– Ты заигрался, Джон. Не проси лишнего.
– Это не просьба, Алекс. – отвечал незнакомый голос. – Это судьба.
– Судьба? Чёрт возьми, не сходи с ума, Джонатан. Оставь это!
– Я не могу, Алекс, ты знаешь. Остановиться сейчас, значит…
– Угробить ещё одну жизнь – вот, что это значит! – перебив незнакомца, взорвался отец.
– Я никогда не позволил бы, чтобы…
– Чёрт возьми, Джон, ты уже это позволяешь! Чего мне ждать дальше?!
Прильнув ближе к двери, Брентон продолжал слушать.
– Справедливость ужасна, Алекс. Уж ты то должен это понимать.
– Месть и ненависть, Джон, вот твоя справедливость. Ты одержим ими.
– Ошибаешься. Проблема в том, что я единственный из нас двоих, кто всё ещё помнит о том, кто мы.
– А кто мы, Джонатан? Спустя столько лет? Кто мы?!
– Мы те, кто мы есть, Алекс. Другого нам не дано.
– Ты обещал мне, Джон. Обещал Джаннет…
– Прости, Алекс. Иначе никак.
– Взгляни на себя, Джонатан. Взгляни на то, что ты уже сделал. На то, во что ты превратил себя. Ну же, взгляни!
Лязг разлетевшихся по кабинету осколков стекла, казалось, символизировал раскол последнего, что их связывало. «Что-то новое.», – подумал Брентон и направился в сторону кухни. Запах сигарет, некогда не знавшийся с этими стенами, был столь силён, словно скрывался где-то внутри каждой из них и терпеливо настаивался, чтобы именно сегодня, вытравить всё, что они охраняли от него прежде.
Войдя на кухню, Брентон увидел курящую за празднично накрытым столом мать. Её лицо было распухшим от слёз, а глаза, казалось, были абсолютны пусты и безучастны ко всему, что они видели пред собой. Уложенные в красивую причёску светлые волосы. Не менее красивое, дополняющее её стройную фигуру светлое платье, раскрашенное узорчатыми цветами. Ухоженные ногти телесного цвета и тонкие, как юные стебли пальцы, успевшие пожелтеть от осевшего на них никотина. Завидев сына, она принялась спешно утирать слёзы.
– Брентон, милый… – проговорила она туша сигарету.
– Всё хорошо, дорогой. Просто…
– Ты ведь не куришь. – не дав закончить, перебил Брентон.
– Да, прости, я… – убирая уже достаточно заполненную окурками чашку говорила мать. – Сама не знаю, что на меня нашло.
Даже смотря на неё со спины, было ясно, что её движения растерянны. Наспех приведя себя в порядок, она обернулась и подойдя к Брентону, молча обняла его.
– Я… Просто, кое что вспомнила. – поцеловав Брентона в щёку, ответила мать.
– И расплакавшись, решила закурить?
«Убирайся из моего дома, сукин ты сын! Сейчас же!», – перебил её раздавшийся в коридоре крик отца.
– Да они с ума сошли! – отстранившись от матери, сказал сорвавшийся на шум Брентон.
– Не вмешивайся, сынок. – схватив Брентона за руку, остановила мать. – Я прошу тебя.
– Они же убьют друг друга.
Усмирив сына и усадив за стол, она взяла пустую тарелку и столь же рассеяно, как и её вид, спешила наполнить её салатом.
– А точнее? – беря протянутую ему тарелку, не отставал Брентон.
– Оставь это. Не в день твоего рождения. – сев за стол и утерев последние остатки слёз, мать принялась наливать вино. – Ты и так видел многое.
Долетевший до кухни грохот, от удара входной двери, заставил мать Брентона вздрогнуть и выплеснуть на стол из находившейся в её руках бутылки.
– Не понимаю, о ком ты. – отвечала она, судорожно вытирая пропитанную вином скатерть.
– О нашем госте. Отец назвал его Джонатан.
– Ты же знаешь, он не посвящает меня в...
«Когда ты вернулся?», – перебил грозный, раздавшийся позади, голос вошедшего на кухню отца. Его лицо не выражало эмоций. Усевшись за празднично накрытый стол, он молча опрокинул бокал вина залпом и с силой схватив стоящую на столе бутылку, стал наполнять его снова. Этот крепкий, как буйвол мужчина, ранее источавший лишь доброту и заботу, заполонил кухню духом животной, леденящей душу тревожностью.
