Итого, дано дружина двигающаяся в поезде Москва-Мурманск, сели в г.Петрозаводск. 10 бойцов (русские, дагестанцы) и два офицера. Вторые сутки движения.
В п.Печенга из нашей в/ч и ранее отправляли бойцов, я также был в сопровождении. Но тогда я был вторым номером, а старшим был нач. штаба батальона. Я то не кадровый, я ж "пиджак". Хоть и назначенный командиром роты приказом Командующего, тогда существовавшего ЛенВО, за особые достижения. Это отдельная тема. В общем не учили меня 5 лет, как сходу отмазываться от всего, что возможно.
А тут я старший, и у меня ситуация которая в принципе не критична, но не очень приятна. Бойцы ждут контрмер.
от Петрозаводска до Мурманска вся история. Расписание конечно было иное.
Проводница удалилась. Я спокойно встаю с места, всем бойцам показываю, чтобы находились на своих местах. Захожу в закуток к этой парочке.
Девушка сразу кинулась в атаку, такая уж девичья сущность:
- это все ваши солдаты! что вы хотите! ....тыры пыры...и так далее
Я спокойно присел, смотрю на парня и произношу, спокойно, без наездов. Никакого командного голоса, спокойный тон, без раздражителей:
- слушай, я с твоей спутницей разговаривать не буду вовсе. Я скажу тебе следующее: Во-первых уйми свою девчонку, пусть перестанет стонать. Во-вторых у меня к тебе вопрос: ты в какой стране живешь?
Паренек чуть испуганно, видно что ожидал немного другого расклада:
- мы, мы в...в...России
Я спокойно продолжаю:
- отлично, то есть в России, ты россиянин, она россиянка...а тут русский солдат. И этих бойцов мы везем на сборы, чтобы они убыли в Чечню. Ты же понимаешь что там происходит? И вот тут вы...с вашими тараканами в голове. И теперь исходя из данной ситуации, а ехать нам еще часов 7-8, я прошу тебя больше поклепов на русского солдата не произносить, если прибудут менты, то рассказать всю правду. Ну а если все-таки будете настаивать на своей версии, то я дам команду своим бойцам и они вас выкинут через это окошко из поезда на ходу, вперед ногами.
Всё это было произнесено не громко, а спокойным, уверенным, пронимающем до костей голосом. Я встал и пошел на свое место. все занялись своими делами, парочка началась шептаться.
Всем кто прочитал первую часть и ему показалось, что она коротка, как иногда бывает юбка, сообщаю, что история не закончилась - должен же быть алкоголь и мат.
В общем настроение не очень после всего, но терпимо. Скажем так - мобилизовано внимание. Станция Кандалакша. стоянка вроде 20 минут. Проводница у вагона, несмотря на то, что ранняя весна и снег. Кто-то из бойцов метнулся за бич-пакетами, кто-то курит у вагона. Стою дымлю сигаретку и я.
И тут вдруг откуда ни возьмись ....синий прапор идет к нам. Видно, что выпивши, но подходит уверенно. Ипать колотить, да что такое-то в голове проносится, что тебе нужно?! собака!
Прапорщик аккуратно, язык не особо заплетается просит:
- Здравья желаю! Тов. старший лейтенант, подкинь нас до Полярных Зорь, тут всего-то, следующая станция. полчаса.
Епть, да что такое то. Час от часу не легче. Я пытаюсь сообразить, и вот:
- слушай, я не против, но это поезд Москва-Мурманск. Тут билеты, какой подкинь? Ты с кем? это же не подкидышь!
Прапорщик:
- да все нормально, всего-то. Я с майором и показывает....
О чудо! майор вообще в какаху, стоит поодаль, его ветер качает. Он как из анекдота про ватагу студентов, когда вопрос преподу от поддатого студента:
- вы экзамен у пьяного студента примете?
- ну возможно.
- ну и отлично, ребята заноси.
Сцуко, думаю...вот млять на мою голову: свидетелям хуево, синий прапор энд компани...да за что!? всего то надо проехать маршрутом Петрозаводск-Мурманск, а тут уже целая войсковая операция. Никакого спокойного пребывания в раздумьях и мечтах о красотках, под мерный стук колесных пар.
но тут же, в голове рождается план, план, планище!! Сейчас бы я поставил вот этот трек при рождении этой идеи.
Но тогда...я говорю прапору следующее:
-итак, вы из военной комендатуры Кандалакши, я вас вызвал, так как ситуация критическая и чтобы не было недоразумений - вы должны во всем разобраться со стороны МО.
Кратко ввожу его в курс дела и далее все по разработанному плану. Прапор заходит в вагон, там подножки, майор за ним, майор чуть подвисает на поручнях. И тут проводница:
- а это кто? Хто же это, где билеты?
Я отвечаю:
- это я сообщил в комендатуру Кандалакши, пусть разбираются. мне этот гемор не нужен. А на следующей станции сойдут, состав же нельзя задерживать.
Майор подвисший на поручнях и заплетающимся языком произносит:
- ддда...мы вот, сейчас все будет ..сейчас мы это...мы от-туда.
Прапор затаскивает его в вагон. Ипать колотить...ни херра себе! Но проводница, смотрю на нее, а она с довольным видом приняла за правду. Напоминаю 2000-ый год. В Стране пиздец.
далее парочка продвигается в вагон, садится в закуток к свидетелям. Поезд трогается. Все по местам. Майор синий в дугу начинает по понятиям разводить манку. Я про себя думаю, только чтобы менты не подошли в этот период времени. Полчаса езды. За это время майор и прапор съели мозг этой парочке наглушняк, да еще и сказали, чтобы свидетели дали проводнице 500 рублей за разбитое стекло, те пытались соскочить с этого мероприятия, но напористость и время сделали свое дело.
Станция Полярные Зори, мы не прощаемся, майор с прапором выходят. Состав снова в путь. В вагоне тишина. И вот паренек идет к проводнице, я провожаю его взглядом и вижу дает 500 рублей. Вижу даже удивленное лицо проводницы, сперва вроде в отказ, но затем взяла. И паренек пошел обратно. Думаю...да ну на...пипец какой-то. Но в принципе задача выполнена.
В Коле, в вагон входит наряд транспортной милиции. Плятт, что ...третья серия марлезонского балета? - проносится в голове. Но нет, смотрю, переговорив с проводницей они уходят по своим служебным делам. всё тихо.
еще полчаса и Мурманск, на этом приключение в этом поезде завершилось. В Мурманске глубокий вечер. Подкидышь до Печенги только утром.....оказалось. Это для нас было новым вызовом. И не думайте, что моя бодрая команда стала ожидать транспорта на ж\д вокзале. Солдата надо беречь, спать на вокзале не наш метод. Командировка становится поиском выходов из вновь возникающих и непредвиденных условий. Шагать и шагать, вертеть и вертеть.
Командировочные приключения на этом не завершились. Но что здесь хотел сказать:
Как бы то ни было, есть российский Солдат, который несет свой воинский долг перед Родиной. Тогда это было так, сейчас по иному (но мало что изменилось), в будущем что-то изменится, но Долг останется. А солдату вертеть этот земной шарик своими берцами или сапогами. Солдат тире матрос вершит судьбу битвы на месте))
А когда офицер без задачи, то и начинается коррупция.
