Вместо слов
Есть простой и самый действенный способ воспитания - личный пример.
Если хочешь научить чему-то своих детей - делай это вместе с ними - и они все поймут без лишних слов.
Есть простой и самый действенный способ воспитания - личный пример.
Если хочешь научить чему-то своих детей - делай это вместе с ними - и они все поймут без лишних слов.
В детстве я любил смотреть на звёзды. Меня привлекала их недостижимая красота. Этот глубокий, неописуемо чёрный океан искрящейся пустоты заставлял задуматься о вечном и приводил мысли в порядок. Ночное безоблачное небо помогало очистить разум от насущных проблем и понять, что вещи, которые тебя тревожат- несущественны. Созерцание далёких солнц дарило мне ощущение уюта и умиротворения.
Сейчас такое же тепло и спокойствие, усиленное в тысячи раз я ощущаю, когда прихожу домой и меня встречают мои девочки. Жена и дочка, горячо мною любимые, обнимают меня и я понимаю, что очередной день прожит не напрасно.
Моя жена, Алина- милая, озорная и спокойная девушка в день нашего знакомства зацепила меня своей загадочностью. Она казалась ходячим парадоксом, умудряясь выглядеть одновременно спокойной и зажигательной, скромной и манящей, сильной и женственной. Слышали такие выражения, как огонь и вода, лёд и камень?.. Так вот, это про мою жену. Её характер сочетает самые противоположные черты, Возможно, это меня и привлекло в супруге, желание разведать тайны её души, понять её мысли и чувства.
Разумеется, помимо незаурядной внутренней составляющей природа также наградила мою Алину и выдающейся внешностью. Больше всего меня поразили её глаза, чёрные словно обсидиан. В день нашего знакомства они заставили меня вспомнить о звёздах и привлекали меня не меньше, чем когда-то узоры созвездий над головой.
Наша дочка, Алиса, похожа на маму характером. Она в свои четыре годика бывает капризной, шебутной маленькой непоседой, неусидчивой и подвижной, а спустя пять минут становится самым спокойным и послушным ребёнком в мире. Наибольшие изменения в её поведении происходят когда я прихожу с работы, и она превращается из озорного чертёнка в милого ангелочка, прилипающего к папке на шею с подробным изложением того, как они с мамой провели этот день. Мы очень любим нашу дочку и делаем всё, для того чтобы она была счастлива.
Характер формируется воспитанием и внешними факторами в большей степени, чем генетикой. Алиска перенимает также и мои черты личности. Она, несмотря на свой детский возраст уже умеет рассуждать и анализировать, осознаёт что такое хорошо и плохо, она чувствует моё настроение и, если мне грустно, умеет его поднять.
А ещё она любит смотреть вместе с нами на звёзды. И непременно задаёт при этом тысячи вопросов. Первый её вопрос про звёзды был такой:
-Папа, а они живые?..
Что бы вы ответили своему сыну или дочке на этот вопрос? Я тогда задумался на несколько секунд и сказал:
-Нет, они не живые, но своим светом и теплом дарят жизнь другим.
-Значит, они живут для других?- прошептала Алиска.
-Да, так устроена жизнь. Это смысл их существования. Дарить свет и давать жизнь.
Алиса тоже умеет дарить свет. Фактически это она и сделала, появившись в нашей семье три с половиной года назад. Когда мы её удочерили ей не было и года. Мы не знаем её родителей и зачем от неё отказались, нам с женой непонятны мотивы тех людей. Своим появлением она спасла нас с Алиной, подарив нам смысл жизни и наполнив её заботами.
Мы с женой не можем иметь детей.
Внематочная беременность, распознанная не сразу и последующее бесплодие.
Хождение по врачам и неугасающая надежда.
Окончательный вердикт и месяцы бессмысленного существования.
Решение посетить дом малютки.
Алиса, улыбающаяся нам.
Хождение по инстанциям и оформление бумаг.
Дочка.
Возвращение смысла жизни.
Говорят, что смысл жизни состоит в её продолжении. Это действительно так. Это инстинкт, против которого не попрёшь. Смысл жизни заключается в том, чтобы продолжить свой род, оставить на Земле частичку себя, которая будет твоим продолжением. Твои дети могут пойти по твоим стопам, а могут выбрать свой путь. Свою частичку себя я вкладываю в свою дочку. Таков мой путь.
