Генк, Бельгия. Бывшие шахты, сегодня культурный центр C-Mine
Бельгийский город Генк расположен в провинции Лимбург на востоке страны. На городской территории находится пристань на Альберт-канале, расположенная между Льежем и Антверпеном. Согласно документальным источникам город уже существовал в 1108 году и входил в состав Рольдукского аббатства.
Открытие в начале 20-го века крупных залежей высококачественного каменного угля привело к его ускоренной индустриализации.
Для работы всегда привлекались иностранные рабочии. Сначала это были итальянцы, но после нескольких крупных аварий с большим количеством погибших и приведшим из-за этого сильному напряжению с Италией, шахтеры стали массово приглашаться из Турции.
К 60 года прошлого века добыча каменного угля на этих шахтах стала уже нерентабельной и городок переживал сильнейший кризис.
Правительство Бельгии смогло предложить выгодные условия концерну Форд, который открыл там завод по производству автомобилей.
Однако в 2014 году завод закрылся так-же из-за нерентабельности, а производство перенесено в Испанию.
Бывшая шахта "С" добывающего комплекса Винтерслаг стала творческим центром C-Mine.
Помимо экспозиции об истории шахты и экскурсий по ней там есть кинотеатры, гостиница, образовательный центр, школа искусства, выставочный центр, рестораны и др.
Это привлекает постоянный поток туристов. Кстати несколько лет я там был на выставке Тима Бертона.
В окрестностях шахты из-за огромных терриконов получился интересный ландшафт, который привлекает много любителей хайкинга. Город делает очень много для привлечения новых туристов.
Среди исторических достопримечательностей особой популярностью пользуется музей под открытым небом - Бокрийк. На его территории расположены здания и сооружения 17-19 веков. В летний период музей наполняется многочисленными участниками Реконструкции, воссоздающие события прошлых веков.
В окрестностях города расположены: природный заповедник "Дэ Матен", несколько зон отдыха, в частности Бокрийк и Катеввенен, а также планетарий, обсерватория и парк солнечных часов.
Несмотря на глубокий в прошлом кризис, город его пережил и его новый рассвет не за горами.
Если кому стало интересно - вот статья Найденовой И.В в издании "Вестник БГТУ им. В.Г. Шухова" за 2018 год. ЕВРОПЕЙСКИЙ ОПЫТ РЕОРГАНИЗАЦИИ УГОЛЬНЫХ ШАХТ В КУЛЬТУРНО-ДЕЛОВЫЕ ЦЕНТРЫ НА ПРИМЕРЕ Г. ЭССЕН И ГЕНК.
190 лет с коронации
Король Леопольд I 21 июля 1831 года торжественно въехал на белом коне в столицу своего королевства — Брюссель и принёс присягу на верность бельгийскому народу и конституции. Этот день отныне считается одним из главных национальных праздников Бельгии.
25 августа 1830 года началась Бельгийская революция, в результате которой возникло независимое государство, отделившееся от Нидерландов. Национальный конгресс 22 ноября проголосовал за конституционную монархию и 4 июня 1831 года избрал Леопольда Саксен-Кобургского бельгийским королём большинством в 137 голосов против 48. Выбрали из 13 кандидатов. Католическая пресса Бельгии первоначально была против Леопольда, обвиняя его в том, что он протестант и масон.
В разгар споров о кандидатуре на бельгийский трон Леопольду дали понять, что он не только обязан принять католичество, но непременно должен жениться на дочери французского короля Луи Филиппа Луизе Марии, которая была на 22 года моложе Леопольда. Французский кабинет в этом союзе видел единственное средство нейтрализовать сильное английское влияние, которое испытывал будущий король бельгийцев. 9 апреля 1835 года родился наследный принц Леопольд Луи Филипп Мари Виктор, ставший впоследствии бельгийским королём Леопольдом II.
Колониализм по-бельгийски: "Свободное государство" Конго
Автор: Роман Воронов.
В 1979 году на экраны выходит один из лучших фильмов гениального Френсиса Форда Копполы – «Апокалипсис сегодня». Тема Вьетнама остра, болезненна и актуальна, поэтому режиссёр выстроил повествование именно вокруг неё. Но изначально эта история происходила не в Камбодже, и даже не в Азии вообще. Действие повести Джозефа Конрада происходит в Конго. Точнее, в «Свободном государстве Конго», находящемся под управлением бельгийцев. Название повести оказалось пророческим. На очень долгое время эта земля действительно превратилось в «Сердце тьмы» африканского континента.
Началось всё с события, казалось бы, к Африке имевшего мало отношения. На карте Европы в 1830 появилось новое государство – Бельгия. Быть республикой в то время приличному европейскому государству было ещё неуместно, поэтому на вакантную должность короля пригласили персонажа уже не юного, но заслуженного и породистого. Леопольд принимал активное участие в Наполеоновских войнах в составе Русской Императорской армии, командуя при этом лейб-гвардейскими кирасирами, да ещё и происходил из Саксен-Кобург-Готской династии. Кандидат в высшей степени достойный. Правда, имелся один важный момент – новоявленная монархия была категорически парламентской. Власть короля, соответственно, была жёстко ограничена. Что, впрочем, не мешало Леопольду находить лазейки для обхода ограничений и пытаться всерьёз влиять на политическую ситуацию в стране. В целом, итоги правления короля Леопольда I можно назвать успешными: он оставил страну в стабильном состоянии, с развивающейся экономикой и неплохой армией. На смену ему пришёл его сын, Леопольд II, коронованный в 1865 году.
Новый король, по примеру отца, также хотел укрепить бельгийское государство, сделать его серьёзным игроком в европейской политике. Сделать это чисто за счёт маленькой страны было, конечно, невозможно, а значит, нужны были внешние ресурсы. Леопольд начал активно продвигать идею колониальных захватов, но парламент воспринял эти идеи, мягко говоря, прохладно. В принципе, их вполне можно было понять: лезть играть на одно поле с Англией и Францией, будучи при этом Бельгией – решение, не кажущееся благоразумным. Но Леопольд (дальше номер буду опускать, речь теперь везде будет идти о младшем Леопольде) не сдаётся и решает, что если Бельгия не хочет владеть колониями, то владеть ими он будет сам, лично. Заодно и реальной властью обзаведётся, а то король он или где?
