Как сложились жизни матерей, которые не хотели детей
Не все женщины оказываются довольны материнством и получают за это много хейта. Несколько женщин рассказали о своей жизни и их отношением к детям.
Катя Перлин Эйхорст, Израиль, 40 лет, трое детей.
«Материнство — это счастье, любовь и ****** [ад] одновременно, — говорит мама троих детей Катя Перлин Эйхорст. — Я вообще не фанат детей. Дети — отвратительные существа. Они делают всякую хрень, они вечно грязные, сопливые, они отвратительно орут. Конечно, мне хотелось своих детей, но мои — это другое дело. А всех остальных я видеть не хочу, они меня не интересуют».
У многих людей складывает стереотип, что «хорошая мать» не может быть недовольна своим положением, а, если женщина жалуется, устала и разочарована, значит, она сдалась и опустила руки. Таких обычно не воспринимают всерьез или начинают оскорблять, желать, чтобы ее детей забрали и советуют провериться у врача. Поэтому такие женщины, в большинстве своем, не высказываются никому об этом. В соцсетях создается образ счастливой матери, но все же мы понимаем, основываясь даже на личном опыте, что невозможно пребывать в состоянии бесконечного счастья.
Катя вместе со своим мужем живут в Израиле и там даже два ребенка считается мало для семьи. «Трое детей считается минимумом. До этого тебе будут полоскать мозги: “А когда следующего? А чего это ребенок бедный один?» Многие считают, что один — это реально проблема». После появления первого ребенка на свет, девушка спокойно справлялась со своими привычными делами, но со второй беременностью все пошло не по плану, так как родилась двойня. Катя отлично справлялась с воспитанием первой дочери, но с близнецами ситуация была гораздо тяжелее. Сложности начались еще в роддоме, Катя понимала, что не чувствует материнской любви к ним. «Не знаю, окситоцин в этом винить или что-то другое. У меня в голове был автоматический ограничитель, который мне говорил: “Окей, не надо их лупить, не надо трясти и мучить», но всепоглощающего чувства, которое как-то компенсирует трудности круглосуточного ухода за младенцами, не было».
Сложности также были и в финансовом плане, потому что семья не была готова к двум детям. Они наняли няню и старшую дочку отдали в садик, чтобы Катя смогла работать, но это выходило плохо, так как все ее внимание было приковано к двойняшкам. «Я привыкла работать, сосредоточившись в тишине. Три месяца я пыталась что-то делать на фрилансе, но даже с наличием няни мне с трудом удавалось уйти из дома, потому что они закатывали страшные скандалы. В какой-то момент поняла, что нет шансов, и села дома. Помимо того, что младенцев было двое, у них еще был рефлюкс, они были более чувствительные, чем старшая: они очень быстро перевозбуждались, их было тяжело уложить спать. Происходила очень муторная возня со сцеживанием, с совмещением режима старшей с режимом младших. Это все надолго вывело меня из рабочего состояния».
Девушка и раньше читала о гормональном сбое и принимала тот факт, что такое с ней может произойти. Она обратилась за помощью к подруге, у которой тоже была двойня и поняла, что очень тяжело построить отношения с двойней. Она также говорила о своих беспокойствах с мужем и он ее понимал и поддерживал. Девушка вспоминает, что муж ночью выходил с детьми в коляске в парк, пытаясь их успокоить, потому что они постоянно орали. Это нужно было для того, чтобы они не разбудили старшую сестру и девушка имела шанс хоть немного поспать.
Катя вместе со своей подругой создали группу для поддержки родителей, у которых двойняшки. «У нас было несколько острых случаев, когда в сообществе мамы находили моральную и душевную поддержку, которая им была очень нужна. Одна женщина как-то написала огромный пост о том, что она ненавидит своих детей, что ей очень тяжело, они испортили ей жизнь — это был пост, реально переполненный болью. Я сидела дня четыре модерировала комментарии — смотрела, чтобы никто не писал гадостей. Одна тетка пришла и стала орать: “Как вы можете! Вы что, это же ваши дети! Перестаньте, я полицию вызову!» Я ее забанила и потом общалась с ней в личке, потому что она тоже была переполнена эмоциями в другую сторону. Кроме одного этого комментария той маме написали кучу слов поддержки, что да, дети твари, мрази, они ужасные, с ними очень тяжело, но это проходит. Написали: сплавьте детей бебиситтеру, папе, бабке на лавке, которая выдает вам советы каждый день, чтоб она заодно поняла, с чем вы имеете дело, идите попейте кофе, выдохните, это пройдет. Самое главное — через пару дней эта мама поблагодарила всех и сказала, что дети в порядке, она никого не убила, и что ей стало легче благодаря поддержке».
