Не знаю, может кто это и понял, умеет так, к примеру девушки, немногие, в блаженственом порыве чувств, но знаю, можно разделять рационально существующее в объективном мире, от горестных терзаний личных видеть нечто ещё в нём. И здесь, убить эту мечту никак нельзя. Да, наш объективный мир есть строгий, каменно-научный мир. Конечно хорошо, что головы учёные его и познают, но плохо, когда пронзают мысли об вездесущности бессмысленной материи, холодным камнем наши тонкие и тёплые сердца. Умей не перепутать, всему здесь своё место, знай правду в мире, но грамотный учёный тебе не заявит, что в мире чуда нет, что нет Богов иль привидений, ведь лишь замеченное в силах мы определить, а остальное неизвестно.. Зато учёный чуткий тебе заговорит о том, что мир есть личный, твой, и в нём то всё это бывает, и даже надо, дух и вера нужна в нём, хоть в что-то, хоть какая цель, хоть чей-то Бог, и чуточку глубинного живого счастья..

Информация об этом пришла через осознанное сновидение. И поведала ее древняя славянская богиня Макошь, та самая, что в одной из ипостасей предстает сказочной Бабой Ягой. Для кого-то сказки, конечно, так и останутся сказками да выдумками, кто-то видит в них поучительные истории для детей. Но, возможно, за всем сказочным вымыслом кроется описание неведомых технических приборов, которых ко времени написания сказок уже не осталось. Но из уст в уста, обрастая преувеличением и выдумками, люди передавали то, что когда-то знали их предки… Но, обо всем по порядку…

Словно молоко, разлился туман. Мохнатыми лапами ель продирает белую мглу. А там, впереди, есть поляна. И ельник густой расступился вдруг, а на поляне домишко…

Крепко срублены стены бревенчатые, резное крылечко.

Отварилась вдруг дверь, и на пороге появилась старушка в длинных старинных одеждах. Избороздили морщины ее лицо, жемчугом переливаются височные подвесы, узорочьем пестрит длинная шаль, прикрывая голову. Подняла она глаза свои бездонные, да так что все забылось…

И тут слышу внутри себя: «Вот и опять свиделись…»

«Заходи в мою избушку, гостьей будешь! Аль не признала меня? Макошью звали меня когда-то в лесах этих. А позже вдруг бояться стали и крестами отмахиваться, когда встречали, да ведьмой называть стали, старой Ягой Бабкой.

Сказывала я тебе однажды историю свою, как бабой Ягой стала, как в горы высокие Гималайские хаживала, чтобы науку о том, как попасть в мир навий там изучить и мужа своего – Велеса вызволить. (См. тему: «Как попадают на тот свет (сказы Бабы Яги)»).

На сей раз молодость вспомнить захотелось. А времена были чудные! Сколько всего было то…! Хотя, если на ваш мир смотреть, то все имеет свойство возвращаться. Вот смотрю я нынче на мир ваш, а он-то на тот мир похож, когда я девкой еще была молоденькой…

В те лета давние тоже на Земле техникой люди баловались, да еще как баловались! Баловались, баловались, да и натворили делов так, что земля из-под ног ушла, и морская пучина разверзлась. И когда водица та смыла все – снова лишь природой даденное осталось. А о веках баловства лишь воспоминанья, кои в сказки обернулись.

Эх, молодость, молодость! А ведь у меня осталась здесь одна штуковина! Вот вы в сказках детушкам сказываете про Бабу Ягу в ступе с метлой. А ведь есть она у меня, эта ступа. Да и на ступку для растираний похожа ведь отдаленно. Ну не мне судить, вы и современные вам корабли космические инопланетные, устройство коих не разумеете, тарелками называете. Так и со ступкой вышло. Хотя, как на что посмотреть! Скорее ступка для растираний так называется стала, потому что похожа на ту ступу, ну, что летала…

…Маленькая она у меня, одноместная…

Но ничего, уместимся. Пойдем, покажу».

И тут Баба Яга протянула мне руку и с силой дернула куда-то вверх. За избушкой скала была, вот на этот уступ и затащила меня старушка Макошь. А в скале вдруг камень отварился, будто дверь, и проход открыл в пещеру темную.

Но как только мы шагнули внутрь, свет засветился из стен, матовый такой, белый, а дверь за нами закрылась…

В глубине зала, залитого этим странным светом, что-то стояло, покрытое тканью. Старушка ловко сдернула покрывало и перед нами предстала удивительная машина. Она была из довольно темного металла и издали чем-то действительно напоминала ступу, только уж очень большая была по сравнению с кухонной утварью. По нижнему краю этой цилиндрической вертикально стоящей машины торчали какие-то выступы. Подумалось что это какие-то закрывающиеся клапаны. Весь корпус был украшен рельефными, витыми узорами наподобие славянских или кельтских…

Что было наверху – не рассмотреть. Высоковато было. Но вот Макошь откуда-то несет изогнутый жезл.

«Ну вот, ступу видела, а это метелка будет… - сказала она посмеиваясь. - Это и есть основная часть техники сей. Это и разгоняет ее, и оружием быть может и многое чего может делать».

И тут она повернула какую-то часть этого жезла, и часть стены узорчатой в ступе так и провалилась вниз, открыв перед нами лесенку.

«Ну, ступай, чего встала, - снова заговорила старушка Макошь. - Ступай, ступай, в ступу-то… В землях южных, что вы Индией зовете, название древнее сохранилось для этих машин летающих. Виманами их называли. Правда, это общее название, как вы бы сказали, а каждый вид да подвид виман этих еще свое название имел. Ну а моя маленькая как раз и называлась «ступой», от слова ступать, что значит идти, ходить, ну, впрочем, летать и ходить – это одно и тоже, по сути, а уж каким образом – посуху, по воде или по воздуху – словами другими меряется….

Это уж после, когда ходить по воздуху разучились, в ступах стали воду толочь, зернышки, травки… Не смейся, воду в ступе толочь уметь надо, заговаривать ее и целебной делать, смех смехом, но не шутка это, волхвы древние толк знали в толчении воды в ступе. А те, кто умел лишь смеяться с этого до сих пор, не ведают знаний древних как водицу целебной делать… Все это пошло с тех пор, как кресты стали в воду опускать, так и толчение забросили… вроде как ничего не деланье это.

Но это я к слову сказала, ты полезай в ступу-то». Только удалось нам ступить на нижнюю ступеньку, как тотчас же мы оказались наверху…

Ничего не успела разглядеть.

А здесь, наверху, было довольно тесно. Макошь ловко забралась в нечто, напоминающее сидение, и дернула на себя какую-то перегородку сбоку. Так приоткрылась еще одна ниша, куда можно было залезть. Это тоже было сидение. Оно оказалось мягким при этом полностью придерживало сидящего. Наверху ступу покрывал большой прозрачный купол-полусфера. Что-то вроде стекла в кабине машины. Впереди было какое-то углубление, закручивающееся в улитку. Оно находилось как раз там, где у автомобиля должен быть руль. И тут Макошь снова достала свой жезл и нажала на нем какую-то панельку. Из конца его вдруг вырвались тонкие струи какого-то радужного газа, а может это было просто свечение…

«Вот она, метелка-то – улыбнулась Макошь, - можно и пыль смахнуть, давненько не летала…»

Через мгновенье она уже воткнула свой жезл-посох в углубление напротив прямо этими радужными вихрями вперед.