Где добывать себе колонию, вопросов не стояло – конечно же, в Африке. Благо, к тому времени её ещё толком поделить не успели. Европейские владения представляют собой пока ещё не жирные ломти от африканского пирога, а узкие полоски по побережьям, с которых краски на карте только начинают расползаться вглубь континента. Лихорадки, мощные реки, агрессивные негры и, конечно же, муха цеце до поры сдерживали европейскую экспансию. Хинин, пароходы и картечницы Гатлинга успешно решили первые три проблемы, с паскудной мухой борьба с переменным успехом идёт до сих пор. На короткое время в Африке открылось окно возможностей, и Леопольд решил в него проскочить. Шансы у него на это были хорошие – монарх отличался завидной деловой хваткой, за что быстро успел получить прозвище «король-делец» и стать героем многочисленных карикатур. Действовать нужно было быстро и наверняка, пока Франция пожирала Западную Африку, а англичане завязли в противостояниях со всякими ашанти и зулусами.
Король Леопольд собственной персоной
В 1876 году в Брюсселе открывается географическая конференция, на которую съезжается множество известных географов со всего мира. Председательствует русский путешественник Петр Семенов-Тян-Шанский. На этой конференции Леопольд выступает как гуманист и филантроп – всячески заботится о судьбах бедных негров, страдающих от дикости, болезней, рабства и прочих страшных вещей. Причём не просто говорит, а предлагает деятельно помочь, создав благотворительную организацию, конечно же с самим собой во главе. Географы согласно кивают, мол, дело, конечно, хорошее, и итогом конференции становится создание «Международной африканской ассоциации». Леопольд с жаром берётся за дело. Прежде всего необходимо исследовать территорию, о которой шла речь. Для этого был организован «Комитет для изучения Верхнего Конго». К работе был привлечён Генри Стенли, который был одним из известнейших исследователей Африки, наряду с Дэвидом Ливингстоном. Но если Ливингстон запомнился своим дипломатичным и гуманным отношением к местным жителям, то Стенли предпочитал решать проблемы лихим кавалерийским наскоком. Вместо переговоров он проламывался силой, предпочитая не тратить время на лишнюю болтовню. По заказу Леопольда Стенли быстро и эффективно произвёл разведку земель в бассейне реки Конго. Разведкой деятельность американца не ограничивалась – он и другие эмиссары Леопольда составили множество договоров с местными правителями о передаче прав на их землю «Ассоциации». Всё-таки на дворе последняя четверть XIX века, просто так территорию не захватишь, всё должно быть оформлено юридически.
Поэтому на Берлинскую конференцию, проходившую в 1884-85 годах, Леопольд явился с весомыми козырями. У него был прекрасный имидж филантропа и гуманиста, у него были на руках договоры, и он провернул прекрасную интригу, предложив Англии и Франции свои услуги в качестве буфера между их владениями. Ну, дабы эти прекрасные страны могли избежать лишних недоразумений и пограничных споров в своих африканских владениях. Кроме того, Леопольд обязался организовать зону свободной торговли. Это было очень смело и нагло, но оно оправдало себя. Серьёзных возражений не оказалось, и Леопольд получил под свой личный контроль «Свободное государство Конго», превосходившее Бельгию по площади практически в 80 раз. Территория нового владения была поделена на 15 комиссариатов, были учреждены министерства и должность генерал-губернатора, который базировался в городе Бома, ставшем столицей. Сам Леопольд так никогда и не удостоил Конго своим визитом. Один из первых же его указов сыграет потом очень важную роль в развитии событий – была запрещена открытая публикация каких-либо нормативно-правовых актов «Свободного государства». Для поддержания порядка были организованы местные вооружённые силы, получившие название Force Publique. Формировались они из наёмников, офицеры были белые, а солдаты – в основном из африканских колоний других стран. Позднее начали набирать и местных, в основном представителей небольших народностей. Что занятно – поначалу выгода от данного приобретения была абсолютно не очевидна. Главным экспортным товаром Конго была слоновая кость, в книге Конрада речь идёт именно об агенте, занимавшемся её поставками. Товар довольно специфичный в силу ограниченного спроса и нестабильных поставок. Поэтому в первые годы существования колонии главной задачей её администрации было хотя бы не уходить в минус. Всё изменилось в 1888 году, когда Джон Данлоп запатентовал надувную камеру для колеса. Потребители быстро оценили преимущества пневматических шин, и спрос на резину резко рванул вверх. Синтетических резин в это время ещё не изобрели, потому единственным источником сырья для производства этого материала были каучуконосные растения. И так уж сложилось, что на территории Конго местных африканских каучуконосов оказалось огромное количество. Да, они уступали по продуктивности гевее бразильской, зато их было много. И владение, грозившее стать чемоданом без ручки, вдруг обернулось настоящим золотым дном. Территория была разделена на собственно королевские домены и концессии, отданные частным компаниям, после чего и началось падение Конго во тьму.
Рабство в "Свободном государстве Конго" конечно было запрещено, но чисто номинально.