Люди ищут моральную поддержку для того, чтобы справиться со своими эмоциями. «Именно поддержка, а не советы. И это самое важное, что я хотела бы донести до людей: что периодически дети — это кошмар, ужас, страшно, бесит, тяжело, невозможно и невыносимо, но это проходит. Дальше они идут спать — и они очень миленькие, когда спят».
Надежда, Санкт-Петербург, 37 лет, один ребенок.
Надежда говорит, что она вообще не хотела детей. Все желание у нее отбил ее отец, которые не принимал участия в жизни и воспитании детей. «Он всю жизнь хотел сына, а у него родилось две дочки. И, видимо, он просто забил на все и жил в свое удовольствие, своими интересами. На своей машине он отвозил соседей и знакомых, куда им нужно, помогал всем с устройством в школу и институт. Мы с сестрой и мамой ездили везде сами и жили своей жизнью».
Девушка со своим будущим мужем жила в разных городах. В течение года они поддерживали отношения на расстоянии и она переехала к нему в Санкт-Петербург, но ожидания не оправдались. Мужчина пропадал на работе и они виделись редко. Надежда расстроилась из-за сложившихся обстоятельств, она чувствовала себя одинокой. Целыми днями она занималась поисками работы, проходя по 5-7 собеседований в день. На несколько дней она решила поехать в родной город. Там она осознала, что совершила ошибку, переехав в Санкт-Петербург и хотела не возвращаться, пока не узнала, что беременна. С мужем у них расходились планы на жизнь: он хотел семью и детей, она же не желала иметь детей вообще. Во время беременности он заявил ей, что беременность произошла не случайно. Он пошел на это, чтобы удержать ее с ним. Девушка хотела прервать беременность, но родственники и знакомые убедили ее, что надо рожать, так как аборт может понести негативные последствия для организма. Она вспоминает, что всю беременность провела с негативными эмоциями, в депрессии. «Я привыкла ни в чем себе не отказывать, я хорошо себя обеспечивала, у меня были друзья, связи, поездки за границу по 5-6 раз в год. Я привыкла окружать себя хорошими дорогими вещами. Я привыкла, что ни к чему не привязана, никому не обязана, и мужчины, которых я выбирала себе в партнеры, меня в этом поддерживали. Я понимала, почему хочу сделать аборт, понимала, что не буду матерью-наседкой, которая целует ребенка в попу и делает все для него. Дети вызывали у меня негативные эмоции. Я знала, что моя жизнь летит под откос. У меня больше не будет личного пространства, своего времени. К тому же я понимала, что у меня не будет поддержки мужа — потому что видела, как он работает, и знала, что вряд ли что-то изменится».
Социолог Жанна Чернова говорит о том, что семья с детьми для россиян это неизменная ценность. «Это и правда важный ресурс социальной и материальной поддержки, но это также приводит к тому, что в обществе существует “тирания материнства». Женщин принуждают к тому, чтобы они были матерями, через культурные нормы и предписания. Основная идея “тирании материнства» — что все женщины хотят детей, что все матери любят своих детей и должны быть счастливы, и вообще это самое главное в жизни».
Надежда понимает, что находится в депрессии, так как ее жизнь стала не такой, как она хотела. Вдобавок ко всему, после рождения ребенка скончались ее бабушка с дедушкой, воспитавшие ее. Надежды пыталась поделиться мыслями о сожалении того, что родила ребенка, но никто из близких не воспринимал ее всерьез, говоря, что она должна любить его.
Когда сыну исполнилось 3 года, Надежда устроилась на работу, но муж ее за это постоянно пилил, указывая на то, что она не должна работать, а должна сидеть дома с ребенком. Только 2% отцов в России уходят в декретный отпуск, при этом 58% россиян не считают нормальной ситуацию, когда отец ухаживает за новорожденным, а мать выходит на работу. Надежде и ее мужу с трудом дается общение с сыном. Он хочет привлечь к себе внимание и всячески проказничает, но родителей только лишь раздражает его гиперактивность.
Сейчас Надежда делает все для воспитания сына. «Я привыкла к нему, но материнство тяготит меня и даже временами раздражает. У меня уже много лет ощущение, что я проживаю чужую жизнь. Но здесь я виновата сама. Как только у меня появляется возможность отдохнуть от сына, я сбегаю и не хочу возвращаться домой подольше. Хочу быть одна, без него. Ребенка жаль, он наивен и, как все дети, восприимчив ко всему».
Ульяна, 30 лет, один ребенок.
