- Вот офигенская тема! - сказал Олег, входя в наш кабинет, из которого уже полмесяца несло табачищем, дошираками, потом, перегаром и усталостью, - Микродозинг, пацаны! Очень помогает!
- От кого? - Иваныч оторвал от папки с первичкой красные глаза, - от проверок? Или от твоих визитов?
Олег прошёл к Иванычу и поставил перед моим начальником яркую пластиковую баночку:
- Иваныч, это мухоморы. Жрал когда-нибудь мухоморы? Вот, попробуй.
Иваныч откинулся от бумаг на спинку кресла и принялся сверлить Олега хроническим коньюктивитом:
- Всегда говорил, что все безопасники - бездельники, так вы ещё и торчки, оказывается. Иди и не мешай процессу. Сесть мы ещё успеем.
- Это легальная тема! Очень помогает, - повторился визитёр, усаживаясь в "гостевое" кресло. - Чуть свет, таблетос закинул - весь день бодрый, сознание яркое, мысли в куче. Перед сном ещё одну - сны тоже яркие, в куче, бодрые такие. Короче, дарю. С вас пять тыщ, - Олег вопросительно уставился на меня.
- Олежа, я родился и вырос в степной сельскохозяйственной республике, - сказал я горделиво. - И даже там, в жарких полях Сеньсимильи, мне удалось сказать вашему брату твёрдое "не знаю, наверное потом".
- Ну, как хотите, моё дело - предложить, - сказал Олег, сунул пузырёк в карман и удалился, оставив нас с Иванычем и дальше разгребать бумажные завалы, только без "разгр". До отъезда сводной комиссии из Хабаровска оставалась ещё неделя и конца-края инспекционным мероприятиям не было видно; тем более, что не проверяли нас уже около 5 лет, что в принципе противоречило внутренним документам организации.
Спустя дней десять мы, глядя на мир подгнившими помидорами вместо глаз, решили торжественно отметить удачный для нас акт проверки и дружной командой отправились в кафетерий. Там Иваныч заговорщицки подмигнул официантке "у нас своё" и достал из сумки термос. Плеснул по гранёным столовским стаканам, чокнулись за сумасшедший и неотвратимый успех.
Пока сидели, в другом конце зала нарисовался безопасник Олег. Только бесцветный, простоволосый, прозрачный и какой-то весь скукоженный. Мы увидели коллегу, позвали к столу.
- Разбит метеоритами простор, - довольно съязвил Иваныч, оглядев его с головы до ног.
- Чё пьёте? - Олег схватил термос, пукнул крышкой, принюхался, - тьфу! Нет на вас управы, алкашей. Ну как проверка? Уволят вас уже с пятном несмываемого позора?
- Наше боевое подразделение показало блестящий, из ряда вон выходящий результат, - Иваныч плеснул из термоса на троих, - или мы чего-то не знаем? Колись, безопасность!
- Я на больничном был, - Олег глотнул, стукнул стаканом по столу и, сморщившись, понюхал локоть. - Ну и мерзость... Помните, я вам предлагал вот это?
Не дожидаясь ответа, Олег поковырялся в сумке и вынул флакон, - вот. Короче, кому отдать?
- Вот чё ты с ней носишься, как скарабей с какашкой? - Иваныч покрутил баночку в руке, - пять тыщ же было?
- Забирай даром, то есть безвозмездно, пока не передумал.
Иваныч с подозрением покрутил в пальцах бочонок, тряханул возле уха, поставил обратно:
- Говорила мне мама: бойся ментов, дары приносящих.
- Бывших, - буркнул Олег.
- Тем более, бывших. Валерич, заберёшь?
Я в это время упорно распиливал пластмассовой вилкой мёртвую куриную ногу с намерением её, наконец, распробовать.
- Олег Сергеевич, дорогой. Ты же никогда никому ничего не дарил, - с максимальной азиатской подозрительностью посмотрел я на него, - и я просто теряюсь в догадках, к чему вдруг эта твоя щедрость.
- Да вы заколебали, - безопасник забрал бутылёк со стола и вернул в сумку. - Лучше добрым, адекватным и полезным людям отдам. И вам не расскажу ничего.
- Да ладно тебе, друг, - Иваныч протянул коллеге стакашек. - Не томи же барышень, гусар. Что случилось?