Всё внутреннее устройство колонии было ориентировано на максимизацию добычи каучука. Труд по его сбору стал основной формой повинности, которую требовала администрация от населения. Были установлены чрезвычайно высокие нормы сбора, цифры которых мало того, что изначально были установлены произвольно, так ещё и постоянно увеличивались. Рабочие трудились по 14-16 часов, но всё равно не могли справиться с заведомо невыполнимыми нормами. Поэтому начала складываться централизованная система принуждения, характерная как для владений собственно Леопольда, так и для частных компаний. При этом наказание за невыполнение норм было установлено просто и незатейливо – смерть. Исполнение наказания возлагалось на Force Publique и созданные по их образцу отряды частных компаний. Особой веры туземным бойцам не было, командование не без основания полагало, что цифры они могут рисовать произвольно, а дорогие патроны продавать охотникам или использовать для охоты самим. Поэтому для подтверждения своих действий требовалось не только убить виновного, но и принести в качестве доказательства отрубленную правую руку. Только в этом случае выплачивалась положенная награда. Само собой, это сразу же вызвало волну злоупотреблений – солдаты совершали набеги на деревни, охотясь за руками. Зачастую их отрубали у живых людей, оставляя их мучиться с тяжёлыми ранами. Более того, нередко происходили случаи, когда жители деревни, понимающие, что не могут выполнить нормы, совершали набеги на соседнюю деревню, чтобы заполучить там отрубленные руки и откупиться ими от солдат. Отрубленные руки стали своеобразной валютой – ими можно было спасти свою деревню, за них можно было получить что-то у солдат, которые в свою очередь использовали руки для расчётов между собой. В свою очередь командование тоже подстёгивает солдат показывать свою эффективность, то есть приносить всё больше и больше отрубленных рук. Происходит девальвация этой валюты, начинают оперировать уже не руками поштучно, а целыми корзинами.
Попутно с этим практикуются и другие способы принуждения. На деревни, демонстрирующие неповиновение, совершаются карательные рейды, в ходе которых их население полностью уничтожается для устрашения соседних поселений. В ходе этих операций очевидцами отмечается поразительная жестокость карателей – повсеместно практикуются пытки, издевательства и жестокие убийства. Всё это сопровождается изнасилованиями, расчленением трупов, непременным отрубанием рук и периодически каннибализмом со стороны бойцов из местных племён. Массово практикуется захват заложников. Женщины и дети помещаются в лагеря, из которых могут выйти только после выполнения норм добычи их мужчинами. При этом невыполнение норм жестоко карается – в какой-то момент стало понятно, что рубить руки мужчинам невыгодно, им ещё каучук собирать нужно. Так что для мотивации отцов руки стали рубить детям. Периодически то там, то тут происходили восстания, но каждый раз они подавлялись с максимальной жестокостью.
Эффективность данной системы была потрясающей – добыча каучука выросла за 10 лет на порядки – с 80 тонн в 1891 году до почти 6000 тонн в 1901 году. Расхожая фраза гласит, что нет таких преступлений, на которые капитализм не пойдёт ради прибыли в 300%. Так вот, в Конго она достигала 700%. Оплачивалось это всё тяжким трудом и бесчисленными страданиями коренного населения. Кроме непосредственных жертв грабительской эксплуатации были и сопутствующие факторы. Большая часть мужского населения была занята на добыче каучука, поэтому обрабатывать поля приходилось в основном женщинам. Их сил не хватало, да и с тягловым скотом были проблемы – он был нужен для транспортировки пресловутого каучука. Эффективность сельского хозяйства падала всё больше и больше, регулярно приводя к дефициту продовольствия, а со временем и к массовому голоду. Где голод – там и эпидемии. Сонная болезнь, оспа, дизентерия и венерические заболевания пачками косили ослабевших от голода и непосильного труда людей, унося сотни тысяч жизней. Кроме того, сложившаяся в стране обстановка привела и к временному спаду рождаемости – у людей просто не было времени и сил заводить детей.
Дети, которые подверглись наказанию за невыполнение норм сбора каучука их отцами.
Хотя «Свободное государство» и было очень закрытой территорий, но всё-таки гуманитарная катастрофа таких масштабов не могла долго оставаться незамеченной. Впервые на ситуацию обратили внимание ещё в 1891 году, когда американец Джон Уильямс написал письмо королю Леопольду о творящихся в Конго ужасах. Именно он тогда впервые использовал формулировку «преступления против человечности». Леопольд в качестве ответного шага создал «Комиссию по защите коренных жителей», состоящую в основном из иностранных миссионеров, но это мало что изменило. В 1900 году английский журналист Эдмунд Морель всерьёз берётся за раскрутку проблемы, которую обнаружил фактически случайно. Работая в транспортной фирме, он обратил внимание на странный баланс – из Конго шли природные ресурсы, а обратно исключительно военные грузы. Морель публикует ряд статей, которые привлекли к проблеме широкое внимание, а затем и книгу, получившую название «Красный каучук». Британский консул Роджер Кейсмент совершает поездку по Конго, собирая многочисленные свидетельства преступной политики Леопольда, на основе которых представляет официальный доклад. Возникает мощное движение, выступающее за решение конголезской проблемы. К нему присоединяются многие известные писатели, старающиеся привлечь внимание своими произведениями – Марк Твен, Артур Конан Дойль, Анатоль Франс. Наибольший же эффект вызвала именно книга Джозефа Конрада «Сердце тьмы», с которой началось данное повествование. Именно она лучше всего показала ужас происходящих событий. Леопольд, конечно же, пытается защититься от града обвинений, причём чаще всего он прикрывается порядком потрескавшейся маской филантропа. Звучат слова о том, что большая часть умерших в Конго – это результат тропических болезней, а значит, необходимо усилить борьбу с ними; для этого организуются соответствующие общества. Но эти попытки обречены на провал, общественное мнение настроено против Леопольда, в Бельгии активно набирают популярность социалисты, протестующие против действий Леопольда, а Великобритания начинает всерьёз намекать на то, что результаты Берлинской конференции надо бы пересмотреть. При этом передача Конго Англии или Франции не рассматривается, потому что это полностью разрушило бы баланс сил на континенте. Единственным вариантом, который устраивает обе стороны, является аннексия «Свободного государства Конго» Бельгией. Которая, надо сказать, не особо была настроена на такое развитие событий, но по сути вынуждена была сделать это в 1908 году, отстранив Леопольда от управления его владением. После этого ситуация начала выправляться – значительно уменьшилась эксплуатация местного населения, была решена продовольственная проблема, следом отступили и болезни. Конечно, полностью злоупотребления не прекратились, тем более что большинство администраторов «Свободного государства» сохранили свои должности, но их масштаб уже не шёл ни в какое сравнение с тем, что творилось раньше.