В 62 года он начал новую жизнь. После страшной авиакатастрофы над Боденским озером, в которой потерял семью, после убийства из мести швейцарского авиадиспетчера, после тюремного срока… Новую супругу Виталия Калоева зовут Ирина, их свадьба прошла по осетинскому обряду.
Дочка (6 лет) по знаку зодиака козерог,и так сложилось что с самых пелёнок называю её когда козочка,когда просто коза). В принципе она привыкла и знает что папка называет её так любя.
Сегодня собирались на каток, она долго одевалась, потом присела у телека и "зависла". говорю ей " пошли, коза". Ребёнок вздохнул и так шестилетне-лаконично ,скорее всего с любовью,сказала "пошли,козёл". Что то ёкнуло внутри,может потому что я по гороскопу лев.
Предыстория: дочь отказывалась прекращать главное детское осеннее развлечение - беготню по осенним листьям и их же подбрасывание в воздух, когда пора была идти домой. За это была наказана запретом на эту игру в течение всей следующей прогулки.
Так вот всю следующую прогулку она испытывала меня на прочность, обещала отныне всегда вести себя хорошо, всегда слушаться и т.д. Всё уже перепробовала, идей больше никаких и тут она идёт ва-банк:
д) - Тогда я сама тебя накажу!
я) - И что же ты мне сделаешь? - решил съязвить я вместо стандартного "а меня не за что наказывать, я ничего плохого не сделал".
д) - РРР! - раздался пронзительный рык ребёнка, несогласного со своей беспомощностью.
д) - У меня есть два меча. И два пистолета! - сквозь стиснутые зубы отрывисто прорычала она. - Когда придём домой мы сразимся! И если я выиграю, то ты не будешь меня наказывать! А если выиграешь ты, то наказывай!
p.s. Поединок так и не состоялся, т.к. по приходу домой действие наказания окончилось и конфликт иссяк. Пистолеты детские лазертажные, с фиксацией попаданий и полосой здоровья, так что даже секундант в этой дуэли был бы нам необязателен.
Прошлый пост на эту тему "Суть рекламы для самых маленьких." неплохо так зашёл. Посему решил поделиться следующим своим экспериментом в воспитании дочери.
С чего всё началось: дочь начала слишком много времени проводить за приёмами пищи. Настолько много, что реально проходило больше часа, что еду приходилось подогревать по разу, а то и 2 за время "еды". Что мы только ни делали: запретили мультики во время еды - как поешь, так и пойдёшь смотреть; предлагали как альтернативу еде сон - мол, не хочешь кушать - тогда спать иди. Но всё никак, заставлять же есть - очень плохая, идея, ибо еда через слёзы и истерики - путь быстрый к тёмной стороне желудка (язве).
Жена предложила купить дочери копилку и давать монетку каждый раз, как она быстро поест, мотивировать её таким образом. Конечно, эта идея сразу вызвала у меня скепсис по ряду причин:
1) бессмысленность трудов - даже если каждый раз давать десятку, фиг она на что так накопит;
2) отсутствие наглядности - копилка была куплена обычная, непрозрачная, потому много ли в ней денег и пора ли вскрывать - постоянная загадка;
3) отсутствие конкуренции - что может мотивировать ребёнка сильнее соревновательного эффекта?
4) сложность в реализации - откуда я столько мелочи возьму? 95% покупок совершаю по карте, только если ездить в крупный супермаркет, где стоит аппарат по размену денег на десятки для тележек или в банк, гемор в общем.
Потому, когда план с копилкой потерпел крах (за день ребёнок положил туда только стартовую монетку и ни разу даже не попытался ничего заработать), я решил предложить свою версию "копилки", только с БиШ.
