бы сразу вам хотел сказать. Не суйтесь ко мне ни-ко-гда. И если вы, красавица, на чем ваши достоинства и заканчиваются, хотя бы посмотрите в мою сторону…

- Все-все, Рей, идите, мы вас больше не отвлекаем, - торопливо перебил его Дмитрий. Рей, этот мелкий, толстенький ученый, гордо развернулся  и зашагал прочь своей переваливающейся походкой, - Извините. Попадаются у на вот такие, неуживчивые. Простите.

- Да ничего страшного. Ой, а это что за штучка? – и ее волшебный ноготочек указал куда-то в сторону и снова надо объяснять, но не успел. Взвыл дурниной компрессор, и Джессика завизжала громко и испуганно. Дмитрий улыбнулся откровенно и радостно.

***

Дмитрий был начальником звена аквалангистов подводной станции Челленджер, ну и находилась эта станция, как не сложно догадаться из названия, в Бездне Челленджера, а та, в свою очередь, в Марианской впадине. Станция располагалась в середке серпа Бездны Челленджера на глубине десять тысяч шестьсот метров. Тут была самая широкая, и относительно ровная часть бездны. Целью создания станции было изучение глубоководной жизни, что, по логике, не очень то и способна была тут существовать. Но она существовала! И была весьма оригинальна, разнообразна. К примеру те же самые гигантские амебы ксенофиофоры. Амеба, что она есть в нашем, обычном понимании – штуковина, которую разве что в микроскоп углядишь. А эти – в десять сантиметров вымахали, да еще и были невероятно токсичны! Ну там креветки, крабы полупрозрачные, микроорганизмы просто толпами – все тут было! Прямо океанариум перенасыщенный вместо мертвой пустыни дна. Да и само дно тут было иное, нежели чем где бы то ни было в океане. Что мы видим по всяким там каналам дискавери. Там водоросли, тут камушки, а вон там – там у нас кораллы различные произрастают, песочком все это поверх присыпано.

Тут о песочке вспоминать не приходилось. Все покрыто какой-то серожелтой слизью. Это то что осталось от прочей органики, что гоняет по более верхним океаническим слоям, а попадая сюда, на глубины, превращается… Ну запихните под пресс кусок мяса с костями, и посмотрите во что это превратится. Ну и тут нечто подобное. Поэтому выходы в специальных экзоскафах за пределы глубоководной станции для Дмитрия Захарова и его команды превращались в нечто с родни выходу на просторы иных планет. Все тут было непривычным, ненормальным, и даже страшно себе представить, что бы случилось, если бы где-то, хоть как-то, хоть чуточку повредился бы экзоскаф. Диким, страшным давлением воды их бы попросту на куски бы порезало тонкой струйкой внутри их капсул управления.

Но в целом работа Дмитрию очень даже нравилась. Было в ней что-то такое, яркое, героическое, чувство, что делаешь не простое, шаляй-валяй обычное, а нечто важное, что может оставить след в истории

В его каюте вспыхнул проблесковый маячок – выход. Опять там биологи что-то удумали, определили какое-то направление, и вот он, Дмитрий Захаров, со своей командой сейчас должны будут угнездиться в своих здоровых экзоскафах и выйти на склизкий грунт бездны Челленджера – шагнуть на неизведанную планету.

Дмитрий соскочил с койки, немного размялся, накинул на шею полотенце, и отправился в командный отсек, где обычно и происходил брифинг перед выходом за пределы глубоководной станции.

Зашел в командный и тут же скривился, будто от души откусил от самого кислого лимона в мире. В отсеке стоял Андрей Викторович, начальник станции, а рядом с ним, радостно поблескивая голубыми глазенками, застыла в нервном нетерпении Джессика.

- Здравствуйте, Дмитрий Александрович, - Андрей Викторович вздохнул тяжело.

- Здравствуйте, - Дмитрий кивнул, уже предчувствуя весь дальнейший диалог.

- Тут такое дело… Возьмете парочку своих ребят на подстраховку, выйдете в тандемном экзоскафе вместе с Джессикой, - продолжил по-русски, чтобы репортер не поняла, - иначе она с нас не слезет. Покажите ей интересное что-нибудь, вы местность уже неплохо знаете. Пускай поснимает там, и свалит уже от нас.

- Я вас понял, - Дмитрий козырнул.

Через пятнадцать минут они уже были в шлюзе, уже в тесных капсулах экзоскафов, высоких роботов, больше всего напоминавших этаких беременных трансформеров. Вместе с ним в звене отправились Чейз и Ичиро. Оба парни проверенные, оба знающие цену риску, оба молчаливые, суровые.

За спинами экзоскафов медленно и мощно сошлись толстенные створки шлюза, послышался лязг сработки винтовых фиксаторов, а после под нормальным давлением подалась вода из малых кингстонов. Вода хлестала, и вот уже добралась до уровня камер экзоскафов, заколыхалась прямо на экранах, что были у них перед глазами, и вот уже шлюз полный. Медленно, неспешно расходятся створки во вне, в мир бездны Челленджера. Вот оно - инопланетье.

- Начнем помолясь, - сказал Дмитрий и его экзоскаф сделал первый шаг в сторону выхода. За ним последовали и Чейз и Ичиро.

- Движение – норма, - отчитался Ичиро.

- Норма, - вторил ему Чейз.

Вспыхнули прожектора на плечах экзоскафов, прорезая извечную тьму бездны. Лучи хоть и били ярко, но они рассеивались, меркли во тьме, и уже в десяти метрах вновь становилась тьма. Грунт под тяжелыми стопами экзоскафов даже не проседал, уселся, спрессовался в монолит, как ни странно, но Джессика все еще молчала, не говорила ни слова. Капсулы их были раздельны, молчание напрягало.

- Джессика, у вас все в порядке.

- Да, - голос тихий, испуганный, с придыханием.

- Что-то случилось? Что с голосом?

- Все нормально. Мне страшно.

- Обычное дело. В первый раз всем страшно. Вы хорошо  держитесь.

- Спасибо.

- Что желаете увидеть?

- Давайте просто побродим. Извините, а запись ведется того, что… ну то что мы видим?

- Конечно ведется. Потом все можете посмотреть, и прошлые выходы тоже все записаны, можно будет просмотреть архивы. Я думал Андрей Викторович вам должен был сообщить об этом.

- Да, он говорил, но я хотела сама чтобы… Вы понимаете.

- Понимаю. Только, Джессика, тут проблема одна есть. Вот то что вы сейчас видите, - и он повел корпусом экзоскафа из стороны в сторону, вверх и вниз – это все что вы можете тут увидеть. Вон, взгляните, сейчас, - он поймал в фокус камеры пульсирующую, извивающуюся тушку ксенофиофора, - это почти все разнообразие местной фауны. Можно еще бокоплавов поискать, в их покрове, кстати, содержатся соединения алюминия. Редкое явление. Прозрачные такие, беленькие.  А в остальном – пусто тут. В основном заборы грунта производим, редко что конкретно ловим вот этими, - нажал на выброс сетевого садка, так похожего на обычный сачок для бабочек. Тот послушно выпростался из манипулятора, заколыхался перед камерой белесой своей материей, - приспособлениями. В остальном тут не так интересно. Слизни, пинпонговые деревья, амфиподы… растений нет. Не разнообразно.

- Но фантастично.

- Тут вы правы. Есть такое ощущение. Сколько не выхожу, каждый раз чувство, что не в нашем мире. Непривычно тут все.

