Папины хлопоты 25: отец-военный в поисках дочери в мире который когда-то посетил сэр Толкин. Вот только британцы... опять всё наврали
25. Пою песню
В таверне пахло сосной, пивом, потом разгорячённых тел и пережаренным мясом. Ну, чего они его постоянно пережаривают, неужели нельзя приготовить как надо?
- Мы пойдём с тобой, - сказал Рофур, положив руки ладонями вниз на поверхность стола. Рыжая борода его, будто подтверждая слова гнома снова встопорщилась.
Железные, полукругом рассевшиеся на столиках вокруг, с одобрением взглянули на командира.
- Нет, этого не будет.
Наши глаза встретились и некоторое время мои серо-голубые на равных сражались с его серо-зелёными, но, в конце концов, я одержал убедительную победу.
Всё это время Лоник молча смотрел на нас, собирая губами пенку с просто огромной кружки пива.
- Почему? – вспылил Неистовый сжав кулаки. – Григус очень опасен!
- Я тоже.
- У него в команде две дюжины орков. Отборных головорезов.
Компания пьянчужек во всю праздновала окончание очередного дня и громко распевала какую-то песню про молодую жену, старого мужа и козла.
- Помни Полковник, что у орков есть три главных правила. Правила, которые они должны соблюдать, - сказал Лоник, хлебнув из кружки. – Святость поединка, признание старшинства и право трофея.
- Должны, да не обязаны! – вспылил Рофур отвесив лопоухому подзатыльник. - Кыш отсюда, взрослые разговаривать будут!
Пьянчужки заголосили на весь зал, и Одноухий Добур дважды громко стукнул пустой кружкой по столешнице, чтобы обратить на себя внимание. В таверне наступила абсолютная тишина. Хозяин и вышибалы пинками выгнали перепивших клиентов в дверь и поклонились гномам.
- Что с ним не так? – спросил ваш покорный слуга, смотря на понурившего плечи гномика уходящего вглубь зала.
- Это со мной не так! – посуда с недопитым пивом врезалась в стену.
Сделав несколько больших глотков из возникшей буквально по волшебству на столе новой кружки, хозяин даже чистым полотенцем успел протереть стол, гном продолжил:
- Он ублюдок, полукровка. Отец человек, погибший во время взрыва в кузне, мать из гномов - моя бедная сестра, скончавшаяся три года назад. По законам подземного народа ему ни наследовать нельзя, ни завещать. Полноценным членом клана бедняга тоже быть не может. Такие у нас традиции.
- Никакого клана?
- Никакого, - Рофур допил золотистый напиток.
- Создай свой, - сказал я, чуть пригубив горьковатый эль.
- Что значит свой? – опешил командир.
- Свой клан. Назовёшь его, скажем… Стальной. Наберешь молодых ребят…
- Тех, что не боятся шкурой рисковать?
- Нет, тех, что можно воспитать, так как тебе надо. И законы в нём свои установишь. Вот и не останется племянник без наследства. Он у тебя особенный. Ты же знаешь, - закончил я, бросая в рот вяленую полоску мяса (на мой вкус слишком перчённую).
Неистовый раскраснелся, глаза забегали, что выдавало лихорадочный мыслительный процесс.
- Но как же я… я же…
- Зато командовать тобой никто не будет. Сам себе начальник.
Ещё пару секунд и гном взял себя в руки. Я видел, что идея моя ему очень даже понравилась. Так понравилась, что от алкоголя и следа не осталось. Отодвинув кувшин с пивом в сторону, он подцепил короткими пальцами горсть сухарей с чесноком.
- А что ты имел в виду, когда сказал, что он особенный?
Хрум! Хрум! Хрум! – крепкие зубы перемалывали сухой хлеб в крошки.
- Не притворяйся, Рофур. Ты и сам всё понимаешь.
- Ну, для хирда-то он слабоват и мелковат. Это факт.
- Зато ловок и стрелок классный…
- Стрельба в нашем деле не главное.
- Эээ, не скажи, это пока. Зато голова у твоего племянника работает как часы. Он умеет слушать и делать правильные выводы. Ты заметил, что он всегда спрашивает только о главном?
- Задаёт правильные вопросы, да… хрум, хрум, хрум!