Так получилось, что студентов, которые на дневном учились товарищ Горбачев милостливо вернул домой после 1 года службы. Это было для многих приятной неожиданностью, но тут скорее всего повлияло то, что войска из Афгана вывели. В общем, мне тоже пришла пора убывать домой. А я решил, что не буду родителям и девушкке, которая меня ждала, говорить о досрочном дембеле, а свалюсь нежданно-негаданно. Ну, и это у меня реально получилось! Папа очень прибалдел, когда я рано утром заявился домой, даже сначала дар речи потерял. Потом закричал на всю квартиру: "Жена, иди скорее, @VsemObo.Vsem, приехал!" А так как имя у меня и моего дядьки, который был в ту пору холостой и бывало, заезжал в гости к моим родителям, было одинаковое, то мама вначале из кухни ответила, что пускай проходит, типа, завтракать сейчас будем. Но поняв, что в коридоре что-то неладное творится, кинулась ко мне. В общем, шум, гам, братишка тоже довольный, что я приехал. И тут мама вспоминает про мою девушку и так невзначай мне говорит, что можно бы и её позвать, пусть приходит порадоваться. А я замялся и выдавил, что на самом деле я сначала к ней, к любимой моей, которая меня ждала всё время, зашел и пару часов с ней провел. Поняли родители, что тут без свадьбы не обойтись и как в воду глядели, в октябре мы поженились. Уже 35 лет вместе, в этом году коралловая свадьба.
История про рядовых и не очень. 2000-ый. Вторая чеченская. Отправляем 10 бойцов в п.Печенга на сбор батальона, который должен уйти в Чечню. В сопровождении до Печенги два офицера.
г.Петрозаводск, поезд Москва-Мурманск. Нам стандартно плацкарт. Расположились в конце вагона, как обычно рядом с туалетом, но есть но...в последнем закутке едет просто парочка (на тот момент еще не знали).
Бойцы расположились, ну и после приема бич-пакетов, начали бегать кто в тамбур курить, кто за чаем. Но курево, это конечно еще та трава, отрава. В те годы выдавали сигареты Прима и какая-то китайская роза. Вонища от них, ну не описуемая.
Что-то подобное, жуткая дрянь. Уж Прима и то лучше.
Итак, дверь клацают, дымовал заполняет вагон. Парочка сидевшая у туалета, сперва фыркает, затем на собачку замка двери вешают тряпку, завешивают свой закуток какой-то тряпкой. Но это разве преграда. Прямо применение химического оружия в замкнутом пространстве.
Парень этой парочки подходит, слегка жалуется на происходящее. И тут выяснятся, что они едут с какого-то собрания свидетелей иеговы в Москве. Я понимаю, что кукушечкой тронутые, ну ничего не поделать. Бойцам даю команду не частить, а быть предельно аккуратными.
Долго сказка сказывается, да поезд движется по рельсам республики Карелия не быстро....
Лежу на боковушке, чтобы поляну пасти в одну сторону и в другую, по вагону тишина и умиротворение. Слегка даже задремал, нормально то с этой дружиной бойцов хер поспишь.
Вдруг слышу - звон стекла в туалете, я взгляд кидаю в сторону звона, а из тамбура выходит эта девушка и нырк к себе в закуток. окей, думаю, и тут же выстрел взглядом в сторону проводницы. Убедился, что проводница увидела, что после звона стекла из туалета выскользнула только деваха. Ну я спокойно валяюсь дальше. Проводница не спеша пошла в туалет, выходит и слышу предъявляет этим свидетелям, которым херово, что мол надо возмещать ущерб.
Прострел по всем опасным зонам
А в ответ слышу деваха отвечает, что мол это не она, это все солдаты сделали, а мол свидетели ...ну никак не могут быть виновны. в общем Рафик - полный не виновник. Мои бойцы начинают подрываться, типа да как так-то, тов. ст.лейтенант, это не мы! Я спокойно отвечаю, чтобы все рассосались по шконкам и сидели не возмущаясь - сейчас разберемся.
в общем договорились они с проводницей, что та вызывает транспортную милицию и пусть менты разбираются, к бойцам у проводницы - претензий нет. А свидетели ну никак не признаются и топят на бой стекла бойцами.
Закончилась первая серия Предисловие (ну уж слишком много букв), будет и вторая....
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Снимок сделан недалеко от 18-ого поста-заставы. И носит подчеркнуто мирный характер. Фото для дома, для родителей. Наше оружие сложено возле фотографа и ни коем случае не должно было попасть в кадр. Бойцы на фото слева направо-Жылдызбек, Николай, Я, Николай и Андрей. По центру молоденький местный бача, на заднем плане девчонка. Ее мы не смогли уговорить сфоткаться с нами, даже за пару банок сгущенки. И в довершение этой мирной картинки-стадо курдючных баранов.
Еще в Иолотани, за несколько месяцев до прибытия в Афганистан, мне довелось услышать одну солдатскую мудрость. Звучала она так: - «Афганистан страна чудес, зашел в кишлак и там исчез». Но в Иолотани, это высказывание воспринималось скорее, как что-то шуточное, вроде анекдота. Во всей серьезности этой солдатской мудрости, мне довелось убедиться сразу по прибытию в Афганистан. Об этом я писал ранее в главе «Прибытие» Позволю себе повториться и напомнить читателям этот трагический эпизод.
Практически сразу по прибытию в Афган, я уже знал, что ни при каких обстоятельствах не попаду в плен. Я был уверен, что смерть легче плена. Я видел несколько трупов наших солдат после плена. Они за виноградом в зеленку сходили. Бойцы на самом деле, просто решили сходить за виноградом. Недалеко от полка, через дорогу, начиналась зеленая зона. Кишлаки, поля, виноградники. Нет, они не пошли воевать, они просто решили полакомиться сочной ягодой. Я понимаю, что поступок нехороший, можно сказать воровство. Но кто из нас в детстве или юности, особенно проживавшие в деревнях, не развлекался таким образом? Это ведь было какое-то озорство, приключение. Ну и максимум, что можно было за это получить, так это каким ни будь поленом в вдогонку, или потом нагоняй от родителей, если хозяин сада узнает воришку. А здесь оказалось все совсем не так. Тела ребят подкинули к расположению полка на следующий день. Куски мяса, без скальпа, без глаз, ушей, половых органов (может кто из 177 полка помнит лето 83-го, построение и эти ребята перед строем на простынях?) Смотреть на это было невозможно. Я помню, даже пытался отвернуться. Но замполит полка, сам лично контролировал, чтобы каждый из присутствующих солдат на построении, смотрел и понял, что это за страна и куда мы попали. К каким последствиям могут привести здесь детские шалости, казалось бы, безобидные поступки. Если кто из бойцов опускал голову или пытался отвернуться, замполит опускал свою крепкую, мужскую руку на плечо или брал бойца за шею и произносил фразу: - «Смотри щенок, смотри и запоминай, смотри, что б завтра не оказаться на их месте». Слова замполита, я запомнил очень хорошо, потому что я был из числа тех бойцов, которые пытались не смотреть на обезображенные тела. И его крепкую ладонь на своей шее, тоже запомнил. И ведь думал, что запомнил навсегда. Но это оказалось совсем не так. Прошло не так уж и много времени, как мой личный поступок мог привести и меня к трагическим последствиям. Здесь я позволю себе вернуться опять к написанному ранее, уже в главе «Секрет Заря».