И тут скальный потолок над куполом странно исчез, и мы увидели Солнце. «Эх, давай, родимая…» - снова проговорила старушка и сделала какое-то движение посохом в том устройстве. И вот уже под нами лес стоит, и туман стелется далеко внизу, и речка ленточкой блестит, а солнце к горизонту клонится.

«Слетаем в Сва-страну дальнюю, в молодость мою давнюю, - снова сказала вдруг Макошь. - Бореей звали ее когда-то греки и атланты. Но совсем в молодость свою не могу тебя везти, пространство не велит это делать отсюда, поэтому слетаем в Ирий. Он вечен, и нет времен там. Там всегда все одно. А он и есть Сва – страна борейская, только с тех пор как пространство Земли расслоилось, и тяжелым стал мир ваш. Тогда отслоился мир вышний и образовался Ирий или Шамбала, или Беловодье – все это страны мира того вышнего, отслоившегося, в коем мы прибываем, Учителя ваши, богами прозванные в народе. С тех пор и живем мы там, где нет времен, а в мир ваш хаживать трудно стало, почти невозможно, разве на границу его в стране грез, где избушка моя стоит…»

И пока Макошь говорила это, за упругим, но мягким «стеклом» купола радуга встала и закружилась вихрем. «Хорошо метелка метет», - снова усмехнулась Макошь.

А радужный вихрь уже превратился в кольцо, будто портал какой открылся. И вот уже мы проходим через это кольцо. Туман за «стеклом» стал плотным и светящимся. Да и внутри воздух как-то покалывать стал. «Электричество, - прокомментировала Макошь. -Сейчас привыкнешь, как только наше состояние станет существовать на частотах Ирия, колкость исчезнет, и мы его увидим… Здесь в ступе уже включилась система перевода на другие частоты. Так что не всякий может в машине сей летать в миры иные.

А то прилетит лишь машина, а внутри горстка… праха или просто ничего. Как у вас говорят, «разматериализоваться» можно, то есть не всякое тело может перелет совершить, и не всякий дух. Тяжелые духи не пройдут через этот барьер, снова в ваш мир вывалятся, а если в теле в ступе бы такие тяжелые прокатились в пространства мерностей высших, то тела потеряли бы в прах или вообще до частиц неосязаемых и на новое воплощение бы пошли дитятей рождаться…

Это я так, к слову, сказываю, для тех, кто мечтает технику такую иметь, не имея духа подобающего, а ведь дух и тело физическое может переделать. Дух это делает, а не техника, техника только сигналы ему подает, что делать, облегчает переход, и все. Но если дух не способен, никакая техника ему не в помощь», - продолжала свой рассказ Макошь.

Но вот покалывание резко прекратилось, и впереди открылся переливающийся, словно в кристаллах, мир. Странные краски, переливающиеся радугой облака, радужное Солнце, а внизу море синее-синее, и остров огромный приближается. А на острове видна огромная гора. Но это скорее пирамида. Ее грани сверкают, как будто это алмаз.

Но вот уже сочная зелень слепит глаза. Все мелькает, мелькает. И вдруг мы останавливаемся перед огромным строением. Огромные каменные блоки складывают его стены где-то до половины. А там, наверху, начинается узорочье. Резной камень плетет кружева древних орнаментов, словно вышивки на народных костюмах. Резные звери и птицы, драконы, причудливые сказочные существа среди резных ветвей, цветов, деревьев. И все это идет далеко-далеко наверх какими-то ярусами, заканчивающимися причудливыми крышами и куполами, словно это какой-то храм или пагода.

Завороженная красотой я и не заметила, как Макошь снова толкает меня за плечо и снова: «Ну, ступай давай, приехали!» Я обернулась, но передо мной уже нет старухи. Это мне говорит молодая девушка, а в ее золотистые косы вплетены узорчатые ленты, будто сошедшие со стен этого таинственного храма. Она улыбнулась. «Я это, все я же, не пугайся», – сказала она.

Откуда-то снова взялась ступенька, и вот мы уже на земле. Направив посох на огромную дверь, Макошь пошла по ступеням храма. И вот двери отварились, а впереди нас встретил огромный зал. Здесь все блестело. Но Макошь остановилась и оглянулась на ступу. Эта удивительная машина продолжала стоять на лужайке.

«Когда-то мой будущий супруг Велес летал на ней за мной», - начала рассказ Макошь.

«Я была совсем молода, и он сватался ко мне. Люб он был мне, а я ему. Но времена были неспокойные, впрочем, на ваши похожие. Когда Борея еще в вашей мерности была земной, за морем страна была – Атланта. Грозная она была и тьму несла миру своими изобретениями, смерть сеющими. И пороки расплодились в Атланте, а правитель ее слушал во всем совет от цивилизации темной из системы Нибиру, что анунаками звались в иных народах, а где нифилимами.

Правитель Атланты был алчный и развратный. И узаконил он там многоженство и многомужие, и обмен женами и мужьями. И узаконил там даже супротив природы связи меж полом одинаковым. Не мне говорить вам о таком, в мире вашем будто он опять воцарился на Западе…

И звали его атланты Хроном (Хроносом). В землях же наших, борейских, страны Сва мы звали его Кроном по атлантски или Кощеем по-своему. Кощеями мы звали после него всех правителей Атланты, но первый был он, до него там справедливость еще была и совет мудрецов, а после – Кощеево царство.

Так вот было у этого Крона или Кощея жен много и наложниц, коих он со всего света в плен понабрал. И томились они в его палатах каменных да железных, во дворцах наземных да подземных и подводных.

И вышло так, что после обручения нашего с Велесом могучим прилетел корабль огромный – дисколет из Атланты с послами в Борею, и один из послов видеть батюшку моего захотел. И передал ему волю Кощееву, что, мол, он жениться на мне хочет. Ужас объял меня тогда и весь род мой. Да и сосватана я была уже.

Тогда батюшка мой отказ выслал. Но знали мы все, что Кощей не отстанет так, и стеречь меня стали други мои – драконы да грифоны.

Атланта и страна наша Сва на грани войны уже стояли и длилось сие противостояние не одну тысячу лет. Но Кощей Хрон больше женщинами увлекался, а своим «друзьям» –нифилимам с Нибиру – золото слал, кое делали в Атланте на заводах подземных. Хрон же за золото получал от нифилимов элексир, чтобы дни свои телесные продлевать вечно, но все равно старел он.

