Видео на ютуб выложили буквально вчера, думаю дайка поищу ветерана, может есть какая-нибудь информация про него и нашёл. Нашёл информацию про командира на сайте Бссмертный Полк. Никитин Виталий Григорьевич - ветеран Великой Отечественной войны, боевой офицер, орденоносец.
В возрасте 18 лет в 1936 году был призван в ряды Советской Армии. Окончил Бронетанковое училище.
Служил на Дальнем Востоке, участвовал в защите восточных границ СССР у реки Халхин-Гол (на территории Монголии) с весны по осень 1939 года. С ноября по март 1940 года принимал участие в Советско-Финской войне. Получил первое ранение. Выздоровел, вернулся в строй. 22 июня1941года началась Великая Отечественная война.
///21 апреля 1945 года танковый взвод Никитина Виталия Григорьевича первым вошел в предместье Берлина, в город Эркнер. Отец рассказывал, как наших танкистов радушно приветствовали простые немцы:- «Измученные и голодные они выходили из своих укрытий, часто из подвалов и жали нам руки. Больше всего среди жителей Эркнера было стариков и детей, они с радостью приняли от нас угощение – кашу из фронтовой кухни».
Этот поступок благородства и доброты запомнился горожанам///
Все очевидцы опрошены. На основании их рассказов я скоро подготовлю и опубликую пост с именами экипажа нашего тяжелого танка КВ-1, который на третий день войны сдерживал натиск лучшей танковой немецкой дивизии в течении двух дней в одиночку.
Пост будет сложным. В нём я изложил события как можно подробнее для того, чтобы вы смогли увидеть картину той битвы до мельчайших подробностей. Почувствовать себя частью того легендарного экипажа и пережить то сражение от начала и до самого конца...
На фотографии командир экипажа тяжёлого танка КВ-1: старший лейтенант Василий Гаврилович Бондуровский и механик-водитель старшина Михаил Ефремович Голинко за чтением газеты «Правда» от 03 мая 1942 г.
Западный фронт, 145-я отдельная танковая бригада.
Вот эта самая газета
У старшего лейтенанта Бондуровского необычная судьба. Его 43-й танковый полк 22-й танковой дивизии полностью погиб в районе Бреста. Сам, тогда ещё лейтенант, учтён как пропавший без вести в 1941 году.
Второй раз пропал без вести в конце 1942 года. В том же бою его друг и механик-водитель старшина Голинко был убит.
На фото ниже наш танкист, который только что попал в немецкий плен...
Один среди врагов. Видно, что боец растерян, но страха на лице и в глазах нет. Немцы делали фото в пропагандистских целях, но в итоге забраковали именно по этой причине. Дальнейшая судьба не известна
Воспоминания ветерана войны, танкиста, вернее просто его ответ на вопрос:
– Что же такое НЕНАВИСТЬ?
«Я до войны, что такое ненависть и не знал, потому, как причин её испытывать не было. Горе разное было. Собаку, которую сам выкормил молоком козьим – волки зарезали. Бабушка с лестницы упала – разбилась, похоронили. Это было горе. Война началась – это беда. А вот ненависти не было.
Любовь была. Да и сейчас свою бабку люблю.
Я из деревенских, с трактором на «ты», техника ведь схожая с танками, потому в сорок первом, когда война уже гремела тогда вовсю, и несмотря на бронь (была у трактористов наших у всех, но отказался я от неё), взяли меня без разговоров в танковое училище. Был у нас в училище один старшина-инструктор – кличка у него была «в задницу раненый». Его, действительно, туда ранило вскользь, пулей. И он по этому поводу, вероятно, комплексовал.
Раз в заднее место ранен – значит трус. Глупость, конечно, страшная – много там выбирает пуля или осколок – куда попал, туда и попал. Но этот старшина, как волк ходил с утра до ночи, злой, аки чума, ну и вымещал на нас всю свою глупую ненависть. Как только не измывался он над нами. И чуть что не так – орет:
– Трусы, дезертиры, сопляки… Под трибунал пойдете!
Поначалу нам было страшно, а потом мы попривыкли и поняли, что старшина наш был, что ни на есть самый обычный трус, но с властью, какой-никакой, над нами, над салагами, значит. Раненый – понятно, на передовой побыл – понятно, и обратно туда явно не хотел – тоже понятно. Как-то на самом деле двоих ребят наших, уже не припомню за что, подвел-таки под трибунал.