Это был наш поход за продуктами в кишлак. Кишлак мирный. Да и наша вылазка не таила в себе ни малейшей агрессии и даже намека на воровство. Мы шли именно купить товар. Хорошо, что взяли с собой автоматы, да по паре гранат. Хотя без автоматов, мы бы не пошли, не ходили мы без оружия там никуда. Но вот гранаты могли не прихватить с собой. И не знаю, писал бы я теперь рассказы, если бы не положил тогда в карманы хэбэ по гранате.
Так вот, спустились с горы, прикупили в кишлаке мяса и изюма. Собрались идти обратно, а нас окружила толпа мужчин. Огнестрельного оружия у них не было. Ножи и палки у нескольких человек в руках присутствовали. Продолжая о чем-то громко спорить между собой, бородатые мужики, окружали нас, явно демонстрируя намерение не выпустить. Камил и я, передернули затворы автоматов, дослав патрон в патронник. Водим вокруг себя стволами, а толпа, хоть бы что, только ехидные улыбки на мордах некоторых особей. Я немного запаниковал, а может и много. Сразу пожалел, что Гриши нету рядом. Камилу я не сильно доверял, не был я до этого с ним нигде и в особо дружеских отношениях не состоял. Подумал: «Эх, жалко, нет рядом Гришки. С ним мы точно выкарабкались бы. Ведь не раз уже вместе выбирались из разных передряг. А сейчас, даже если начать стрелять, все равно завалят. Палками, да камнями прибьют.
И тут моя левая рука, скорее на инстинктах, чем повинуясь мысли, нащупала в кармане формы гранату. Я ее выхватил, выдернул кольцо. Поднял гранату на уровне своего лица. Посмотрел Камилу в глаза и произнес: «Ну что, друг, кранты нам, прощай». Камил в ответ не произнес ни слова, только молча кивнул головой. Мой жест и граната, произвели эффект на толпу, более яркий, чем бряцанье оружием. Они расступились и позволили уйти. Гранату я держал в руке до тех пор, пока мы не вышли из кишлака и лишь потом швырнул ее за скалу. Я не причисляю себя к очень героическим, бесшабашным людям. Но в то время я боялся плена, больше смерти. Пленных, душманы убивали зверски или использовали в иных целях. Наших пленных солдат душманы обменивали на своих пленных, оружие, боеприпасы, продукты. Некоторых обращали в свою веру, вручали оружие и заставляли воевать против своих же. Уже здесь, на гражданке, я где-то читал, что даже у Ахмад Шаха, личным телохранителем был наш советский солдат, когда-то плененный моджахедами. Кого не удавалось выгодно обменять или продать, тех пытали и убивали. Ходили слухи об одной очень страшной пытке. Называлась она «Красный тюльпан». Человека накачивали наркотиками до бессознательного состояния. Затем раздевали, надрезали кожу вокруг туловища. Аккуратно сдирали кожу и поднимали ее вверх к голове. Кожу надевали на голову и завязывали узлом на макушке. Постепенно действие наркотика отступало, человек приходил в сознание. И конечно же умирал от страшной боли, мучительной смертью. Ну а каждый, так называемый мирный дехканин, мог получить определенное вознаграждение, за пленного или мертвого шурави (Советский солдат). И я не думаю, что они все ненавидели нас, скорее всего простые афганцы видели в этом источник дохода. Потому что местным мы ничего плохого никогда не делали. А скорее наоборот. Всегда рады были помочь, особенно детям. При любом удобном случае, детишек угощали сгущенкой либо какими другими продуктами. Да и как я помню, на восемнадцатом посту, к нам не раз обращались местные за медицинской помощью. Особенно часто приносили детей, пострадавших от подрывов на минах лепесток. Я не знаю, кто эти мины рассеивал, но говорили, что их могли применять, как и наши саперы, так же и душманы. Еще ходила молва о минах-игрушках, о минах, встроенных в часы, в шариковые ручки и прочее. Правда кроме лепестков, я сам лично не видел никаких мин-игрушек. Возможно это просто дезинформация, выдумка. Нас предупреждали что бы не покупали ничего в дуканах и не поднимали с земли, потому что душманы пользуются такими методами минирования. А афганских детей пугали, что шурави грешат такими «сюрпризами». В общем мины-игрушки, скорее всего миф, используемый обеими сторонами, в целях пропаганды вражды. А вот мина лепесток существовала и встречалась довольно часто. Мина лепесток не имела большой уничтожающей силы. Но вывести из строя бойца, оторвав пальцы или пятку, вполне способна. Тем самым лишив маневра всю группу. Думаю, никому не надо объяснять, насколько сковывал движение группы раненый боец в боевой обстановке, да ещё в горах. Ну и афганские детишки тоже очень часто страдали от этих мин. А поди разбери, чем ему пальцы на руке или ноге оторвало. Принесут такого пацаненка, лепечут что-то. Что сам пацан, что взрослые, даже с переводчиком и то не понять. Единственное понятно, что дите где-то напоролось на одну из этих штук. Я думаю, скорее всего лепесток. Вот и обращались афганцы к нам за помощью. В помощи мы им никогда не отказывали.
Рассказывает заместитель командира Рухинской Разведроты старший лейтенант (ныне подполковник) Бармин Валерий Юрьевич: - В мае 1988-го года у меня мать умерла. В это время мы из Рухи выходили и почты не было. Телеграмма не дошла. В июне получил от отца письмо, в котором он сообщил, что телеграмму отправлял. Попросил я командование отпустить меня на основании лишь письма в отпуск на 10 суток. Письмо конечно же не основание. Но командир полка сказал, что он не против, если начальник штаба 40-й армии даст добро. Для этого надо было поехать в Кабул. И попасть на прием к начальнику штаба армии во дворец Амина, где стоял штаб армии. Собрался быстро. С помощью товарищей нашел повседневную форму, брюки на выпуск. Взял с собой гранату РГД на всякий пожарный и поехал колонной в Кабул. В Кабуле колонна дошла только до Теплого Стана, а как дальше? Сел я на попутный БТР. Какой-то военный обещал довести до штаба армии. Но до самого штаба не довез. Кто его знает, что у него в планах поменялось.