Пожалуй самая известная фотография, посвящённая событиям. Отец смотрит на кисти рук его дочери, которые были отрублены в наказание за невыполнение им норм добычи каучука.
Общее количество погибших в результате алчной и безответственной политики Леопольда установить точно не представляется возможным. Нет точных данных по изначальной численности населения, потому что никаких переписей населения не проводилось. Это не казалось важным, да и технической возможности не было – даже на 1900 год в Конго присутствовало от силы три тысячи европейцев. Ещё одним важным фактором является то, что все государственные архивы «Свободного государства» были уничтожены по личному приказу короля незадолго до передачи владений Бельгии. Таким образом, Леопольд успешно смог избавиться от документальных свидетельств преступлений, так что полагаться приходится в основном на опросы свидетелей и потерпевших, а также на оценки демографов. Различные источники называют цифры от 3 до 20 миллионов погибших. При этом вторая цифра всё-таки представляется завышенной, а первая – наоборот, заниженной. Большинство же оценок лежит в интервале 8-13 миллионов. В любом случае цифры ужасают своим масштабом.
И, заканчивая тему, хочется отметить ещё один поразительный факт. Несмотря на огромное число жертв, сложившуюся в Конго ситуацию, строго говоря, невозможно назвать геноцидом. Согласно определению ООН, геноцид – это действия, совершаемые с намерением уничтожить определённую группу лиц. В случае же «Свободного государства Конго» никакого намерения уничтожать огромное количество населения не было. Причинами гибели и страданий миллионов людей были административный произвол, безнаказанность исполнителей, безответственность короля Леопольда и, конечно же, всепоглощающая алчность людей, наживавшихся на «красном каучуке».
Автор: Роман Воронов.
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_332018
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!
Такие разные африканские страны под влиянием европейского колониализма
Автор: Роман Воронов.
Африка. Континент контрастов, с которыми многие из нас сталкиваются ещё в детстве. С одной стороны Николай Дроздов, Иван Затевахин и канал Animal Planet рассказывают нам про всяких интересных зверушек, а Discovery показывает прекрасные виды на всякие вулканы Килиманджаро и водопады Виктория. С другой стороны — «Не ходите в Африку гулять» вперемешку с ужасами от мам и бабушек, мотивирующих поедание невкусной каши упоминанием голодающих африканских детей. И чем старше мы становимся, тем больше на первый план выходят не реки вот такой ширины и горы вот такой вышины, а разного рода Бармалеи. Причём чаще всего представляющие собой лютую смесь из обрывков новостных репортажей, остатков слабой тройки по географии в школе и каких-то диких баек из жёлтых газет и того же цвета сайтов. В итоге весь континент воспринимается как сплошное месиво из гражданских войн, голодающих детей, военных переворотов, эпидемий и каннибализма. Очень похоже, кстати, на распространённое восприятие средних веков. Просто одно было давно, а другое сейчас, но далеко. Не сказать, чтобы всех перечисленных прелестей был особый дефицит, но всё-таки оно творится не везде и не всегда, а местами и время от времени. Причём где-то чаще, а где-то практически никогда. Вот о том, почему так происходит, речь и пойдёт.
Думаю, большинству хорошо знакома карта колониального раздела Африки из школьного учебника. Контур континента, раскрашенный в разные цвета, каждый из которых соответствует владениям одной из европейских держав. Оказала ли эта цветовая дифференциация штанов какое-то влияние на современную жизнь этих территорий? Или же вся разница была в фасоне головных уборов белого господина? Оказала, причём самое непосредственное. Понятное дело, сразу вспоминаются сохранение хозяйственных связей с бывшей метрополией, неоколониальное господство западных корпораций, языковые связи. Это всё чрезвычайно важные факторы, за которыми часто скрывается ещё один, менее очевидный — влияние колонизаторов на формирование господствующих элит и административного аппарата. Которое у всех основных колонизаторов было различным. Во многом именно это и определило дальнейшую судьбу многих стран: остались они островками стабильности, либо же независимость обернулась для них чередой бед и неудач.
Карта колониальных владений
Начнём, конечно же, с Англии. Для начала одна важная особенность — все приличия должны быть соблюдены. Поэтому все важные моменты всегда были аккуратно юридически оформлены. Захват территории — договор с местными правителями о купле-продаже или передаче земли. Война — обязательно с мирным договором в конце, закрепляющим территориальные приобретения. И всё в этом духе. И никто не может сказать, что британский колониализм был незаконным. Всё было полностью в соответствии с законами. Законами Великобритании, само собой.
Вторая особенность английской колониальной модели — это сохранение местных элит. Английская колониальная администрация не заменяла собой существующую систему, а вставала над ней. Создавалась связующая административная прослойка, причём в массе своей — из представителей местных народов. Чаще всего не из самых многочисленных. Местные правители сохраняли статус, что чётко прописывалось в тех самых безупречно составленных договорах. Да, в Африке это обычно не доходило до индийских тонкостей, где каждому правителю было прописано чётко обозначенное количество залпов приветственного салюта, но тоже права и обязанности сторон обозначались. Проще говоря — местным делегировалось большое количество серьёзных управленческих функций. Без этого функционирование британской колониальной империи было бы невозможно просто в силу относительно малочисленного населения метрополии.
Важнейшим плюсом этой системы было то, что для своего функционирования она требовала серьёзной инфраструктуры. Для местных администраций нужны были образованные люди, причём образованные по английским стандартам. Значит нужно строить школы, и немало. Образованное население стоит дорого, его нужно лечить — значит нужны больницы. И так далее. Подтягивались транспорт, культура, производство, торговля. Понятное дело, что это касалось не всего населения, но прослойка образованных людей получалась немалая. С учётом местных администраторов — англоязычные государства вполне успешно могли функционировать сразу после обретения независимости.
