Рекомендую прочитать это полностью.
Известный историк о том, умрет ли капитализм от коронавируса и получится ли у элиты самоизолироваться от народа на «хрустальном острове»
«Будущий общественный строй уже называют «капитализмом наблюдения». Хотя я уверен, что появятся такие гаджеты, которые позволят «избранным» быть невидимыми и неуловимыми», — говорит историк и социальный философ Андрей Фурсов, комментируя «коронакризис». О том, почему на земле может остаться лишь несколько десятков анклавов, где по-прежнему будет чисто и светло, а остальной мир превратится в «большое Сомали» и кто развязал мировую вирусную войну, он рассказал в интервью «БИЗНЕС Online».
«300 миллионов человек лишатся работы, более 1,5 миллиарда останутся без средств к существованию»
— Коронавирус - это глобальная война или масштабная катастрофа?
Нынешний 2020 год начался с убийства иранского генерала Касема Сулеймани, которое чуть не спровоцировало новую большую войну на Ближнем Востоке, куда неизбежно были бы втянуты США, Россия, ЕС, Турция и многие другие страны. Но мир в страхе отшатнулся от перспективы такой войны, которая могла бы легко перерасти в мировую. Так что же, коронавирус просто заменил нам новую мировую войну?
— Действительно, то, что произошло в самом начале 2020 года (я имею в виду убийство иранского генерала), выглядело как провокация, которая должна была повлечь за собою войну. Это мне напомнило провокацию с двумя балканскими войнами в начале ХХ века (имеются в виду Первая и Вторая Балканские войны, случившиеся в 1912–1913 годах), когда кайзера Вильгельма II и других сильных мира сего пытались спровоцировать к решительным действиям. Однако этого не произошло. И тогда 28 июня 1914 года раздались знаменитые выстрелы в Сараево — Гаврила Принцип убил австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда и его супругу.
Однако убийством генерала Сулеймани запустить на Ближнем Востоке новую региональную войну — с перспективой превратить в глобальную — не получилось. Тогда в действие привели план В подвернулся вирус, который по своим разрушительным последствиям вполне может оказаться эквивалентом большой войны. Сейчас это уже совершенно очевидно.
Судите сами: по оценке МОТ (международной организации труда), в результате жестких карантинных мер около 300 миллионов человек лишатся работы и более 1,5 миллиарда жителей Земли останутся без средств к существованию. Почему именно 1,5 миллиарда? Очевидно, речь идет о семьях 300 миллионов кормильцев. И это еще выглядит как оптимистический прогноз.
В одной Индии без работы уже остались 122 миллиона человек, уровень безработицы там находится на рекордно высоком уровне — 27,1 процента.
В странах Евросоюза МОТ предсказывает сокращение 12 миллионов человек (это 7,8 процента от общего числа занятых), в арабских государствах уволить могут до 5 миллионов (8,1 процента от рабочей силы).
Что касается России, то здесь эксперты предсказывают от 15 миллионов до 25 миллионов безработных. Что это как не последствия необъявленной, но вполне ощутимой войны?
Кроме того, в подавляющем большинстве стран предпринимаются беспрецедентные меры по ограничению прав граждан на передвижение. Я уже не говорю об истерии, настоящей наведенной психической эпидемии, накрученной вокруг COVID-19! Подобного рода психические эпидемии обычно сопровождают мировые войны — по крайней мере, на первом их этапе.
Из той информации, которую мы имеем на сегодня, ясно, что коронавирус — результат опытов целой группы специалистов из Китая, Франции, США и других стран, которые решали следующую задачу. Вирус летучей мыши не «крепится» к человеку. В течение нескольких лет создавали такую модификацию, которая «крепилась» бы, — об этом открыто писали в журналах по микробиологии, медицине и так далее. Вопрос в том, вброшен вирус сознательно или вырвался случайно, по ошибке?
Мировая война, как правило, борьба за мировую гегемонию. Первым таким конфликтом мы можем считать Тридцатилетнюю войну XVII столетия. Затем — Семилетнюю войну 1756–1763 годов, наполеоновские войны начала XIX века и, наконец, то, что мы привычно именуем Первой и Второй мировыми войнами.