На холодильник вешаются три "календаря" на 100 ячеек, в которых проставляются звёзды за достижения. Каждые 20 клеток идёт приз, само собой, каждый последующий лучше предыдущего. При получении приза старый "календарь" снимается со стены, на его место вешается новый незаполненный. Таким образом компенсированы все проблемы копилки:
1) больше нет бессмысленности трудов - стоимость каждого приза жёстко определена и фиксирована, никакой инфляции (эх, в жизни бы так);
2) прекрасная наглядность - если ребёнок умеет считать - всё очевидно, а если нет - то как минимум видит, далеко ли последняя звезда от желаемого приза или нет;
3) конкуренция с родителями - что может мотивировать ребёнка сильнее, чем желание превзойти собственных родителей?
4) простота в реализации - цветной принтер дома есть, так что послать на печать ещё 1 лист а4 вообще не проблема.
Итоги эксперимента:
1) дочь в будний день в среднем получает 4-5 звёзд (вместо 0 как раньше) из 7 возможных: позавтракала за 15 минут, пообедала за 20 минут, поужинала за 20 минут, тихий час действительно был тихим (без криков, песен и т.д.), хорошее поведение на прогулке (до 2 звёзд, если погода хорошая), собрала все игрушки и легла спать по первому требованию;
2) я перестал забывать выбросить мусор, стал ещё больше помогать с младшей дочерью и т.д.;
3) жена снова начала готовить исключительно вкусно каждое блюдо (в последний месяц до этого подзабила на качество).
Примеры "календарей" (наши):
p.s. Забыл указать главное - с учётом того, что при выборе приза все звёзды сгорают, дочь учится расставлять приоритеты и думает, что ей действительно нужно, а что - блажь и подождёт до следующего раза.
Андрей в родной деревне слыл вором. Дом у него был добротный, хозяйство крепкое, жена покладистая и работящая, дети послушные. И все бы хорошо, да только знали односельчане, что все это добро – не заработанное в поте лица, а украденное у честных людей. Но не пойман – не вор, а промышлял Андрей в близлежащих городках и поселках.
Родное село для него было табу. Первый раз Андрей женился в 20 лет. И вовсе не по большой любви. Просто девушка попалась из приличной семьи: папа – профессор, мама – декан. Да и невеста была очень красивая. Вскоре у них родилась дочь. А спустя какое-то время супруга нашла в цветочном горшке закопанный сверток, а в нем – золотые кольца, кулоны, цепочки, серьги…Когда Андрей вернулся, жена предъявила ему находку. «Может быть, объяснишь, откуда это?» Андрей спокойно ответил: «Ты что, маленькая? Не понимаешь? Вор я! Довольна?»
На следующий день жена с ребенком ушла, а Андрей вскоре попался на «горячем». Следующие четыре года провел в местах не столь отдаленных. Вышел, но с воровством завязывать не собирался. Решил только изменить тактику: работать осторожнее, без напарников, а жену найти посговорчивее. И таковая вскоре отыскалась – шестнадцатилетняя Оксана. Она жила вместе с матерью, мечтала о переменах в жизни, и «профессия» будущего мужа ее особо не смущала.
Оксану Андрей полюбил по-настоящему – сам от себя не ожидал таких чувств. Сыграли пышную свадьбу. На свет появилась дочурка, назвали Софьей. Андрей души в ней не чаял. Семья казалась идеальной. Но если Андрей любил жену практически безусловно, то Оксана была всего лишь благодарна Андрею за его заботу и обожание, но не более. И когда Софочка подросла, Оксана почувствовала себя женщиной, готовой для неземной любви. Познакомилась с братом своей подружки – учителем физики и влюбилась до одури. Физик был симпатичный, умный, веселый. Но роман длился недолго – «доброжелатели»поведали обо всем мужу.
Андрей поставил условие: можешь уходить к своему учителю, но дочь – не отдам! И Оксана ушла. Но через полгода вернулась: «Прости, Андрюша! Бес попутал!» И Андрей простил. Надумал увезти семью подальше от греха ,купил дом в селе. Стали обживаться. А вскоре Оксана родила вторую дочку – Таисию. Андрей поначалу был счастлив, пока не разглядел, что малышка – копия…учителя физики. Мужчина кроху возненавидел, в всю свою любовь и внимание сфокусировал на Софье.