Которое, конечно же, тоже должно было происходить прилично. Непременным атрибутом ухода англичан из колоний были выборы, проводимые перед этим. Да, часто это была сплошная фикция, потому что голосовать могла небольшая часть населения или кандидаты могли быть слабо известны народу, но тем не менее ритуал соблюдался. Бывшие колонизаторы всегда могли предъявить, что они не просто хлопнули дверью, а передали власть избранному правительству.
В принципе, традиция сохраняется. Какие-никакие выборы в англоязычных африканских странах обычно проходят. Пусть даже и с заранее известным результатом.
Главной проблемой английских колоний оказались их размеры. Огромные территории, административное деление которых происходило без учёта местных особенностей, чисто исходя из политических и административных интересов колонизаторов. Под сенью британской короны оно особой проблемы не составляло, а вот после получения независимости вместе зачастую оказывались народы плохо друг друга переносящие. Сразу вылезли все старые обиды, помноженные на новые экономические интересы. Хрестоматийный пример: Нигерия с её сепаратистами Биафры. Нефть находится на территории одних народов, власть принадлежит другим, деньги, естественно, делятся как выгодно центру. И это ещё не учитывая религиозный фактор многостороннего конфликта христиан, мусульман и анимистов.
Франция пошла другим путём. В отличие от англичан у французов колоний было поменьше, самих французов побольше, а большинство владений было более или менее сгруппировано в одной части континента. Простой встройке местной знати в свою систему управления французы предпочли полноценное формирование компрадорских элит. Немало африканцев, выделявшихся способностями или происхождением, отправлялись учиться во Францию. Там они попадали под мощный пресс французской культурной среды. Общались со студентами на учёбе, днём пили кофе на летних верандах, а вечером — ром и абсент в кафешантанах; ходили в театры и оперу, открывали для себя весёлый мир парижских варьете. И устоять перед этим влиянием было очень и очень тяжело. Так поколение за поколением во французских колониях сформировалась прослойка влиятельных людей, для которых худшей перспективой представлялась реальная независимость от Франции. Потому что она отлучала бы их от культуры, по сути ставшей им родной. При этом французы не стеснялись назначать местных на весьма серьёзные административные должности, особенно после Первой Мировой, когда у них возник дефицит образованного мужского населения, нужного и в метрополии. Даже среди депутатов от колоний в Национальное собрание не были редкостью чернокожие депутаты. Соответственно администрации колоний обычно носили смешанный характер, в них были как французы, так и представители местных народов. Как и у англичан, это требовало серьёзного развития инфраструктуры в колониях. В первую очередь, образования — для формирования тех самых компрадорских элит нужна была образованная прослойка населения.
А вот деколонизация тут пошла другим путём. Несмотря на получения статуса независимых государств, большая часть французских колоний никакой независимости по сути не получила. Их элиты ровно так же воспитываются во французских университетах. Большая часть ценных активов принадлежит французским корпорациям. На их территории находятся французские военные базы, размещённые обычно в соответствии с межгосударственными договорами о гарантиях безопасности и им подобных. Значительная часть бывших французский колоний использует единую валюту, входит в таможенные и почтовые союзы. И, конечно же, бывшие колонии входят в Франкофонию – организацию франкоязычных стран, служащую проводником французского культурного, политического и экономического влияния. Как результат — бывшие колонии находятся в серьёзной зависимости от бывшей метрополии. Минусом этого является сдерживание темпов роста экономик этих стран в тех моментах, когда оно невыгодно Франции. Плюс — относительная стабильность. Франция следит за своими подопечными, не допускает военных переворотов (если они, конечно, не были согласованы в Париже) и гражданских войн, поскольку они мешают интересам бизнеса. При этом не стесняется регулярно использовать и вооружённые силы для поддержания своего влияния.
Генерал де Голль встречается с генерал-губернатором Французской Экваториальной Африки Феликсом Эбуэ
Совсем иная ситуация складывалась в колониях Португалии. Тут следует начать с того, что португальцы гораздо раньше начали серьёзную колонизацию, ещё с XVI века. В то время как у большинства стран были только торговые фактории на побережье, у Португалии уже были обширные владения на территории современных Анголы и Мозамбика. Местную знать крестили, выдали ей христианские имена и португальские титулы, ну а со временем она просто растворилась в европейской среде. В привлечении местных к управлению тоже нужды особой не было — португальские колонии имели многочисленное белое население. Вплоть до такого уникального для Тропической Африки явления, как белые трущобы в крупных городах. Соответственно процент образованного чёрного населения был мизерный и более или менее начал расти только в 50-х годах ХХ века на общей волне смягчения порядков на континенте.
Второй важный момент — в отличие от мирных вариантов Англии и Франции (Алжирскую войну не учитываю, там были особые обстоятельства), получение независимости португальскими колониями вылилось в долгую и ожесточённую Заморскую войну, в ходе которой сложилась своеобразная ситуация. С одной стороны, португальцы всё-таки сформировали определённый слой вестернизированной элиты из администраторов и командиров чёрных подразделений, с другой — Советский Союз успел обучить и подготовить значительное количество разного рода специалистов для этих стран. Плюс свою лепту внёс Китай. В итоге после обретения независимости в бывших португальских колониях имелась прослойка населения, изначально недовольная сложившейся ситуацией и имеющая желание её изменить. Чем не преминули воспользоваться ЮАР и, в меньшей степени, Южная Родезия. Им-то крупные и сильные государства с ориентацией на СССР совсем не нужны были под боком. Немного поддержки повстанческих группировок, плюс добавить рейды своих войск — и Ангола с Мозамбиком мгновенно сваливаются в череду затяжных гражданских войн. Они то затухают, то вспыхивают с новой силой, но в целом обе страны сложно назвать стабильными.