Ребята решили его придушить ночью. Я был против! Нельзя нам об такую сволочь руки марать! Пообещал придумать план, как его на передовую отправить, ну и придумал.
Было на полигоне, на стрельбах и прочих тренировках, такое упражнение – оборона танка в ближнем бою. Через верхний люк надо было гранату кинуть в цель. Боевую гранату.
Он нас этим упражнением замордовал, вот буквально замордовал! Нам стало понятно, что он на самом деле трус и страшно боится, что кто-то из нас гранату внутрь танка уронит, где он, драгоценный, сидит и нами командует.
Я припрятал в башне заранее кусок железяки, похожий в темноте (а в танке темно) на гранату, ну и вызвался кидать гранату первым. Трус подает мне (весь потный, он всегда со страху потел) гранату и начинает свою обычную брань:
– Докладывай, что должен делать, сопля!
Я начинаю монотонно бубнить:
– Вынимаю чеку, открываю люк, бросаю гранату, – в этот момент выбрасываю железяку вниз, которая загрохотала, как прощальный вальс немца Шопена, говорю – ёпрст! – и выкидываю гранату из танка, при этом не забываю закрыть люк, чтобы этот дурачок из танка под осколки гранаты не рванул.
Он, таки рванул и ударился головой в закрытый люк, что-то там с матами, и тут прозвучал взрыв гранаты снаружи танка. Он затих и от него повеяло чем-то странным, до боли знакомым, как летом из солдатского уличного клозета. Он молча открыл люк, вылез и бегом кинулся к ближайшему озеру. Мы же наблюдали всю дорогу на его задней части всё увеличивающееся в размерах рыжее пятно.
Курсанты взвода стрелков-радистов 194-й учебной танковой бригады иностранной техники. Обучались экипажи в то время для английских танков Mk.II и Мk.III. Была сформирована 11 апреля 1942 г.
Кличку, понятное дело, мы ему поменяли (на «засранца»), но и он ещё более озверел, но стал нарушать инструкцию – заставлял нас всё делать снаружи танка (наполовину высунувшись, пока гранату не кинем, а потом уже позволял забираться внутрь).
И так было до тех пор, пока проверяющие не увидели! Да как его построили, да какими словами его обложили! Мать моя, женщина! И покойников он на фронт готовит! Да такого танкиста в поле сто раз из автомата застрелят фашисты! Обозвали вредителем и исполнили нашу мечту – отправили на фронт! Когда он уходил, то пришел к нам прощаться. Мы же к нему даже не вышли и плюнули ему вслед. А наша ненависть к нему сменилась полным презрением. Мы все тут на фронт рвёмся, каждый день считаем, сводки фронтовые слушаем, гадаем, где воевать будем, а этот... И жалко, и противно.
Но это тоже была, оказывается, не ненависть!
А вот какая она, эта настоящая ненависть, я чуть позже расскажу.
Третий бой мой начался так. Атака. Взрыв. Улетел в чёрную бездну. Нет сознания, пришел в себя – плен.
На фотографии танкисты 18-й танковой дивизии вермахта, позади них пленные бойцы РККА на броне танка Pz. Kpfw. III. Лето 1941 года
Но в плену то другая история, там больше ярость и злоба на всех. Когда меня из плена освободили – сразу короткая проверка, хоть трошки обгорелый я был, но меня признали все мои ребятки из полка, потому не длинная с запросами и посиделками под замком. Потом сразу в госпиталь, ремонтировать мои конечности пострадавшие. На мне с детства всё заживает, как на собаке, хоть и хотели комиссовать, но не вышло по-ихнему, зажило всё. Потому не прошло и трёх месяцев, как я догнал своих!
Наступление шло полным ходом!
И вот моя рота, новенький Т-34, мечта танкиста Красной Армии! Но не уберёг я его, сожгли его фашисты в четвёртом бою. Расскажу вкратце, как.
В колонне танковой завсегда есть первый танк, ну и последний. Так вот, когда нарываешься на засаду или на подготовленную оборону фашистов и ваша колонна не успела развернуться в боевое построение, то эти два танка (первый и последний) всегда страдают больше всего. По ним бьют, чтобы сделать манёвр остальных машин очень сложным в условиях обездвиженности колонны. Кого ставили первым, всегда знал, что шансов выжить очень мало, потому готовились к любым ситуациям и смотрели во все стороны.