- Дмитрий, вы помолчите пожалуйста, я хочу почувствовать все вот это, вот это вот ощущение глубины, бездны.

- Конечно-конечно, умолкаю.

Дмитрий переключился на общение с Чейзом и Ичиро:

- Ребят просто шагаем вперед. Контроль позади меня. Друг друга держать в видимости.

- Принято, - почти одновременный ответ от обоих сопровождающих.

Экзоскаф Дмитрия шагал вперед, шаг за шагом удаляясь от родной подводной станции, и если развернуться сейчас, прорезать лучами прожекторов тьму – ничего уже позади не будет. Только тьма, только мертвая чернота. Отошли уже далеко. И если только представить попытаться забыть, что там, где-то, есть станция – легко можно запаниковать, раствориться в страхе перед окружающей тьмой, глубиной.

Дмитрий повел лучами прожекторов по сторонам – вон стоят поблескивая металлические штыри с приваренными к ним красными флажками-косынками. Зона, за которую не выходили, зона устойчивого грунта. Захотелось чуточку поозорничать, дать Джессике ощущение того, что сейчас она находится там, где до этого не бывал ни один человек до нее…

- Джесс, - заговорил он с этакой лукавостью в голосе, - видите флажки?

- Конечно.

- Это граница, за которую не выходил до нас никто. Не желаете ли прогулять? Вырваться туда, где не ступала нога человека.

- А можно? – ее голос задрожал от возбуждения, от предчувствия.

- Ну а кто нам может помешать?

- Хочу, конечно очень хочу!

- Только там будет все так же.

- Но мы же будем первыми!

- Конечно.

Переключил связь на общение со станцией:

- Андрей Викторович, вы здесь?

- Да, слушаю.

- Репортер хочет выйти за флажки. Мы не далеко.

- Нда, Дмитрий Александрович, вы прямо как маленький. Только врать не надо. Вы сами и хотите прогуляться.

- Есть немного.

- Под вашу ответственность. Пятьдесят метров. Не более.

- Слушаюсь!

Отключил связь, спросил:

- Слышали, парни.

- Да, - Чейз радовался, хоть и был серьезен, хоть и был суров, но билась в нем тоненькая жилка авантюризма.

Дмитрий остановился на границе, обозначенной флажками, и шагнул во вне, шаг туда, где до него никто и никогда не бывал. Один шаг, второй, и дальше – дальше, все отдаляясь в глубины неизведанного.

- Дмитрий, - голос Андрея Викторовича из динамиков, - Скоро конец плато. Осторожнее.

- Я вас услышал. Дойдем до края, глянем ниже и… -  тяжелая стопа экзоскафа бухнула о дно бездны Челленджера, и тут же  он почувствовал что-то не то, будто просело больше чем должно было, и медленно, как в кошмарном сне, земля под ним стала проваливаться. Нет, не проваливаться – обламываться, проседать, крениться – это уступ под его ногой треснул и сейчас…

Джессика завизжала, когда поняла, что происходит нечто нештатное, Дмитрий же попытался развернуться, повалиться, чтобы ухватиться манипуляторами экзоскафа за откловшийся кусок уступа, они покатились вниз, из динамиков доносился голос Ичиро, краем камеры зацепило то, как они оба, Чейз и Ичиро застыли на краю слома длинного уступа. Они с Джессикой катились вниз склону, как по горке, манипуляторы бессильно царапали каменное, осклизлое дно.

Всё. Встали. Остановилось движение.

- Кэп! Кэп! Слышите меня, - раз за разом повторял голос Ичиро из динамиков.

- Да, слышу, - отозвался Дмитрий. Подогнул ноги экзоскафа под себя, уперся манипуляторами в грунт, поднялся. Встал, - Экзоскаф в норме. Джессика, вы как?

- В норме.

- Пассажир в норме. Зацепите там лебедку, уклон большой, не поднимусь.

- Принято, - это уже Чейз ответил.

Дмитрий развернулся, освещая открывшийся провал, вернее не провал, а то что было ниже плато, на котором стояла станция. Всё тут то же, все так же, разве что размещение ниже метров на двадцать. Хотя нет, вон, чуть в отдалении – горочки торчат, из них в высь поднимается нечто мутное, расплывчатое. Диоксид углерода в жидком состоянии. А за ними… В свете прожекторов экзоскафа высветилось то, чего тут быть не могло: прямолинейное что-то, равномерное, геометрическое.

- Что это? – голос у Джессики стал тихий, она почти шептала, - Что это? Еще одна станция?

- Не знаю. Не должно тут быть ничего, - Дмитрий зашагал вперед, прожектора рыскали по этому, по непонятному, по тому чего тут быть не должно.

Да, станция, или просто весьма странно оборудованная подводная лодка. Большие врата шлюза, как и у них на станции, ну может чуть меньше, но сама конструкция – это не станция, это плавсредство, это подводная лодка с возможностью выхода на глубине, да еще и оборудованная чем то наподобие посадочных лап, как у космических аппаратов. И судя по всему – стояла эта подлодка тут очень и очень давно. На лапах ее посадочных уже наросла слизь, занесло их, на бортах, на уступах – тоже полно отложений. Скорее всего уже не один год она тут, а может и не десятилетие.

- Нет, этого тут точно не может быть, - сказал себе под нос Дмитрий, переключился на связь с базой, - Андрей Викторович. Андрей Викторович! Меня слышно? Мы обнаружили… Мы обнаружили подводную лодку, - повел прожекторами из стороны в сторону, освещая борта в обе стороны от шлюза, - без опознавательных знаков. Принадлежность определить не могу.

Он замолчал, ответа не было. Может отошел Андрей Викторович из командного отсека, бывает. Ну да ничего. Вернется, прослушает записи. Дмитрий подошел к высокой арке шлюза, замер у рычага утопленного в металл шлюза.  Встал. Ожидал ответа.

- Чего вы застыли? Дима? Тяните рычаг. Открывайте!

- Нельзя. Надо дождаться ответа.

- И что потом? Возвращаться? Дима! Это же сенсация! Открывайте! Ну подумайте, не взорвется же тут все, если вы рычаг дернете!

- Была не была,  - манипулятор потянулся к рычагу, ухватился, потянул на себя, тут же вспыхнуло ранее не заметное, под цвет металла, табло над нишей – запустился обратный отсчет. Как и у них, на станции, сейчас в шлюзовую  должна подаваться вода, и по наполнению – створки распахнутся. Десять… девять… восемь… три… два… один…

Пошла вибрация, он почувствовал ее через экзоскаф, створки шлюза распахнулись, свет прожекторов осветил его внутренности. Два малых батискафа с торчащими вперед манипуляторами, стены, потолок, пол, темнота.

- Кэп, - к свету его прожекторов добавился свет еще одного экзоскафа, - Чейз. Что у вас?

- Сам не видишь? Ичиро где?

- Спускаюсь, сейчас в зацепе на лебедке, - голос из динамиков.

- Нас видишь?

- Да.

- Мы с Чейзом во внутрь. Жди у шлюза.

- Вас понял.

- Дмитрий Александрович. Меня глаза не обманывают?

- Да, Андрей Викторович, мы нашли… не знаю. Подлодку, - усмехнулся, - модернизированную.

- И что вы намереваетесь сделать?

- Зайти и осмотреться.

- Я против.

- Андрей Викторович, я, как представитель свободной прессы, против вашего заявления! Общественность должна знать о том, что тут происходит! Понимаете, что мы нашли…

- Я думаю, не вам судить о том, что должен делать мой человек. Это не безопасно.