– Недавно. – смотря на трясущуюся руку отца отвечал Брентон. – Кто такой Джонатан?
– Да чтоб тебя! – швырнув бутылку о стену прокричал Алекс.
Брызги вина, от разлетевшейся бутылки, окропившие лицо и белую рубашку Алекса, дополнили и без того его устрашающий вид.
– А ты не пил десять лет. Что происходит? – глядя на стекающие по лицу Алекса капли вина спросил Брентон.
– Что ты знаешь о Заведении Джентльменов?
– Не смей! – вскочив со стула вскрикнула мать.
Повиновавшись, Джаннет направилась к выходу. Проходя мимо всё так же, как и раньше продолжавшего спокойно сидеть на стуле Брентона, она скользнула рукой по его плечу и еле заметно сжав его удалилась с кухни.
– И когда же, ты собирался рассказать мне об этом?
– Не придуривайся. Я знаю, что тебе предложили практику в Заведении.
– И кто же тебе рассказал? Джонатан?
– Кто это был, Брентон? – проигнорировав вопрос и оперевшись руками о стол говорил отец. – Кто был представителем Заведения?
– Так вот, что тебе интересно.
– Не начинай, Брентон. Ты проиграешь.
– В чём? В диалог любящего отца и сына?
– Так объясни мне! – швырнув вилку на стол прокричал Брентон. – Орёшь на весь дом, бьёшь бутылки. А мать? Ты вообще видел её? Кто он?!
Скатерть, собирающаяся в складки, под сжимающимися в кулаки пальцами Алекса, придвинула к нему находившееся на столе.
– Хорошо, Брентон. Но в этот раз, я поддаваться не стану.
– Так даже интересней. С чего начнём, Алекс? – подвинув к себе съехавшую к отцу тарелку спросил Брентон.
«Мэйси? Глава наблюдательного отдела? – задумался Алекс. – Последнее, чем бы он занялся – это вербовка новых сотрудников. Джон, не уж ты и…».
– Не нарушай правил. Сейчас мы не отец и сын. – поставив бокал на стол, отвечал Алекс. – Что он сказал тебе?
– Что такие, как я, всегда нужны Заведению.
– А о чём ещё ему говорить со мной?
– Сказал, что подумаю. – спокойно отвечал Брентон. – Кто такой Джонатан?
– Не спрашивай о том, что не готов парировать. – вновь взяв бокал отвечал Алекс.
– Отсутствие порядка в мыслях, Брентон – равносильно отсутствию личности. Нет личности – нет позиции. А нет позиции – значит, нет ничего, чем бы ты мог влиять на меня.
– Хватить играть со мной. Говори.
– Что ты знаешь о Заведении?
– То, что каждый выпускник медицинского мечтает о работе в нём.
– То, что это лучшая сеть психиатрических лечебниц в стране.
– То, что я соглашусь. – переведя взгляд с отца, на тарелку с салатом, сказал Брентон.
– А что мне было сказать тебе, Алекс? Вспомни, как ты на каждую статью, о Заведении, реагировал грязью. Что мне ещё оставалось?
– К чему? К рассказам, у которых нет подтверждений?
– Их нет, Брентон, потому что нет людей, кто бы мог подтвердить это! – на лице Алекса смешались гнев и бессилие.
– О чём ты? – ковыряя вилкой в салате спросил Брентон.
– О том, что восемнадцать лет назад, горстка смельчаков, верящая в правое дело, начали тайное расследование. Уже через месяц, детектив, что вёл это дело, был скомпрометирован Заведением, а после, сгорел в собственном же автомобиле. В суде, все собранные ими материалы – представили выдумкой. Но даже тогда, не смотря на страх смерти, они продолжали расследование. – собирая осколки, разбитой им же бутылки, говорил Алекс.
– А ничего. – бросив собранные осколки в урну отвечал отец. – Они все мертвы.
Окончательно разделив ингредиенты салата друг от друга, Брентон отодвинул от себя тарелку и спросил:
– А не ты ли их всех убил, Алекс?
– Не нарушать правил. – не дав закончить, перебил Брентон.
Поднявшись из-за стола, он подошёл к застывшему Алексу в упор и спросил:
– Как так вышло, что из всего тайного расследования, выжил лишь ты?