Освобождение села нашими танкистами
В тот раз первым в колонне шёл мой танк ну и нарвались мы на минное поле с корректировщиком артиллерии, который сидел на дереве, а били по нам из-за холма, не видели мы их...
Танк подбили, и он сгорел, в итоге, ну а сейчас речь не о том, а о шестом танке, который подо мной сгорел. Дело в Берлине уже было, в сорок пятом. Атака. Мы наступаем. Пехоту нашу рассеяли осколочными, и она подотстала на квартал, может пол, не суть важно. Я увидел, через открытый люк, фаустпатрон и тень человеческую, понял, что сейчас шмальнёт он по нам, не успеваем мы его уложить, потому только рявкнул:
– Быстро все из танка! – и люк нараспашку!
Танк, когда в него фаустпатрон попадает, жахает, аки лампа с керосином, если попадает в бак с топливом, а в Т–34 он, этот самый бак, почти везде! Жахнул.
Из люка выскакиваю в столбе огня, ребята за мной, горит на нас всё! Комбез, шлемофон, сапоги, а что не защищённое, руки там, лицо, сразу, как чулок с волдырями слазит.
А тот немец видит наше копошение, фауст кидает и целится из-за баррикады в меня из винтовки своей, ну и стреляет! Я бегу прямо на него, вот из меня ненависть прёт со всех щелей, вот за день до Победы сжечь мой танк и меня, да я же тебя голыми руками... Бегу и чувствую, что попадает в меня фашист, а мне не больно, только ногу толкнуло...
В общем, на этой самой ненависти я и добежал к нему, повалил его на землю и всадил ему нож в глотку, уже и не помню, как он мне в руку попал...
Да, а пока я бежал – он ещё раз в меня попал – в плечо. То я уже потом в госпитале узнал, когда в себя пришел, а так, последнее, что я помню, это его кадык и моя «финка», нож, значит, такой... Вот, что может ненависть с человеком сделать, силы какие может придать ему нечеловеческие! А вы говорите... Поэтому, вот что на фронте, в бою всему голова – ненависть к врагу!
А всё остальное – так, для красного словца. Это был, кстати, шестой танк, что подо мною сгорел, я рассказывал. Они горят, к сожалению, целиком, а потом ещё и взрываются, ведь там боекомплект полный–неполный, а мы танкисты горим, иногда, частично.
Жители освобожденного Белостока общаются с советскими танкистами и бойцами пехоты. Девушка осматривает орден Славы на гимнастерке сержанта. За танками Т-34 виден костел Успения девы Марии. В конце сентября 1944 года Белосток был включен в состав Польши
Когда в первом своем танке горел – попал в госпиталь без сознания. Долго без него, сознания, был и без документов – сгорели они. А без документов человек – не человек, солдат – не солдат, командир – не командир... А домой пришла похоронка. Писарь – придурок, возьми и напиши в сопроводительном письме – «Ваш сын сгорел в танке».
До невозможности глупый оказался человек, разве можно такое родителям писать–посылать? Это чуть позже уже стали писать в похоронках нормальные слова про геройскую смерть и прочее ... А тут «сгорел в танке!». Вот каково это было матери читать! Отец, слава Богу, от мамы письмецо–похоронку припрятал, и в редакции показал. Поэт один узнал об этом и стихи написал на мою геройскую смерть … А я-то жив! В себя пришел, всё наладилось, уже ходить могу, а отец на мои письма из госпиталя отвечает как-то странно, сухо и непонятно. Оказывается, он не верил, что я живой – почерк у меня шибко изменился. Ещё бы ему не измениться, если через мою руку пяток осколков пролетело и не задержалось, хорошо, хоть попришили всё (почти) на место. Потом ещё раз похоронка пришла, но отец уже точно не верил, и правильно делал – жив я оставался, чего и всем вам желаю. А я в плен попал. Пенсию за меня мои родители получали. Но, наверное, не за всё время, ведь за то, что я официально в плену числился, за те полгода, что я у немцев был, не выдавали им. Это когда «смертью храбрых» приходит, то – да! Пенсия, как семье героя! А тут-то всё, наоборот, почти что предатель, самый, что ни на есть …
Хорошо, что и экипаж мой, и командир полка моего, когда меня освободили, были живы. И времени немного прошло – с полгода, и рапорт тот нашли быстро. И все ребята написали, что оставили меня у сгоревшего танка мёртвым. В общем – посчитали меня убитым, потому как не дышал! Они-то вот посчитали, а немцы нет.