И вот ситуация. Доехали до перекрестка, от которого до штаба ещё около трёх километров. И передо мной выбор-или пешком эти три километра идти, а вокруг никого наших, только местные аборигены и огромный кишлак Кабул, то есть его окраина. Или ехать на БТР черт знает куда. Выбрал первый вариант. Слез и пошел в указанном мне направлении. Картина маслом. По окраине Кабула идёт советский офицер в союзной повседневной форме, в фуражке типа аэродром, кителе, брюках на выпуск и выходных штиблетах для ношения вне строя. Через несколько сот метров как-то стал сомневаться, что вообще двигаюсь в правильном направлении. Спросить не у кого. Иду. В одной руке саквояж, другая рука сигарету курит. В правом кармане кителя граната РГД. Замечаю, что за мной увязались несколько местных бачат, совсем сопливых. Но по ходу движения сопровождающих меня становится все больше и больше. Еще метров через 200, меня со всех сторон обступили человек 10-15 вполне взрослых дядюшек с бородами. У одного из них вижу АКМ. Остановили меня. Стали что-то там говорить и активно жестикулировать. Рожи злые. Но ближе чем на два метра не подходят. Ну пипец, думаю, приплыл... Достаю из кармана РГД и разгибаю усики на чеке. Держу кольцо. Они все от меня в разные стороны. Но не далеко отпрыгнули. Еще стоим минуту. Я кручусь как юла, чтоб сзади не подошли. Слышу движок за поворотом шумит. Кто-то едет. Ну и короче говоря, десантники на двух БТР подъехали и подобрали меня. Довезли до штаба. Не знаю, чем бы закончилась та ситуация, если бы не десантура. Наверное, ничем для меня хорошим. До штаба армии около двух км ещё было. И честно, было страшно и в голове - полный сумбур мыслей. Вот что значит нарушение инструкций и правил передвижения личного состава вне ППД и личная самоуверенность вместе с глупостью. А в отпуск на 10 дней отпустили. НШ армии как-то сразу и легко поверил мне на слово и даже письмо от отца, что я ему в доказательство показать хотел, читать не стал. Отпустил меня в Союз.
Рассказывает подполковник Денисов Сергей Николаевич. В то время лейтенант, командир огневого взвода: - В нашей минометной батарее был один водила. Водила - это громко сказано. Чабан, скорее - с ишака сняли, в ДОСААФ права выдали, а научить водить автомобиль - забыли. Дело было ещё в Баграме, когда мы и в ДРА-то пробыли всего-ничего! Отправили меня куда-то с ним, не упомню уже куда. Может и в медсанбат. В общем, полка не видать! По дороге «шишига» и заглохла в самом «подходящем» месте! И вроде кишлаков вокруг нету, но нас окружила толпа декхан. Лица у всех совсем не дружелюбные. Поглядел я на их выражение и понял, не уйти нам отсюда. Пока глядел, декхане круг начали сужать! Хорошо, что я понял, что дело - в карбюраторе. Скинул крышку двигательного отсека (конструктору - СЛАВА, что всё - внутри). Схватил приготовленную заранее бутылочку с бензином (видно, знал «чабан» что пригодится) и стал тонкой струйкой лить горючее в карбюратор, пока «чабан» запускал двигатель и уезжал подальше от чрезмерно «мирных жителей». При другом раскладе, я уверен, некому было бы сейчас писать тут комментарий! «Чабана», конечно, я от.....л. А перед отправкой в Союз на дембель по общему решению офицеров, я обрил его наголо, на "добрую память". Зла сейчас на него не держу. А чего? живой же! Но и помнить буду всегда.
В моем рассказе четко прослеживается схема захвата в плен наших бойцов (речь не о боевом столкновении). В данном случае со счастливым исходом. Как лично моя история, так и истории двоих офицеров. Эпизоды рассказаны совершенно разными людьми и произошедшие в разных районах Афганистана. Похоже, аналогичная тактика захвата в плен, использовалась, как у бандформирований, так и у мирных дехкан. Не было никакой власти в той стране. Сила и оружие-вот вся власть. Советскому солдату в Афганистане приходилось выполнять интернациональный долг. Воевать с бандформированиями. И плюс ко всему, нас расценивали как выгодный товар и при любом удобном случае, пытались использовать и в таком качестве.
Где-то я читал рассказ офицера о том, как у него солдатика украли. В конце операции выстроили технику в колонну, намылились уезжать. А один солдатик взял канистру 20-ти литровую и по-быстрому метнулся водички набрать. Колонна намыленная стартанула и скрылась в облаках пыли. А солдатик остался. Командир на броне пересчитал бойцов, обнаружил пропажу. По-быстрому вернулись, а солдатик тю-тю. Душманы (афганцы местные) взяли под белы рученьки-ноженьки, кривым ножичком перерезали сухожилья в паху и под мышками (что бы не размахивал конечностями), киданули его поперек спины ишака и повезли барыжить. Через три дня его отбили у душманов. А с сухожильями нехорошая история получилась.
Сегодня собрал дома своих дружищ - армейцев, бухнули плотно, понятное дело. 40 лет со дня призыва прошло. Держимся пока друг-друга, хоть и убываем потихоньку... Куда деваться то? Жизнь.
Ну и вспомнили историю про наших автопарковских цобакенов, про уродов и нашу "мстю". Посреди пустыни наша часть. Мы - автовзвод, но со свежим дебилом - капитаном. К автопарку прибилось (откуда только взялись? - загадка) несколько забавных и позитивных пёселей, которых мы прозвали Керосин и Солярка - брат с сестрой, Чара-Чарка и здоровенный лохматый увалень Кузьма, который умел засыпать на ходу, подгребая передними лапами, но уже с уснувшими задними. Так и падал дрыхнуть... В тенёчке, понятное дело, жара всё-же. Самим нам жрать, особо, нечего было (вечная килька в томате, да макароны, ну и бигос по праздникам), но с пёселями, чем могли, делились. Цобакены к нам, со временем, привыкли и прижились, а мы к ним всей душой прикипели, тепла то душевного в армии маловато будет..., но... Новый "Батя" (командир части) как-то протрезвел и отдал приказ - отстрелить бездомных собак. Часть мелкая. Секретная. Примерно нас, 200-250 солдат, 200-300 офицеров и переводчиков из МГИМО, да и 1600 (четыре бригады по 400 рыл негров, арабов и желтопузиков - привет ребятам, служившим в Янгадже, 25 лет секретности давно прошло!) учились у нас зенитно-ракетному делу, сменяясь каждые полгода, а тут 4 "бездомных" собаки, ну как не отстрелить сей фактор международной напряжённости?
И мы, к вечеру, собравшись с выездов, узнали, что капитан наш, падла, с нашим же прапором, из мелкашки убили Солярку, Керосина и Чарку. Попали в Кузьму, но он успел доползти до автопарка и умер уже на руках наших дежурных по парку ребят.
Сказать, что мы обозлились - не сказать ничего. Собрались. Что делать? Морду капитану не набьёшь, прапора не грохнешь... ГБ-шник на ГБ-шнике вокруг.
Но... хоть как-то уродам нагадить надо.
А капитан наш, коммандер, блин, был "богат" - имел "Запорожец" и, понятное дело, бросал его под охраной в автопарке.
И я, с дружищем моим, ночью, как пара "ниндзей" убили его гордость - "Жопер" в хлам.
За пару часов мы разобрали "Жопер" на запчасти и раскидали по пустыне, а оставшийся корпус, с остатками движка, промазали, для надёжности, кислотой, а прапор (вряд ли ты жив ещё "Буратино", Макей твоё "фамилиё"). Той же ночью нечаянно поломался в суставах (ребята из хозвзвода сработали) и чуть позже был списан со службы напрочь.