– А как бы тебе тогда знать, что оно продолжалось?
– Собираюсь лгать тебе. – холодно перебил Брентон, сжигая взглядом неуспевающие формироваться мысли отца.
– Хватит! – перебив Брентона, прокричала вбежавшая на кухню Джаннет.
Пропитавшиеся вином светлые обои, отражающие красное пятно и обезображивающие его потёки, как нельзя лучше подходили на фон состоявшегося разговора.
– Он лжёт мне. – обернувшись к матери говорил Брентон. – Кто такой Джонатан?
– Фанатик. – глядя на Алекса отвечала Джаннет. – Ему нельзя доверять.
– Фа… Что?! – отойдя от отца сказал Брентон. – Ты никогда не врала мне. Что происходит?
– Ради всего святого, Джаннет, выйди, я прошу тебя!
– Да чтоб вас! – перевернув стол выкрикнул Алекс. – Хочешь знать, кто такой Джонатан?!
– Остановись, я прошу тебя!
– Хочешь знать?! – схватив Брентона за грудки и практически оторвав его от пола прокричал Алекс.
– Говори. – перебил раздавшийся позади всех голос Джонатана.
Повисшая тишина, перевёрнутый стол и некогда знавшиеся, стоящие вокруг него, люди, охваченные молчанием ныне, разглядывали друг друга так, словно и не знались вовсе. «Убирайся!», – не выдержав, выкрикнула Джаннет и подлетев к нему, начала бить защищающегося от её ударов Джонатана. Бросив Брентона, Алекс схватил Джаннет со спины, тем самым, окутав её своим объятием и потащил в сторону.
– Как ты посмел явиться сюда?! – не унималась Джаннет. – Убирайся из нашего дома!
– Пусть останется. – холодно произнёс Брентон, глядя на Джонатана.
Высок и статен. Отчётливая военная выправка, ухоженность. Его серый, выглаженный костюм сидел на нём так, словно он был рождён в нём. Абсолютно неброские черты лица, казавшиеся – придуманными нарочно. Грубый, но располагающий к себе голос. Начисто выбрит. Тёмные волосы со столь же непримечательной укладкой, как и черты лица. Одним словом, хамелеон – растворяющийся в толпе тут же, стоит лишь оказаться в ней.
Взглянув на обмякшую, в руках Алекса, Джаннет, Брентон принялся поднимать стол. Подняв его, он взял стул и молча подставил к столу возле матери. «Пожалуйста.», – глядя в глаза Джаннет спокойно произнёс Брентон. Послушавшись сына, Джаннет высвободилась от рук Алекса и села за стол. Вслед за Джаннет, сели и остальные.
– Кто он? – обратился к отцу Брентон.
– Давай я. – перебив Алекса, сказал Джонатан. – Когда то мы были очень близки с твоим отцом, Брентон. Настолько, что могли доверить друг другу нечто большее, чем просто жизнь. Не обращай внимание, что мы не в ладах.
– Жизнь. – глядя на стол говорил Джонатан. – Когда нибудь ты поймёшь нас. Поймёшь, что совершённые с пылу поступки – имеют последствия. И порою столь сильные, что затягивают тебя полностью. Настолько, что ты уже и не в силах выбраться.
– Не строй из себя святошу. – злобно произнесла Джаннет.
– Исходя из того, что я уже слышал, отец рассказал тебе о том, что мы пошли против Заведения. Но он не назвал причины. – посмотрев на косящуюся на него Джаннет говорил Джонатан. – Детектив, что сгорел в собственном автомобиле – был мужем моей сестры. Заведение убило её. Вот, та самая причина, по которой мы начали расследование. И мы по сей день, как бы странно это не звучало, пытаемся им отомстить.
– Мы? – удивлённо спросила Джаннет глядя на Алекса. – Ты клялся мне.
– Да послушай же ты! – вскочив со стула прокричал Алекс.
– Не смей кричать на меня. – холодно отвечала Джаннет. – Не теперь, Алекс. Ты клялся, что это закончилось.
– Ты ведь знаешь, Джаннет. Я не мог оставить его.
– Да, Алекс, ты выбрал лгать мне. Не зря я подозревала тебя.
– С меня хватит. – поднявшись из за стола и направившись с кухни, говорила Джаннет. – Будьте вы оба прокляты.
