Книга об океанском путешествии "Долгая дорога домой" (ч.6)
Начало здесь Книга Ирины Матеосьян "Долгая дорога домой".
Глава 8. На связи Бермуды
Шёл пятый день нашего путешествия.
Мы удачно пересекли Гольфстрим, но это не принесло облегчения. Впереди разыгрался шторм, и до нас дошли его отголоски – высокая четырёхметровая волна и ветер с порывами до 35 узлов. Мы теперь чаще всего находились внутри лодки – все, кроме вахтенного, а это либо я, либо Лёша. Лишь в редкие часы небольшого затишья сидели в кокпите пристёгнутые, как цепные псы, страховочными карабинами и ремнями к прочному креслу рулевого. Волна и ветер были сзади, поэтому если смотреть вперёд, то почти и не заметен бег судна и высота волны. А вот если смотреть назад, то видишь, как океан за кормой быстро начинает расти, достигая огромных размеров, поднимаясь сильно выше бортов и буквально закрывая собой горизонт, затем волна проходит под нами, поднимая лодку вверх, а потом стремительно опуская её вниз. А через несколько секунд уже следующая волна на подходе норовит поиграться с «Алетесом».
Первые полчаса страшно, потом понимаешь, что яхта вполне себе справляется, хоть и скрипит всеми стенами, вантами и шкотами. Привыкаешь к океанским американским горкам и только при особенно высокой волне удивляешься: «Вот это да!» и пытаешься заснять на телефон, но только в очередной раз огорчаешься, что видео не передаёт всей масштабности картины.
«Alpha, Lima, Echo, Tango, Echo, Sierra», – бормотала я чуть слышно, сидя за капитанским столиком.
Капитан нёс вахту наверху и прогнал всех внутрь, чтоб лишний раз за нас не беспокоиться. А мы были и не против, потому что в кокпите было не очень приятно. Когда ветер спереди, то наш козырёк спасает от него, а вот когда он сзади, то ничто не закрывает от ветра и небольшого дождя, который как раз начался.
Дети развлекались, играя в машинки. Они ставили их на край большого стола в кают-компании и смотрели, чья дольше всех продержится и не упадёт. А машинки, повинуясь качке, ездили сами по себе, то стремительно преодолевая всю длину стола, то как будто задумавшись, в какую сторону им податься, катались туда-сюда. Кузьму это действо особенно веселило и забавляло, и при каждом самопроизвольном падении машинки он громко хохотал.
– Мам, а что ты там учишь? – спросил меня Ваня.
– Готовлюсь к радиоэфиру с Бермудами, учу, как произносится название нашей лодки на фонетическом морском алфавите, чтоб потом не тупить. А — это Alpha, L — Lima и так далее.
– А что? Ты будешь выходить на связь, не папа? – поинтересовалась Маша.
– Угу. Договорились, что я буду специалистом по связям с общественностью, раз уж я поговорить люблю, – смеялась я.
Конечно, я бы предпочла в очередной раз всю ответственность свалить на мужа, но понимала, что у него и так слишком много задач и проблем. Поэтому я не сильно сопротивлялась, когда он мне сказал: «А радисткой Кэт у нас будешь ты, так что тебе надо подучить матчасть», и пошла изучать правила и протокол радиообмена. Ведь до Бермудских островов оставалось меньше 100 миль, и, если всё будет хорошо, завтра к вечеру должны будем войти в их территориальные воды, и мне придётся применить все мои знания на практике.
Радиопереговоры в море – своего рода этикет, где есть определённые правила, стандартные фразы, которым принято следовать. Выпускаются руководства по ведению радиообмена, проводятся курсы по радиотелефонной связи.
То ли потому что я выросла в небольшом селе, где все друг дружку знают и жизнь понятна и проста, то ли потому что из-за синдрома отличницы я боюсь ошибиться и стараюсь сразу сделать всё на отлично, то ли потому что я жила в очень спокойной и дружной семье и не привыкла к ругани и замечаниям, то ли всё вместе взятое, но я жутко боюсь и стесняюсь делать что-то новое, если приходится первой заводить разговор с незнакомыми людьми. Наверное, у меня лёгкая степень социофобии.