«Знаете, я слово “дочь», смогла говорить, только когда ей исполнилось года два. Мне было очень тяжело принять, что у меня ребенок, — вспоминает Ульяна, родившая ребенка в 22 года, когда она училась на третьем курсе института. — Ни у кого из моих друзей детей тогда еще не было. Я только начала половую жизнь — и у меня сразу ребенок. От меня такого вообще никто не ожидал, потому что я была вечно в учебе и мыслях о карьере».
Ульяна училась в институте кинематографии на специальности «менеджер кино и телевидения» в Москве. После третьего курса она полетела отдыхать в Европу, где познакомилась с будущим мужем. «Моя семья сложилась очень стихийно: мы провели вместе три недели, встретились через месяц еще на три недели и еще через месяц на две недели. Спустя пару месяцев знакомства я случайно забеременела, и мы поженились за границей». Девушка не стремилась к семейной жизни и хотела ребенка лет в 30-35, но особенности организма не позволяли ей сделать аборт, в будущем она бы не смогла иметь детей.
До беременности у Ульяны была депрессия и она принимала антидепрессанты, но беременность все усугубила. «Я все видела только в черном цвете. Я обвиняла дочь, что у меня такая жизнь, что я не живу так, как я хочу. Конечно, я ее любила, не было какого-то отвращения, но была диссоциация — как будто я отдельно, а она отдельно». Муж не поддерживал девушку, хотя и видел ее эмоциональное состояние: «Мы с ним ругались постоянно, он говорил: “Тебе надо в психушку, ты ненормальная!». Ульяна окончила университет и они с семьей уехали в Европу, там она не работала и просто занималась ребенком и семьей. Свои отношения она сравнивает с отношениям, которые были у ее родителей. «Мой папа унижал, оскорблял маму, физическое насилие тоже было. Я, ребенок, была для него на первом месте, хотя мне тоже попадало, а мама — на втором. Мой муж относился ко мне так же: я была для него обслугой ребенка, а ребенок на пьедестале. Он оказался психопатом, обзывал меня каждый день. К дочери относился как к богу, не ругал никогда, все покупал, заставлял меня ей как бы подчиняться — типа, есть он, его дочь — и есть я, которую надо перевоспитать, чтобы не портила им жизнь. В нашей семье было ежедневное моральное насилие, а после первого случая физического насилия я сразу убежала. Дождалась».
После этого случая она с дочерью вернулась в Россию и жила в деревенском доме ее родителей. «Мы вдвоем были отрезаны от мира. Там не было даже интернета и нельзя было его провести, потому что это дом практически в лесу. К счастью, у меня была работа, где можно было скачивать материалы, все делать оффлайн и отправлять, не находясь постоянно в онлайне. Я брала такси, ездила вместе с дочкой до ближайшего города, все скачивала, делала дома и так же отправляла обратно».
Ульяна хотела переехать в город, но из-за отсутствия прописки, дочь не брали в государственный детский сад. Ей не нравилось жить в деревне, но за это время она обрела спокойствие, которое помогло ей прийти в себя, после случившегося с мужем. Девушка признается, что после расставания с мужем, она все время думает только о материальном обеспечении. «Я все время думаю о том, как же зарабатывать, где брать деньги. Это выматывает. Многие говорят, что, кто по-настоящему хочет, тот и с ребенком сможет работать — и я так делала, но полноценно работать не получалось. Сейчас, когда дочь пошла в школу, я опять понимаю, что это тяжело совмещать с обычной работой. Дочь нужно забирать из школы в 12.30 — о какой работе может идти речь? Ни о какой абсолютно».
В настоящее время девушка занимается съемкой и монтажом видео и фото. «Этой работой я не покрываю наши расходы полностью, потому что она эпизодическая. У меня бывает такое отчаяние: “Господи, как же сложно одной”». Бывший муж финансово практически не помогает им, объясняя это тем, что он не собирается оплачивать ее желание жить отдельно.
Сейчас Ульяна мечтает о карьере и смене сферы деятельности. Родители скоро выйдут на пенсии, переедут поближе к ней и будут оставаться с ребенком, пока она сможет найти работу по душе. Она чувствует себя эмоционально лучше и не жалеет о рождении дочери. «Оно прошло благодаря тому, что я смогла разъехаться с мужем и не чувствовать себя в тюрьме. И благодаря множеству ситуаций, которые вынуждали меня идти к специалистам, заниматься собой, своей психикой и телом. Сейчас уже все хорошо. Я недавно шла в Москве мимо кафе, в котором сидела с подругой и ужасно плакала после УЗИ, когда узнала, что беременна. Иду с дочкой за ручку, думаю, как же все меняется спустя восемь лет. Так что у меня не совсем печальная история, все в итоге нормально сложилось».