Присмотритесь – сколько нашивок у майора за ранения...
Очнулся в концлагере пересыльном, в госпитале – оказалось, что я в плену. Врачи все русские. Спасибо им отходили меня чуть, ну как могли, и на том спасибо!
Ходить начал потихоньку – ушёл в побег. Поймали быстро – слабый был я совсем, надо было ещё силушек поднабраться, а потом бежать. Но нет, учимся на своих ошибках – научили меня фрицы уму-разуму – вот уж кровушкой умылся, так умылся, и зубы мне все передние выбили сапогами–кулаками.
Второй раз через три месяца сбежал – опять попался, поляки местные меня выдали. Все пальцы на ногах прикладом винтовочным раздробили, чтоб не бегал больше, повезло мне, наверное, что не расстреляли.
Под конец войны немцы пленных стали беречь, зависело, конечно, от лагеря, наш лагерь больше для работ на заводе был, потому и не порешили. Ну, а когда отступали, то просто не успели нас порешить–перестрелять всех, бежали они больно спешно…
Вот в плену, когда ярость–ненависть меня душила, думал, что когда придёт мой час, я их, германцев–то, зубами грызть–убивать буду, хоть и не осталось от зубов моих ничего – пеньки одни! В Австрии, как-то поставили меня пленными немцами командовать – трупы коней–лошадей закапывать. Земля у них каменистая – тяжело немчуре было её копать–долбать. Я же думал – всех немцев с этими конягами вместе закопаю–прикопаю.
А потом думаю себе и гляжу на них – ведь, по сути, несчастные и жалкие люди, сдутые какие-то, безжизненные, хоть и рожи – как моих две, а то и три…
И ушла ненависть, как и не было её.
Стало мне на них вот наплевать с высокой горки ... Только вот речь ихнюю, немецкую, до сих пор слышать не могу, но думаю, что это не ненависть закипает, а что-то иное, да и сердце потом начинает барахтаться, как не в себе, и курить хочется, а бросил ещё в сорок шестом, как с госпиталя окончательно вышел.
А так – ненависти на них нет совсем.
Немцам ведь тоже досталось. Насмотрелся я на них и в войну, через прицел, да и после на пленную немчуру.
Век бы их больше не видеть и не слышать»
Польша 1945 год. Немецкие военнопленные идут на земляные работы по улице Варшавы.
Это отрывок из документального военно-исторического романа "Летят Лебеди" в трёх томах.
Если понравилось, вышлю всем желающим жителям этого ресурса
Пишите мне в личку с позывным "Сила Пикабу" (weretelnikow@bk.ru), давайте свою почту и я вам отправлю (профессионально сделанные электронные книги в трёх самых популярных форматах fb2\epub\pdf). Пока два тома, третий на выходе, даст бог.
Есть печатный вариант (пока) двухтомника в твёрдом переплёте
В ночном бою 16 января 1944 года танковая рота старшего лейтенанта Александра Ивановича Спирина с тремя танками Т-34 вырвалась далеко вперёд и подошла к населённому пункту Дятлицы.
Обнаружив сосредоточение большого количества техники нацистов Спирин не стал ждать подхода основных силы полка и с ходу атаковал.
Атака удалась – минус девять орудий разного калибра.
Продолжая атаку на окраине деревни Дятлицы, Спирин обнаружил десять танков противника и сходу поджёг первый из стоящей колонны. Ответным огнём Т-34 Спирина тоже подбит.
Погиб заряжающий, осколком повредило рацию и была сорвана гусеница. Два оставшихся танка попытались оттянуть танк командира на буксире, но получили приказ командира вернуться в расположение полка, с донесением о положении в Дятлицах, забрав с собой раненых членов экипажа. Спирин, в ожидании подхода основных сил сам продолжал вести бой.
Снаряды подавал ему механик–водитель, а он помогал механику отремонтировать гусеницу и спасти машину.
Немецкая разведка, в свою очередь, обнаружила, что возле танка офицер и они предприняли попытку захвата остатков экипажа в плен.
Механик-водитель был убит выстрелом из снайперской винтовки, а старший лейтенант Спирин занял оборону и открыл огонь из автомата по окружившим его солдатам противника, который сначала пытался взять офицера живым.