Помню, как я в 15 лет впервые поехала сама к репетитору в Ростов-на-Дону. У себя в селе я села на автобус, доехала до ростовского Центрального рынка, а оттуда нужно было ехать уже на Западный микрорайон, где жила преподавательница. Я забыла, какой маршрут туда идёт. Пропускала один автобус за другим, долго не решаясь спросить у водителя или пассажиров, боясь услышать грубость в ответ, и репетируя в голове одну и ту же простую фразу: «Извините, пожалуйста, а я доеду до Содружества?»
Переживала, когда, уже будучи студенткой, впервые пришла в университетскую библиотеку, чтобы запросить книгу в читальный зал. У окошка никого не было, и я сделала вид, что изучаю каталог, дождалась, пока подойдет какой-нибудь студент, чтобы послушать, как он или она заказывает книгу, а уже потом сказать так же.
Стеснялась впервые попросить в поликлинике поставить печать на справке; боялась в театральной кассе разузнать о местах с хорошим обзором, но достаточно дешёвых; тушевалась при проходе паспортного контроля и вопросах пограничников; смущалась разговаривать с продавцами, если мне надо было подобрать одежду («а нет ли такого же, но с перламутровыми пуговицами?») и так далее.
И несмотря на то, что к своим сорока годам я пожила в разных городах и странах, научилась достаточно спокойно выходить из зоны комфорта, сама с лёгкостью начинала разговор, была в целом очень общительным человеком, на подходе к Бермудским островам я опять чувствовала себя той самой нерешительной девочкой. «А вдруг я сделаю что-то не так? А если я не пойму, что от меня хотят? А если они меня не поймут? Ведь надо говорить на английском! Ненавижу английский!» – глупые мысли не давали мне покоя и я, как школьница, усердно готовилась к сдаче первого экзамена, выписывая правила и запоминая типовые фразы.
Уже стемнело, ветер завывал в вантах, «Алетес» со всех сторон издавал ужасные звуки: что-то постоянно скрипело, дребезжало, трещало и свистело. Мы уже давно к этому привыкли и почти не обращали внимания. Ваня даже решил поиграть на кларнете, и посторонние шумы ему ничуть не мешали.
Он забрался на боковую полку в салоне, сестра и брат уселись рядом слушать. Сначала он подбирал что-то из песен Эмира Кустурицы, потом начал играть давно знакомые ему мелодии.
Когда я услышала музыку из начала всеми нами любимого советского фильма «В поисках капитана Гранта», на душе сразу стало невероятно спокойно и хорошо, и как будто даже стены лодки и ванты стали скрипеть в такт музыке. Маша тоже улыбалась, как и я, а Кузьма лежал на коленях у сестры и убаюкивался качкой и нежными звуками кларнета.
Я уложила нашего маленького спать, а сама поднялась сменить Лёшу на вахте. Ветер хоть и успокоился немного, но волна оставалась высокой, поэтому капитан решил спать на диванчике в кают-компании, чтобы я при необходимости сразу могла его позвать.
Все парусные яхты устроены примерно похожим образом. Из кокпита сразу попадаешь в общее пространство кухни и салона или другими словами – кают-компании. Только расположение кухонного гарнитура, стола, диванчиков разное. У нас, как спускаешься внутрь по лестнице, слева видишь кухню буквой «П». Но правая сторона буквы «П» не до потолка состоит из шкафчиков, а только ряд внизу. Впритык к этому ряду тоже примерно буквой «П», только скруглённой, находится диван, а посередине прямоугольный стол. Напротив этой зоны со столом, через проход, ещё небольшой диванчик и тумбочки по бокам. Сверху выдвижная полка, на которой обычно спит Маша. Эта зона справа отгорожена стенкой, за которой находится небольшой капитанский столик и кресло. От него уже начинается проход в кормовую каюту. То есть если заглянуть через дверь из кокпита внутрь, то без труда можно увидеть и позвать капитана, который занял место на круговом диванчике.
В темноте мне даже как-то проще, потому что не видно воды, не так страшно. Какой высоты там волны – не понятно, лодка идёт себе и идёт – вот и славно. Поэтому я спокойно отдежурила свою смену, а муж смог отдохнуть.
Утром ветер опять усилился, и Лёша уже до самых Бермуд сам нёс вахту в кокпите. Я слышала, как он гремит лебёдками, настраивая паруса, а в какой-то момент меня удивил звук заводящегося двигателя.
– Что-то случилось? – я отодвинула крышку двери и просунула голову наружу. Дождь тотчас брызгами намочил мне лицо. – Ты зачем двигатель включил? Или просто батареи зарядить?
