Космическое одиночество капельмейстера Макса Кюсса

Как известно, большую часть русской народной музыки придумали евреи. И вальс «Амурские волны», сочиненный Максом Кюссом во Владивостоке, в какой-то момент тоже считался почти «народным»: в советские времена композитора на пластинках частенько не указывали, ограничиваясь лаконичным словосочетанием: «Старинный вальс».

Музыка, которая, кажется, существовала всегда. Разве у нее может быть автор?

Но он, конечно, был.

Макс Кюсс родился в Одессе 5-го (17-го по новому стилю) марта 1874 года, в бедной еврейской семье. В по-настоящему бедной — отец работал на пуговичной фабрике, и его зарплаты едва хватало на жизнь. Поэтому в детстве, подрабатывая учеником жестянщика, Кюсс откладывал деньги на уроки музыки. Увы, дать сыну серьезное музыкальное образование родители не могли, но в Одессе для талантливых детей имелось другое «окно возможностей»: стать воспитанником военного духового оркестра. Там Кюссу дали направление в Одесское музыкальное училище, на дирижерское отделение. Но закончить его он не успел — надо было помогать семье.

И уже в 16 лет он начал, что называется, «работать по специальности». Собрал небольшой оркестрик, с которым играл на свадьбах и похоронах. Вскоре его стали звать на эстрады, приглашать на городские мероприятия. В 19 лет юный музыкант был уже восходящей звездой, он сам начал писать музыку, создав композицию «Грезы любви». И — действительно вскоре влюбился.

А в 1898 году и женился, на дочери богатого еврейского фабриканта. Злые языки, впрочем, говорили, что это был брак по расчету. И правда, супруга (а она очень скоро родила Максу двух детей) требовала, чтобы он бросил музыку, и занялся «нормальным делом», то есть семейным бизнесом и торговлей. И имя-отчество у нее было соответствующее: Перла Вольфовна. Кюсс страдал от ежедневных скандалов, но расстаться с музыкой не желал. Как-то так и продолжалась их семейная жизнь — почти десять лет. Перла ругалась, он писал музыку. И, говорят, довольно мрачную.

Но в 1907 году Кюсс решил, что с него довольно, и покинул Одессу, записавшись в Восточно-Сибирский стрелковый полк капельмейстером. Видимо, была там срочная вакансия, о которой он как-то узнал. Правда, пришлось в анкетных данных указать, будто он по происхождению — немец (евреев в армию на такие должности брали неохотно). Но своей национальной идентичностью, особенно после десяти лет брака, Кюсс не слишком дорожил. И с легкостью стал на несколько десятилетий немцем.

Так началась его новая жизнь во Владивостоке. Портовый город, свободные нравы, тяга публики к музыке… Все тут напоминало Одессу его юности. Капельмейстер Кюсс очень быстро стал звездой, он дирижировал в салонах и на больших концертах, ему поручили написать полковой гимн — и он блестяще справился (сочинение дошло до императрицы, и так ей понравилось, что Кюсс получил именные золотые часы). Чудесная музыкальная карьера!

И на ее пике Кюсса угораздило снова влюбиться. Не в кого-нибудь, а в жену командира полка (в подчинении которого находился сам капельмейстер Кюсс). Вера Яковлевна Кирилленко, супруга полковника Кирилленко, была тогда «первой леди Владивостока». Юная красавица (она была младше мужа чуть не на тридцать лет), Вера, как и положено девушке в ее положении, занималась благотворительностью. Она регулярно проводила вечера, где собирали деньги в пользу инвалидов русско-японской войны. Вероятно, на одним из таких вечеров они и познакомились с Кюссом.

Впрочем, романа не случилось, госпожа Кирилленко осталась верна мужу. Зато случилось кое-что поважнее: несчастная любовь, ударившая композитора обухом вдохновения. И в 1909 году он написал вальс, который назвал «Залива Амурского волны».