И вот как-то отправил он нифилимам иглу из орихалка – металла их особо ценного и сам ездил на планету Глория, что за Солнцем стоит и у самого Энлиля – правителя нифилимского (См. тему: «Хроники Нибиру») – технически мозг свой списывал в структуры кристаллов черных, что на Нибиру добывают. Потом кристаллы эти в иглу ту вживили намертво, сплавили…

И сказано было Кощею-Хрону, что смерть сбежит от него пока игла та не сломается, и силушка его не иссякнет.

Так он и хранил иглу ту в яйце титановом, в смысле металл такой, и в сейфах прочных, один в другом, в подземельях своих на острове дальнем.

И ничего Хрону не нужно было, кроме бессмертия и женщин множества, кои страстью были его. И очень редко он оставлял в живых женщин тех после утех своих. А за бессмертие свое и безнаказанность золото он тоннами тонн свозил на Глорию-планету этому Энлилю и брату его Энке, да отцу их на Нифилим-планету, что в системе Нибиру (См. другие темы).

И техники хитрой было много у атлантов, да такой, что невидимы и неслышимы они становиться могли. И вышло так, что не смогла я схорониться, да и не хотела я в страхе жить-то.

И пошла я как-то на речку белую, да налетел ветер страшный, и луч черный сверкнул из тучи, и через мгновение оказалась я в плену на дисколете атлантском. И повезли меня за моря синие, да за дальние – на дикий остров кощеева царства. Там Кощей должен был явиться ко мне. И тогда мыслью своей я дотянулась до жениха своего Велеса. И рванул он на ступе сей в погоню. И бой был тяжелый над морем, но ушел дисколет атлантский, увернулся...

И крепость помню железную и подвалы глубокие, но мерцающие золотом и каменьями. И Кощей не мог быть убит никак в бою том, и ни одно оружье не брало его, даже ваджра огненная. Такое оружие помнили долго в землях индийских. И тогда я создала круг вкруг себя, и не смог Кощей царь прикоснуться ко мне. Но и я не могла ни есть, ни пить, чтобы сила круга сего не разрушилась. Так хранила я себя пока Велес смерть его искал, а вернее силы его конец, да за иглой его ездил…

Все это в сказках есть ваших, только героев по-другому зовут. Ведь имена им переделали в эру крестов распятых, пришедшую в землю нашу. Имена им дали христианские, а история так моя затерялась в сказках волшебных.

Но все было там явью. И яйцо то нашел он в сундуках кованных из металлов разных и когда разрубал сундуки те, то образы звериные лепились из пространства, как у вас сказали бы, по типу голограммы. Поэтому и утка там была, и заяц… Но все это лишь голограммы, чтобы морок навести. И когда иглу ту Велес вынул, то ломать ее было очень сложно.

И не сразу Кощей царь умер-то. Но в Атланте заговор свершился, и сын Хронов – Зевс поднял мятеж. И как сломалась игла, уязвим стал Хрон, и Зевс одолел его, и сослал в тюрьму дальнюю, что на небе висит да Луной зовется. (См. другие темы).

В дни те Велес могучий пришел за мной на этой вимане малой – ступе и увез меня домой, в страну Сва, и там свадьба у нас была…

Сюда привез он меня, в храм этот. И здесь с тех пор мало что поменялось. Разве что хранилище огромное сделано было для всех приборов и устройств страны нашей, чтобы потомкам передать в лета дальние, когда будут забыты войны и вражда… либо в годину огненную, если до таковой люди мир доведут, чтобы избежать всесожжения и оружием нашим защититься сумели бы. Но храм сей в мерности иной от вашей стоит, хотя в нужный момент он дорогу к себе проявит в земле вашей северной, в горах Таймырских и на Урале да Алтае, и в других местах. Дорог много проложено к месту этому, только вот откроются они тогда, когда час придет…»

Говоря так, Макошь в храм меня заводит. «Смотри, здесь много чего есть…» - продолжила она свой рассказ.

Зал был огромным, высочайший сводчатый потолок терялся где-то далеко наверху. Его поддерживало множество колонн, украшенных чудесной сказочной резьбой. Но только мы ступили на большую белую плиту до блеска отполированного пола, как вокруг нас образовались прозрачные стены, как в «кабине» виманы-ступы, а плита стала чем-то похожим на площадку лифта. Мы быстро опускались вниз, а за прозрачными стенами мелькали этажи. И вот, наконец, плита встроилась в очередной пол и не полетела дальше вниз. Стены исчезли, и мы смогли выйти в очередной зал какого-то нижнего яруса. Где-то впереди стояла огромная вимана, чем-то напоминавшая ступу, но как-то более сплющенная с плоским дисковым кольцом по окружности своей.

В отдалении лежало множество блестящих ваджр, как будто мы попали в индийскую лавку сувениров. Но эти ваджры были покрыты какими-то сдвигающимися панельками, рычажками и кнопками. Чуть поодаль на подставках стояли мечи форм изысканных. Огромные великанские мечи и мечи поменьше. Некоторые, вообще, похоже, были только рукоятками без клинков. Посмотрела Макошь на них и сказала: «А что удивляешься. Клинок в мечах сих рождается, когда воин в руку рукоять берет и когда нажимает на рычаг специальный. Да и клинок здесь не простой. У вас подобное лазером называют. Но есть клинки и из неизвестных вам энергий, проходящие сквозь преграды и живых людей, не причиняя вреда им, но разящие только цель свою, причем на расстояниях огромных… Мечи сии кладенцами называли, ибо складывались они, складные, ну ведь рукоять же одна…»

Рядом же стояла пара удивительных сапог тоже с какими-то панельками.

«А…, это сапоги-скороходы», - прокомментировала Макошь.

«Надеваешь, задаешь скорость на панели скоростей, и вперед, главное под ноги смотреть, чтобы лоб не расшибить. В сапогах сих еще уметь ходить надо. А еще они и по воздуху шагать умеют, это если скорость большая слишком, чтобы избежать столкновения. У атлантов тоже была похожая обувка. Может, видала где сандалии такие с крылышками. Гермес – советник Посейдона – последнего Кощея Атлантиды носил такие.

Но сапоги удобнее будут. Ногу точно не поранишь. Хорошая вещица, полезная в местах, куда на большом транспорте не пролезешь, в дебрях, куда и моя ступа не пролетит. Тут все предусмотрено, в том числе и противоударное поле мягкое, упругое.

А вот еще одна полезная вещица. Видишь вон ту шапочку? Стоит ее надеть на голову, как невидимым становишься, а повернешь на шапочке камушек – стены и предметы для тебя перестанут существовать, и никто не сможет удержать тебя, просочишься сквозь все… Все устроено на том, что молекулы да атомы разрежаются в теле твоем, как шапочку оденешь, и тело приобретает иное состояние таким образом.

А вот там гусли стоят. Самогудами зовут их в сказках ваших. Хорош инструмент. Морок умеет наводить, какой захочешь. Дерни за струну и представь себе мысленно море синее, так оно и в правду материализуется, и плескаться у ног твоих будет. А если представишь лес густой – то так и будет, а если представишь армию несметную на врага идущую, то тоже так будет… Чем не оружие? И вояки ведь по-настоящему убивать будут, хоть на самом деле лишь образы они уплотненные… А уж усыпить музыкой или заставить что-либо делать врага своего – так гуслями этими в два счета можно.