- И что? Вы просто бросите эту находку, забудете о ней?

- Нет. Но для начала необходимо связаться с поверхностью. Узнать о том…

- Ранее производились исследования бездны Челленджера на стационарных аппаратах?

- Нет. У меня нет такой информации.

- Значит это секретная информация и вам не позв…

- Я вас услышал, Джессика. Дмитрий, вход разрешаю. Действовать с максимальной осторожностью. С максимальной! Ты меня услышал.

- Да, Андрей Викторович.

- Джессика.

- Что? – ответила она с вызовом.

- Если там, внутри, будут военные разработки, будут опознавательные знаки какой либо из стран, спонсировавших нашу миссию и прочее – информацию своему начальству не передаете. Это первое. В любом случае, информацию не распространять до тех пор, пока мы не получим зеленый свет от руководства. Это важно. Я не хочу, чтобы наша миссия из-за этого вот… ну вы меня поняли. Тут все поставлено на карту!

- Да, поняла. Я буду послушной девочкой.

Дмитрий прошел в шлюз, следом за ним прошагал Чейз. Снаружи светил прожекторами экзоскаф Ичиро.  Еще один рычаг обнаружился обнаружилась там же, где и у них на станции – в стене у внутренних створок шлюза. Потянул его, медленно сошлись створки, вспыхнул свет, заработали насосы, откачивая воду из шлюза. Вода пошла на убыль. Пара минут и готово.

- Одеть дыхательные маски, ничего не трогать.

- А дыхательные маски зачем, - возмутилась Джессика, она еще когда усаживались в капсулы все нервничала, что прическу попортит, а теперь вот – всю красоту ее коту под хвост.

- Вы знаете, что тут случилось? – устало сказал Дмитрий, - Я, к примеру, не знаю. Поэтому надо.

Он отжал стопора в капсуле, включил гидравлику на разгерметизацию, выбрался наружу. Очень приятный это был момент, когда выползаешь из экзоскафа и снова можешь двигаться, можешь выпрямиться в конце-то концов – это многого стоит.

Из соседнего экзоскафа соскочил на пол, звякнув подошвами об металлический пол, Чейз.

- Кэп, - начал он без лишних предисловий, голос через маску доносился приглушенно, - может, - кивок в сторону пассажирской капсулы, - не надо?

- Чейз… ну потом же наслушаемся.

- Ладно, - горестно кивнул Чейз, - открывайте.

- Андрей Викторович, мы внутри, вы меня слышите? – тишина, - Ичиро, слышишь? – и снова нет ответа.

- Похоже борта глушат, - задумчиво сказал Чейз, пока Джессика выползала из своей капсулы, - Только зачем это надо?

- Может средство маскировки?

- Может.

Внутри подводной лодки было пусто и очень пыльно. Еще и не было освещения. Давненько тут это посудина, ой как давненько. В свете фонарей их нагрудных камер были видны проплывающие пылинки, звук их шагов разносился далеко, гулко. Дмитрий нагнулся, провел пальцем по пыли на полу, поднес ближе к свету фонаря. Темная сильно пыль, какая-то землисто-черная, да и слишком уж тут ее много.

- Горничную им бы сюда, - буркнула под нос Джессика.

- Не шуми, - тихо сказал Чейз.

- Я думаю тут никого живого нет, - отозвался Дмитрий, - заброшено.

- Я тоже так думаю, но я боюсь не их, а того из-за чего тут никого живого нет, - парировал Чейз и все примолкли, дальше шли молча.

Жутко тут было, в темноте, в этих пляшущих отсветах от их камер, среди теней, мрака, и такого слабого света их фонариков. Низкие потолки, прямо над головой, иногда и пригнуться надо, чтобы головой не тюкнуться, лабораторные отсеки сплошь заблокированные, разве что через толстенное окошечко плексиглазовое видно, что внутри научное оборудование стоит, схожее с тем, что у них на станции, пара открытых кают, с двухъярусными койками, и ничего больше. И везде, и всюду эта черная, легкая пыль, что плывет туманом в свете фонарей.

Коридоры, закутки, вот площадка большая, люки внизу.

- Что это? – задумчиво присел у люка.

- Похоже на эвакуационные капсулы. Как у нас, - отозвался Чейз.

- Маловато как-то их тут… - взялся за штурвал, потянул, люк открылся, - Смотри. На месте. Все капсулы на месте. А экипаж тогда где?

- Черт их знает, пойдемте дальше.

- Кэп, как думаешь, что у них тут, что они тут исследовали?

- Похоже, что то же самое, что и мы, только…  - оглянулся. Никого, - Где Джесс?

- Не знаю, - Чейз завертел головой, замелькал свет фонарика его нагрудной камеры по стенам, - Черт!

И тут издали послышался визг Джессики, они с Чейзом бросились обратно, туда, откуда доносился крик.

Пробежали по площадке эвакуационной, потом еще по коридору, услышали плачь, всхлипывания из-за поворота,  мимо которого прошли с минут пять назад – туда! Увидели Джессику, что сидела привалившись спиной к стене. Руки вскинуты к маске, к лицу, и слышно только быстрое, громкое ее дыхание, всхлипывание приглушенное.

- Джесс, ты…

- Там, - ткнула пальцем вперед, - они там…

- Постой с ней, - бросил Дмитрий через плечо Чейзу и зашагал вперед к открытому высокому люку со штурвалом задрайки. Нагнулся, заглянул. Темно. Толком не видать. Лохмотья какие-то на полу разве что. Пролез во внутрь, выпрямился.

Это было чем то вроде складского помещения. Достаточно большое, с множеством стеллажей, на которых стояли и ящики, и коробки, плясали тени в свете фонарика. Но еще тут было страшно – тела на полу. Странные. Одновременно и истлевшие, будто скелетированные, и местами же наоборот вздутые, будто бы опухшие, покрытые черными разлохмаченными шишаками, наростами, больше похожими на какую-то плесень жуткую. Тела, много тел, с десяток, а может и того больше.

Дмитрий сдернул камеру с груди, подошел ближе, направив объектив на мертвецов стал говорить:

- Предположительно – экипаж. Мертвы. Полагаю, что тут большая его часть. Причины смерти, - шагнул к ближайшему телу присел на корточки, медленно провел светом фонарика над ним, - Огнестрельное ранение в голову, - посветил на соседнее тело, то же самое, - Предполагаю, что тела истощены при жизни, - протянул камеру к мертвецу, показывая как почерневшая кожа облепила кости, - иначе был бы процесс разложения, а не мумификации. На телах присутствует паразитирующая плесень, - провел камерой над черными лохмотьями, - так же видны грибкообразные наросты. Сухие на вид, - пригляделся, прищурился, - пустые образования на телах, похожи на спорангии, споровые мешки. Предполагаю, что пыль в коридорах насыщена спорами, поэтому имеет землистый цвет. Так же предполагаю, что споры могут быть живы и сегодня, в виду того, что волокна плесени на данный момент еще не иссохли, - вздохнул, сказал натужно, механично, - Есть вероятность инфицирования и нас. Необходимо помещение в карантин, обследование.

Встал, снова повесил камеру на грудь, зашагал к выходу.

- Что там? – спросил Чейз сразу.

- Все плохо. Экипаж мертв. Поражение грибком. Возможно и мы тоже инфицированы. Маски не снимать до обеззараживания. Чем только его проводить… Черт! Черт-черт-черт! Какого хрена мы сюда поперлись… - выдохнул, успокоился, - Похоже они тут что-то с чем-то скрещивали. Доигрались. Поэтому нет опознавательных знаков. Будем надеяться, что распространяется эта зараза не контактно, а аэрогенно.