Название понятное: на Амурском заливе стоит Владивосток. И там — волны. Как раз такие, как в вальсе. Говорят, Кюсс был с первых дней пленен дальневосточной природой, и вполне возможно, что океан подсказал ему ритм. Получилось удачно.

Первое же исполнение нового произведения в городском саду вызвало всеобщий восторг. Деньги в пользу инвалидов хлынули рекой, и, поддавшись музыкальной эйфории, Вера Кирилленко самолично обещала напечатать ноты вальса — и пустить их в широкую продажу (разумеется, тоже с прицелом на благотворительность). Договорилась даже с типографией в Петербурге, потому что во Владивостоке ноты тогда печатать не умели. Обрадованный Кюсс сообщил, что в таком случае поставит на нотах посвящение и ее портрет, как первейшей городской благотворительницы. Поскольку речь шла о хорошем деле, супруга полковника легко с этим согласилась.

И через несколько месяцев первый тираж привезли во Владивосток.

Но вот незадача: портрет Веры Кирилленко и посвящение с фривольной виньеткой из цветов занимали чуть не половину титульного листа партитуры, а название произведения, по мнению типографских работников, не умещалось целиком. И они его очень удачно сократили, написав: «Амурские волны». Какая разница? Амур ведь это тоже Дальний Восток!

Но во Владивостоке, где жили и Кюсс, и полковник Кирилленко, до Амура было довольно далеко. А вот до страшных подозрений — гораздо ближе. Что это за «амурские» волны? Может, «амурные»?

По городу поползли слухи.

Спасаясь от них и от гнева начальства, Кюсс перевелся из гарнизона на остров Русский, а потом и вовсе уехать прочь, на родину, в Одессу. Но нельзя сказать, будто жизнь его дала трещину. Хорошие капельмейстеры нужны всегда и везде.

Поэтому, как сказано в его биографии, «в тревожные для России дни I Мировой войны он находится на Юго-Западном фронте в 5-ой Донской казачьей дивизии, а затем капельмейстером Отдельного батальона Георгиевских кавалеров». То есть был всегда при деле. Но потом «тревожные для России дни» закончились, и началось всем известно что.

Конечно, до Одессы революция добралась не сразу, и демобилизовавшийся из армии Кюсс еще успел поработать в одесском театре Оперы и балета, а в свободное время, как и многие одесситы, посещал съемочные площадки киноэкспедиции Харитонова, где снимали фильмы с Верой Холодной. И, разумеется, Кюсса не миновало: он немедленно влюбился в знаменитую актрису. Но вместо того чтобы ответить композитору взаимностью, Вера Холодная заболела «испанкой» и умерла, отправив в глубокий нокаут десятки тысяч своих поклонников. В том числе и Кюсса.

Прощаясь с ней в своем сердце, он создал еще один весьма недурной вальс «Королева экрана». Но исполнить его на публике или издать ноты не успел: в Одессу пришли красные.

Теперь у самого Кюсса, как у бывшего капельмейстера царской армии, просто не было выбора. И он немедленно стал… Капельмейстером Рабоче-Крестьянской Красной Армии (в просторечии РККА). Да, хорошие капельмейстеры были нужны всем, при любой власти. С другой стороны, сам Кюсс не брезговал любой работой. Времена были голодные, выбирать не приходилось, поэтому он часто играл вальсы и мазурки для людоедов. В конце 1920-го года, например, его назначили капельмейстером 33-й стрелковой бригады ВОХРа в Одессе, а в 1922 году он уже возглавлял оркестр в школе «Червоних старшин» в Харькове. Потом Кюсс перебрался в Москву, где на пике своей советской карьеры командовал музыкальным взводом Первого конвойного полка СССР и роты почетного караула. Правда, оттуда его уволили в 1927 году с нелестной характеристикой: «Тов. Кюсс с большими музыкальными познаниями, но как администратор слаб. С музыкантами бывает иногда груб, что объясняется раздражительностью в связи с преклонным возрастом. Политически отсталый и в этом отношении работает над собой недостаточно».