И снова все здесь устроено на сгущении образов из мира мыслей в материю, или как у вас говорили ученые некоторые из эфира в плотную материю.

Шапочка-невидимка материю твердую в эфирное состояние переводит или в простом варианте морок наводит, что якобы нет тебя здесь…, а гусли наоборот все делают…

Такими же свойствами и силушкой обладал гребешок волшебный, светящийся, или полотенце серебряное, что там вон в углу висит. Вот бросишь позади себя гребень с мыслями о лесе дремучем, и встанет он непроходимой стеной между тобой и погоней вражеской, а если полотенце бросишь – река преградой встанет. Здесь, как бы сказать языком вам понятным, только одна функция у предметов этих. Гребнем только лес растить можно, а полотенцем только речки за собой разливать. Да и разовые это предметы. Держат морок по нескольку суток, пока лежат там, где их бросили, а потом спадает морок, и чтобы враг не нашел устройство, оно распадается в прах…

А это вот знакомая вещица и для вас…» - проговорила Макошь и подошла к блестящему диску, похожему на тарелочку. В ложбинке, проходящей по кругу, шарик в виде яблочка лежал. Взяла Макошь тарелочку, а яблочко не шевелится и не падает, как бы не переворачивала она ее в руках. И вот взяла она и толкнула яблочко, и покатилось оно по ложбинке.

«Теперь смотри сюда», - снова сказала она. И вот тарелка осветилась светом голубым и стала очень на планшет наш похожа, только круглой формы. «О чем подумаешь – то и увидишь, - продолжала рассказ Макошь. - Но не мысли свои отражай, а спрашивай про что-либо, и тебе покажется ответ на любой вопрос. И места покажут дальние, и то, что кто делает в это время аль в какое другое, что запросишь. И как что делать покажется, и будущее увидишь, только в несколько дорог (несколько вариантов), и прошлое любое, и жизнь в мире любом, хоть за тридевять земель звездных в созвездиях дальних да на чужих галактиках… Это не то что ваш интернет искусственный, это живой интернет, природный, это информационное поле космоса преломляется здесь! Так что прибор этот врать не умеет. И не научишь его, а ваш же интернет почти весь ложью завалили… Конечно, ведь вороги так его специально сделали и яблочко… надкусили», - усмехнулась Макошь и подмигнула глазом своим, засияв улыбкою девичьей, озорной.

«Было у меня с собой такое блюдечко с яблочком в плену том, Кощеевом, и не смог Кощей его отнять, так как сотворила я круг защитный. И смотрела я в блюдечко за Велесом своим возлюбленным и посылала ему мысли в голову буйную о том, куда идти и что делать через устройство сие. И слышал он меня без устройств, так как в эпоху ту технику имея, мы все же дух свой развивали и тренировали способности свои. Ведь техника вся эта есть тоже самое в сути своей… Но и без техники уметь надобно делать при случае то, что техника эта делает…

И умели мы, а техника только облегчала, чтоб сил не тратить много своих, для этого только использовалась. Асуры древние – предки наши и ваши и без сапог могли перемещаться со скоростью мысли, и без виман летать, и видеть все глазами своими без тарелочки с яблочком, и невидимыми становиться, и предметы нужные из эфира материализовать. К этому и мы стремились, и многое умели. Но и облегчали усилия свои, создавая штучки эти технические.

Вон там лежит свернута скатерть. На ней можно еду материализовать какую захочешь, и всегда сыт будешь. Развернешь ее и густой туманчик увидишь. Слоем тонким он стелется на поверхности. И тогда нужно подумать о том, что хочешь съесть или выпить и все будет тебе, из туманчика того слепится… Но кроме съестного ничего больше скатерть та слепить не может. Тоже одна функция у нее, как говорят у вас. Такова она скатерть-то, самобраночка. Но зато обеды с собой не нужно возить, если едешь далече, да на долгие дни-месяцы!

О, вот еще одна вещица, необходима бывает очень. Это клубок нити нескончаемой. Задаешь ему место куда нужно тебе попасть и кидаешь под ноги. И покатится он туда самой краткой да безопасной дорогой. И светиться будет, чтоб след тебе не потерять. И нить световую оставлять будет, если ты отставать начнешь. Наступив на след сей в виде нити из света, остановить клубок можно и вернуть, если он далеко убежал. Ну а потом заново после отдыха отправить его дорогу показывать…

А вот два камешка-кристаллика стального цвета лежат. Стукнув ими друг о друга, можно вызвать подмогу из мира мерности, отличной от вашей. Но сначала нужно связь такую иметь и дружбу с существами миров иных. Ведь у них тоже должно быть устройство приемное, по которому они поймут, что вам помощь нужна…

Много чего здесь лежит, времечка своего дожидается… а у вас пока только в сказках о вещицах этих сказывается и выдумкой они считаются, небылицами.

Ну, пора тебе домой ворочаться! В мире вашем тоже полно вещиц сказочных, только привыкли вы к ним уже. А эти пусть ждут здесь своего часа. А он придет, обязательно придет! Поживет еще этот мир! Не дождутся некоторые конца света, хоть хотят его рьяно и делают все для свершения сего!

Но шарик этот Земной быстро катится по тарелочке Солнечной… Скоро Солнышко минет тень черную на тарелочке галактической… и не долго уж нежити осталось пировать-то…» Говорила так Макошь, а сама подошла к кольцу огромному, узорочьем покрытому, что стояло в конце зала, как врата какие, и направила посох свой в центр его. Вспышка яркая осветила все, и кольцо то вправду вратами стало, а за ними солнышко рассветное встает, и над лесом туман-то рассеялся. Где-то там, далеко у реки, все стоит избушка, и хранят ее дубы да ели древние.

Где-то там, далеко, облака плывут, и леса расступаются, и шумят города, и жизнь наша шумит, современная…

Записала Валерия КОЛЬЦОВА
27.04.2018
Источник: https://shambavedi.blogspot.com/2019/04/blog-post_700.html

– Потому что думают, что «у меня нет доступа»

Ну, сюрприз: чувствование есть у всех.

Но: у кого-то оно заглушено страхом. У кого-то — не настроено.

А кому-то реально на этом витке жизни не надо — и это тоже норма.

Но это не повод всё списывать на «мне не дано».

Это пространство работает всегда.

Оно показывает больше, чем ты осознаёшь.

И если ты научишься не глушить сигналы, а слушать — ты будешь видеть то, что другие даже не замечают.

Это не про волшебство. Это про точность.

Чувствование — твой встроенный навигатор. Просто ты всё это время ехал по нему с выключенным экраном.

Хочешь включить?

Сохраняй, если устал жить вслепую и хочешь наконец включить свой внутренний Wi-Fi.