Когда подошло подкрепление, которое с боем ворвалось в Дятлицы, то танкисты увидели вокруг подбитого Т-34 шестьдесят три трупа вражеских солдат.
Старший лейтенант Спирин был ещё жив, в госпитале из него достали шестнадцать пуль и три осколка, но спасти его не смогли
Старший лейтенант Александр Иванович Спирин
Результаты одного дня войны (14 января 1944 года) для 2-я танковой роты из
4 Отдельного Ропшинского Краснознаменного полка, командир роты – Александр Спирин
– уничтожили 2 немецких танка
– 38 землянок и ДЗОТов
– 36 пулемётных точек
– 38 артиллерийских орудий
– 1 бронированный тягач
– Взяли в плен 7 солдат и офицера
– 700 гитлеровцев были уничтожены
Лично на своём танке уничтожил:
– 16 артиллерийских орудий
– 18 землянок
– 13 пулеметов
– Тяжёлый немецкий танк "Тигр", 7 обратил в бегство
– 19 гитлеровцев
Удостоен звания Героя Советского Союза (посмертно)
Его экипаж награжден орденами Отечественной войны разных степеней.
Были похоронены в деревне Гостилицы Ломоносовского района Ленинградской области
На выросшем холме была прибита медная табличка с отчеканенной точечной надписью:
«Здесь лежит Герой-танкист, трижды орденоносец, старший лейтенант Спирин А.И. 17/I-44г
Отрывок из романа. Сброшу всем желающим пикабушникам на электронную почту абсолютно безвозмездно документальный, военно-исторический роман "Летят Лебеди" в двух томах.
Том 1 – «Другая Война»
Том 2 – "Без вести погибшие"
Пишите мне в личку с позывным "Сила Пикабу" (weretelnikow@bk.ru), давайте свою почту и я всё вам отправлю (профессионально сделанные электронные книги в трёх самых популярных форматах).
В газете «Советская Караганда» от 22 августа 1944 года, некогда выходившей в Караганде, было опубликовано письмо, отправленное казахским солдатом Топатаем Жунусовым полевой почтой №28054-0. Статья об этом письме вышла под заголовком «Девушки-танкисты».
В ней рассказывается о подвигах казахских девушек-танкистах. Командир экипажа, младший сержант Жамал Байтасова, заряжающий Кулькен Токбергенова, механик-водитель Кульжамила Талканбаева и связист-стрелок Джамиля Бейсенбаева. Автор письма говорил, что встретил их, когда юных защитниц награждали медалями «За отвагу».
Похоже, что Т. Жунусов встретился и побеседовал с экипажем во время боев за освобождение Литвы. Он писал, что танк, управляемый девушками-героями, уничтожил несколько огневых точек противника, железобетонные дзоты и много пехоты.
В декабре 1974 года писатель-ветеран Калмукан Исабаев разместил в газете «Қазақ Әдебиеті» статью под названием «Қайда екен, қайда, сол батыр қыздар?» (Где они, где эти девушки-герои?). Он поднял вопрос о необходимости дополнить сведения об этих четырех казахских защитницах, призвав посодействовать и общественность. Однако какой-либо новой информации так и не появилось.
Свое исследование на эту тему провела доктор исторических наук Зауреш Сактаганова. Вот что она говорит:
«В годы Великой Отечественной войны более 50 девушек служили в танковых войсках. Одной из них, Марии Октябрьской, было присвоено звание Героя Советского Союза. Но вот какой-либо информации о полностью женском экипаже в истории войны нет. На прошедшей в Москве Международной конференции «Судьба воина», когда я рассказала о девичьем экипаже, этим заинтересовались поисковики из Латвии и Литвы. Они были очень удивлены, сказав, что это настоящая бомба!
Информацию об этом искал и писатель Калмукан Исабаев.
«Никаких данных или родственников не обнаружено. Похоже это были совсем юные и еще незамужние девушки. Обстоятельства гибели неизвестны. Единственная информация — статья в газете «Советский Казахстан», — сказал писатель.
Известны имена, но нет ответов на вопросы, где они родились, выросли, как оказались на фронте, в каких сражениях участвовали, где и как погибли и где были похоронены. Беспокоит поисковиков и то, что после войны их никто не искал. Разве у этих девушек не было родителей, братьев и сестер, сверстников, друзей, соседей или просто знакомых? Разве их не видели на фронте другие казахи?