Ведь капитализм — экстенсивно развивающаяся система, так же как и античное рабовладение. Это их отличает от феодализма.
К концу XIX века мир оказался поделен между могущественными империями, и дальнейшая экспансия капитала столкнулась с определенными трудностями - европейским державам и Соединенным Штатам предстояло конфликтовать уже друг с другом, а не с колониями или полуколониями.
Что произошло в результате Первой мировой? Был стерт военно-промышленный потенциал как минимум двух крупных государств, и в 1920–1930-е годы мотором мирового экономического развития стало восстановление экономик — прежде всего СССР и Германии. То же самое произошло и после Второй мировой войны. На месте разрушенного или сознательно демонтированного военно-промышленного комплекса ряда государств начались экономические чудеса 1950–1960-х годов: советское чудо, немецкое, японское и итальянское… На самом деле это опять-таки было восстановление ВПК и иной крупной промышленности. То есть мировые войны стирали прежние ВПК и обеспечивали площадку для строительства новых.
Однако экономические чудеса закончились в 1960-е годы. Воевать снова и в прежних масштабах оказалось очень сложным — мир обзавелся ядерным оружием, но при этом продолжал развиваться в кризисном направлении.
В начале 1980-х годов по заказу Рональда Рейгана, только вступившего в должность президента, три независимые группы американских специалистов (первая под управлением ученого, нобелевского лауреата Марри Гелл-Мана; вторая - финансового эксперта Билла Боннера и третья - социолога Рэндалла Коллинза) получили задание проанализировать ситуацию на ближайшие 10–12 лет. И что же?
Все три группы выдали примерно одинаковый результат: мировой экономический кризис придет в две волны: первая — в 1987–1988 годах, а вторая — в 1992–1993 годах. Причем, как предполагали эксперты, социалистический сектор мировой экономики перенесет кризис легче, чем Запад. Так, падение производства в соцлагере предсказывалось на 10–12 процентов, а на Западе — в 20–25 процентов. Отсюда прогнозировались политические последствия: возможность в середине 1990-х годов прихода к власти коммунистов во Франции и Италии, левых лейбористов — в Великобритании, а в Соединенных штатах, скорее всего, можно было ожидать бунтов негритянского населения в крупных городах. Поэтому после такого прогноза максимальное ослабление или же (если повезет) уничтожение Советского Союза стало просто условием выживания капиталистической системы.
Если бы советская номенклатурная верхушка не сдала страну, тогда у капитализма могли бы возникнуть серьезные проблемы. Правда, в таком случае мир мог бы столкнуться с реальной опасностью ядерной войны. Все зависело бы от того, у кого крепче нервы.
Советское руководство отказалось от своего варианта будущего в середине 1960-х годов и постепенно стало интегрироваться в мировую капиталистическую систему, полагая, что если у них есть ядерное оружие и нефть, то его пустят на равных за один стол с мировой верхушкой. И Запад ему в этом подыграл. Хотя в конце 1960-х — начале 1970-х США находились в тяжелейшем кризисе, советское руководство данный момент не использовало, напротив, купилось на предложенную ему Западом так называемую разрядку международной напряженности — détente. В результате Штаты получили передышку, а со второй половины 1970-х начали постепенно переходить в наступление. А ведь 1970-е — это худший период в американской истории. По глубине кризисных явлений второе место здесь занимают 1920-е годы, а третье — 1870-е.
Крушение СССР в 1991 году отодвинуло кризис аж до 2008-го. На целых два десятилетия капитализм словно обрел второе дыхание благодаря разрушению и разграблению бывшей социалистической системы. Однако в 2008 году кризисные явления снова требовательно заявили о себе — их временно залили деньгами, но сам кризис от этого никуда не делся, он все равно продолжается. И сейчас мировая экономика находится, по сути, на грани катастрофы. Причем, в отличие от экономического кризиса 1929–1939 годов или рецессии 1873–1896 годов, которые были разновидностью
структурных кризисов, теперь капсистему ожидает кризис
системный, терминальный. Капитализм свое отработал, нужно что-то новое.