Дочки подрастали. Софье доставалось все лучшее, Таисии – что останется. Андрей не смог принять неродную дочь, называл ее «физичка». Тая часто болела в детстве. Была тихая, редко улыбалась, даже родную маму побаивалась. Когда девочке было лет восемь, однажды она подошла к Андрею и спросила: «Папа, можно я тебя буду любить?» На что Андрей ответил: «Люби свою маму, мне твоя любовь не нужна!»
Годы пролетели быстро. Тая оканчивала школу, на носу был выпускной вечер. Оксана купила дочери голубое платьице – под цвет глаз. Девушке оно очень шло. Платье висело в ее комнате на самом видном месте. Тая им любовалась и мечтала, как будет танцевать на выпускном вальс с Валерой Пшеницыным. Но в комнату вдруг влетел разъяренный Андрей, схватил новое платье и искромсал на мелкие куски! «Вот тебе выпускной вечер, физичка чертова! Будешь знать, как у меня деньги красть!» Тая опешила: «Папа, какие деньги? Я не брала! Честное слово!» Позже выяснилось: деньги «заняла» Софья. Просто забыла папе об этом сказать. Андрей у Таи даже прощения не попросил. На выпускной вечер девушка не пошла. Зато вскоре вышла замуж за Пшеницына Валеру и уехала с ним в город. Родила трех сыновей, в отчий дом не наведывалась.
Прошли годы, и однажды совершенно случайно Тая встретила соседку из своего бывшего села. Оказалось, что Андрей лежит парализованный у нее дома. А его хата сгорела пару лет назад от удара молнии. Еще раньше мама оставила отца, уехала к своей самой большой любви – учителю физики. Софья с мужем жили в другом городе.
Поначалу Таисии хотелось мести – она представляла, как приедет и припомнит отцу все свои детские обиды, разорванное платье, то, как она нуждалась в его любви, но любила безответно. А он вынужден будет слушать, ведь речь у него отняло. Приехала. Увидела – и все слова улетучились. Накрыла Таисию безбрежная жалость. Она перевезла Андрея к себе и еще два года ухаживала за ним – до последнего вздоха неродного, но любимого отца.
Автор: Валентина Андрущенко, журнал «Психология и Я».
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Неизлечимо больной отец был вынужден оставить дочь в детском доме. Их разделяли 700 километров. Но он не мог пропустить ее день рождения. Сколько стоит последнее желание? В московском хосписе знают – оно бесценно. Преград для встречи и любви не существует. Главное –успеть!
Сколько стоит последнее желание
– Куда вы предлагаете Лере ехать? Да, про отца понял, да. Как это – в хоспис?! Там умирают, а вы тут… девочку… вообще… как это… – мужской голос в телефонной трубке обалдело замолчал. Потом директор детского дома взял себя в руки и связь вновь ожила:
– Я все понимаю, очень сочувствую, но для девочки это будет стрессом. Да, я понимаю, что, возможно, последняя встреча. Но в хоспис! Поговорю с психологом. Не знаю. Не могу обещать. Ну, если управление образования разрешит, то…
Таня Лобанова, координатор фонда «Вера» в хосписе «Некрасовка», положила трубку с тяжелым чувством. Все, с кем она говорила, желали Лере только добра. Абсолютно искренне. Но хоспис в их понимании никак не являлся для девочки-подростка добром. И не все ответственные лица были готовы отпустить ребенка из маленького чувашского города Канаш в Москву. Таня это понимала, не осуждала и даже не сильно упала духом, когда министерство образования Чувашии окончательно отказало Лере в поездке.
Но надо было действовать. Леру и ее неизлечимо больного папу Женю по-прежнему разделяли более 700 километров. До 1 сентября, дня рождения дочки, оставалась неделя. Женя подходил к окну московского хосписа, тяжело опираясь на палку, смотрел куда-то вдаль и молчал. Лера ничего не знала про сюрприз. Она просто мечтала, что папа выздоровеет и заберет домой насовсем, ведь больше у нее никого нет. Таня, координатор «Некрасовки», обрывала телефоны, пытаясь соединить родных людей. Она слишком хорошо понимала, что «завтра», а тем более «на следующий год», может не быть.