Ну и на сладкое — одни из главных кондитеров Европы, славные вафлями и шоколадом. Конечно, это Бельгия. Наверняка большинство наслышано о жутких событиях, творившихся в личном владении бельгийского короля Леопольда II — Конго. Масштабы творимого беспредела вышли за все рамки приличий даже по меркам вполне терпимого к таким вещам европейского общества начала XX века. В общем разразился скандал, Конго у Леопольда номинально изъяли, и владение перешло под управление непосредственно Бельгии как государства. Правда ничего особо не поменялось. Колониальная администрация была абсолютно примитивная. По сути это была сеть торговых факторий, выполнявших логистические функции. На них свозилась продукция плантаций и добытые полезные ископаемые, потом это всё отправлялось в океанские порты и далее в метрополию. Порядок поддерживался бельгийскими колониальными войсками, состоявшими из чёрных солдат под командованием белых офицеров. На местах были вооружённые отряды частных подрядчиков, имевшие похожую структуру. Вот, собственно, и всё. В развитии какой-то серьёзной инфраструктуры у бельгийцев вообще не было интереса. Если вспомнить расхожий штамп про ограбление колоний — вот тут он соответствовал реальности. Хоть сколько-то образованных чёрных в бельгийских колониях появилось только в последние полтора-два десятка лет. И то по сути пределом для местных был уровень сержанта или мелкого клерка. Поэтому когда бельгийцы начали собирать пожитки, в яростной схватке за власть сошлись такие столпы, как телеграфист Патрис Лумумба, учитель младших классов Пьер Мулеле, сержант колониальных войск Жозеф-Дезире Мобуту и аж цельный бухгалтер Жозеф Касавубу. Сержант победил. Впрочем, это было только начало. Всю историю своей независимости Конго страдало от войн, переворотов и вторжений, в чём ему периодически помогали две другие бельгийские экс-колонии — Руанда и Бурунди. Они тоже очень сильно пострадали от бельгийской безответственности. Так что бельгийцы заслуженно получают титул худших колонизаторов в Африке. Возможно им смогли бы составить в этом конкуренцию немцы, задатки были серьёзные, но их быстро из Африки выкинули.
Свободное государство Конго. Поводов лишься рук там было немало.
Вот такие вот занятные моменты от нас скрывает разноцветная карта африканских колоний. Насколько разным на поверку оказывается воспринимаемый цельным явлением европейский колониализм. И насколько разным оказалось его влияние на разные страны этого континента.
Автор: Роман Воронов.
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_331368
А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.
При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!
Подробный список пришедших нам донатов вот тут.
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!
Главный вокзал Антверпена, Бельгия
Центральный железнодорожный вокзал Антверпена расположен на площади Астрид, связан подземными переходами со двумя станциями метро Астрид и Диамант.
Здание центрального вокзала Антверпена находится на площади Королевы Астрид (Koningin Astridplein). Первое вокзальное здание было деревянным и появилось здесь в 1836-м году, когда был открыт железнодорожный путь Антверпен-Мехелен. В 1854-м был построен второй деревянный вокзал больших размеров. В 1899 году началось строительство третьего, современного здания, которое продлилось шесть лет. Автором оригинального проекта стал архитектор Луи Деласензери, открытие Антверпен-Центральный состоялось в 1905-м году.
Здание вокзала выполнено в эклектическом стиле. Большой центральный купол имеет высоту 75 метров. Свод над железнодорожными путями достигает 43 метра в высоту, длина его составляет 186 метров. Выполнен он из стекла и железа. Интерьер вокзала отделан двадцатью видами мрамора и по своей красоте может сравниться с дворцовым.
Начиная с середины 20-го века здание вокзала постепенно начало приходить в упадок. Антверпен-Центральный был признан памятником архитектуры и в 1998-м году началась его реставрация. Были восстановленные демонтированные ранее элементы, отреставрирована внутренняя часть и фасад здания. Был построен тоннель на два пути, соединивший вокзал с северной частью города, а так же возведен новый вход к перронам со стороны улицы Кивитстрат.
В 2009-го года обновленное здание вокзала Антверпен-Центральный вновь встречает и провожает поезда. Это один из самых красивых вокзалов мира.
Аббат Норберт Уалле — «отец» Тинтина, поддерживающий Муссолини и Гитлера
В одной из наших предыдущих статей мы рассказали вам о человеке, ставшем на путь священнослужителя, дабы искупить грехи своего отца и всех, кто так или иначе был связан с ужасами нацизма. Наш сегодняшний герой также носит монашеские одежды, однако по своим взглядам и принципам находится по другую сторону баррикад. Доброго вам времени суток, наши дорогие читатели, Бородатый Горец вновь с вами и возвращается с интересным и неоднозначным персонажем — служителем Господа, поклонником идей национализма и восстановления монархии во Франции, другом и учителем командира дивизии СС «Валлония», пособником Гитлера, талантливым журналистом и издателем, а также инициатором появления одного из известнейших героев комиксов. Знакомьтесь, отец Норбер Уалле.
Личности священнослужителя Норбера Уалле посвящена книга Марселя Вильмета, исследующая не только биографию столь неоднозначного деятеля, но и историю его взаимоотношений с бельгийским художником комиксов Жоржем Проспером Реми, более известном как Эрже. Мы немного упоминали о нем в нашей статье о прообразе его героя Тинтина, советуем вам познакомиться с этой интересной историей.