И... Никто нас не сдал, как ни копала СБ и пр..., хотя.... честно скажу, ой как ссыкотно было.
От собачек наших вам, уроды, прилетело.
А Солярка, Керосин, Чарка и Кузьма, теперь уже со спокойной душой, ушли на радугу.
Надеюсь, что уютно вам там, на радуге, да и душевно от того, что мы и 38 лет спустя любим и помним вас, тёплые вы наши!
В учебке Коля был объектом насмешек; худой, нескладный, неспортивный, он не имел ни малейшего шанса завоевать хоть какой-то авторитет в среде юных дебилов, которыми мы на тот момент являлись. Простой пример: Старшина перед отцом заходил в спальное и нарочито хриплым голосом орал: " Кто мы???" - на что мы откликались: " ВОЛКИ!" и выли " У-у-у". Почему-то в тот момент это нас страшно веселило и казалось очень брутальным. Ладно, вернёмся к Коле, а вернее к истории, как он приобрёл свой ник- нейм ( погоняло, позывной). После подъёма и утренней прбежки ( 1-1,5 км.) Старшина командовал " Оправиться", что собственно означало разрешение посетить туалет, который располагался метрах в ста, на берегу озера и представлял из себя деревянное сооружение с дырками ( 6-8 уже точно не помню) Нас было человек 40 и сразу после команды мы оравой неслись в сторону данного чуда сантехнической мысли. Дело было зимой, дорога была узкая, скользкая и под горку. И вот в один из таких забегов Коля то-ли подскальзнулся , то-ли попал под подножку, но вдруг вылетел из бегущей оравы, перевернулся в воздухе, потом пара кувырков на дороге и распрямившись , как ни в чём не бывало, продолжил движение к вожделённой цели, намного опередив общую группу. Ванька Ливчик (здоровенный тамбовский парень) заорал : " Спецназ !" Всё заржали, однако за Колей с этого момента закрепилось имя "Коля Спецназ".
Нашему третьему горнострелковому батальону была поставлена задача по охране перевала Саланг. Это стратегически важный перевал в Афганистане в горах Гиндукуша. Высота 3 890 метров. Через перевал идет автодорога. Дорога жизни. Она связывает северный и южный Афганистан. По этой дороге доставлялись исключительно все грузы. И боеприпасы, и продовольствие, и обмундирование. На дороге, кроме четырехкилометрового тоннеля, построено 11 км железобетонных галерей, защищающих дорогу от лавин. На одном из постов северного Саланга наша минометная батарея сменила роту пехоты второго батальона. Это был 25-ый пост. В нескольких километрах вверх к Салангу располагалась стоянка Душак. Кишлак в этой местности и река, которая там протекала, именовались аналогично.
Душак находился под контролем дорожной комендантской бригады. Там же находились расположения царандоя (На языке пушту – «защитник»). Народная армия Афганистана, и какие-то строительные афганские части. А если ехать вниз от нашего 25 поста, следовал Терешковский поворот. Возле поворота тоже была Советская застава. На этой заставе было установлено несколько орудий артдивизиона 177 полка. Есть две версии названия этого поворота. Одна – когда-то проезжая Афганистан, на этом повороте останавливалась первая в мире женщина-космонавт Валентина Терешкова. Другая версия – дорога идет резко вверх под большим углом и поворот на 180 градусов. Справа скалы, слева пропасть. Дорога узкая, встречной технике не разъехаться. И уж если кто-то улетал с дороги, так улетал можно сказать прямо в «космос».
Душак был хорошим районом, относительно остальных точек моей афганской биографии. Место вполне спокойное. Народ поговаривал, что до нас здесь пехоту не один раз обстреливали и даже «утюжили» из минометов.
Но когда поставили на этот пост нашу минометную батарею, нам удалось нормализовать обстановку. По приезду на боевую задачу, на 25 пост, мы сразу оповестили кто здесь хозяин. В течении нескольких дней окружающие горы «стонали» от разрывов мин. Нами был пристрелян каждый камень, каждая вершина на расстоянии четырех километров и бодаться с нами было не просто. Все-таки миномет очень грозное оружие. На вооружении у нас кроме минометов 2Б14-1 «Поднос» были два миномета 2Б9 «Василек» советский возимо-буксировочный гладкоствольный автоматический миномет калибра 82мм. Огонь из него можно было вести как прямой наводкой, так и навесной. Еще очень важное преимущество «Василька» в том, что стрелять из него можно очередями, по две-четыре мины, с подачи мин из кассеты.
На 25 посту у нас даже и потерь не было. В одну из ночей был ранен часовой, Рустам Искандеров. Стреляли из гор через дорогу. Но как только мы открыли огонь из минометов в ответ, обстрел прекратился. Утром комбат конечно же загнал нас в горы. Надо было прочесать местность и разрушить возможные укрепления душманов или наблюдательные пункты. День ползали по горам, но безрезультатно, ничего не нашли. Только вымотались до предела.
На самом посту потерь не было, но при очередном выезде в Джабаль по каким-то делам, погиб наш старшина прапорщик Фомин. За мою службу в минометной батарее у нас погибли три прапорщика. Два под обстрелом на маршруте и один подрыв на мине, в секрете «Гвоздика»
Скорее всего из-за моего опыта службы в Джабальском секрете, здесь я тоже был отправлен командованием на боевое дежурство в секрет. Этот секрет находился в горах. Название секрета романтичное – «Пион». Подъём на него был не слишком трудным, гора пологая. По всему склону горы росли невысокие сосенки. А с другой стороны пропасть, отвесные скалы. Это было нам на руку, потому что со стороны пропасти душманам до нас добраться не просто. На «Пионе» было шесть человек, все одного призыва, уже почти «черпаки». Из вооружения – 82 миллиметровый миномет 2Б14-1 «поднос», пулемет Калашникова ПКМ-7,62 с лентой в коробке на 100 патронов, гранаты и автоматы АК74М-5,45 со складывающимся прикладом. Все как бы хорошо. И вооружение, и расположение секрета, и подъем не слишком тяжелый. Кто лазил по горам в полной разгрузке, тот поймет, о чем я. Но был один очень существенный недостаток. Полное отсутствие воды. Воду приходилось поднимать и поэтому расходовалась она только для приготовления пищи и питья. Да и «апартаменты» были уж очень сомнительного качества. В расщелине из скал свалены матрасы и еще какое-то тряпье, сверху крыша из брезента.
Фото на «Пионе». Я второй слева.
На «Пионе» я очень близко познакомился с бельевыми вшами. Этими противными насекомыми, похоже еще задолго до нас, была плотно заселена наша «спальня». И где-то недели через две, тело было расчесано до крови. Кормить эту живность на «Пионе» довелось мне ровно месяц. Дни проходили монотонно. Наблюдение за окрестностями, чистка оружия, приготовление пищи. И еще давили вшей. Снимаешь с себя всю одежду, вплоть до трусов, а во всех швах и особенно в трусах под резинкой этих тварей немерено. И щелкаешь их между ногтями больших пальцев. Они лопаются, обрызгивая тебя твоей же кровью. Все тело чесалось, а почесывание руками лишь вредило расцарапанной коже и причиняло боль.