Джессика зарыдала в голос, сквозь всхлипы спросила:

- Мы умрем? Да? Мы тоже так умрем?

- Помолчите, пожалуйста, Джессика. Возьмите себя в руки. Мы уходим. Чейз, помоги ей.

И снова черные коридоры, снова тени, пыль в свете фонариков, шлюз. Чейз тут же полез в свою капсулу на экзоскафе, Дмитрий же помог забраться Джессике в ее сиденье, сказал перед закрытием.

- Джесс, не снимай маску, ни в коем случае. Ты меня поняла? – она часто-часто закивала, и снова разревелась, - Ну и славно. Будь хорошей девочкой, Джесс. Не снимай маску. Неудобно, но надо. Потерпи и все будет хорошо.

Он задраил ее капсулу, залез в свою, устроился поудобнее, включил управление экзоскафом, вышел на связь с Чейзом:

- Готов?

- Готов.

- Открываю кингстоны, - манипулятор экзоскафа потянулся к рычагу.

***

- Как себя чувствуете? – донесся голос из динамиков под потолком отсека.

- Самочувствие хорошее. Болей, повышения температуры, озноба, прочего дискомфорта не ощущаю, - Дмитрий сидел на стуле, если бы захотел поваляться, полежать, поспать, тут была кушетка. Его разместили в отдельном отсеке. Так же и Джессика и Чейз находились каждый в своем помещении, дабы в случае заражения одного не заразить остальных. У всех у них уже взяли кровь на анализ, соскобы с кожи, со слизистых, так же были взяты на анализ и волосы и ногти. Ну и конечно, после того как их хорошенько прожарили в дико горячем водяном паре, после всех этих ультрафиолетовых излучений и жуткого душа с гипохлоридом кальция, после которого вся кожа горела, уже никаких спор на них не было. Да и вообще на их коже после этого не могло ничего живого, бактериального остаться.

- Дмитрий, - это уже Андрей Викторович говорил, - отнеситесь серьезно к вопросам. После санобработки вы можете что-то списать на остаточные явления, но…

- Андрей Викторович, я все прекрасно понимаю. Вы, вон, лучше Джессике лекции читайте. Ей нужнее. И успокойте ее. Записи видели? Что предполагаете?

- Да, записи отсмотрел. Не знаю, что предполагать. Ума не приложу. Ребята по вашим капсулам кое-что подобрали, пока еще результатов нет. Но исследуют. Кстати, ты не знаешь, где камера Джессики? Не видел?

- Нет, наверное там отлетела. По записям видно, как мы бежали, гляньте.

- Глянем. Отдыхай, Дим, восстанавливайся. И если что…

- Если что, то сразу же начну кричать как погорелец. Не дурак.

- Хорошо.

***

Почти неделя в карантине прошла мучительно долго. Передача пищи с последующей суетой за дверью – обеззараживали, томительное ожидание. Особенно поганым было то, что гадить приходилось в судно, ну и по малой нужде – тоже, не оборудован был отсек отдельным туалетом. Увы. Да и помыться хотелось очень, а вместо этого – таз воды, да губка. Вонь доканывала, въедалась в кожу, в ноздри, уже доходило до того, что принюхиваешься к еде, чуть не нос туда суешь, а все одно – вонь.

А после радостное сообщение, что ничего не обнаружено, что все в норме, распахнутая дверь, а за ней, уже не извечные анонимы в костюмах полной биологической защиты, а обычные, вполне себе узнаваемые люди, лица их. Правда лица сморщенные, прикрывающие носы руками, а Андрей Викторович так и вовсе скупую слезу пустил, то ли на радостЯх, то ли от зловонной вони, что поселилась в этом уже можно сказать «отхожем» отсеке.

Шаг во вне для Дмитрия был шагом в новый мир – в мир жизни. Никто из них, никто из тех, кто стоял там, за дверью не мог понять всех его чувств, всего его счастья. Для них он просто вышел, а для себя – для себя он выжил! Не заразился, не исчез, не умер, не погиб…

- Ну привет-привет, - Андрей Викторович оттолкнул в сторону протянутую для рукопожатия ладонь Дмитрия, и не смотря на вонь, на немытость его, обхватил его, обнял, к себе прижал, - Только ты мне больше таких ЧП на борту не устраивай. Всё под угрозу поставил, всё!

- Ну я ж…

- Да ладно, ладно. На поверхности ни сном ни духом о нашей чертовщине. И запроса я по подлодке не давал. Потом. Позже, планомерно, когда границы исследований расширять будем. Но направление я уж задам, прям туда и задам – не беспокойся!

Тем временем Дмитрий все жал и жал руки своим знакомцам, своим товарищам по станции, народ радовался, а Ичиро, так и вовсе поклонился церемониально, согнувшись в прямой угол, руки по швам.

- Я должен был пойти с вами, - склонил голову, пряча взгляд.

- Ты выполнял приказ. И не беспокойся, сидеть в карантине – совсем не похоже на подвиг, или на геройские мучения. Это просто – мучения, - он схватил руку товарища, крепко пожал ее, отступил стыдливо, сказал тихо, - руки потом помой…

И только Рей Вассерман стоял в сторонке, чуть боком повернувшись. Дмитрий подошел и к нему, хотел было протянуть руку, но этот извечно странный биолог только плечом мотнул, скривился брезгливо. Дмитрий отступил, не любил он его, да и сейчас симпатии к этому лысеющему мелкорослику у него не добавилось.

На плечо ухнула рука Андрея Викторовича:

- Ну ты, друг, давай: мыться, бриться, перышки почистить и через пару часов отпразднуем, устроим банкет в вашу честь, открытие обмоем. Ты знаешь, споры эти ваши – это чудо какое-то! Там понамешано всего и сразу! Ну ладно, всё на потом, давай-давай, беги в душ, амбре от тебя я скажу…

Автор Волченко П.Н.

Ссылки на предыдущие части:

Проект "Ковчег" часть 1/1 (текст не выложен целиком в виду ограничений сайта - окончание первого рассказа следующим постом)

Проект "Ковчег" часть 1/2 (обещанное окончание первого рассказа)

Проект "Ковчег" Мимикрия 2/1

Проект "Ковчег" Мимикрия 2/2

- Не стрелять! – голос знакомый, надсадный, - Не стрелять! Это я, Андрей! Местный!

- Стой где стоишь! – Леон уставил разрядник на стоящего за широким остовом нароста Андрея.

- Стою, - он поднял руки, улыбнулся, - Так радостно видеть настоящих людей!

- Чем докажешь, что это ты?

- Ничем. У меня в кармане, - кивнул подбородком вниз, указав на нагрудный карман комбеза, - карта доступа кэпа. Должна сработать. Даже если это… если оно будет перекрывать – у карты приоритет выше.

- И?

- Я сейчас ее медленно достану и положу на пол. Можешь меня убить и забрать карту. Только это… если будешь стрелять… Пообещай, что ты сделаешь всё возможное, чтобы уничтожить Ковчег. Всё. Ты понял?

- Да. Достань.

- А вот я бы лучше пристрелил, - улыбнулся Местный, вернее Андрей, - ты еще наивный.

- Хоть и наивный, но еще живой.

Андрей достал карту из кармана, простой пластиковый прямоугольник, положил на грудь иссохшего монстра перед собой, сделал шаг назад.