– Надо ж направление уже на Сент-Джордж держать, курс поменять не могу, а при текущем угле к волнам лодка на парусах как-то неадекватно себя ведёт. Решил вот двигателем подстраховаться. Да и чтоб побыстрее было, чтоб до темноты успеть дойти, – ответил Лёша. – Как у вас там дела? Не сильно скучаете в заточении?
– Да нет, нормально. Они там книжки читают, я есть готовлю, – ответила я.
– А можешь мне пока горяченького чайку сделать? А то тут что-то прохладненько.
– Да, сейчас. Тебе с печеньем?
– Можно и с печеньем.
Когда я протягивала мужу термос и печенье, рация опять заговорила. У нас всегда включён 16-й канал связи. Это такой общий канал. Используется он в первую очередь для сигнала бедствия и помощи. Можно так же для связи с берегом или другими судами, но нужно сразу договориться и перейти на другой канал для свободного общения, а не засорять эфир на 16-ом.
Все эти пять дней в открытом океане рация периодически оживала, но мы даже не обращали на неё внимания. Слышали, что это не MAYDAY, то есть не сигнал бедствия, и дальше уже всё пропускали мимо ушей. Мы были далеко от берега и от других кораблей, так что нас точно никто не мог вызывать.
– Кажется, это нас вызывают, – с сомнением в голосе проговорил капитан. – Что-то рано, ещё несколько миль до территориальных вод. Вряд ли их рация добивает.
Но их рация добивала. Через полчаса мы уже абсолютно чётко услышали:
– Sailboat «Aletes», Sailboat «Aletes»! This is Bermuda radio. Bermuda radio. Over.("Парусная лодка "Алетес". Это радио Бермуд. Приём" - перевод здесь и далее автора)
– Давай, ответь. Не бойся, я буду на подхвате, – подбодрил меня Лёша, и я впервые в жизни провела радиообмен с берегом.
– Bermuda radio! This is sailboat «Aletes». Over, (радио Бермуд. Это парусная лодка "Алетес". Приём)– мой голос звучал не очень уверенно.
На том конце мужчина предложил переключиться на 9-й канал, где мы дальше продолжили наш разговор. Хорошо, что первый радиообмен был именно с Бермудами. Они сработали на отлично – всё по протоколу, без суеты и раздражения из-за того, что я прошу повторить вопрос. А то потом у меня был разный опыт. И мужчина с радио Бермуд внушил мне уверенность, что не так уж и страшны эти переговоры по рации.
Он уточнил у нас тип, размеры и страну регистрации судна, узнал сколько человек на борту, какое у нас гражданство, заполняли ли мы иммиграционную карту онлайн в министерстве туризма и сделаны ли у нас прививки от ковида. Так же поинтересовался, есть ли у нас спасплот и аварийный радиобуй (тут пригодилась помощь капитана, потому что я не сразу сообразила, что от меня хотят), и когда мы планируем прийти в порт Сент-Джордж. Уверил, что нас будут ждать, объяснил, где находится таможня и как туда проехать уже внутри бухты. Помог в навигации – рассказал, как нам пройти наиболее коротким и безопасным путём, и пожелал нам хорошего дня.
– Have a good day! Out, (Хорошего дня. Конец связи)– прозвучала прощальная фраза.
– Thank you. You too. Out, (Спасибо, и вам. Конец связи) – ответила я.
– Ты молодец, справилась! – Лёшкина голова появилась в дверном проёме, на его лице расплывалась улыбка. Он всегда радовался за меня, когда я в очередной раз удачно перебарывала свои страхи.
– Кто молодец? Я молодец! Я молодец! – я стала петь и танцевать.
– Даже не верится, что мы с Бермудскими островами разговаривали. Их ещё даже не видно, – сказала Маша.
– И не верится, что мы это сделали – дошли до Бермуд! – добавил Ваня.
– Ещё не сделали, – возразил капитан. – Кстати, надо же флаги вывесить. Мась, там в шкафчике найди флаг Бермуд и жёлтый карантинный.
– Па, а Кузенька тут поигрался с флагами и теперь они все перепутаны. Я не знаю, как выглядит бермудский, – Маша в растерянности смотрела на бесформенную кучу флагов и листик со списком стран. Раньше эти флаги были уложены в порядке согласно списку.
