Богатырь Изяслав
А и сильные, могучие богатыри на земле русской! Расскажу былину про молодца славного, гусляры - бейте по струнам!
Жил во времена старые парниша удалой, русский по батюшке да еврей по матушке.
— Изей назовем! — говорит матушка.
— Нет, Вячеславом! — твердит отец.
Сговорились родители да и назвали отрока Изяславом, чтоб никому обидно не было.
Рос Изяслав не по дням, а по часам, на фалафеле-то и хумусе, да и батька говядинкой со свининой угощает. Тайком, а то мама заругается — не кашрут.
Тридцать лет и три года лежал Изяслав. Нет, не на печи, не любила матушка печей. Лежал да книжки почитывал. Звала его иногда матушка:
— Изя, пошел бы уже на танцы сходил, присмотрел бы себе евреечку какую хорошенькую!
— Маманя, я вас умоляю! Какие евреечки, мы в княжестве Киевском! Да и вообще, не могу я таки ходить, вон, как Илюша Муромец — богатырская болезнь, ножки ломятся!
— Изя! Тридцать три года, некоторые евреи в таком возрасте не то что по земле, по воде ходят! А ты с лавки спуститься ленишься, сидишь, как сыч, целыми днями!
— Азохен вей, маманя!
Да, в такие минуты Изяслав был настоящем Изей.
В недобрые времена те жил в славном государстве человек злой, Соловей-Разбойник. Вообще, звали он Магадан-Разбойник, но после ссылки на Соловках так и зваться стал. Был этот лиходей человек серьезный, дурманы заморские купцам продавал да бандитом басурманских крышевал. А теперь и на святое замахнулся - купола золотые с собора украл!
И вышел князь добрый, Владимир Красное Солнышко:
— Твоя за ногу, только храм поставил! Да, в таком деле без богатыря не обойтись, сразит Соловей стрельцов наших, наповал сразит! Да не булатом али свинцом, а золотом. Трубите, глашатаи, ищите богатыря!
И побежали послы по земле русской, довели их слухи до избы Изяслава. Прискакали они:
— Гой ты еси, добрый...
Вышла тут матушка Изяслава:
— Ты кого гоем назвал, шлимазл? Да у нас на Дерибасовской за такое...
— Извините, Сара Моисеевна. Кхе-кхе. Шалом, славяне!
— Во, так-то лучше. Ну, продолжай.
И поведали они про беду страшную да про нужду в богатырях.
— Вы таки, ребята, молодцы, да вот не ходит наш удалец. Говорит, богатырская болезнь.
— Ничего, походит! Есть у нас лекарство одно.
И поднесли знахари чашу Изяславу, и хлебнул воды он чудесной. Выпил да и подскочил сразу, покувыркался и ну бежать в чисто поле!
— Ого, поскакал. Это вода живая али зелье какое?
— Да не, слабительное. Не одного богатыря на ноги подняли!
Вернулся Изяслав, делать нечего - от службы не отмажешься, а статус богатыря поддерживать надо. Вот провожает его матушка:
— Изя! Таки как Разбойника убьешь, сядь отдохни да кепарик одень, не дай Б-г головку застудишь!
— Мама, а если меня Соловей убьет?
— Ой-вэй, тебя-то за что?!
И собирать богатыря стали. Батенька дал горсть землицы родной, матушка — телефон дяди Яши.
— Сына! Трудно станет, дядьке позвони, он с таких разбойников каждый день оброк в общак собирает.
И поскакал богатырь ко двору княжескому. Приезжает, а там скоморохи да гусляры песню Владимиру-Солнышку поют:
— ... и упасть казненным князем по имени Солнце...
— И хороши песняры, со мной на Соловья пойдут!
Им-то что, турне по Поволжью, а вместе и веселее.
И пошли добры молодцы по полям да лесам, горам да болотам. Медленно, но верно подходили они к земле басурманской, земле темной да злой. Идут и видят, преграда великая — гора огромная посреди пути, и не обойти. Ущелье справа и море глубокое слева. Сел богатырь да призадумался. И видит, мужичок тут идет да героя нашего вопрошает:
— Чего сидишь, братан, да горюешь?
Объяснил богатырь думу свою. Встал мужичок, на руки поплевал да и стаскал всю гору по камням за пару часов. Охнул Изяслав, удивился:
— Никак ты Святогор, богатырь всея Земли Русской!
— Да не, просто одесский грузчик. Кстати, парень, тут гранита на пару сотен фур по тридцать кубов, с тебя знаешь сколько гривен?
Пообещал богатырь товарищу, что князь щедро заплатит, да пошли они дальше.
Долго ли, коротко ли, пришли они до лесу темного и страшного. Вот оно, логово Разбойника! Кликнул Изяслав да позвал злодея на бой ратный.
Свистнул Соловей, и прибежала рать его огромная. Сильные батыи с Магаданских и Колымских княжеств. Ринуться хотел Изяслав в бой, но матушкины наставления вспомнил:
— Изя! Война войной, а к обеду чтоб живой пришел, цимеса наварю.
Понял богатырь, хитростью надо брать.
— Алло, Яков Корнеевич? Это племянник ваш, мама сказала, если что, помощь просить...
Задули ветры и сгустились тучи — едет черниговская братва. Прискакали на удалых конях родственники могучие, спрашивает дядя у Изяслава:
— Ну-ка, кто тут племяша обижает? Купола, говоришь, украли? Ну я им сейчас купола на спине посчитаю!
Ринулись в бой воины. Соловей свистит громко, долю воровскую насвистывает, наши песняры Розенбаума наигрывают. Но видит Изяслав, не равен бой, выручать надо! Еще и Соловей-Разбойник ехидно приговаривает:
— Не видать вам победы на земле Татарской, проклятые русс... То есть евреи!
Заиграли песняры, другую песнь затянули:
— Но если есть в кармане пачка родной земли...
Вспомнил Изяслав, что хоть еврей по матушке, но по отцу русский! Вынул платок с землицей родной да и бросил в лицо Разбойнику. Закашлял тот, скрутился и упал замертво. Грибки плесени в землице живут, а у Разбойника всегда на них аллергия была. Затрусила орда без главаря, тут и стрельцы княжеские подоспели:
— Я те дам, татарская земля! Это часть Руси, за сепаратизм теперь пойдешь!
Вернул Изяслав купола князю, только один оставил - родителям православную синагогу построить да украсить. Богатырю-грузчику за вахтовую работу заплатили, а главному песняру подарок сделали. Карету крепкую "Киевлянин 2110", чтоб ездил где хотел.
Вернулся Изяслав домой, тут и матушка пир закатила на радостях, как раз на Хануку выпало. И я там был, мед-пиво не пил - не продали без паспорта, канальи!