– Милая! – выкрикнул Алекс и выскочил вслед за ней.
Но их голоса, что доносились до кухни, было уже не унять.
– Только попробуй, Алекс. И я клянусь тебе, я буду ненавидеть тебя, до конца своих дней.
– Ты знала, что этот день настанет, Джаннет. Не делай из меня злодея.
– Но это не я привела его в наш дом, Алекс!!! – прокричала Джаннет, сопровождая истерику звонкой пощёчиной. – Я уезжаю к родителям.
Эхо удаляющихся шагов Джаннет гремело по кухне. Спустя десяток секунд, Алекс, сверкающий красной щекой, вернулся за стол. Это был единственный раз, когда Брентон увидел стеклянные, от подбирающихся слёз, глаза отца.
– С днём рождения, Брентон. – смотрев в пустоту говорил Алекс. – Добро пожаловать во взрослый мир.
– Он уже не ребёнок, Алекс. Пусть решит сам.
– Зачем я вам? – взглянув на Джонатана спросил Брентон.
– Мне нужно, чтобы ты стал моими глазами внутри Заведения.
– Может, – обратившись к Джонатану спросил Алекс, – вина?
Оставшись наедине с Джонатаном, Брентон внимательно разглядывал его и всё пытался понять то, что же так тревожит его самого. Словно, где-то там, в совершенно иной жизни, он знал его столь близко, что ныне, он всё что и мог, так это лишь почитать неловкость, от образовавшегося между ними молчания.
– Что с рукой? – спросил Брентон, глядя на периодически подергивающиеся пальцы Джонатана.
– Как ты узнал о практике?
– Я не единственный, кому Заведение перешло дорогу.
– Я уверен и могу доверять тебе.
– Ты сын своего отца, Брентон. А он человек чести.
– Осталось лишь виски. – сказал вернувшийся на кухню Алекс.
– Налей и мне тоже. – обратился к отцу Брентон.
Достав бокалы и разлив по ним виски, Алекс расставил их сидящим за столом и сел за него сам. Сделав глоток, он спросил:
– Говори прямо, Джон. Что происходит?
– Внутри Заведения началась война, Алекс.
– О том, что состояние старика ухудшается и это неизбежно ведёт к грызне за власть в Заведениях. Если бы Мэйси не заинтересовался Брентоном, то я бы никогда не пришёл к тебе, как и обещал ранее.
– Кто такой Мэйси? – влез в разговор Брентон.
– Самый грязный ублюдок во всём Заведении. Всегда помни об этом.
– Поверь ему, сын. Он не врёт тебе.
– Да, чёрт, я не понимаю! – выкрикнул Брентон. – Хватить уже общаться загадками.
– Прояви терпение, Брентон. Ты всё поймешь. – прокручивая стоящий на столе бокал, говорил Джонатан. – Ты должен вести себя естественно.
– Ну да, теперь то уж точно.
– А как ещё ты представляешь себе этот разговор, если ты уже считаешь Мэйси обычным? Ты бы попросту слил меня. И поверь, я знаю о том, что говорю. И знаю, на что он способен.
– Не думай, что мы считаем тебя дураком, сын, – взглянув на Джонатана говорил Алекс, – но он и вправду знает, о чём говорит. Заведение полно тех, кто намного умнее нас вместе взятых.
– И как же вас не раскрыли то?
– Терпение, Брентон. – продолжая прокручивать бокал говорил Джонатан. – В нашем случае – это единственная формула. Тебе придётся научиться ей.
– Он не готов, Джон. Ты же видишь. – сказал Алекс, глядя на переполняющегося эмоциями Брентона.
– Справится. Я заберу его в Сайлент и постараюсь вбить в голову всё, что знаю сам. Ты заложил в нём отличный фундамент, друг. Я лишь внесу пару правок.
– Вы говорите обо мне так, словно я чёртов пёс, что отправится на передрессировку.
– Ты ошибаешься, Брентон. Мы говорим о тебе, как о равном. О том, кому доверим не только собственные, но и остальные, участвующие во всём жизни. – спокойно говорил Джонатан. – Вопрос лишь в том, готов ли ты к этому?
– Перестань, Джон. – глядя на окончательно потерявшегося Брентона говорил Алекс. – Он не справится.