– Открой шкафчик под капитанским столиком. Там я видел старые флаги, которыми пользовались Майк и Том. Они подписаны. Бермудский там точно есть.
– А почему у них флаг Великобритании изображён? – Маша держала в руках и рассматривала флаг Бермуд.
– Потому что это их заморская территория, – к разговору подключился Ваня.
– Покажи, покажи, – канючил Кузя. – Мишка!
– Странный какой-то мишка, по-моему, это лев, – сказал Ваня. Они уже все вместе рассматривали герб, изображённый на флаге.
– Нет, мишка, – не унимался Кузьма.
– Мишка, лев – какая разница. Давайте его сюда, пойду повешу. Маш, жёлтый нашла?
– Угу, – отозвалась Маша.
При заходе в территориальные воды другого государства по международным морским правилам следует по правому борту под краспицей повесить флаг этого государства, своего рода флаг вежливости или по-другому ещё говорят – «мирного прохода». А так же флаг, в международном своде сигналов обозначающий букву Q (Quebec), или его ещё называют «карантинным» флагом, который значит, что на судне нет людей с инфекционными заболеваниями и судно запрашивает у местных властей разрешение на прохождение таможни и соответствующих процедур. Этот флаг представляет из себя просто жёлтый прямоугольник. Когда все формальности будут улажены, его нужно снять, дабы не подавать ложных сигналов местным службам. А вот флаг государства в дань уважения лучше оставить висеть в течение всего времени пребывания в его территориальных водах.
Помимо бермудского и карантинного флага Лёшка повесил на корме флаг Доминики, где у нас зарегистрирована лодка. (Не путать с Доминиканской республикой. Это два разных государства). Он был достаточно большой и очень красочный – ярко-зелёный с попугаем в центре.
Небо немного прояснилось, а волна чуточку улеглась, и мы опять, как цепные псы, сидели в кокпите, с нетерпением ожидая, когда же уже придём на Бермуды. На горизонте появился гигантский круизный теплоход. Он доставлял американских пассажиров на Бермудские острова, которые и жили в основном за счёт туристов из Америки.
– В детстве я мечтала попутешествовать на таком океанском лайнере, – задумчиво сказала я.
– А сейчас? – спросила дочь.
– Нет, конечно. Что там делать? Это ж как отель по системе «всё включено», где тебя кормят, поят и развлекают сомнительными играми и конкурсами. А я слишком долго прожила с твоим отцом, чтобы, как и он, держаться подальше от сборищ незнакомых людей и толпы. Но вот что кормят и готовить не надо – это мне бы понравилось.
– Это как в мультике про Валли? Бр-р-р, ужас, согласна. – Машу аж передёрнуло.
– Хотя вот путешествие на теплоходе на Валаам мне понравилось. Но то был маленький корабль, а не огромный лайнер. Ваня, а помнишь, ты в пять лет рисовал такие круизные корабли и рассказывал, что ты хочешь стать капитаном океанского лайнера или парома, – вспомнила я.
– Да, помню, – заулыбался старший сын, – но потом передумал.
– А ты художником хочешь стать, да, Вань? – Маша явно прикалывалась над братом, отлично зная, что он ещё ничего не решил.
– Не решил ещё, – сквозь зубы процедил Ваня.
– И я рисую, я тоже художник, – Кузя подал голос из своего уголка. Он сидел в уголочке под козырьком прямо у лобового стекла. На торпеде, сказали бы автолюбители.
– А вот ты сама кем хочешь стать? – с вызовом спросил Ваня.
– Все говорят, что надо кем-то мне становиться, а я хотел бы остаться собой, – пропела Маша известную песню Цоя.
– Ой, смотрите! Там, кажется, земля! – Маша удачно перевела тему разговора и ей не пришлось придумывать, что ответить брату.
– Что-то я ничего не вижу, – капитан поднялся со своего мес-та, пристально вглядываясь в горизонт, – где?
– Папася, вон там, по правому борту. Я тоже вижу, – Ваня радостно показывал рукой вперёд.
– Это облака, нет? – сколько я не вглядывалась, землю различить не могла.
– Да нет же, вон там видны очертания земли. Ура!!! Бермуды!!! – визжала от восторга Мася.
– Бермуды!! – хлопал в ладоши Кузя.
Теперь и я наконец-то распознала в небольшой неровной серой полосе над горизонтом очертания Бермудских островов.
Продолжение следует....