Сегодня, когда мы говорим о виновниках и бенефициарах «коронакризиса», нужно иметь в виду совокупность совершенно разных акторов (действующих субъектов — индивидуальных или коллективных — прим. ред.).
Во-первых, это закрытые наднациональные группы.
Во-вторых, транснациональные корпорации.
В-третьих, спецслужбы, которые зачастую ведут собственную игру и давно стали автономными.
Американский политолог Сэмюэл Хантингтон еще в 70-е годы написал интереснейший доклад о том, как спецслужбы крупнейших западных стран переориентируются в своей деятельности с государств на транснациональные корпорации.
Кроме того, во второй половине ХХ века в Соединенных Штатах возник феномен deep state — глубинного государства. Начало оформления deep state — это убийство Кеннеди в ноябре 1963-го, а момент истины — события 11 сентября 2001 года. В нашем случае американское глубинное государство еще один актор, тесно связанный с аналогичными структурами в других странах. Уверен, мы имеем дело с глобальной сетевой организацией, «узлы» которой есть во всем мире, включая противников США как государства — Китай и Россию.
Какова ныне задача международной верхушки капиталистического класса? Поскольку капитализм свое отработал, нужна новая посткапиталистическая система, в которой старые аристократии, монархии и капиталистические кланы сохранят власть, привилегии и контроль над населением, но уже не на основе присвоения капитала — овеществленного труда, реализующего себя как самовозрастающую стоимость, а на основе присвоения того, что Карл Маркс называл духовными факторами производства, то есть науки, образования и системы образов. Однако для того, чтобы эти факторы присвоить, нужно разрушить старые формы. Потому последние 30 лет совершенно сознательно разрушаются системы образования, элитарная наука концентрируется в закрытых структурах, а в массовую сбрасываются третьестепенные темы.
Каким может быть посткапиталистический строй по замыслу нынешних элит? Это тот, при котором верхушка контролирует духовные факторы производства, ресурсы и поведение людей. Однако дальше всех на данном пути забежал, как ни странно на первый взгляд, Китай — внедренная здесь система социальных рейтингов, ранжирующая доступ к общественным благам в зависимости от поведения, очень хорошо ложится на традиционную китайскую (а также на корейскую и японскую) систему ценностей. Если систему социальных рейтингов дополнить искусственным интеллектом, таким, какой, например, собираются запустить в Москве с 1 июля (официально — для повышения безопасности и постановки диагнозов, эксперимент продлится пять лет — прим. ред.), то мы воочию увидим образ будущего, надвинувшегося вплотную.
Посткапиталистический строй, если будет реализован план элиты нынешнего пост-Запада, окажется еще жестче, как это всегда бывает, когда на смену старой, дряхлеющей системе приходит молодая и агрессивная, отстраивающаяся на волне движения низов, но за их счет.
Тот общественный строй, который формируется сейчас, вряд ли окажется приятным. С другой стороны, все станет зависеть от уровня социальной борьбы.
Думаю, глобальной системы в мире не появится. Целые регионы будут просто вышвырнуты из исторического процесса. Скорее всего, это ждет Африку: на континенте останутся только анклавы, куда люди начнут приезжать и активно эксплуатировать данную конкретную зону.
Думаю, что останется несколько десятков, возможно, сотня анклавов, где по-прежнему будет чисто и светло, но где все начнет жестко контролироваться. Однако появятся и такие зоны человеческой ойкумены, куда по доброй воле никто не станет соваться. И, конечно же, возникнут буферные зоны между ними. Французы их называют «государством-тампоном».
— Но тогда это давно распространенный западный принцип — делить ойкумену на три сферы: безопасный мир, затем мир буферный и относительно безопасный и, наконец, мир, выброшенный из человеческой цивилизации, где не властны никакие законы, кроме понятий и обычаев. По такой же модели существуют уже многие европейские столицы — Париж, Берлин или даже Лондон, где элиты жмутся к центру, а на окраинах правят банды мигрантов и головорезов.