В этом видео я хочу рассказать об одном интересном случае в начале войны, когда всего 1 танк КВ сумел на двое суток отрезать снабжение половины 6 танковой дивизии Вермахта.
Из мемуаров генерал-полковника Эрхарда Рауса:
“24-го июня единственная дорога, ведущая к нашему плацдарму на реке ДубИсса, была заблокирована сверхтяжелым танком КВ-1. Вдобавок к этому русский танк сумел уничтожить телефонные провода, связывающие нас со штабом дивизии.
Своим огнем он уже поджег 12 грузовиков со снабжением, а все попытки обойти его оказались безуспешными. Поэтому я приказал батарее лейтенанта Венгенрота, недавно получившей 50-мм противотанковые пушки, пробраться сквозь лес, подойти к танку на дистанцию эффективной стрельбы и уничтожить его. Спустя пол часа все орудия были на исходных позициях, готовые открыть огонь. Грохнул выстрел первой противотанковой пушки, мигнула вспышка, и серебристая трасса уперлась прямо в танк. Расстояние не превышало 600 метров. Мелькнул клубок огня, раздался отрывистый треск. Прямое попадание! Затем последовали второе и третье попадания.
Офицеры и солдаты радостно закричали, словно зрители на веселом спектакле. «Попали! Браво! С танком покончено!» Но это была преждевременная радость. После 8 попаданий танк начал разворачивать башню, аккуратно нащупывать цели и методично уничтожать наши орудия одиночными выстрелами 76-мм орудия. Две наших 50-мм пушки были разнесены на куски, остальные две были серьезно повреждены. Личный состав потерял несколько человек убитыми и ранеными. Лейтенант Венгенрот отвел уцелевших назад, чтобы избежать напрасных потерь. Он был глубоко потрясен тем, что недавно полученное оружие, которому он безоговорочно доверял, оказалось совершенно беспомощным против чудовищного танка. Чувство глубокого разочарования охватило всю нашу боевую группу.
Требовалось найти какой-то новый способ овладеть ситуацией. Было ясно, что из всего нашего оружия только 88-мм зенитные орудия с их тяжелыми бронебойными снарядами могут справиться с уничтожением стального исполина. Во второй половине дня одно такое орудие было выведено из боя под РасЕйняем и начало осторожно подползать к танку с юга.
КВ-1 все еще был развернут на север, так как именно с этого направления была проведена предыдущая атака. Длинноствольная зенитка выбралась на опушку леса и приблизилась на расстояние 500 метров. Расчет начал готовить орудие к стрельбе. Хотя танк не двигался со времени боя с противотанковой батареей, оказалось, что его экипаж имеет железные нервы. Он хладнокровно следил за приближением зенитки, не мешая ее приближению. Наступил критический момент в дуэли нервов, когда расчет принялся готовить зенитку к выстрелу. Для экипажа танка настало время действовать. Пока артиллеристы, страшно нервничая, наводили и заряжали орудие, танк развернул башню и выстрелил первым! Каждый снаряд попадал в цель. Тяжело поврежденная зенитка свалилась в канаву, несколько человек расчета погибли, а остальные были вынуждены бежать. Пулеметный огонь танка помешал вывезти орудие и подобрать погибших. Провал этой попытки, на которую возлагались огромные надежды, стал для нас очень неприятной новостью. Оптимизм солдат погиб вместе с 88-мм орудием. Наши солдаты провели не самый лучший день, жуя консервы, так как подвезти горячую пищу было невозможно.
Мы решили, что если с танком не удалось справиться днем, то ночью мы сделаем это по любому. Наши саперы предложили просто подорвать его взрывчаткой. После наступления темноты двенадцать добровольцев во главе с лейтенантом Гебхардтом двинулся в путь. Дорога проходила через небольшой песчаный участок к полоске деревьев, среди которых был обнаружен танк. Русский гигант стоял на том же самом месте, его башня замерла. В час ночи саперы начали действовать, так как экипаж танка уснул в башне, не подозревая об опасности. После того как на гусенице и толстой бортовой броне были установлены подрывные заряды, саперы подожгли бикфордов шнур и отбежали. Через несколько секунд гулкий взрыв разорвал ночную тишину. Задача была выполнена, и саперы решили, что добились решительного успеха. Однако не успело эхо взрыва умолкнуть среди деревьев, ожил пулемет танка, и вокруг засвистели пули. Сам танк не двигался. Вероятно, его гусеница была перебита, но выяснить это не удалось, так как пулемет бешено обстреливал все вокруг. Лейтенант Гебхардт и его патруль вернулись на плацдарм заметно приунывшие.