- Бери.

- Ты не пойдешь с нами?

- Я хочу. Очень хочу. Только… ты мне доверяешь?

- Я попробую. Но жесткий карантин. Если что…

- В космос и ракету вдогонку. Я помню, - Андрей улыбнулся, тут же посерьезнел, - Карточка – это единственный наш козырь. По другому – оно ведет. И… Когда оно поймет – за нас возьмутся всерьез.

- Понятно, - Леон кивнул.

- Тогда опусти оружие, - снова улыбнулсяАндрей, - и девочка, тоже, будь добра, убери ствол.

Леон опустил разрядник, кивнул Джоли, та, нехотя опустила оружие. Андрей поднял карточку, вытащил свой разрядник из кобуры на поясе, пошел к ожидавшим его Леону с Джоли и когда уже был рядом, ухватил Леона за руку, и выстрелил в Джоли, почти в упор.

Та охнула, выпал из ее руки разрядник, гулко ухнулся о металл, схватилась за плечо.

Леон попытался вырваться, но Андрей держал его крепко. Он уже было замахнулся для удара, Андрей опередил, сказал:

- Все хорошо. Все в норме. Посмотри.

Джоли зло смотрела на Андрея, но была цела, из под руки ее на плече не текла кровь, наверное просто испугалась, потому и разрядник выронила. Он стрелял мимо.

- Паранойя, - усмехнулся, - ничего не поделаешь. Тварь бы изменилась.

- Точно? – зло спросил Леон.

- Я хочу в это верить. Другого метода – не знаю. А теперь бегом.

Они скоро добежали до лифтов, Андрей приложил карточку к панели, лифт послушно пришел, распахнулся. Зашли.

- Сейчас пойдет жара, - осклабился Андрей, - до нулевого оно бы нас не пустило, уж не знаю какие у нее планы, - он приложил карточку к панели, произнес, - Нулевой ярус.

Лифт пошел вниз, попытался остановиться, дернуло, движение его замедлилось, Андрей тут же снова приложил карту, повторил громко:

- Нулевой ярус, - снова движение, сверху ухнулось – одна из тварей. Кабину затрясло, но лифт исправно шел вниз. Послышался скрежет, удары, лифт не останавливался – опускался. На панели быстро-быстро сменялись цифры, номера ярусов. Посыпались скорые, гулкие удары по крыше лифта, пытались прорваться, свет то мерк, то снова загорался.

- Дотянем, дотянем… - сквозь зубы, как мантру, цедил Андрей, не отрывая глаз от панели, там уже цифры стали двухзначными, Леон же смотрел на дрожащий под сильными ударами потолок кабины. То там, то здесь металл прогибался, ухало громко, раскатывался грохот ударов по кабине.

- Еще чуть, еще… - Андрей дышал часто, по лбу его катились блестящие бисеринки пота, Джоли, прижалась спиной к стенке кабины, вскинула разрядник и вздрагивала всякий раз, когда на потолке появлялась новая промятина.

Цифры ярусов мчались так, будто трос лифта оборвался, будто они уже падали, но все одно – казалось медленно, медленно опускаются…

- Давай… давай… - шептал Андрей.

Все – лифт встал, на площадке их уже ждали. Пока всего лишь пара тварей, но это пока. Андрей прекрасно знал, как быстро они могут стягиваться туда, куда нужно. Выстрелил уже на бегу, уже вылетая пробкой из лифта. Вторую тварь, длинную, белесую, видимо наиболее удобную форму для «боевых действий», отбросил выстрелом Леон, Джолли не отставала.

Пыль взметалась из под ботинок. Поворот, снова поворот, закрытый шлюз. Андрей прикладывает карту, сзади Леон вместе с Джолли открыли огонь, только краем глаза видны вспышки, трескуче громыхают нашедшие цель разряды.

Снова бег, по пустому коридору, но тут уже есть отличие – на полу, в пыли, свежие пятна багровой крови, откуда взялась?

Скафандры, самая тяжелая часть всего действа: впихнуться в их нутро, защелкнуться, затянуться - всё это время. А времени нет.

- Держите их, - бросил Андрей через плечо.

Он приложил карту к панели выходного шлюза, торопливо стал перебрасывать скафандры в открывшийся проход, в камеру предварительной биологической очистки. В коридоре гремела стрельба, белесые твари валились, катились по инерции по полу, размазывая за собою по полу темные кровавые разводы, Леон и Джоли палили без остановки.

- Бежим! - рявкнул Андрей сквозь грохот, треск разрядов, перекрикивая хрипы тварей. Леон с Джоли, отступая, не прекращая стрелять, пятились, Андрей тоже присоединился к стрельбе, ловя на прицел всё новых и новых тварей, снова и снова нажимая на спусковой крючок.

Всё, прошли! Андрей приложил карту, створки шлюза с шипением пошли на сближение. Они стреляли и стреляли, пока те сходились, и вот уже твари подбираются, у самых ворот и еще чуть… Всё. Снаружи уже ломятся, скрежещут – за сомкнувшимися створками. Андрей выстрелил в панель, искры, треск – накрылось электроника. Теперь только ремонт, иначе никак не открыть.

- Одеваемся. Бегом-бегом, - Андрей торопливо впихивал ноги в скафандр, - им это не помеха.

- А как?

- А я что, знаю? Но они сообразительные! - он уже подтягивал молнию скафандра к подбородку, подхватывал шлем. Поднял с пола разрядник, хорошо что у того скоба была под размер пальца краги скафандра, делалась с таким расчетом, чтобы и в вакууме пострелять можно было.

Несколько секунд, и уже все трое вырвались на посадочную площадку, где невесомость, где вакуум, где шатл.

Джоли, забывшая включить магнитные подошвы, поплыла вверх после первого же шага, Леон ухватил ее за руку, приземлил, подошвы ухватились за металл сходней.

- Бегом-бегом, - доносился голос Андрея из динамиков, голова его вертелась за широкообзорным забралом шлема, но именно бегом – не получалось. Не позволял ритм магнитных ботинок скафандров. Требовалось время, доли секунд на отцепиться-прицепиться подошвой. Вот и шагали спешно, матерясь, но медленно, размеренно, будто в рваном цикличном ритме.

Шатл приближался, но связи с Хосе все еще не было, эфир все еще молчал. Правда, никто не обращал на это внимания, уж слишком торопились, уж слишком рьяно оглядывались по сторонам, водя слепо из стороны в сторону разрядниками.

Шатл рос, ширился, приближался. Им казалось, что идут они уже целую вечность, хотя шли от силы пару минут, и вот, позади, полыхнуло далеким отсветом. Беззвучно, какой звук в космосе, отлетела в разрыве белого пламени в сторону панель технического обслуживания, сорванная пирозарядом – они уже знали, умели очень многое. В вакуум вылетела пара тварей, полетели скоро в невесомости. Леон, разворачиваясь на ходу, выпустил несколько зарядов из разрядника, попал, но следом за первыми, уже не выскакивая, не плывя в пространстве, а цепляясь за стены, лезли все новые и новые вытянутые тела, хватались длинными белыми когтистыми пальцами за конструкции, перебирались, торопились.

Шатл был уже вот – перед ними. Секунды и они будут на месте. Еще самую малость. Андрей шагнул на его сходни, перед ним распахнулся приемный шлюз, несколько ступеней, сзади пальба, что отсветами отражается на сферическом стекле его шлема. Внутрь!

Тут аккуратно висят скафандры, один валяется в углу скрюченной бесформенной кучей.