Родился Норберт Уалле в 1882 году в не особо неизвестном городишке Акньи бельгийской провинции Эно. С молодых лет парень решил посвятить себя служению Господу. С этой целью он поступает в семинарию Эстиннес близ г.Бенш, а затем в Католический университет г.Левена. И, что уж говорить, достигает успехов на этом поприще, ведь помимо священнического сана (1906) Норберт Уалле имел ученое звание профессора истории классической культуры, а также греческого и латинского языков. С 1911 года Норберт публикует исторические статьи в журнале ««La Metropole», а буквально через год — в 1912-м основывает собственное издание «Nova et Vetera» (букв.«Новое и старое»), посвященное вопросам католического образования. Также отец Уалле находит себя в преподавательской деятельности, прерванной, правда, с началом Первой мировой войны (на фронт священнослужитель записался в числе добровольцев). Именно на войне Норберт знакомится с идеями Шарля Морраса, в связи с чем в его голове возникают и собственные мысли о будущем его страны. Однако с окончанием военных действий Уалле возвращается к своей довоенной деятельности, преподавая в религиозной школе, а также при школе коммерции г.Монса — столицы все той же бельгийской провинции Эно, малой родины священника.
В 1916 году отец Норберт Уалле издает труд «Бельгия завтрашнего дня», на страницах которого, он выступает в ином свете. В 157-страничной книге ее автор излагает свои мысли по поводу будущего Бельгии, подчеркивает необходимость сильного государства, выражает идеи о роли валлонов и фламандцев как естественной нации, а также наоборот критикует мысль о том, что государство должно пересекаться с однородным населением как в этнографическом, так и в языковом отношении. По мнению Уалле, бельгийский национализм может быть только католическим, а сама Бельгия должна прирасти территорией аж до Рейна. Безусловно, книга бельгийского священника не осталась незамеченной, да и сейчас является одной из известнейших его трудов, к слову, переведенным на три языка.
Издание "La Belgique De Demain"("Бельгия завтрашнего дня") 1916 года. Фотография на фоне - сюжет времен оккупации Бельгии : Смеющиеся немецкие солдаты покупают виноград у уличной торговки
В 1924 году начинается новый этап в жизни Норберта Уалле — уже довольно известного в стране религиозного деятеля пожаловал не менее известный Дезире Фелисьян Франсуа Жозеф Мерсье- Архиепископ Мехелена-Брюсселя и кардинал. К слову, известен он и некоторым любителям отечественной истории, ведь кардинал в 20-е годы прошлого века оказывал помощь русским православным эмигрантам, находящимся в Бельгии, а также русским студентам, многие из которых получали стипендии Лёвенского католического университета (г.Лёвен). Что же до Норберта Уалле, то он по велению вышеуказанного религиозного деятеля возглавил известное католическое издание «Le Vingtième Siècle» («Двадцатый век»). По словам Марселя Вильмета, автора упомянутой выше книги об отце Уалле, священник всего себя отдавал работе в издательстве — приходил рано утром и работал до 2-3 часов следующего дня. Одним из изобретений Уалле, существенно увеличившим продажи газеты и, следовательно, ее выручку, стало решение печатать еженедельные дополнения на месте некоторых заголовков газеты, которые можно было отрывать, складывать или вырезать. Так, по понедельникам дополнительно выходили материалы для женщин, каждый четверг — для молодежи, а каждое воскресенье литературно-художественное дополнение, затрагиваемое вопросы культуры.
Редакция католической консервативной газеты «Le Vingtième Siècle»(XX век)
Начало практически 10-летней службы в «XX веке», безусловно, является важным этапом в биографии священника, однако сам отец Уалле наверняка бы отметил ключевую точку в своей биографии годом ранее, а именно 1923-м. Ведь именно тогда он познакомился с только начавшим свою политическую карьеру премьер-министром Италии Бенито Муссолини. Можно сказать, что после этой встречи отец Норберт Уалле стал еще большим поклонником Муссолини, а также обладателем подписанного портрета Дуче, занявшего достойное место на стене кабинета главы «XX века». И, судя по всему, эти чувства были взаимны, ведь надпись на подаренном холсте гласила— «Норберту Валлесу, другу Италии и фашизма». Не чужды были Уалле и ультраконсервативные идеи монархиста Шарля Морраса и его организации «Аксьон Франсез»(«Французское действие»), члены которой придерживались национализма, антигерманизма, антипротестантизма и антисемитизма, а также выступали за отказ от парламентаризма и восстановление монархии.
Французский публицист и глава движения «Французское действие» Шарль Моррас, а также символ организации
Под крылом директора «XX века» был воспитан известный журналист Леон Дегрель, а также художник и редактор издания «Le Petit Vingtième» ( «Двадцатый век для детей») Жорж Проспер Реми. В дальнейшем Леон Дегрель, также как и Уалле, исповедовавший крайне правые идеи, издает собственное издание «Король Христос» (1930), основывает фашистскую Партию рексистов, а с началом Второй мировой войны и оккупации Франции инициирует создание внутри Вермахта добровольческого корпуса «Валлония». В своем наставнике Дегрель отмечал, что тот был добродушным, но в то же время довольно дальновидным человеком. Считается, что одним из «отцов» Тинтина был именно глава «XX века». Сам Дегрель также несколько заработал на славе знаменитого бельгийского репортера, назвав свою книгу «Tintin mon copain» («Мой дружок Тинтин»), где заявил, что Тинтин это не только Эрже (как любил говорить его автор), но и Норберт Уалле..а также сам ЛЕОН ДЕГРЕЛЬ!
Адольф Гитлер и Леон Дегрель, командир 28-й добровольческой дивизии СС «Валлония»
Что же до Жоржа Проспера Реми, пришедшего в «XX век» в 1927 году (годом раньше Дегреля), то считается, что именно с подачи отца Уалле (как мы помним, убежденного антикоммуниста и поклонника Муссолини) вышел его первый альбом «Тинтин в стране Советов» (1929). Сам художник, прославившийся под псевдонимом Эрже, свой дебютный комикс не особо жаловал, что привело к тому, что «Страна советов» стала единственным черно-белым изданием, ни разу не переизданным его автором.
Первые комиксы из серии про Тинтина, выполненные в сотрудничестве с аббатом Норбертом Уалле, которые, несмотря на популярность, становились объектами критики. Обычно критике подвергается стереотипный (и даже, по мнению критиков, почти расистский) образ жителей неевропейского мира. Позже сам Эрже признает свои первые творения «ошибками молодости».