Ночью было сложнее, приходилось стоять на посту через каждые два часа. Стоять на посту, выражение несколько образное. На пост выходили по два человека, один лежал на позиции у миномета, второй в нескольких метрах ниже, недалеко от входа в «апартаменты». Что бы не уснуть, минут через двадцать, менялись местами. Горы не были безжизненны. В течении всей ночи, не раз были слышны какие-то движения, шорохи, шумы. Огонь мы открывали без предупреждения из автоматов или пулемета. Мы настолько привыкли к стрельбе, что она совершенно не мешала отдыхающей смене спать. Но уснуть мешали вши, которые были очень активны в это время суток. Сколько бы мы их днем ни давили, ничего не помогало. Было такое впечатление, что по ночам эти твари размножались тысячами.
Слава богу, хоть со стороны душманов не было попыток захватить наш секрет и ночью нас не вырезали. Через месяц пришла долгожданная смена и мы спустились вниз на 25 пост. Внизу мы сначала выстирали форму, предварительно замочив ее в керосине. Сами вымылись в баньке. Как же приятно было, одеть трусы и форму без кишащих в ней насекомых. Вот только тело еще заживало в течении нескольких дней.
Была на 25-том посту хлебопекарня. Хлеб выпекался для нашего батальона. Но самое приятное, что лично у нас, недостатка в свежем ароматном хлебе не было. Можно было заскочить на пекарню в любое время дня и ночи. Пекарями были мужики моего призыва, но из другого батальона. До пекарни они уже успели повоевать. А здесь местечко теплое, сытное. Казалось бы, сиди себе до самого дембеля на хлебе и на дрожжах. Да и бражкой можно себя побаловать. Но не из того теста были слеплены пацаны. Эти ребята не собирались провести службу в «нычках». Они оборзели до такой степени, что за нарушения воинской дисциплины их перевели в нашу батарею по своим ВУС. По которым изначально отправляли в Афганистан. С одним из них, Юрой Дубовицким, я и познакомился на пекарне. Впредь между нами завязалась очень крепкая дружба. Но встречались мы не очень часто. Потому что были в разных минометных расчетах.
Как-то уже перед «дембелем» я с Юрой в колонне поехали в 177 полк. Зашли в полковой магазин, а там продавцы две женщины. Женщин то мы уже не видели очень давно.. Как мы в этом магазине то краснели, то бледнели, никак не могли выбрать товар. Мы вдруг осознали, что без матных слов даже объясниться не можем, ни одной фразы без этих слов паразитов произнести невозможно. Да и вообще было очень сильное ощущение робости и смущения перед противоположным полом. После этого случая мы решили учиться «гражданскому» языку. И мы на полном серьезе занялись своим «образованием». Несколько раз вели «светские беседы» друг с другом исключая маты. А матерные слова, я до сих пор не люблю и практически не применяю в своей речи.
Ну так вот, хлебушка хватало всегда, а хотелось еще чего-нибудь к свежему хлебу, кроме обычной солдатской пайки. Погода в этом районе была тоже вполне комфортная для Афгана. Не было изматывающей жары. И даже местами была зеленая трава. Поэтому откуда-то из более жарких мест, сюда на пастбища перегоняли скот целыми стадами. Пастухи, как кочевники, жили месяцами со скотом на пастбищах. И, естественно, старались держать свои стада максимально ближе к нашему посту-заставе. Это все-таки стопроцентная охрана от набегов охотников за дармовым мясом. Душманы могли запросто вырезать и пастухов, и овец.
У нас была стационарная проводная связь с Душаком. Когда проходили стада животных, они иногда повреждали провода. Один раз меня с Гришей Зыряновым отправили найти и исправить повреждение. Гриша связист, хороший связист. Он, кстати, до сих пор у себя в Тюмени, так со связью и не расстался, продолжает работать в этой сфере. Обрыв провода был тогда почти у самого Душака. Мы с Гришей нашли обрыв, восстановили связь, затем зашли в Душак. Там стояло советское подразделение, царандой и какие-то строительные афганские части. В общем, настоящая «цивилизация» и магазин. Вот только денег мы с собой не взяли. Патроны взяли, гранаты взяли, сигнальные огни взяли, а вот денег нет. Ну и что? Посмотрели на витрину, сглотнули слюну от разнообразия колбас, да печенья и потопали, понурив головы до своей заставы. Но ведь не может молодой солдатский организм – вот так вот просто отказаться такого изобилия жратвы. По пути мы разработали «коварный план». И сразу же на следующий день его исполнили. Недалеко от нашего поста был мост и связь проходила под мостом. Григорий, по утру незаметно перерезал провод. Естественно, мы предупредили об этом «доверенных» лиц. В случае нападения на пост или колонну, связь этими людьми была бы восстановлена моментально. Я с Григорием, собрали деньги и заказы от всех желающих, вооружились автоматами, гранатами и прямой наводкой потопали в Душак в магазин. Риск естественно был и немалый. Территория не полностью под контролем советских войск, кругом ущелья, горы. Но какие мы колбасы оттуда принесли, ух и вкуснотища. Пировали мы тогда славно.
Однажды весной разведка доложила о крупной банде в одном из ущелий. Командованием была организована боевая операция по уничтожению этой банды. К тому времени я уже был наводчиком миномета в расчете сержанта Мехедова. Естественно, на операцию я шел уже не с минометной плитой, а с трубой (ствол, вес 19 кг). Высадились мы недалеко от входа в ущелье. Далее надо было следовать пешком. В ущелье предстояло форсировать горную речку. Река была внизу, нам надо было преодолеть эту преграду по двум бревнам, проложенным от берега до берега. Бревна высоко над рекой, а внизу стремительно проносились бурлящие потоки воды. Как только я ступил на бревна, ствол своим весом начал стягивать меня на сторону. Я снял его со спины и попытался использовать в качестве балансира, держа перед собой на руках. У меня опять ничего не получилось, ведь кроме ствола, за спиной был еще автомат и вещмешок. Почему-то сильно дрожали ноги и соскальзывали с бревен, как только я пытался ступать на них. Сержант, молча взял у меня ствол и пошел с ним. А я без ствола уже вполне спокойно преодолел это препятствие. Как только мы оказались на другой стороне речки, практически сразу из гор душманы начали нас обстреливать. Впереди нас на некотором расстоянии шла пехота, она приняла огонь на себя. Бой был в ущелье. Стреляли хрен знает из чего. Эхо было еще страшнее и громче самой стрельбы. По команде «расчет к бою» мы установили миномет на позиции выбранной офицером. Позиция была защищена валунами, скалами. Расчет работал слаженно и четко. Но я хорошо помню, что был несколько ошалевший от грохота, раздававшегося вокруг. И когда последовала команда огонь, я на пару секунд растерялся. Мне, как наводчику, надо было установить и навести прицел. Я испытал сильный страх. Хотя это была не первая моя операция, и до этого я уже участвовал в боевых действиях. Но мне почему-то казалось, что сейчас весь огонь душманов ведется только по мне и они только и ждут, что бы я высунулся. Сержант, правда, быстро вывел меня из этого состояния. Довольно грубо, но твердо произнес что-то вроде: «Боец, ты что охренел? Почему команду не выполняешь? Работай!!!» У меня еще мысль мелькнула: «Ладно, я буду работать. Но, если меня убьют или ранят, это ты будешь виноват». Не знаю, как-то я зацепился за эту мысль и на самом деле просто работал. Все-так я уже был настоящим минометчиком. И тем более с каждой миной, выпущенной из миномета, огонь с гор становился все реже и уходил от нас дальше. Сколько длился бой по времени, я сказать не могу. Но мне казалось, что он длился целую вечность. Все наши бойцы, находящиеся в зоне моей видимости, остались целы и невредимы. Душманы затихли или отошли куда-то.
