🧠

— Доктор, знаете, за что она любила преступников?

— За опасность?

— За предсказуемость. Они хотя бы не притворялись хорошими.

📖

Светлана с детства знала запах писем из лагеря.

Бумага, пропитанная табаком, чужими пальцами и чем-то металлическим.

Отец уходил “в командировки”, “на вахту” и даже в “дальнее плавание”, а мать говорила коротко:

— Не задавай лишних вопросов. Вырастешь — сама всё поймёшь.

Когда ей было около пяти, отец исчез окончательно. Без писем, без следа, без объяснений.

С тех пор в её голове поселился образ: мужчина — это тот, кто всегда где-то далеко.

В подростковом возрасте она коллекционировала не открытки, а газетные вырезки.

На стенах висели фотографии, где другие видели монстров, а она — искалеченные души.

“Мне их жаль,” — говорила она. — “Они просто не нашли тех, кто бы их понял.”

Первое письмо она написала в восемнадцать.

Однажды по телевизору показывали известного маньяка, и что-то в её голове щёлкнуло. Это был он.

Сердце забилось по-особенному, а в животе засвербило то чувство, которое многие называют “бабочками”.

Хоть это и было непросто, Светлана разыскала адрес колонии и написала письмо, закончив его строчкой:

“Я не верю, что вы плохой. Просто вам было больно.”

Ответ пришёл через две недели.

Он благодарил за тепло, за веру, за то, что она “другая” и только с ней может быть настоящим.

Она перечитывала письмо сотни раз, засыпала с ним под подушкой, мечтала о встрече.

Устроилась на подработку, чтобы посылать “любимому” посылки, и писала, писала, писала…

А потом поехала на свидание.

Свидание прошло под контролем.

Охранники с недоумением смотрели на совсем ещё молодую девушку, приехавшую к монстру,

но для неё это был венец любви: два часа под лампой, запах железа, холодный взгляд сквозь стекло.

Она ценила каждую минуту и чувствовала — будто они знакомы всю жизнь.

Сначала он перестал отвечать на письма.

А потом она узнала из новостей, что он погиб при попытке побега.

Только Света знала: он бежал к ней.

Ещё два дня она писала последнее письмо — не ему, а в пустоту. Закончила словами:

“Я всё равно буду ждать.”

Когда боль утраты утихла, Светлана незаметно для самой себя начала искать новые отношения.

Каждое имя в уголовной хронике становилось для неё шансом вновь испытать то знакомое чувство.

Письма летели одно за другим во все места, где содержались “особо опасные”.

И ответы приходили тоже — с завидной периодичностью.

В скором времени у Светы появился целый “батальон женихов”: все — пожизненные, все — “понимающие”.

И всех она хотела пожалеть, ведь верила, что жизнь обошлась с ними слишком несправедливо.

В каждом из них она искала того, кто наконец скажет:

“Я возвращаюсь.”

Последний из её женихов казался особенным.

Писал коротко, но нежно.

Словно знал её слишком хорошо.

На свидание она поехала с дрожью — чувствовала, что это “тот самый”.

В комнате для встреч — стекло, охранник, две табуретки.

Он вошёл, сел напротив.

Смотрел долго, внимательно, будто видел привидение.

Потом улыбнулся уголком губ и сказал:

— Ну вот, мы и встретились.

Её сердце ударило, как тюремная дверь.

Он постарел, осунулся, но глаза…

Она узнала их сразу.

Это был он.

Отец.

🩻 Клиническая аннотация по случаю:

История болезни — наследственная: отец хронически сидел, мать хронически ждала.

Рекомендовано изолировать от почтовых ящиков и каналов федеральных новостей.

Доктор Семёнов, психиатр третьей категории, напоминает: иногда любовь действительно слепа —

особенно если смотришь через стекло следственного изолятора.

Больше историй тут t.me/ShizoFred8