Андрей разворачивается, прикрывает огнем своих, стреляя по-над их головами, вот и Леон развернулся, стреляет мимо Джоли по белым телам тварей, вот и она внутри, створки шлюза смыкаются. Все… Все кончилось.

Подается атмосфера, послышалось шипение – можно дышать.

- Дошли, - выдыхает радостно Андрей, сердце заполошно бьется в груди. Он сдергивает шлем, никак не может надышаться воздухом шатла, другим воздухом - свободным от тварей. Давит на легкие, чувство будто задыхается. Леон улыбается широко и белозубо и тоже дышит часто-часто, волосы его, слипшиеся в сосульки, прилипли ко лбу.

Джоли, привалилась к шлюзу спиной, осела на пол, ревет.

- Как вы, ребята? – голос Хосе, настоящего Хосе раздается по громкой связи.

- Нормально, - Леон улыбается, голос срывается, дрожит.

- Гляньте, как там Янг, не нравится он мне, - в голосе Хосе тревога.

- Что? Янг? – Леон вскидывает разрядник, смотрит на сваленный в углу скафандр, и правда, там, за стеклом, за забралом, видно лицо Янга. В крови, в бисеринках пота от боли, на самом скафандре кровавые отпечатки ладоней, как только раньше Андрей этого не заметил.

- Опять, - Леон щерится, разрядник наводится на скафандр Янга, Янг тоже пытается поднять руку, и у него тоже разрядник в краге.

Вспышка выстрела!

Первым выстрелил Андрей...

Леона развернуло, мотнуло в сторону руку с оружием. Он зашипел, рожа, морда его тут же превратилась во что-то иное, не человеческое, Джолли заорала, еще выстрел – в голову, из морды твари вырвало ошметок плоти, выстрел-выстрел-выстрел – тварь мотало, она отступала, валилась, и вот – притихла на полу, у шлюза, у забившейся в угол Джолли.

- Ублюдок! Ты что творишь! – громыхал голос Хосе.

- Успели, - Андрей шипел, - успели заменить… Там, в отсеке подменили, - глянул в сторону Джолли, выдохнул, уселся тяжело на пол, - Глянь, как там Янг. Помоги. Мне надо подумать.

- А он?

- Он должен быть нормальным. Иначе не складывается. Так…

Он тяжело дышал, думал. Джолли поднялась, осторожно обошла изменившуюся тварь на полу, проскользнула мимо Андрея, уселась на корточки у Янга, отстегнула его шлемофон. Янг дышал поверхностно, скоро. По всему было видно, что он ранен, тяжело ранен. По лбу стекал холодный пот.

- Ты как?

- Еще поживу… - дыхание срывалось, - бок порвали.

- Андрей, - подала она голос.

- Подожди…

Он думал. Напряженно. Его вели на Леоне. Выпуская из кадра Джоли. Янг – неучтенка плана тварей. Упустили, потому как основное было наверху. На тройке Леона. Подменили его за те семь минут, а потом подталкивали через него же, через Леона. Уверенность построили именно на Леоне. Именно в нем утверждались. А зачем нужна Джоли? Чтобы он проверил, проверил на ней – подставная, живая? Так? Дал выстрел не в Леона. И главное: зачем все это? Зачем? Вытащить его из рубки? Если так… Но он заблокировал за собой двери. Сжег панели. Для них – ничего не меняется. Для тварей, ничего не меняется. Если только не он. Он сам – он и есть цель. Программа – вирус, что должна сработать когда… Когда они выйдут на курс? Когда он окажется именно уже в отсеках шатла, с доступом к управлению? Он – и есть цель! Именно он, что-то сидит в нем. И если… И человеком он должен быть максимально, чтобы пройти через все, чтобы спастись как человек, как настоящий, чтобы сам себе верил, чтобы… Да. Все выходит именно так. Значит добрались до него давно. И их не интересует планета, их интересует именно разум, именно люди – развитие.

- Джоли.

- Да, - ответила она с готовностью.

- Короче так, - вздохнул, теперь тяжело дышать было не от радости, а от страха, - хорошенько почистите здесь все по отлету. Когда эти, когда твари до вас не доберутся. Выжгите здесь все огнем, пропустите через фильтры, или что там у вас тут есть – чтобы ни бактерии живой не осталось. Ни-че-го… А потом, уничтожьте Ковчег. Это – зараза. Обещаешь? Это очень важно! Ковчег должен быть уничтожен!

- Обещаю, - она с готовностью кивнула.

- Ну и хорошо.

Он вскинул разрядник к виску, грянула вспышка, и повалился кулем на пол. Джоли вскрикнула, привалилась спиной к стене. Слезы катились по щекам, она не знала что делать. Сзади распахнулись двери, в шлюз ворвался Хосе. Здоровый, пузатый, небритый, злой.

- Что у вас тут творится? – громыхал он, а Джолли ревела и никак не могла уняться.

Он втащил Янга, следом и Джолли. Медленно оторвался шатл от посадочной площадки, выплыл к разверзнутому колодцу в центральном секторе, вышел в открытый космос. Вспыхнули дюзы, и шатл помчался прочь, передавая по гравилучу связи указания о необходимости уничтожения Ковчега. Еще, чуть погодя, распахнулся приемный шлюз и в бескрайний мрак космоса выплыло два тела, оставаясь тут, в межпространстве – навсегда.

***

А где-то там, на борту Ковчега, по огромному залу построения, шло безликое тело. На ходу оно обретало черты Андрея, в голове, в мыслях его появлялось знание, как пройти, как открыть капитанскую рубку. Зарождались воспоминания, стремление успеть отправиться на Терру 21, до того, как из огромного ничто космоса к ним, к Ковчегу, устремятся ракеты с гремящим термоядерным зарядом. Оно – хотело жить.

Автор: Волченко П.Н.

Ссылки на предыдущие части:

Проект "Ковчег" часть 1/1 (текст не выложен целиком в виду ограничений сайта - окончание первого рассказа следующим постом)

Проект "Ковчег" часть 1/2 (обещанное окончание первого рассказа)

Проект "Ковчег" Мимикрия 2/1

***

Андрей, недавно вылезший из капсулы криогенной заморозки, сидел и смотрел на экран, где был виден медотсек. На экране, в отсеке, расположились «гости»: Леон с девчонкой, а на полу было тело их третьего. Дородного мужика, угвазданного кровью. На другом экране светилось посадочная площадка, где на увеличении был хорошо виден бортовой номер шатла. На третьем экране череда звуковых файлов - записи бортового самописца, радиопереговоры с Хосе, с Янгом. Он бы, конечно, еще бы с удовольствием посмотрел и видеозаписи с технического яруса, оттуда, куда ушла команда Янга, но мог увидеть только до того момента, когда шестерка разбилась на тройки, большего не дали –камеры были недоступны. То ли их разбили, то ли порезали проводку, то ли еще как-то запретили доступ. Так же он не мог увидеть, что произошло там, у технического отсека, с девчонкой и погибшим. Что там случилось – нет записей. Информации – ноль. Камеры, как прилипшие, следовали только за Леоном, что тоже наводило на сомнения. Но хотя бы в раскадровке он мог увидеть все, что с тем происходило, мог быть в нем уверен.

Разве что в той каюте, куда Леон заскочил, и пробыл там почти семь минут, там выпало – работала только наружная камера. Он видел как Леон вошел, видел, как вышел через шесть минут сорок две секунды. Но на вопросы он ответил со вполне человеческим восприятием времени, растянулось оно для него в часы в виду всей этой кутерьмы, да и вопрос лжеХосе он задал вполне правильный – на проверку, что тоже говорило в его пользу.