Гномик вздыхал в дальнем углу таверны, подперев подбородок ладонью и совсем забыв о недопитом пиве.
- А это знаешь ли, изрядно стоит. Я много видел солдат и могу сказать, что из Лоника получится классный командир. Береги его.
Неистовый молчал минут пять, а затем с аппетитом принялся за вяленое мясо.
- Так почему ты не желаешь, чтобы мы тебе помогли?
- Я просто не хочу вмешивать вас в это дело. Вы и так потеряли много хороших бойцов в Хорше.
- Ооо! Это ты Полковник не прав! – широко улыбнулся гном, кулаками ударив себя в мощную грудь.
Железные этот жест, не задумываясь, повторили, чем немало напугали хозяина и посетителей.
– Ребята погибли как герои и забрали с собой столько мелких гадов, что станут легендой. Не иначе. О каждом сочиним хвалебную песнь, их будут помнить веками. Да и не весь же это Железный клан. Дюжина бойцов у меня осталось, в Бруде ещё пять дюжин.
Я почему-то вспомнил, как подарил дочери на Новый год мягкого гнома в красном колпаке с помпоном. Она была ещё маленькая, но везде таскала его с собой. Называла Милахой и спать без него не ложилась. Красно-рыжая борода, симпатичная мордашка, смешные деревянные ботиночки, красавчик. Да, гномики здесь конечно не сахар. Кстати обыскивая её квартирку, я игрушку не видел. Неужели взяла с собой?
- С орками всё будет плохо. А у вас как я понимаю с ними дела.
- С Григусом нет, - забросил в рот последние куски мяса Рофур и жестом приказал принести ещё. – Лоник тебе, конечно, всё правильно сказал, но этот мерзавец может и проигнорировать правила. Скажет, что действуют они только среди орков.
- Серьёзно?
- Да, легко. Григус обманщик и убийца. Жадный, очень жадный. Поэтому приличные гномы с ним уже лет шесть как дел не ведут. Ну, может только Золотые, да и то втихушку.
Часы на моей руке запикали от чего Рофур ругнулся. Это означало, что мне пора выдвигаться.
- Хозяин одолжит мне телегу и человека, который довезёт меня до «Ржавого маяка»?
- Так давай мы домчим…
- НЕТ! – жёстко отрезал аз многогрешный, поднимаясь. Стул за моей спиной рухнул на пол.
- Да чтоб тебя, - отмахнулся командир. - Конечно, одолжит, мы его хорошо попросим, да парни?! Эй, хозяин!
* * *
«Ржавый маяк» был когда-то действительно маяком, со временем превратившись в трактир. Оркский трактир.
Чем ближе мы приближались к малине пиратов, тем больше мой возница – тщедушный мужичок с синяками под глазами, бледнел и вздрагивал от каждого шороха.
Дорога крутенько спускалась с холма и впереди многочисленными огнями замигал старый маяк вокруг которого раскинулось, что-то вроде двухэтажного здания.
- Это здесь, господин, здесь, - отбивая дробь зубами, затараторил мой провожатый. – Позвольте я отправлюсь домой, а то мало ли что… а у меня четверо детей и…
- Валяй, - спрыгнув с повозки, я бросил ему две серебряные монеты. Тот поймал их на лету длинными худыми пальцами, но даже не взглянул. Хлестнув лошадей, мужичок скрылся во мраке.
Поправив рюкзак за спиной и перевязь с метательными ножами, я полной грудью вдохнул морской воздух. Закрыл глаза и минуту наслаждался ночной тишиной, свежестью и прохладой.
Прибой бросал свои волны на сушу разбиваясь в мелкие брызги о валуны, густо набросанные у берега матушкой природой. Маленькие капельки влаги взлетали вверх и со щемящим сердце звуком падали вниз. До слуха моего доносились звуки клавесина и нестройное пение.
Передёрнув затвор «Бизона» я пружинистой походкой начал спускаться по песчаной тропинке напевая себе под нос вспомнившуюся кстати песенку:
С рождения Бобби
Пай-мальчиком был,
Имел Бобби хобби
Он деньги любил,
Любил и копил.
Все дети как дети
Живут без забот,
А Боб на диете
Не ест и не пьет…