«Сколько стоит последнее желание? – написала в своем фейсбуке учредитель фонда «Вера» Нюта Федермессер. – У Жени, который сейчас у нас в хосписе и которому всего 38 лет, последнее желание стоит 70 тысяч рублей. У Жени есть еще время впереди, многое можно успеть…»
70 тысяч рублей – на бензин, гостиницу, кафе, торты, цветы и огромного медведя в подарок. Решение принято – если Лере нельзя, то можно Жене. Да, из-за опухоли в крестце он не может сидеть. Да, он перенес операцию и ему два раза в день делают укол морфина. Да, он хочет к дочери. Проводить ее в школу и вручить медведя. Поцеловать. Поправить волосы. Сказать: «Учись хорошо, моя родная, я буду звонить». Да, 700 километров в этом случае – не расстояние. А 70 тысяч – не сумма.
Женя
«Пусть все случится!» – под постом Нюты множились комментарии от людей, переводивших деньги, а в Некрасовке разрывался телефон, кто-то плакал, а кто-то предлагал вертолет. Утром 31 августа Женю положили в минивен, рядом сел доктор с морфином, волонтер Света достала камеру, водитель включил БИ-2 и Чичерину: «Мой рок-н-ролл».
Сейчас они вспоминают, что пели и смеялись всю дорогу. Женя шутил, врач держала шприц наготове, водитель отгонял собак на стоянке, Света нажимала кнопку записи, Женя махал руками: «Никаких грустных кадров», все вместе ели хот-доги, а потом ночью в Чебоксарах искали 8 тортов для одноклассников Леры. Нашли.
Это был их день, папы и дочки. Неизвестно, понимали ли они до конца, что это, возможно, последняя их встреча. Они просто были вместе. «Папа, ну улыбнись, как ты только что улыбался!» В детском доме, в школе, на кораблике, в зеркальном лабиринте, в ресторане, целый день вместе. Уже 13-летняя Лера скажет потом: «Это был мой лучший день рождения!», а вечером позвонит Жене, всхлипывая: «Не уезжай!» Ранним утром она выйдет за заборчик детского дома проводить папу в Москву, скрывая лицо, но все увидят, что оно опухшее от слез.
Два года назад Лера и Женя медленно шли вдоль забора и мечтали, чтобы он не кончался. Но дочь ждала калитка, за которой детский дом и другая жизнь, а папу – очередная больница, в Чебоксарах или Москве, как повезет. Заболевшему раком Жене не удалось найти того, кто присмотрит за дочерью. Мать в запое, лишена прав, родственников никаких. Тогда Лера не спросила: «А если не выздоровеешь?», и, кажется, до сих пор эта мысль не поселилась у нее в голове всерьез.
«Что такое вообще этот рак? – Женя полулежит на диване в хосписе «Некрасовка» и пьет чай, сидеть он не может. – Грипп я понимаю, головные боли, все дела. А рак не могу. Не могу понять».
Диагноз «хондросаркома нижнего отдела крестца» Жене поставили через год после того, как он упал. Приехал помочь на стройке другу, зашел в дом и сразу полетел в погреб – кто-то оставил открытым люк. Как-то выбрался и потом продолжал работать каменщиком, но уже через год все стало совсем плохо.
Терапевт, невролог, проктолог в Чебоксарах, куда Женя ездил за 100 километров из своего Канаша – все разводили руками: вам не к нам. «А к кому?» – спрашивал уже плохо соображавший от боли Женя. Вопрос висел в воздухе. В конце концов, кто-то из хирургов сделал ему биопсию кости. Ну и все. Рак. Хондросаркома. Женя полез в интернет. Срок жизни 5-7 лет. Он решил ехать в Москву:
«Первое время у Джульетты жил, одноклассница моя. Нам в онкоцентре на Каширке сказали: звоните раз в неделю в четверг по этому номеру, по четвергам принимают и выписывают. Месяц прошел, второй пошел, я все звоню, не кладут. Я плюнул, собрал вещи и уехал в Канаш. Джульетта, недолго думая, в пятницу утром поехала в больницу прямо к главврачу. Сидела там до пяти вечера, пока не пробилась на прием. Ее не принимали, даже охрану вызвали. Она кричала: «Не имеете права!» В общем, доктор ее принял, сказал, чтоб я в понедельник приехал. И когда мы с ней пришли, все врачи уже знали: это Карпов, а это Джульетта, те самые, что тут устроили хай».