Ведь мы верим только артефактам и отрицаем возможность хранения информации в информационном поле планеты, да и не умеем брать ее оттуда. Поэтому сегодняшняя информация опять же не подтверждается артефактами, она не научна, так как получена из этого информационного поля путем осознанного сновидения и не предназначена для скептиков. Возможно, она будет полезна тем, кто верит не только артефактам, а также тем, кто умеет анализировать исторические события прошлого и современности, а не просто верит всему подряд...

…Тусклое Солнце едва пробивается сквозь тучи песка и пыли. В его лучах едва угадываются очертания пирамид. Но буря не унимается. Песчаная мгла клубится и танцует вихрями на древних камнях. Едва различим вдали силуэт Сфинкса.

Вот он все ближе, с шумом песок хлещет его лицо, но невозмутимый взгляд смотрит сквозь века…

И вдруг стихло все, и лик сфинкса… преобразился. В его глазах вдруг вспыхнули зеленоватые искры, и он стал будто живым без этих страшных каменных шрамов, избороздивших его лицо. Вокруг все тоже стихло и бури больше нет, только зеленоватое свеченье как будто куполом накрыло Сфинкса.

Его огромные глаза пронзают все на своем пути. Но вот он …улыбнулся и зашевелил губами. Шепот гиганта отозвался странным эхом от сияющей за ним, словно кристалл, белой пирамиды. Именно такой она стала под этим таинственным зеленоватым куполом свечения.

Непонятные звуки чужой речи… но вот все стало странным образом переводиться, где-то внутри меня…

«Вот и снова встреча наша здесь… - сказал гигант. - Мы виделись уже не раз, и имя ты мое, наверно не забыла. (См. другие темы).

Меня когда-то Птахом называли в землях этих. А земли эти от имени моего Ки Ху Птах звались на древнем языке. У вас теперь это звучит – «Египет»…

Многих повидал здесь я за свой огромный век. Но был один безумный воин, что дважды приходил к моим стопам и дважды с камнем воевал, и шрамы мне нанес на теле каменном моем.

Воин тот, гордыней поглощен, но сам рабом страстей лишь был и стал рабом лжецов с Нибиру, о которых многие Учителя, богами прозванные говорили тебе не раз.

Деметра – атлантка рассказала однажды так об Александре – рожденном от атланта Зевса в измене мужу своему Филиппу – македонскому царю. (См. тему: «За что воевал Александр Македонский»).

Он приходил сюда в безумии своем. Хотел весь мир завоевать. Он думал – Гера мрачная ему за это подарит знания Вселенной. Но он слепец был и невежда. Не знал, что Гера ничего не знает, а выполняет волю тех, кто молодость и красоту ей вечную сулил. А анунаки с Нибиру горазды были обещать и сладкую амброзию ей в уши женские налить. Цепочка так срослась… И нибирийские лжецы, маня заветной красотой принудили атлантку Геру морочить голову слепцу. Тем более, рожденному от Зевса, что мужем Гере приходился, и от любовницы его землянки – Олимпиады. Грех на грехе и плод греха двойного, как вам сказали бы жрецы креста…

Но Александр гордыней полон был до края, ведь он же сын богов… и Зевс его отец… Он должен миром всем владеть и знаниями древними Вселенной.

Он слышал, здесь, у пирамид хранятся знания богов, которые древнее Зевса были. И он пришел ко мне их требовать, как думал он, по праву.

И силой воины его дробили камни пирамид, и рыли как кроты пустыню. Сокровища нарыли там они, распотрошив гробницы фараонов. Но злато мертвецов не принесло ни знания, ни счастья… Тогда он снова оказался у меня в ногах, но уже не просил, а стал метать огнем. И воины его дробить тут стали каменное тело меж лап моих. Они проникли в первый зал, и там увидев горы свитков, безумец ликовал. Он их увез, в Александрию – что строить начал на моей земле. Тот город именем своим назвал он, гордыню покормив сполна свою. И там построил дом для книг – библиотеку, куда велел собрать все свитки и папирусы с земли моей. Но в зале первом, куда ему проникнуть удалось, хранились письмена атлантов, что после катастрофы скрылись здесь и власть жрецов себе присвоив, назвались именами древними богов и выдали себя за тех, кто с Сириуса дальнего ступил на твердь Земли.

То был Гермес – атлант, что имя Тота себе присвоил вероломно. Он новую писал историю, пытаясь наши знания найти. Но не нашел, а записал лишь то, что диктовали анунаки все с той же Нибиру…

И вот его писания забрал безумный Александр и свез в свой город, в ту библиотеку. Еще там были чертежи машин и механизмов, которыми атланты просторы бороздили еще до той войны, до катастрофы, до потопа… Но толку-то от них для Александра и воинов его… С мечом и копьями они хотели познать той техники всю суть! Но чертежи казались им не более орнамента на стенах: замысловаты формы и непонятны знаки…

Лежали они долго в той библиотеке, пока их не спалил пожар, подстроенный опять же анунаками и снова с помощью людских амбиций. Хотя важнейшее все перепрятать там успели, и позже заперли в подвалах Ватикана.

А Александр так и не смог добраться до тайных залов, запертых незримым страхом от него. Великий страх окутывает всех, кто не имеет дух высокий, но приближается к святыне. И никто его не в силах победить. И техника любая отключится, но лишь высокий дух сумеет там пройти. Нарвавшись на преграду эту, не смог ее преодолеть и Александр, ибо не узел Гордиев рубить, а стены, кои глазом не увидеть, и коим меч не сделает вреда.

И Александр ушел, топча свою судьбу. Пошел до самого конца, где повстречал отца-атланта, отрекся от него в угоду анунакам, став их учеником послушным…

…Но вот пришли иные времена, и снова он пришел, и снова посланный все теми ж силами. Только теперь история была иная, или как у вас говорят в некоторых кругах – иной была легенда…

Ко временам сим анунаки создали сеть своих служак – надсмотрщиков за странами земными. Но корни все ж тащились из моей земли от самозванца, присвоившего себе имя Тота – Гермеса, назвавшегося Трисмегистом, что значит трижды величайшим. В гордыне ему никак нельзя уж отказать…

И этот клан жрецов Гермеса, клан приспешников Нибиру стал орденом масонским, пережив лихие эры грабительских походов под крестом и войн иных, политики сплетенья… И сильны стали новые жрецы, и ложи учредили.

Но вот родился вновь неугомонный дух, что звался Александром, что мир хотел завоевать. На сей раз имя нарекли ему иное. И зваться стал Наполеоном он.

И до поры неведом многим был он в земле своей на острове далеком. Но честолюбие, гордыня вновь в его уме ожили.

Но он опять примечен был с рожденья, и анунаки вновь его судьбу вели. Он снова нужен оказался в их планах ограбления моей земли, да и не только…

И вот во Франции он пойман был… Да, да, связался с братом Робеспьера и в революции кровавой хотел снискать немного славы, ведь и до этого ее искал на Корсике, да и во Франции тоже.