— Совершенно верно. Я бы добавил сюда Брюссель и в еще большей степени крупнейшие города бывшего третьего мира. Если посмотреть, например, на Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро в Бразилии, то там есть такие богатые районы, где люди перемещаются с небоскреба на небоскреб на вертолете. Они вообще не опускаются вниз, избегая не только районов трущоб, куда даже полиция выезжает в самом крайнем случае, но и обычные районы. Это реальная самоизоляция элиты. Еще один вариант самосегрегации — плавучие города. Когда лет пять назад я говорил о возможности таких городов, коллеги лишь пожимали плечами: «Ну это слишком!» А буквально через год-другой проект плавучего города был представлен в Москве на одной из выставок. В таком городе могут жить до 50 тысяч человек — вне какого-либо государства или юрисдикции, с собственным внутренним законодательством. Они будут полностью обеспечены инфраструктурой: отелями, кинотеатрами, спортзалами, ресторанами, школами, больницами, поликлиниками и даже теплицами для выращивания растений.
Процессы изменений сейчас пойдут очень быстро.
— Кто из нынешних политических лидеров будет сброшен коронавирусом с шахматной доски? Скажем, уцелеет ли Дональд Трамп, удастся ли ему переизбраться в ноябре? Что будет с КНР?
— Когда идет такая разбалансировка мира, на этот вопрос вам не сможет ответить никто. Нарушено глобальное равновесие, и от того, на какую чашу весов сядет условная бабочка, зависит, кто кого переиграет. Если Трамп победит, процесс, который запустили стоящие за ним силы, станет, скорее всего, необратимым, его будет почти невозможно повернуть вспять, и произойдет окончательный передел в мировой системе.
Президенту США противостоят глобалисты, но дело в том, что у него реальной программы нет — он пытается затормозить процесс сползания в пропасть, что уже само по себе немало.
Что касается Китая, то здесь допустимы разные варианты: от разделения страны на Север и Юг до, напротив, ее укрепления.
Евросоюз продолжит слабеть: де-юре он сохранится, де-факто сожмется до пределов условного каролингского ядра. А восточные европейцы, которых подобрали после разрушения соцлагеря, окажутся никому не нужны. При этом значительная часть мира будет охвачена точечными, локальными войнами. В целом он станет очень нестабильным и неустойчивым, ездить по нему окажется значительно сложнее, в том числе из-за эпидемий, реальных и мнимых.
Сейчас вопрос стоит по-ленински: кто кого отсечет от будущего? То, что в настоящий момент происходит вокруг Трампа, свидетельствует: не все попадут в светлое будущее и пройдут в него по узкому мосту кризиса — многие сорвутся. Это принципиально отличает нынешний терминальный кризис капитализма от прежних структурных кризисов. Сейчас ставки высоки как никогда и Трампа постараются не допустить в Белый дом любым способом. Уверен, он это понимает и, оправдывая фамилию (в буквальном переводе на русский trump означает «козырь» — прим. ред.), припас серьезные, я бы сказал, убойные козыри. Перед выборами хозяин Белого дома может выложить их на стол — в частности, по событиям, связанным с 11 сентября. В СМИ как-то прошла незамеченной информация, что 25 марта университет в Фэрбенксе на Аляске закончил исследование по поводу взрыва 47-этажной башни ВТЦ-7. Наш институт несколько лет назад выпустил книгу Анонима «Немыслимое», в ней как раз объясняется, что именно в этой башне был центр управления терактами. Ее взорвали спустя 7 часов после первых двух — таким образом зачистили все улики.
Думаю, у Трампа немало козырей — данные и по 11 сентября, и педофильской сети, в которой задействованы представители высшего света США и Западной Европы, но он будет держать этот компромат до последнего, храня «покерную маску» на лице. Тот факт, что Трампа до сих пор не убили, говорит о том, что козыри в его рукаве весьма серьезные. Кстати, и у нас в России дальнейшее развитие событий во многом зависит от того, победит он или нет.