Тогда, после общего запроса по капитанам сегментов, он понял, что опоздал. Сильно опоздал. Сам забрался в скафандр – какая никакая, а все же защита. Включил и полную герметизацию по рубке. Послышался гул, почувствовалась вибрация пола, - это сходилось, блокировалось всё, что можно было заблокировать: все перекрытия, все вентиляции – всё что угодно. После включил дезинфекцию: замигали красным экраны, раз за разом по громкой связи стало повторяться одно и то же сообщение, на мониторах шел отсчет времени:

- Оденьте скафандры, будет выполнена дезинфекция помещения 000 центрального сектора. Ядовитая среда, распыление активных веществ. Оденьте скафандры, будет выполнена дезинфекция помещения…

Он был готов и ждал. Потом началась дезинфекция. Повис в рубке ядовито зеленого отсвета тяжелый туман, он медленно, слоисто опускался вниз. Андрей припал к полу и пристально смотрел на те тоненькие ростки, что тянулись к телу Джека. Ростки эти жухли, чернели, рассыпались в пыль. От сердца отлегло - дезинфекция работала. Он уселся и ждал окончания процесса.

После прокачки всевозможными газами, включились помпы отсоса атмосферы, тяжелый туман рассеивался, истончался, пока все вокруг не стало кристально прозрачным – вакуум, повисла ватная тишина, после послышалось шипение – нагнетание воздуха. Шипение поначалу было тихим, едва слышимым, но чем больше становилось проводника звука в пустоте капитанской рубки – воздуха, тем громче становилось это шипение.

Экраны перемигнулись, красный свет сменился на зеленый, голос по громкой связи произнес:

- Атмосфера пригодна для дыхания, переход на штатный режим. Атмосфера пригодна для…

Он щелкнул по клавише отключения звукового оповещения, стянул с себя шлем.

Легкая черная пыль лежала там, где раньше были отростки. Тело Джека тоже стало больше похоже на мумию: плоть была изъедена, просушена, как будто это не свежеубиенный, а пролежавшее тут этак с сотню лет тело. Страшное тело. Андрей толкнул его рукой все еще закованной в крагу скафандра и тело легко соскользнула с кресла, упало на пол, взметнулась тонкая серая пыль от разложившейся, высохшей кожи.

Поначалу Андрей думал банально застрелиться, а после… после решил, что вдруг, когда-нибудь, сюда прибудут те, другие, что уходили с Земли на других Ковчегах. И он решил остаться жить. Поставил оповещение на пробуждение в случае приземления на посадочную площадку, и лег в капсулу.

Он пробуждался уже дважды. И это было особенно страшно, потому как выходило, что это нечто – училось. Искало новые пути. Они уже разбирались в технике, могли выйти на посадочную площадку, выходили на разведывательных ботах за пределы Ковчега и снова возвращались, чтобы дать ему побудку – пробуждение. И пытались с ним взаимодействовать.

Первый раз он общался. Призывал к себе, пытался рассказать, что тут вообще происходит. Тогда он был слеп – камеры толком ничего не показывали, за исключением команд, что прилетело на посадочную площадку – не видел. Видел, как исследователи пробиваются через тех тварей, через которых он и сам пробивался в свое время сюда, в рубку, пытался им что-то подсказывать, но после, когда первая команда с боем прорвалась к его рубке, вдруг осознал, что так не бывает. Так просто оно не бывает. И понял, что все это подстава. Твари умнеют, общий их разум возрос до неотличимой от человеческой сущности, и верить никому нельзя.

Поэтому на второй побудке он даже не выходил на связь, сколько не кричали, не изнывали в воплях исследователи. Он включил камеры посадочной площадки, увидел, что нет сигнала, и на том успокоился – не обращал внимания на общение в радиодиапазоне. Команда гибла трагично, страшно. Но Андрей был к ним глух, а ближе к развязке, вовсе – отключил и мониторы, и коммы.

И когда сегодня сработала побудка, он ожидал снова какого-нибудь нового хитрого плана по проникновению к нему, к его центральному отсеку. Но нет. Включив камеры, первое, что он увидел – это новенький шатл, совершенно не характерный для Ковчега – новодел, видимо склепанный где-то там, на террах. У него появилась надежда…

А после. После он понял, что это очередная игра, и потому решение принял абсолютно обратное – не спастись, а поставить крест на Ковчеге, попросить об уничтожении.

Попытки выйти на связь с шатлом – провалились. Сигнал на палубе посадки глушился полностью. С ним, с Андреем, попросту игрались. Дозволяли лишь то, что ложилось в их, в его – существа, планы. Какие планы? Еще не понятно. Поэтому он и рубанул в общении, без надежды на спасение. Уничтожение Ковчега – только так! И помещение в жесткий карантин «ненадежных» членов их команды. Хоть Андрей и не знал ничего о команде Янга, он сразу сообщил Леону о их смерти, потому как если их нет «на радарах», то и нельзя их провести по категории надежности – лучше сразу записать их во врагов. А иначе… иначе у тварей будет шанс. А шанс – это смерть для целой протопланеты, для одного из новых домов человечества. А после недолго и для остальных миров. Сейчас у тварей есть только Ковчег, всего лишь Ковчег, и страшно подумать, что случится, если оно доберется до целой планеты.

***

- Местный, - голос Леона чуть дрожал, - техничка закрыта.

- Как?

- Ну как, совсем закрыта. Панель – мертва.

- Ясно. К лифтам.

- Лифты уже не работали.

- Есть еще шахты лифтов.

- Вокруг нас все нормально?

- Нормально. Вижу ваш коридор и площадку. Чисто.

- Леон, с кем ты там говоришь, - вклинился голос Хосе.

- Иди ты… - прошипел Леон. Почему он верил Местному, он и сам сказать не мог, но, скорее всего потому, что тот не искал себе никакой выгоды, и просил лишь об одном – об уничтожении. Конечно силами шатларазгромить Ковчег - невозможно, но вот сделать такой запрос, добравшись до нормальной связи – вполне получилось бы.

- Джоли, ты слышала.

- А там как? Как в шахты?

- Там разберемся, - Леон поморщился. Разбираться вроде даже не в чем. Но страшно даже подумать, как это - цепляться за трос лифта, ползти по длинной, почти в километр, шахте вниз, и бояться-бояться-бояться все это время, что сейчас запустится вся эта машинерия, покатит лифт или вниз, или вверх, и их с Джоли раздавит к чертям этой гребаной кабиной. А еще то, непонятное, про что им этак коротенько рассказал Местный, то, чего он боится, прячась там, у себя в рубке. Папа Джолли, - это тоже не стоит сбрасывать со счетов, и то, что убило Ашера.

- Смотри пока, - сказал он Джолли, та кивнула, закусила нижнюю губу. Он, как и тогда, с Ашером, достал нож, еще раз глянул по сторонами, и вбил его меж створок лифта. Нож забивался нехотя, створки с трудом подавались в стороны. Вот – можно просунуть пальцы, только нет рядом Ашера, чтобы он пришел на помощь, ухватился за вторую створку, потянул, а звать Джоли – никто не будет смотреть по сторонам.

- Местный.

- Да.

- Смотри, пожалуйста, получше в камеры.

- Хорошо.

- Джоли, помоги, - она кивнула, ухватилась за вторую створку и они стали тянуть. Створка Джоли едва подавалась, хотя и Джоли уже покраснела от натуги.