С такой характеристикой в конце 20-х годов вполне можно было загреметь «в места не столь отдаленные». Но «политически отсталый» Кюсс, видимо, решил опередить события, и отправился туда сам. На строительство канала «Москва-Волга», которое велось руками заключенных. Разумеется, опять с работой «по профессии». Правда, таких профессий в списках не было, но начальство импровизировало. Говорят, сохранился приказ по ДмитЛагу о назначении Кюсса «на должность стрелка ВОХР с исполнением обязанностей капельмейстера». Там ему поручили набрать оркестр из заключенных, и он был ошеломлен, обнаружив среди них множество профессиональных музыкантов. Увы, им приходилось своими «музыкальными» руками возить тачки с утра до вечера, а репетировать удавалось только в перерывах. К тому же состав оркестра постоянно менялся, одни музыканты исчезали в братских могилах, и на их место вставали другие. Но музыка продолжала звучать...

Музыка — звучала, но нервы у Кюсса были уже не к черту. Махнув на все рукой, в 1934 году он (благо возраст теперь позволял) окончательно демобилизовался, вышел на пенсию и вернулся в Одессу. Доживать там свою жизнь в тишине и почти что в безвестности. Правда, теперь выдавать себя за немца было неправильно, поскольку в Германии к власти пришел Гитлер, и в анкетах он честно писал, что родился в еврейской семье. Впрочем, в Одессе этим нельзя было никого удивить...

Между тем, вальс «Амурские волны» давно уже жил своей жизнью. Как и многие другие вальсы, он достиг вершины популярности перед революцией, и был почти забыт в 20-е годы. На смену вальсам пришла совсем другая танцевальная музыка — танго, фокстроты, джаз. О них вспомнили лишь в конце 30-х, с распространением звукового кино, когда в мьюзиклах мелодии вальсов стали превращаться в песни и арии. И вот тогда…

В 1944 году руководитель ансамбля песни и пляски Дальневосточного военного округа Владимир Румянцев обнаружил старое издание «Амурских волн», и решил переложить его для хора. Стихи на музыку он поручил написать недавно демобилизовавшемуся поэту-фронтовику Серафиму Попову. Ни тот, ни другой не знали истории вальса, и приняли его название за чистую монету. Поэтому в тексте, сочиненном поэтом, «плавно Амур свои волны несет». Какие там на реке волны, и почему они вздымаются в ритме вальса, никто особо не задумался.

Ну и ладно, бог с ними, со словами. Музыка-то и спустя 40 лет была превосходной! Вальс, зазвучавший по всесоюзному радио, заново вошел в моду, его играли и пели все советские оркестры и ансамбли, от  школьных до академических. Очень скоро он стал символом Дальнего Востока (с него начинались все передачи, направленные на Сибирь). Он сделался негласным музыкальным гимном Хабаровска (он же на Амуре!), где и до сих пор ежегодно проводятся музыкальные фестивали «Амурские волны». Вальс покорил Китай и Японию, возглавлял музыкальные чарты во многих странах, звучал в эфире практически 24 часа в сутки, и в конце концов стал первым музыкальным произведением, которое человек услышал в космосе.

Когда на 12-й минуте полета корабль «Восток» вышел из радиотени, первое, что услышал Гагарин — необычайно четкое звучание вальса «Амурские волны», который передавала как позывные радиостанция из Хабаровска. Макс Кюсс, написавший за свою жизнь около 300 вальсов, мазурок и даже фокстротов, мог бы теперь гордиться своим творением. Его вальс первым вышел на орбиту Земли.

Но гордиться было уже некому.

...Очевидцы вспоминают, что Январь 42-го в Одессе был ветреным и холодным. Колонну из нескольких тысяч евреев гнали по Пушкинской улице в сопровождении конвоя румынских автоматчиков. Гнали на расстрел, в село Дольник, где для них уже были приготовлены пулеметы. И в этой колонне, высоко подняв седую голову, шел капельмейстер Макс Авельевич Кюсс.