Какое-то время мы стояли в ущелье, а по кишлакам и горам впереди работала авиация. После авиаподготовки (авиационные удары по выявленным объектам противника, уничтожение укреплений и огневых точек противника) мы пошли на проческу этих кишлаков. Там было много разрушенных дувалов, но были и вполне целые. Хотя мне казалось, что после такой огневой обработки уже вообще ничего здесь не должно остаться. А там даже были люди, живые люди. Женщины какие-то и без паранджи. Они уже не прятались и не закутывались. А что-то выкрикивали нам с ненавистью. Хотя каждый раз перед авиаударами и артподготовкой командование оповещало кишлаки и давало время выйти всем мирным жителям из зоны боевых действий. Это был дополнительный риск для нас. Душманы ведь тоже знали об этом и это был шанс устроить засаду у нас на пути, которым они всегда старались воспользоваться. В общем что-то мы там прочесывали, что-то искали. Кое-где возникали кратковременные перестрелки. Мелкие группы или одиночки еще оказывали вялое сопротивление. Но до завершения этого дня, банда была разгромлена, боевая задача выполнена.
Выходя из ущелья, мы продолжали осматривать уцелевшие строения. Кое-где находили оружие. В одном из дувалов моим сержантом был обнаружен мешок с деньгами. Понятно было, что эти деньги не простого дехканина. Деньги были аккуратно упакованы в мешок, скорее всего они принадлежали местному главарю банды и были переданы с караваном из Пакистана. Душманы часто перевозили караванами из Пакистана и деньги, и оружие, и боеприпасы. Вот здесь конечно мы поступили вопреки приказу, но в пользу здравого смысла. Ну не отдавать же такое богатство командирам. Деньгами забили ствол миномета почти до верху, не придумали куда их еще можно спрятать. Личные вещи и вещмешки у нас при выходе обычно проверяли особисты.
Операция закончилась, к тому же закончилась успешно. Я и бойцы моего расчета живы и даже не ранены. А за моей спиной навьючена уже не такая уж и осточертевшая труба. Это целое вместилище «клада». Награда за пот, за страх. Вот что ни говори, а могут большие деньги поднять настроение, слегка снять усталость и сил добавить, даже на войне.
Но не тут-то было. Видно и так уж слишком много фарта свалилось на меня на этой операции. Живой солдат!!! Еще и богатства тебе? Оказывается, у пехоты оставалось несколько минометных мин. Что бы не мучать личный состав и так измотанный до предела на операции, комбат решил расстрелять оставшиеся мины. И вот скажите, какого черта, нашему расчету надо было в это время оказаться рядом аж с командиром БАТАЛЬОНА. Приказ миномет к бою, был отдан именно нашему расчету. Правда сориентировались мы быстро. Леня Радчук с двуногой метнулся за ближайшие развалины. Мехедов доложил, что не все номера расчета на месте. За что немедленно услышал от комбата «лестный отзыв» в свой адрес и приказ: «В течении пару минут, чтобы орудие было готово к бою!» Я и Мехедов пулей побежали за развалины. И с остервенением палкой начали выковыривать деньги из ствола. За несколько минут мы успели выковырять деньги, запихать немного в берцы, вернуться к комбату и привести миномет в боевое положение. Успешно отстрелялись, но вернуться за деньгами возможности не было. Вот так на одной из операций мне довелось почувствовать себя сказочно богатым, но всего-то, наверное, в течении получаса.
О военных буднях 25-го поста. В один прекрасный день нам сказали, что на КП батальона на самом перевале, приехал стоматолог и всех желающих с зубными проблемами будут лечить. Из нашего минбата было тоже несколько человек, в том числе и я, в коренном зубе образовалась дырка. Я с Гришкой по дороге совещались по поводу лечения. Он стоял на своем, что свой зуб будет только удалять. Ну а я решил, молод еще, вся жизнь впереди, уж лучше полечу, запломбирую, зубы нужны еще. Как сказал, так и сделал. Рассверлил мне этот эскулап (Ссука) дырку, да и залепил пломбой. Вернулись мы к себе на пост, у Гришки к вечеру, после удаления, уже вся боль прошла, улыбается довольный. А я места от боли себе не нахожу. Всю ночь водой ледяной из речки рот полоскал. Пока холод во рту, на минуты боль снимало. Под утро полный песец, башка раскалывается, челюсть выворачивает, глаза на лоб лезут. Ну и давай меня мужики выручать. Чем-то наподобие шила, пломбу мне доставать. А доктор видно опытный был, пломбу на совесть поставил. И все-таки, хоть и с огромным трудом, но мы победили, выковыряли ее. И все, боль моментально ушла. Не лечил я больше зубы в Афгане. А этот все же сразу на гражданке пришлось удалить, да и не один зуб что-то у меня был подпорчен за время войны.
Как-то в гости к нам на огонек, заглянула полковая разведка. Вечером я стоял на посту. На улицу вышел прапорщик и два лейтенанта. Они спрятались возле моего эспээса, присели и осторожно курили. Потом у них зашел спор о часах. Прапор очень хвастался своими часами фирмы Seiko, настоящие, были такие в Афгане. Он говорил, что они противоударные, водонепроницаемые и прочее. В общем они даже заспорили на что-то. Ну и зачем же дело стало-заспорили, проверили. Делов-то, речка в двух шагах. В воду опустили, подержали малехо, достали, все хорошо, тикают. Ну а на против ударность, решили мне доверить проверку. Зря конечно. А я и рад стараться, добросовестно и с душой, со всего маха и впечатал в скалу эти часы. В общем стекло себе, механизм себе, разлетелись часики. Прапорщик: «Ну что же ты, солдат, кто так часы кидает?» Я: «Виноват, товарищ прапорщик, старался как лучше, приучен выполнять приказы дословно». В общем поржали с него лейтенанты, а прапорщик сгреб часы в ладошку и пошли они в расположение.