- Все, хватит, - выдохнул Леон, наполовину оттащив свою, вбил нож в направляющую, чтобы зафиксировать положение двери, - пролезем.

Шахта лифта была темной, освещения там не предусматривалось никакого. Леон глянул вниз, посветил туда фонарем. Свет до дна не пробивался, растворялся во мраке пространства. Развернул фонарь вверх – где-то вдалеке угадывалось что-то плоское, глушащее шахту. Видимо дно кабины лифта.

Тросс проходил недалеко, в метре. Можно протянуть руку, ухватиться, а дальше уцепиться и скользить по нему, медленно и печально, молясь всем богам о том, чтобы выдержали, не прогорели перчатки, чтобы руки не ослабли, не отпустили скользкой его металлической поверхности.

Послышался легкий звук открываемых створок, неподалеку, Леон тут же сделал шаг назад, повернулся, Джоли уже смотрела туда – на лифт. В ее руках, словно из ниоткуда, появился разрядник. Они ждали.

Еще мгновение, и из лифта шагнул Янг. Его комбез был в пропалинах, один бок изорван – ткань висела окровавленными лохмотьями.

- Это… Это он? – тихо шепнула Джоли.

- Леон, - голос Янга был хриплый, усталый, - Джоли! Живы! – сделал шаг вперед, чтобы обнять, но Леон вскинул разрядник, сказал холодно:

- Стой на месте! Местный, ты меня слышишь? Местный.

- Да.

- Видишь?

- Вижу.

- Что скажешь?

- Я не знаю. Не стоит доверять.

- Леон? Джоли? Что за местный? Там… там внизу ад был. Наших всех… Форда, Мейса – их обоих в капусту на моих глазах. Вы что? Я…

- Янг, - голос Местного из комма, - ты как угадал ярус?

- Ты кто? Леон, это кто? – лицо Янга расплылось в глупой, не понимающей улыбке, - Это же я. Ты забыл, как мы…

- Отвечай на вопрос, - зло сказал Леон, - Как угадал ярус?

- Хосе сказал.

- Местный? Есть такое?

- Сейчас. Я на твой комм просматривал только… номер?

- Номер комма? – взвизгнула Джолли, разрядник в ее руках дрожал, - Быстро!

- Да вы что… - в голосе Янга прорезались злые нотки, - я…

- Номер! – рявкнул Леон.

- Пошли вы…

Он сделал шаг вперед, Джолли взвизгнула, и, то ли от страха, то ли просто от напряжения, надавила на курок, полыхнула вспышка выстрела.

Янг ловким, нечеловеческим движением, переместился в сторону, но вспышкой все же высекло из его плеча кускок плоти. Тут же выстрелил Леон, но тоже только зацепил тварь. Уже тварь. Существо, неуловимо изменившееся, уже не было похоже на Янга. Оно отпрыгнуло в сторону, пригнулось, припало на четвереньки, зашипело. Джолли, визжа, сделала еще два выстрела, подалась назад, еще мгновение – повалится в шахту лифта. Леон попытался ухватить ее, и они бухнулись туда, в раскрытую створку, оба, и… не полетели вниз, а упали на пол подъехавшей кабины лифта.

Тварь, бывшая секунды назад Янгом, бросилась за ними, но створки кабины перед ее распахнутой пастью, послышался глухой удар о железо, и тут же лифт пошел вверх.

- Местный, местный! Ответь! Лифт это ты? Вверх почему?

Эфир молчал.

- Местный! Ты мне нужен! Лифт идет вверх. Вверх! Ответь!

- Что это… что это было? – голос Джоли дрожал.

- Тебе лучше знать. Я их впервые вижу. Ты… ты уже… - створки лифта разошлись, Леон вскинул разрядник, уперев его в пустоту распахнувшейся лифтовой площадки. Никого. На стене напротив цифры яруса – 120. На месте. Командный ярус.

- Местный. Мы на твоем ярусе. Ответь. Пожалуйста ответь.

- Нулевой ярус! – закричала Джолли, приложив ладонь к панели управления, - Нулевой! Вниз!

По логике кабина должна была отреагировать. По логике должны были сомкнуться двери, и лифт уже должен был бы нестись вниз, к самому основанию Ковчега, туда, где остались на пыльном полу скафандры. Но ничего не произошло.

Леон выждал еще несколько секунд, Джоли всхлипывала и раз за разом повторяла:

- Нулевой ярус… нулевой… вниз, чертова ты железка! Вниз…

- Бесполезно. Пойдем.

- Вас ведут, - раздался громогласный голос Местного по общей, по громкой связи, - это ловушка. Тут их гнездо. Мой канал перекрыли. Я тебя не слышу. Я не… - громкая связь затихла, нависла тишина. Его обрубили.

Леон глянул вверх, лифт был высокий, но там, в принципе, был люк на магнитной защелке. Можно попытаться.

- Попробуем через верх, давай, я тебя подсажу, ты помнишь, как… - будто услышав его слова, а скорее даже именно, что услышав, что-то то бахнулось на крышу лифта, кабину качнуло. Послышался звук удара, гулкий, тяжелый, моргнуло красное аварийное освещение.

- Нас не выпустят, - едва не заревев, сказала Джоли, - они нас не выпустят.

- Пошли, - и он шагнул из лифта на площадку.

Сверху снова гулко ухнуло и Джоли, взвизгнув, выскочила следом за Леоном прочь из лифта. Лифтовая площадка была страшная, не пустая. Валялись тела. Остовы – высохшие, почерневшие, кровавые разводы, запекшиеся вчерно. Валялись они давно, уже покрытые присыпанные серостью многолетней пыли. Вот так и должны были выглядеть и прочие ярусы, если бы, не заманивало их, оно – местный властелин. А так – подчистило, успокоило, показало всё приличным, причесанным, пока не увязли они тут по самое горло.

Леон шел, перешагивая через мертвецов, за ним следом, испуганно поглядывая на пол, следовала Джоли. До капитанской рубки было недалеко. Сейчас прямой коридор, зал построения. Они продвигались неторопливо, любой звук отдавался эхом в этом особо высоком ярусе управления. И запустение, страшное, мертвое, придавало этому эху особую значимость, траурность, мрачность.

Джолли едва не споткнулась об одно из тел, охнула, Леон оглянулся на этот не громкий выдох ее, и тут же снова уставился вперед, руки его слегка подрагивали. Было страшно.

Зал построения…

Высоченные своды, и иссохшиеся, черные наросты по стенам. И множество, великое множество тел, тоже уже истлевших до костей, до провалов в плоти, в которых торчали ребра, позвонки, ощерившиеся черепа, пустые, провалившиеся глазницы. Все тут было мертво и беззвучно. И было страшно услышать что-то…

Будто по заказу, один из высохших шаров наростов затрещал на тонком столбе высокого корня, что шел от самого пола и вверх, на четырехметровую высоту, сорвался, и с громким хрустящим звуком разлетелся в осколки. Дохнуло запахом гнили, расплескалась какая-то черная жижа, из его недогнившего нутра. Джоли прикрыла локтем нос – воняло жутко.

Пыль оседала медленно, неспешно.

- Местный. Тут все мертво, - тихо сообщил Леон в комм, - Их гнездо все… все высохло уже. Разваливается.

Еще несколько шагов, обойти вокруг одного из здоровых наростов, что преграждал путь, шаг вперед, еще один… Джоли всхлипывала за спиной.