Норберт Уалле стал для Эрже не только литературным агентом, но и в некотором роде свахой. Дело в том, что в начале 30-х годов глава «XX века», выступающий за традиционные ценности, постановил, что «все сотрудники газеты должны быть женаты!» Правда, холостякам в «XX веке» место все же оставалось, но они, как говорят, должны быть женаты на собственной работе, либо будут искать ее где-то за пределами издательства. Так секретарь аббата Уалле Жермен Кикенс, ставшая в будущем первой женой создателя «Тинтина», решилась на этот шаг именно с подачи священника.
Норберт Уалле и Эрже — товарищи по издательству «XX век» и «Тинтину»
Свадьба Жоржа Проспера Реми и Жермен Кикенс — первой жены художника. Рядом портрет молодой жены работы самого Эрже
На вопрос о том, имели ли место быть нацистские/фашистские взгляды у самого Эрже, исследователи его биографии и тинтинологи (да,есть и такие) по-прежнему затрудняются ответить. Что же до его непосредственного начальника, то тот со временем покажет свою истинную сущность. Не пройдет и четырех лет с момента начала сотрудничества священника с талантливым бельгийским иллюстратором, как первого попрут из издательства. Причем дело было даже не только в том, что Уалле с помощью «XX века» продвигал свои националистические и ультраправые взгляды, конец его директорству положил скандал (1933), связанный, по одним сведениям, с противостоянием между священником и его бывшим коллегой Дегрелем (главой партии рексистов), а по другим, из-за организованной Уалле компанией против строительства канала. Говорят, что министерству общественных работ настолько пришлись не по нраву нападки со стороны Норберта Уалле, что один из его чиновников заявился к нему в кабинет и здорово заехал по лицу.
Газетные обложки с портретом Норберта Уалле (1933), опубликованные в книге Марселя Вильмета. К слову, это не единственный раз, когда персона Уалле попадает на первую полосу. В номере одного из изданий - «А почему бы и нет?»(Pourquoi Pas?) публикуется биография Н.Уалле, а также рассуждения по поводу его политических воззрений.
Пройдет немного времени, прежде чем Уалле уволят, назначив руководителем работ по сохранению Ольнского аббатства в г. Тюэн. Уалле ответственно отнесется к новой должности, приступив к изучению истории старинных монастырей, а затем и к самой реставрации.
Ольнское аббатство, наши дни. Монастырь был заложен в 7 веке н.э. и за свою долгую историю не раз переходил из рук в руки, а в конце XVIII века и вовсе сожжен был французами вскоре после его масштабной реставрации.
Однако политику Норберт Уалле не забрасывает, правда, сами взгляды священника существенно видоизменяются, отклоняясь теперь в сторону нацистской Германии (вспомним, что в годы Первой мировой войны Н.Уалле яростно противостоял немецкой угрозе). С началом оккупации Бельгии Уалле окончательно заявляет о своей симпатии к Гитлеру, а также сближается с прогерманской организацией «Валлонская культурная община», на конференциях которой священник выступает с докладами о германском происхождении валлонов — как мы помним, сам отец Уалле, равно как и Леон Дегрель происходят именно из этого региона. В ходе своих многочисленных проповедей в таких городах как Шарлеруа, Намюр, Ла-Лувьер и Брюссель, священник вновь выскажет идею о единстве фламандцев и валлонов, имеющих общее германское происхождение. Над фигурой Уалле постепенно сгущаются тучи, даже рождаются слухи, будто в 1943-м сам Дуче награждает его визитом, однако исследователями этот «факт» был категорически опровергнут, мол, даже хронологически это невозможно. За свои коллаборационистские взгляды Норберт Уалле был арестован 4 сентября 1944 года, уже после освобождения Франции от немецкой оккупации.
«..Я не верю в английскую победу и не желаю ее. Она была бы катастрофой и для Бельгии, и для Европы – обострение банковского ига, масонского ига, еврейского ига, политического ига. [ ... ] Немецкая победа? Я считаю ее неизбежной. Аминь.»
(Отец Норберт Уалле. Из письма, датированного январем 1941 года. Оно также послужило обоснованием для обвинения в пособничестве врагу)
Лекция аббата Норберта Уалле «Пожертвования и обиды валлонов» в Льеже (27 мая 1942 года)
Суд состоялся 28 мая 1947 года и завершился только 13 июня. Отец Норберт Уалле был приговорен к пяти годам заключения в тюрьме Намюр и штрафу в размере 200 тысяч франков. В последствии аббат Уалле был переведен в Сен-Жиль, а вскоре досрочно освобожден в связи с ухудшением здоровья в 1950 году. Жорж Проспер Реми вместе со своей женой Жермен нередко навещали священника в Ольнском аббатстве. Сам Эрже не особенно интересовался политикой и не разделял взглядов Уалле, однако до последнего дня поддерживал с ним связь. 25 декабря 1952 года Норберт Уалле умирает в больнице Бо-Валлон в Сен-Серве.
«Эрже будет единственным человеком, кроме сотрудников похоронного бюро, который будет нести его гроб»
(Тьерри Лемуан, автор монографии о аббате Уалле)
Очевидно, далекий от политики Реми, ценил своего наставника за присущие ему человеческие качества, отмечаемые некоторыми его современниками. Сам Эрже после окончания войны будет не раз обвинен в вещах, которые приписывались его бывшему начальнику, его арестовывали, а также долгое время запрещали работать в прессе. Но в конечном итоге все обвинения так и останутся безосновательными. В 1958 году художник выпускает «Тинтин в Тибете», навеянный популярными рассказами о снежном человеке. Существует мнение, что его образ был символичным изображением аббата Норберта Уалле, несправедливо отвергнутого обществом, как считал сам Эрже. Однако это уже совсем другая история…
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.