Попробую рассказать о своем личном опыте употребления чарза. Тема очень непростая и поэтому изложить ее не легко. Возможно, кто постоянно служил в полку и после боевых возвращался в полк, меня может не понять. Я думаю полк – это есть регулярная Советская Армия с соответствующей дисциплиной, командирами и прочими атрибутами. Ну, а на операциях тут уж не до чарза, это и ослу понятно. А вот на заставах и на маршруте, как лично в моем случае, достать наркоту было очень легко. Опасность погибнуть была всегда, особенно в одурманенном состоянии. Боевое дежурство – это постоянное напряжение, риск боестолкновения в любую минуту. Так же у нас был беспрепятственный контакт с местным населением, с колоннами советскими и афганскими. И я почти уверен в том, что среди добродушных бачей, которые снабжали желающих наркотой, были обычные распространители, которые зарабатывали на этом деньги. Но были и душманы, подсовывающие эту дрянь, с определенной целью подсадить на наркотики бойцов, ведь потом так легко резать обдолбленных.
Попробовал я на 25 посту, уже после полугода службы. Молодым у нас это было совсем непозволительно, свои же и прибили бы за употребление. А вот потом уже можно было попробовать. Первый опыт был можно сказать почти безрезультатным. Курнули мы на пару человек один косяк, я практически ничего не почувствовал, кроме какой-то неопределенной тревожности и потом волчьего аппетита. Пошёл на пекарню за хлебом, на улице было темно, расстояние мне показалось втрое большим, чем было на самом деле до пекарни. Ничего хорошего, в целом никаких приятных эмоций. Кто-то сказал, это потому что первый раз и доза маленькая. Второй случай мне представился довольно быстро и нежданно-негаданно. На 25 посту мы даже баньку построили. Была настоящая парная, только очень тяжело было воду таскать из речки. Я был в наряде. С кем-то из своих, целый день таскал воду в баню. Вечером «деды» отдыхали после баньки , смеялись, шутили, балдели. Кому из них пришло в голову угостить меня, я даже не помню и цель их поступка я не знаю. Мне досталась одному целая сигарета с фильтром, забитая пластилином чистоганом (душманский чарз у нас называли) без табака. До развода было какое-то время. Я выкурил почти целую эту сигарету. И почему-то был уверен, что на вечернем построении мне не придется быть. Что и как там произошло, я толком не помню, но слегка соображать я начал уже в строю. До сих пор кажется помню, мне очень хотелось пить, кружилась голова и меня клонило в сторону на рядом стоящего товарища. Когда я пару раз своим плечом коснулся его плеча, он посмотрел на меня и шепнул: «Что-то ты очень бледный и на лице крупные капли пота». Я обратился к офицеру с разрешением выйти из строя, по причине плохого самочувствия. Мне разрешили. Я сделал пару шагов, колени у меня стали подгибаться, и я услышал слова офицера уже как будто из-под земли: «Держи его, лови!» Я еще подумал: «О ком это, кого я должен ловить?» Очнулся я на кровати, рядом встревоженные лица кого-то из офицеров и солдат. У меня под носом ватка с нашатырем и рядом на кровати один из моих благодетелей-угощателей. Он мне на ухо шепнул: «Расскажешь кому-нибудь – тебе песец». В общем быстро мужики сориентировались и разыграли перед командованием сцену угоревших в баньке. Баня новая, еще в обкатке, ну вот и результат. И тут выяснилось, что у нескольких человек внезапно закружилась голова, кого-то затошнило, кто-то принес памятку «Пострадавшему от угарного газа». А я лежал на кровати и боялся взлететь, на самом деле все плыло перед глазами, все кружилось. Через некоторое время конечно же отпустило и даже, наверное, слегка хорошо стало. Вот так «деды», не знаю умышленно или просто шутя, оказали мне «медвежью услугу». Не тянуло меня больше экспериментировать с этой хренью. Ну и слава богу.
Основной задачей постов-застав на маршруте была охрана трубопровода и проезжающих колонн, как советских, так и афганских.
Доставалось водителям колонн даже без обстрела. Как-то на подъеме на перевал Саланг с дороги сошли два КамАЗа. Обрывы, пропасти были там страшные. Подъем тяжелый, дорога узкая. Мне вообще со стороны казалось, как можно на таких дорогах управлять транспортным средством. А случай с этими КамАЗами запомнился по причине того, что они были с картошкой и мы ездили туда за картофаном. Колонна ушла дальше, а машины так и остались там лежать. Что с водителями, я не знаю, но нас это как-то не сильно тревожило. Обычное рядовое происшествие. А вот наличие картошки, настоящей картошки, радость в наш коллектив привнесло. На посту картошка у нас была только «клейстер» и иногда маринованная в банках. Но она была не вкусная и сколько ее не вари оставалась твердой. А тут богатство такое привалило. Я не кощунствую и никого не пытаюсь оскорбить, да пусть простят меня пацаны, которые вели эти КамАЗы.
Рассказывает Андрей Александрович Голубев Колона 1022, боеприпасы, ВЧ ПП 13354 с, 425 автобат, водитель, рядовой.
– Душак запомнился конкретно, там и цепи одевали, и патроны к изолирующим противогазам получали чтобы пройти тоннель и не задохнуться. «Путешествие» было очень романтичное. От этой романтики очко жалось, как в последний раз.
Четыре цепи, а КамАЗ не едет на перевал.
На Саланг мой КамАз затянут тракторами или БТРом, а спускаться - как хочешь, так и спускайся. «Жопа» редкостная. Втыкаешь скорость передачи пониже, а колеса начинает в обратку крутить. И всё … полетел как на коньках. Тормоза вообще эффекта ноль. Надо газу давать, а впереди чья-то «корма», справа пропасть, слева скалы отвесные и что хочешь, то и делай. Ахмад Бекмирзоев, после «дембелей» получил в феврале «шаланду». И где-то после Душака, его КамАЗ улетает в пропасть. Улетел и лежит на боку, весь целенький, а уже когда вытаскивать стали, вот тогда ему и досталось. Автомат и бронежилет водителя утонули в реке. Так они с земляками до одури ныряли в реку... горную... зимой. Ствол нашли, а броник уплыл, площадь сопротивления большая, так и не нашли. В Кабуле на стоянке спёрли у водителей какой-то колоны, я им уже в гарнизоне у знакомого старшины обменял его, чтобы такой же был. Диме Федяеву из Одессы в Хинжане мину магнитную подцепили. Перед Душаком сработала. КамАЗ в одну сторону, кузов с градовскими снарядами в другую. На «точку», то ли пехотную, толи «трубачей» затащили и оставили там, на обратном пути забрали. И холодали, мерзли при подъёме на Саланг. От штанины отрезали гачину. Делали одну дырку и одевали на голову что бы не мерзла. Это когда нет лобового стекла. А дырка одна для того, чтобы, когда один глаз замерзнет, передвигаем на другой.
Так я помню Северный Саланг. Таким мне запомнился Душак. И мы, и комендачи, и трубачи, и водители колонн – каждое подразделение выполняло свои задачи. Но цель была одна - сохранить перевал Саланг и доставить стратегически важные грузы до места назначения. Все мы, хоть и в разной степени, испытали на себе сходы лавин, мины, обстрелы, резкие перепады температуры воздуха, высокогорный разреженный воздух, нехватку воды. Все хватанули тягот и лишений по полной программе, но боевую задачу выполнили.