Жене сделали операцию, вырезали часть крестца, копчик и два позвонка. Рассказывает, что, пока лежал, врачи приходили редко. Точнее, обход был, но на нем доктора говорили между собой. Зато уборщица с предложением посмотреть телевизор заходила каждый день. 50 рублей с пациента – и в палате на сутки появлялось какое-никакое, но окно в мир. За уход тоже надо было платить. По словам Жени – 3000 рублей медсестре.
– У медсестер, уборщиц – у всех свой бизнес. Медсестра приходит: «Тебе помощь нужна? Буду с утра укол делать и кормить, в обед укол и кормить и вечером. А в 8 вечера чтобы 3000 лежало на тумбочке». Я собрал документы, что я отец-одиночка, и к секретарше. Хочу, мол, документы предоставить. Какие? Что у меня нет столько денег платить вашим медсестрам, чтоб они за мной уход делали. Все понятно, все хорошо, все будет. И за мной смотрели бесплатно».
Какое-то время после операции Женя жил дома в Канаше и даже забирал дочку на выходные.
В конце концов, он собирался с силами и в очередной раз объяснял про больницы, про лечение, про рак, а на него смотрели два внимательных детских глаза: «Понятно, папа, я не буду плакать. Но, может, не поедем обратно?» Периодически Женя лежал в паллиативном отделении онкодиспансера в Чебоксарах. Ему становилось хуже, опухоль росла, он вновь купил билет на поезд в Москву.
– Приехал в Блохина, прошу: посмотрите, что у меня там. Отправили к химиотерапевту, она написала, что химии не надо. Я с этой бумажкой к лечащему врачу. Он сказал: «Можете ехать домой». Я говорю: «Ну посмотрите, что у меня там растет». «Нет, не буду даже смотреть». «А что, мне просто ждать смерти?» «Да, – говорит. – И все».
Женя пассивно ждать не стал. Тем более, что было очень больно. Он позвонил той самой Свете, которая позже поедет с ним в Канаш и будет снимать их с дочерью встречу. Света написала в фейсбук. Так Женя оказался в хосписе «Некрасовка».
Мертвого бросят посреди коридора и уходят
Женя проснулся утром и увидел бутерброд. Завтрак был фантастически красив: хлеб, масло, красная рыба, отдельно икра. Женя закрыл глаза и снова открыл. Бутерброд не исчез. Женя потянулся за телефоном:
– Я икру на бутер раскидал, сфотографировал и давай всем знакомым в Чувашии рассылать: смотрите, какие у нас завтраки. Не верит никто.
Это было самое сильное впечатление от московского хосписа. Еще выяснилось, что здесь можно ходить, где хочешь. Женя долго удивлялся, а теперь привык: когда не спится, он идет на балкон или гуляет по саду. Ночью. И его никто не останавливает. А в паллиативном отделении Чебоксар Женю настигал громкий крик персонала, едва он выставлял ногу в коридор: «Карпов, стоять, куда пошел!» В туалет взрослому мужчине приходилось отпрашиваться, как и другим пациентам. Доползти до поста, объявить о своем желании, доползти до туалета, потом опять на пост отчитаться и уже потом в палату.
– Но самое страшное было не это, – Женю аж передергивает, когда он вспоминает. – Прямо при нас вывозили мертвых людей в коридор. Не накрывали, ничего. Бывает, позовут санитаров куда-то, они мертвого бросят посреди коридора и уходят, прямо караул.
Столько внимания, сколько в московском хосписе, Женя не получал, кажется, за всю свою жизнь. Однажды он пытался лечь на кровать, но нога не слушалась, не прошло и пяти минут, как в коридоре раздался топот ног. Женя вспоминает это и смеется:
– Тут камеры везде, увидели, как я корячусь, сразу 6 человек прибежали, подняли, спрашивают: может, тебя подвинуть еще как-то? Нет, говорю, не двигайте меня и, главное, за задницу не трогайте, а то больно. Я в себя прийти не успел, как уже на кровати лежу, а они вокруг бегают: может, тебе еще чего-то?