Но арестован был и в камеру посажен…

И вот смотри теперь, как анунаки своей персоной встретились с ним…»

Сверкнули вдруг глаза у Сфинкса, и луч зеленый уперся в стену пирамиды. И там, словно на экране стало показываться… кино.

Глухие стены, переходы, лязганье затворов, и за тяжелой дверью на скамье сидит юноша. Косые лучи солнца рисуют на стене решетку, которую они преодолели и застревают в длинных волосах юнца. Лицо его искажено от гнева. И вот стучит он кулаком об стену.

Но что это… Вдруг вместо солнечных лучей в оконце светит синий луч. Он ударяется о стену и искры мечутся по полу. В стене проем образовался. И вот уже тот юноша шагает за предел… И вот два существа каких-то с огромными выпученными глазами и крошечными ртами согнулись над ним. Они его на много выше ростом, но руки и ноги их тонки, словно веревки, а головы чудовищно раздуты и лысы. Они в руках вращают сферу, которая похожа на модель Земного шара. И юноша с горящими глазами пытается его схватить. Похоже, он в каком- то трансе…

Но вот один из тех пришельцев откуда-то достал малюсенький предмет и вставил его в блестящий прибор, похожий на …пистолет. Через мгновенье он приставил пистолет к голове парня и тот упал без сил… И снова искры синие кругом, пришельцы словно испарились и тот проем исчез, только кругом – остатки гари, словно пожар какой произошел.

Тут с шумом дверь открылась и два охранника ругаясь и кашляя ввалились в помещенье. Они размахивают руками, пытаясь выгнать остатки дыма. Один из них чуть оступился, напоровшись на тело парня. Он, оказывается все еще лежит на полу. Вот его поднимают, пытаются привести в себя… Вот он уже начинает подавать признаки жизни… И все. Кино окончено…

Тут снова голос Сфинкса прервал просмотр…

«Анунаки долго наблюдали за Наполеоном, и решили, наконец, ему вживить память Александра. Их технологии позволили собрать ее из пространств и вернуть позабывшему владельцу. Ведь Александр и Наполеон – один и тот же дух!

Так создан был предмет, почти как в ваши дни – носитель информации. И с помощью другого прибора вассалы анунаков из расы зетов (серых), которые уже пришли в чертог Земли к концу столетья восемнадцатого, вживили его в череп Наполеону. И было это в год 1794 по вашему счисленью.

И было так проделано все это, что никто так и не догадался. Охранники подумали тогда, что сам Наполеон хотел было свести уж счеты с жизнью. Но пришел приказ уже об освобождении.

И с этого момента карьера Наполеона помчалась вскачь.

Известно вам, что стал к масонам близок он, что его братья имели посвященья. Но для Наполеона, внезапно вспомнившего избранность свою и предназначенье после операции той инопланетной – масоном быть при низких статусах и посвященьях ниже достоинства своего воспринималось…

Не мог себе позволить низкий ранг он в иерархии той. Не меньше чем Магистр великий. Поэтому вообще себя он мнил вне ордена, а скорее над ним! Он возомнил себя единственным, кто сможет вернуть масонам истины и тайны цивилизаций древних, писания Гермеса, труды атлантов. Поэтому, как только он властью овладел в Египет повернул стопы…

Для многих странным было, зачем сей генерал успешный в Европе, вдруг решил напасть на бедуинов. Вернее думать было, что с Англией сразится он, с давнишним из врагов французов, но нет… Он пошел в пески мои и притащил войска свои и множество ученых. Он шел за знаньями, как когда-то в теле Александра. Он обещал масонам привезти все это из моей земли.

Так снова он пришел ко мне. И дерзок был. Он требовал от меня открыть все двери в хранилища подземные. Да, да, словами требовал, кричал мне что-то на французском и итальянском, на латыни, даже по-гречески чего-то произнес, ругался и пинал ногами камни. Смешон он был, что многие подумали тогда, что он ума лишился. Меш тем солдаты рыли норы меж лап моих и возле пирамид.

Но снова страх великий он почуял, когда прошел до второй двери. Велел взрывать ее, но не взорвался великий монолит и множество солдат погибло. Он сам пошел руками разгребать завалы и снова мне кричал ругательства свои.

Потом он пушки выстроил передо мной и ждал три дня, чтоб я открыл портал. Но не дождался и обещание свое исполнил. И залп орудий меня тогда вдруг ослепил. И ядра полетели мне в лицо. И эти шрамы в камне моего лица от тех орудий…

Как дым развеялся, он снова подошел ко мне, и взгляд увидев беспристрастный из каменных глазниц, схватился он за голову свою, пронзенную сомнением… Но через минуту, сомненья вновь покинули его, ведь чип работал в голове, и кукловод за нитки дергал…

Пнув камень сапогом, ушел он к пирамиде. И воины его там стали рыть ходы. И долго рыл он землю и, наконец, нашел свой старый лаз, который воины Александра раскопали по норам расхитителей гробниц. Меж тем солдаты тащили золото рекой, когда наткнулись на какие-то могилы. Они все стали стаскивать в одну. Так множество сокровищ стащили в гробницу фараона Тутанхамона. Но Наполеон искал не просто безделушки. Ему нужны были сакральные предметы и древнее оружие атлантов. Поэтому все золото стащили в ту гробницу, не удосужившись открыть ее поглубже.

Он не историк был и не ученый, грабитель был он. И золото хотел он переплавить, но заниматься этим думал он потом. Сейчас же он рвался вглубь пирамиды, как когда-то в теле Александра. И он прошел в зал с саркофагом и выгнал всех и снова стал кричать на разных языках теперь уже не мне, Амону, Тоту, Гермесу. Он требовал открыть портал.

Но эхо отразило его крики в странной для него форме. И он услышал будто это боги ему кричат на всех языцах. Вскружилась голова и он упал у саркофага. И там видение ему послали. В нем Гермес соблазнял его своим змеиным жезлом и власть ему давал. Но тут огромный великан пришел как тень и отшвырнул Гермеса. Это была тень Тота египтянина, чье имя себе присвоил лжец Гермес. И Тот в обличье птичьем открыл ему познанье… И дым развеял от сражений… Наполеон увидел купола Москвы, увидел мертвых вдоль дороги. И огненные языки пожара и мертвыми были французы. И живые были хуже мертвых… и шли они оборванные и босые по снегу и падали от ран… И остров там Наполеон увидел дальний и одиночество свое на нем…

Когда ж очнулся, то едва передвигаясь, он выбрался наружу и долго думал обо всем…

Но мозг его не мог прийти в согласье с духом. Казалось, понял он, чем кончится его поход земной, но запись анунаков покоя не давала и слала мысли в мозг и образы лепила победоносных битв и овладенья миром.

Он видел себя Македонским, он знал, что в Индию тот рвался к заветным целям.

И раз так крепок Сфинкс пока, решил он тоже ехать на Восток. И вот он в Сирию отправиться спешит во гневе бунт топя в крови в Каире.