Четвертым решением, которое родилось утром 25 июня, был вызов пикировщиков Ю-87 для уничтожения танка. Однако нам было отказано, так как самолеты требовались буквально повсюду. Проклятый танк требовалось уничтожить любой ценой, поскольку без снабжения боевая мощь нашего плацдарма будет серьезно подорвана. Мы намеревались отвлечь внимание КВ-1 ложной атакой танков майора Шенка и подвезти поближе 88-мм орудие, чтобы уничтожить ужасного монстра. Местность вокруг русского танка способствовала этому. Так как лес был довольно редким, наши верткие Pz-35t могли свободно двигаться во всех направлениях.
Вскоре прибыл 65-й танковый батальон и начал обстреливать русский танк с трех сторон. Экипаж КВ-1 начал заметно нервничать. Башня вертелась из стороны в сторону, пытаясь поймать на прицел нахальные германские танки. Русские стреляли по целям, мелькающим среди деревьев, но все время опаздывали. Германский танк появлялся, но буквально в то же мгновение исчезал. Экипаж танка КВ-1 был уверен в прочности своей брони, которая напоминала слоновью шкуру и отражала все снаряды, однако русские хотели уничтожить досаждающих им противников, в то же время продолжая блокировать дорогу.
К счастью для нас, русских охватил азарт, и они перестали следить за своим тылом, откуда к ним приближалось несчастье. Зенитное орудие заняло позицию рядом с тем местом, где накануне уже было уничтожено одно такое же. Его грозный ствол нацелился на танк, и прогремел первый выстрел. Раненный КВ-1 попытался развернуть башню назад, но зенитчики за это время успели сделать еще 2 выстрела. Башня перестала вращаться, однако танк не загорелся, хотя мы этого ожидали. Хотя противник больше не реагировал на наш огонь, после двух дней неудач мы не могли поверить в успех. Были сделаны еще 4 выстрела бронебойными снарядами из 88-мм зенитного орудия, которые вспороли шкуру чудовища. Его орудие беспомощно задралось вверх, но танк продолжал стоять на дороге, которая больше не была блокирована.
Свидетели этой смертельной дуэли захотели подойти поближе, чтобы проверить результаты своей стрельбы. К своему величайшему изумлению, они обнаружили, что только 2 снаряда пробили броню, тогда как 5 остальных 88-мм снарядов лишь сделали глубокие выбоины на ней. Мы также нашли 8 синих кругов, отмечающих места попадания 50-мм снарядов. Результатом вылазки саперов были серьезное повреждение гусеницы и неглубокая выщербина на стволе орудия. Зато мы не нашли никаких следов попаданий снарядов танков Pz-35t.
Движимые любопытством, наши «давиды» вскарабкались на поверженного «голиафа» в напрасной попытке открыть башенный люк. Несмотря на все усилия, его крышка не поддавалась. Внезапно ствол орудия начал двигаться, и наши солдаты в ужасе бросились прочь. Только один из саперов сохранил самообладание и быстро сунул ручную гранату в пробоину, сделанную снарядом в нижней части башни. Прогремел глухой взрыв, и крышка люка отлетела в сторону.
Посмотреть рассказ с редкими фотографими можно здесь!
Прочитав пост про наводчика 2 ой отдельной танковой бригады Закорью Каллимуловича Загидуллина, я полез на сайт "Память народа" и в комментариях изложил кое какие факты из биографии Героя. И заинтересовался, а где же находится место его захоронения.Дальнейший поиск выдал мне его место захоронения https://pamyat-naroda.ru/heroes/memorial-chelovek_donesenie5...
Немного колдовства с картами и получаем:
Замповена сейчас как такового нет.Это Калининградская область, Гусевский городской округ.Недалеко от поселка Краснополье.
Если Калининградские или поисковики из других регионов РФ, ведущие поисковые работы в данной местности будут вести поисковые работы, то можно было бы попробовать найти место захоронения танкиста.В данном донесении еще есть схемы захоронения погибших советских бойцов из 2 танковой бригады. Буду рад помочь поисковикам. Вечная память Героям!