Таня, координатор фонда «Вера» в хосписе «Некрасовка», подтверждает, что все стараются относиться к Жене очень внимательно: «Он у нас тут самый молодой. Скучать ему некогда: здесь то пикник, то концерт, то просто волонтеры приходят».
В хосписе Женя ожил настолько, что засобирался в… театр. Волонтер, а теперь уже боевой товарищ и настоящий друг Света помогла ему и в этом. В театр на Малой Бронной они заходили со служебного входа с матрасом под мышкой. В специально отведенной ему ложе Женя лежал как король. Спектакль он «понял не очень», но все в целом ему понравилось:
– Приехали две пары на курорт, и потом одна девушка подумала, что жизнь могла быть другой. Она сделала пару глотков шампанского, и все перевернулось. В общем, все эти люди вроде как поменялись ролями на время. У этой муж ушел к той, а того жена к этому. Короче, это о том, что было бы, если бы они встречались наоборот. В итоге все равно все несчастливы.
До этого 38-летний Женя в театре не был никогда. Точнее, один раз. Вместе с другими детьми из детского дома его возили смотреть «Золотой ключик». Он никогда не жил в семье. Дом малютки, детский дом, интернат – в его биографии нет ни одного домашнего адреса. Одни юридические.
Железная кровать, стол и две табуретки
Незрячая мать рожала Женю тяжело. Ее обступили такие же невидящие, как она: семья жила в доме для слепых. Пытались помочь, на ощупь что-то сделать с пуповиной. Сильные морозы, дороги замело, скорая ехала 4 часа. Когда врачи прибыли, ничего сделать уже было нельзя: женщина потеряла слишком много крови.
У нее осталось четверо детей: две сестры-школьницы и два маленьких мальчика, один из которых – новорожденный Женя. Отец, незрячий инвалид, понял, что всех не потянет. Мальчики отправились в дома малютки. Разные. Женя разыщет брата много лет спустя, уже будучи взрослым, и убедится – брат, так же как и он, не винит отца.
С сестрами общего языка он так и не найдет. Они заберут его несколько раз на каникулы, отца он увидит один-два раза и даже не запомнит. Когда отец умрет, Жене об этом никто не скажет. А сестра захлопнет перед его носом дверь: «Ты даже не приехал на похороны!» Он так и не сможет объяснить, что не знал о смерти отца.
О своей жизни в детском доме Женя рассказывает спокойно, буднично. Мы все еще сидим на первом этаже хосписа, перед нами остывший чай, за окном темнеет, кто-то включил Малахова, Женин голос звучит поверх телевизора ровно, даже отрешенно как-то, и от этого еще страшнее.
«В детском доме, если ужин не съедал, заставляли ночью сидеть над тарелкой. Ждали, когда все съешь. Я сидел всю ночь. Надеялся, что утром новую кашу дадут. Утром воспитатели приходили: а, ты еще не съел? И отходы в кашу плюхают, на тебе!»
Женя последовательно вспоминает, как на двоих детей упали ворота и одному размозжило голову, как на каникулах утонул один мальчик, как воспитательница уронила ребенка на асфальт, он выжил, но у него было сотрясение мозга. Из-за чувства вины она месяц водила мальчика к себе домой.
«Мы так завидовали! Он телек смотрит, сколько хочет, сладкое ест! А в интернате я сбегал. В 6-7-м классе. Потом устал от этого. В подъездах спать вообще неудобно. Лежишь на трубах и думаешь: сейчас в интернате бы поужинал и в кроватку. Два дня побудешь на свободе, поворуешь булочки, хлеб, всякое такое и возвращаешься».
Карцер в интернате был устроен в бывшей «оружейке», где раньше хранились автоматы для уроков ОБЖ. Особо непослушные подростки могли провести там неделю. Комната два на три, кровать, тусклая лампочка, решетка, металлическая дверь, – чтобы выйти в туалет, надо грохать по ней кулаком что есть сил и орать. Может, откроют.