Там он хотел распотрошить Пальмиру и Нимруд древний. Таков был кукловода план. Наполеон ведь только думал, что план его, но нет, вели его через тот чип, как вы бы это называли.

Но в Сирии столкнулся он с султанскими войсками, и турки потрепали войска Наполеона. Наполеон вернулся вновь в Египет. И новые сраженья. Завяз он на Востоке, хоть и добыл с трудом здесь несколько побед. Но все же больше поражений…

А как же так великая гордыня…? Она не позволяла принять пораженье, и он… бежал, чтоб избежать здесь явного позора, бежал, оставив армию свою, нежданно объявившись вновь в Париже.

Бежав, он прихватил с собой часть из того, что здесь нашел и передал во Франции масонам. За что и стал одним и консулов французских… Чуть позже станет он одним правителем страны и консулом пожизненным себя назначит… Ну а затем и императором французов…

За мишурой масонских реверансов, за роскошью и обретенной властью он вновь уверовал Гермесу, что привиделся ему у саркофага… и вновь узрел свою мечту, чтоб миром овладеть и знаньями. Тогда ему и передали через чип, что нужно двигать армии опять, и снова на Восток. Но цель теперь другая – Россия.

Он слышал от масонов, что часть библиотеки Александрии попала в руки царей московских, через гречанку Палеолог, что вышла замуж за царя московитян.

С тех пор сокровище в Москве осело… А значит новой целью становится Москва. Не Петербург, ведь там правитель тоже был масон, поэтому в масонской ложе посчитали пойти в Россию прямо на Москву. И Александр – царь петербургский был в сговоре тогда масонском. Он тоже не нашел сокровищ и думал, что Наполеон поможет, ну а потом можно и отнять…, ведь все-таки война…

Приказ был отдан отступать. Наполеона пропускали… А вы подумали зачем сраженья не давались. Александр I просто предал свой народ, хотя какой он ему был свой...? Какой он русский был? Такой же, как Наполеон!

И армии России отступали, солдаты все роптали, народ негодовал…

Но даже сам хваленый вам Кутузов… Он тоже выполнял приказ, приказ царя, приказ масонов. По этому приказу была Москва французам отдана…

Но тут лазутчик приехал в Петербург и рассказал царю, что Наполеон в Москве хочет найти документы о том, как был убит отец царя тот самый, император Павел. Что хочет мол, чтобы в Европе узнали про отцеубийцу! И что этот отцеубийца и есть сам Александр!

А это так и было. Наполеон питал ненависть к царю из Петербурга. Он ревновал его во всем… его гложило изнутри, что назван он тем именем его, что назван Александром…

И он решил его унизить, чтоб изгнан был он из масонской ложи как отцеубийца.

Тогда тайный приказ был отдан из Петербурга – сжечь Москву, если не успеют вывести бумаги! Наполеон уже искал. Он был в Москве! Искал он все и документы про Александра и сокровища царей и то, зачем пришел – искал библиотеку Грозного царя Иоанна.

Но начались поджоги. Москва заполыхала. Сначала это не было стихией, но вот все больше, больше огонь пылает над Москвой! Наполеон уже забыл про Александра, ему бы цель свою найти. И снова он громит здесь камень, взрывает кладку…

Он долго бродит по подвалам, но снова страх его обуял и призрака костлявая рука хватает горло…

Он вновь решил бежать…

Сигнал об этом через прибор получает кукловод… Тогда вдруг над Москвой замечен шар огня был. Он пролетел неспешно. Он был огромный на сей раз. Ведь когда-то Наполеон уже подобный видел, но только маленький. Тогда, в той камере французской, в эпоху революции и своего ареста…

Он принял это за великий знак и стал следить за шаром. Но тот рассыпался на части…

Тогда огнем незримым сражен был аппарат нибируанцев тех самых, что вживили чип Наполеону. Но обломки упали у Москвы, которая и так горела. Обломки те упали чуть за город и зарево огромное там поднялось. И чудился Апокалипсис всем видевшим огонь тот страшный. Но то не город вовсе так горел! Горел корабль лишь ануначный.

И оборвалась связь в мозгу Наполеона. Сигналу некуда идти. Приемник был на корабле, но все сгорело…

Наполеон начал метаться. Он более не чувствовал ту силу за собой и вновь видения из пирамиды поползли перед его внутренним взором. На сей раз мертвые французы и армия, разбитая в снегах…

А снег уж сыпал и мороз все силу набирал…

И вот уже не те виденья, а жизнь, реальность встала перед ним… И мертвые французы, разбитые обозы и холод страшный, в добавок ко всему.

И люд Руси поднялся. Партизаны бичом ужасным теперь косили армии его ряды. Народ не выдержал уступок армии и поднялся на защиту своей земли.

Хотя теперь и Александр из Петербурга все понял, наконец, и отдал армии приказ.

Теперь уж отыгрались солдаты русские и погнали они французов с земли своей родной! Александр узрел лишь личные обиды, кипел он ненавистью личной, прознав о планах Наполеона, а народ ваш землю свою освобождал!

И настоящая война началась тогда, а не отступление по приказам предателей. И война та не зря зовется у вас Отечественной, какую бы глупость и какие бы несуразицы в ваши дни на нее не пролили.

Вы вновь следуете за кукловодами, которые тешут вашу гордыню, как когда-то тешили ее Наполеону!

Вам рассказывают ложные сказки о Тартарии. А вы купились. Вам рассказывают, что Тартария была уничтожена во время этой войны. Каких только баек не рассказывают, чтобы разделить страну вашу и народ ваш! И якобы война та была чуть ли не гражданской – христиан с арийскими язычниками, и якобы Александр вместе с Наполеоном сбросили ядерные бомбы на Тартарию. И во все это вы верите! Хотя при этом не допускаете возможности прочтения истинной истории с информационных полей.

Многие не поверят и тому, что я вам сказал… Но поверят в большую фантастику с бомбами, с атомным оружием, с Тартарией…

И что толку, что мы столько раз пытаемся сказать, что Тартария это просто Terra Incognita в восприятии европейцев, не знавших Сибирь и Русь. Территория, населенная кочевниками татарами…, сибирскими татарами, коими в свое время правил хан Кучум. Но вы и его готовы признать за русича… Вы готовы признать чудовищно жестокого кочевника дикой степи Тамерлана своим предком, ведь он же создал империю! Но не поверите истине, ибо она гордынюшку не так тешит…

Гордыне нужны завоевания, империи, жестокие правители, а не честь и достоинство, не защита родной земли, как оно было на самом деле. Гордыне нужно величие завоевателя и … унижение когда-то великой империи, чтобы взять реванш!

И за всей этой тартарийской историей вы не видите, как вас разделяют, как хотят возродить мифическую Тартарию в Сибири и провозгласить Сибирскую, Уральскую и прочие республики. И хотят противопоставить их так называемой европейской России – Ингерманландии по их… Ведь там заседал чужой царь, который покорял Сибирь. Хотя покорение Сибири было от Московских царей, а не от Петербургских… А это значит еще круче замешанное противостояние!