Женя до сих пор уверен, что интернат отлично учит жизни. Я не верю, прошу повторить, объяснить. Он разворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза: «Надо работать, чтобы в этой жизни все преодолеть и чего-то добиваться». Я фыркаю в ответ, что интернат учит только боли и жестокости, а еще отрезает от людей чувства по кусочкам. Женя продолжает, словно не слыша меня:
– А потом мы в училище пошли, на мастеров-строителей. Решили вместе держаться. В нашей компании и мама Леры была, в интернате она в 1-А училась, а я в 1-Б. В конце третьего курса уже поженились. Директор выделил нам комнату в общежитии, дал железную кровать, стол и две табуретки. Я устроился каменщиком, начали жить.
Женя стал работать вахтовым методом: месяц дома, месяц на северных стройках. А жена начала выпивать. Какое-то время он ей все прощал, а потом развелся. Лера родилась спустя четыре года после развода: бывшей жене негде было жить, и все как-то само собой вышло.
Дальше все было хуже и хуже: Женя на вахту, жена из дома, Лера у соседей по общежитию. У девочки появился маленький брат, женщина родила его от другого мужчины. Женя жил отдельно и много месяцев добивался от администрации лишения матери родительских прав.
– Однажды я заехал туда, зашел к соседям, они говорят: она третий день здесь не появляется, мы слышим, что внутри дети. Я в администрацию, они собрали в “газель” 7 человек. Достучались в комнату, там посуда валяется, все погрызено и чисто облизано, они три дня не ели. Маленького в больницу, Леру в приют.
Женя забрал Леру из приюта, перевел в другую школу, готовил ей завтраки, обеды, проверял уроки, гулял, делал все, чтобы у нее была другая жизнь. Он не хотел, чтобы тот интернат, который «учил его жизни», каким-то образом ворвался и в судьбу его дочери. Даже от общежития они всегда уходили гулять подальше. Но болезнь не спрашивала Женю о планах, детдом все равно оказался частью Лериной жизни.
В голову не приходит, что надо умирать
– Ты обещала не плакать.
– Ну все, больше не буду. Ну все, все.
Лера звонит Жене в хоспис по 5-6 раз в день. Он загибает пальцы: на перемене, потом после уроков, после тихого часа, в 6 вечера и в 9. Плачет все реже, папа научил держаться.
– Их в Саранск позвали на волейбол. Она позвонила: пап, я же не умею. Я говорю: езжай, главное – участие. Важно, чтобы она училась, не обманывала, слушала взрослых. Вникала, что говорят. А то в одно ухо влетает, в другое вылетает.
Когда Женя гулял с дочкой, всегда ей показывал, какие дома построил, где какой рисунок кирпичами выложил. Она восхищалась: «Ты, папа, наверное, весь Канаш построил!» Незадолго до болезни Женя начал получать 50 000 в месяц. Они с Лерой стали копить деньги, мечтали поехать на Черное море. Если уж рак должен был случиться, то он мог бы подождать одно лето. Но нет, он почему-то спешил.
Канаш. Фото: Alexey Zabolotnov /z-alexey.ru
– Раньше я думал, что все уже. В один сон упал, в другой, проснуться не можешь. Потом покойники снились. Гробы каждый день. Просыпался и опять в тот же сон попадал. Очень тяжело.
Каждый раз думал: все, конец. Я уже и свет перестал выключать и телевизор. Со всем включенным спал, дверь на замок перестал закрывать, а то ключей нет ни у кого. При открытой двери спал. А в хосписе ничего такого нет. Даже в голову не приходит, что вот скоро умирать надо будет.
Жене сейчас 38, он уверен, что проживет до 60. Он знает, что хондросаркома дает ему максимум 8 лет, из которых два года уже прошло. Он готов написать на дочку завещание. Смеется, что не знает, кто ему будет заказывать в гроб лакированные туфли как у Майкла Джексона. И в то же время откуда-то вот эта уверенность: жить еще будет долго.
– В этой атмосфере в голову не приходит, что надо умирать. Мне хотелось бы семью, конечно. Я же из-за этого не хочу домой возвращаться. Потому что там меня никто не ждет. Дочка, конечно, да. А так – пустая комната, четыре стены. За дверью наркоманы и алкоголики. Про смысл жизни ничего не могу сказать. Живу, чтобы жить. А любовь для того, чтобы любить. Источник: https://www.pravmir.ru/papa-ya-ne-budu-plakat-neizlechimo-bo...