Кому это нужно! Умные увидят. Чем больше смута, чем сильней усобица, тем лучше им, тем же самым, кто послал Наполеона, тем же самым, кто залез на троны Европы, тем же самым, кто имеет все деньги мира…

И невдомек купившимся на гордынюшку, да на невежество свое, что если бы атомная бомба спалила Москву в том пожаре, да Сибирь, то до ваших дней жить бы было нельзя в Москве и в Сибири. И невозможно подделать столько документов о массовой гибели не просто крестьян, но и известных людей в землях тех огромных!

Ядерная война шумела там во времена арийской Даарии – а это было около 7 тысячелетий назад! Отсюда все ваши изыски про озера воронки взрывов, отсюда разорванные камни мегалитов, да еще от более ранних войн. В которых погибла Гиперборея и Атлантида, да Лемурия…

Но вам так мила стала Тартария или дикая степь, а позднее пестрая, полураздробленная империя потомков Чингисхана, что и имели под этим названием европейцы (ведь только на их картах это обозначение есть). А если и встречается на других – то это перерисовки с европейских.

Но глухие и ведомые кукловодами, подцепленные за гордыню, и слышать не хотят этого, и крича о своей русско-тартарости они опять слушают европейские сказки и потрясают все теми же европейскими картами, а не своими! И готовы принять бывших врагов своих, которые жгли русские города и селения, которые волокли в плен женщин и детей, которые не жалели ничего перед собой – своими предками. И Орду татарскую, Русью считать.

Ни один хан ордынский, наверное, не поверил бы в это ни в одном из своих фантастических снов. Но невежды на то и невежды! Это для европейцев все негры черные, все азиаты тоже одной нации, так и русские с татарами тоже одной нации казались. Европейские невежды не разбирались и не хотели разбираться в варварских по их представлениям народностях. Для них они все были на одно лицо. И Москва для них казалась глухой Азией, такой же, как и Самарканд, Бухара, Шираз... И эта уверенность была все века.

И воины Наполеона дивились Москве, когда шли по ее улицам. Они думали встретить восточный, азиатский город, а повстречали нечто, что поразило их величием, большим, чем их Париж! И эта уверенность так в них сидит, что даже в шуточных песенках века двадцатого Москва и Чингисхан для них что-то одно целое. Отсюда вам и Тартария! Она родилась из сознания европейского невежды, считающего всех кроме себя варварами или, как у вас грубо говорят ваши соплеменники, возомнившие себя высшей расой, в ваши дни - «чурками». Вы, русские, для них те же самые «чурки», как и тюрки Азии, те же самые тартары. Это тоже самое оскорбительное слово, что и «чурка»! Но невежество может творить «чудеса»!

Возможно, азиатские тюрки, через тысячу лет будут с гордостью называть себя «чурками». Не верится! Кажется абсурдным? Так вот из веков тех и Тартария такой же кажется, но в веке вашем абсурд этот исчез, и абсурдное стало видеться правдою…

Ведь главное, что невежд снова посмели обмануть, а теперь «правда» вскрылась. Этот трюк, используют кукловоды, ловя ваши эмоции и сознание обманутого и обиженного человека. Вам никогда не откроют эту правду по-настоящему те, кому платят за такие истории все те же европейцы и западники. Но вы не хотите слушать, не хотите проверять то, где и как родилась новая Тартария и кто о ней вдруг стал рассказывать…

Для вас эти люди стали авторитетами, а на самом деле все это начал большой аферист и обманщик, шарлатан, лжецелитель, живший долгое время в Америке (Левашов Н.В.). Он принес новую сказку о Тартарии, явно выполняя большой заказ! Если покопаетесь, найдете доказательства! Мой рассказ все равно не имеет доказательств в глазах тех, кто уже купился на эти сказки и сросся с ними своим сознанием…

От вас по-настоящему скрыли, что сговор Наполеона и Александра существовал на первом этапе войны. Царский режим скрывал это, чтоб иметь незапятнанный облик царя, чьими потомками являлись последующие самодержцы. После же тоже не стали копаться, ведь причина, толкнувшая Наполеона в Москву до сих пор покрыта тайнами, и до сих пор тайна библиотеки царя Иоанна великая есть, как и тайна сокровищ пирамид, скрываемая последователями тех же масонов!

А Тартария как раз, кстати, подвернулась, чтобы еще более ваш ум запутать, посеять сомнения и раздоры и прийти к конечной цели – разделу Руси вашей! И чем нелепее фальсификация, тем больше верят ей, увы, главное сказать, что предыдущая информация была чудовищной фальсификацией, а нынешняя есть правда!

Этот механизм давно знают «избранные» главным анунаком и не раз говорили это прямым текстом, о том, как пасти стадо гоев, как они называют вас.

Они из века в век пытаются управлять миром, через ваши пороки и страсти, и особенно им в этом помогает гордыня. Именно через нее ловят правителей стран. Именно эти сети и стали ловушкой для Наполеона, которого вели, как когда-то Александра Македонского в своих целях и в своих нуждах…»

Так говорил древний дух каменного гиганта в зеленоватом свечении. А где-то там, продолжала шуметь песчаная буря, поднимая все выше и выше пыль истории…

Записала Валерия КОЛЬЦОВА
13.04.2018
Источник: https://shambavedi.blogspot.com/2019/04/blog-post_197.html

PS

Известный французский исследователь А. Лефевр, проведя эксгумацию трупа Наполеона, обнаружил в его черепе странный механизм, имеющий неприродное происхождение.

Извлеченный со внутренней стороны черепа механизм представляет из себя металлическую пластину диаметром немного больше 1 см. и длиной 1 см.

Ученый, на основании полученного от правительства гранта, занимался изучением малорослости Бонапарта, когда, изучая череп, он провел рукой по внутренней стороне то почувствовал, что в одном месте стенка черепа утолщена. Разглядев в увеличительное стекло выпуклость, ученый потерял дар речи, из черепа виднелся кусок инородного тела, частично покрытый костной тканью.

Извлеченный предмет при детальном изучении оказался механизмом, который по своим функциям должен был передавать электрические импульсы к сердцу и головному мозгу. При изучении костного нароста, покрывавшего механизм, было установлено, что данное устройство было вживлено Наполеону в молодости.

Группа Исследователей во главе с Лефевром утверждают, что данный предмет был вживлен инопланетянами в голову императора для того, чтобы повлиять на развитие мира в целом. Именно в то время будущий революционер исчез из поля зрения всех своих знакомых на два дня. Сам Наполеон утверждал, что эти дни он находился под арестом. Хотя в настоящее время доподлинно не известно, в какой тюрьме сидел Наполеон в то время.

В настоящее время мы уже сами можем увидеть, как поменялся Наполеон после того случая.

Ученый уверен в том, что подобным образом инопланетяне, начиная с древних времен, влияют на ход развития нашей истории.

Источник