Олег сложил руки на животе, оглядел нас и, секунда-в-секунду выдержав театральную паузу, начал рассказывать.
- Ну, я пил же эти... Эту... Короче, пережрал я этих мухоморных таблеток. Они на меня перестали действовать, привык я, или чё. Я вот, в начале недели было, утром закинулся, вроде норм, потом в сон потянуло. Ну, думаю, парень я немелкий, сожрал ещё одну, кофием запил. Потом на обеде выпил, после обеда пару. Вечером ложусь спать, а сна нет. Ну, думаю, глотану ещё одну.
- Быстрее, к сути, - поторопил Иваныч.
- Да чё там, сути-то... - Олег разлил всем по стаканам, остатки накапал себе. - Я встаю, оглядываюсь, смотрю - а комната не моя. Точнее, как не моя. Моя. Только... Без текстур, короче.
- Без цвета и узоров, - подсказал я начальнику.
- Ну да. Всё такое... Чёрное и матовое. Стены, шкаф, стол, кровать, постельное бельё. Я на руки смотрю - чёрные и матовые. Ноги - чёрные и матовые...
- Член чёрный и матовый, мы поняли. Приснилось что-ли? - торопит Иваныч.
- Первая мысль была, ага. Думаю, снится. И раз снится, надо себя ударить. И бью я себя по щеке, а всё происходит по-другому. То есть вот рука как бы должна же шлёпнуть, правильно?
- Ну!
- А у меня наоборот было. Как-будто шлепок уже где-то в прошлом, а рука только собирается к щеке, на перемотке типа.
- Вот наркоман, а, - Иваныч покачал головой.
- Ну и вот, слушайте дальше, - безопасник пододвинул стаканы к нам. - Я до сих пор охреневаю от того, что было после. Я понимаю, что со мной творится какая-то неведомая суета на букву хэ, и решаюсь пойти умыться. Иду кое-как, открываю дверь в коридор, а по коридору скелет идёт, внутренности прям в нём бултыхаются, глазные яблоки, сосуды, вены и вся гинекология, короче.
- Галина Васильна, чтоль? - спрашиваю я.
- Ага. Говорит точно её голосом, я в шоке. Осторожно так скелет обхожу, открыл душевую, нащупал краны, встал прямо в трусах. Чувствую - вода бежит по телу, а воды самой нет. Постоял я минут десять, а не отпускает. Точнее, отпускает, только опять по-другому: всё, что было чёрное, становится то белым, то серым, то металлическим. И так... Вспышками прямо. Я стоял, потом, не вытираясь даже, пошёл обратно в комнату к себе. Иду, а в коридоре нашем не три двери, а где-то тридцать, наверное. И двери мягкие, волосатые, шевелятся. Я в каждую ломлюсь в ужасе, оттуда люди кричат, точнее, не люди, а манекены эти опять. Выбегают, орут, а язык мне совсем непонятен. Вобщем, я шарился пока по общаге, до своей кровати дошёл. Упал, лежу, а глаза закрыть не могу - веки прозрачные, всё вокруг видно. Пролежал так до утра в ужасе, думал, умру. Потом рвота началась, непрекращающася три дня, потом понос, думал важные органы высру... О, дай курочку, Серый, вкусная? - Олежа забрал у меня с тарелки половину ножки, почавкал. - Короче, такие дела. Прикол, что до сих пор не пойму, отпустило до конца, или нет.
- Ну, в Иваныче щас гинекологию видно? - я на всякий случай отодвинул тарелку с оставшейся половинкой подальше от безопасника.
- Да я серьёзно, микродозинг - нормальная тема! Очень бодрит - главное утром одну и перед сном - тоже одну. И тогда весь день на движняке, настроение норм, ярко всё так и сны тоже яркие всегда. Ну да ладно, идти надо, спасибо за чай, - Олег пожал нам руки и убыл, когда в зале с кофе и булочкой объявился Артём из отдела охраны труда.
- Олега видели щас? - инженер без приглашения подсел к нам, потянул носом, - о, проверку отмечаете? Не боитесь, что спалят? Я вот, например, хы-хы. Охрана труда, ё-моё! Как бы ещё рабочий день, а тут вон безопасники ходят. На днях, говорят, накурился он сильно, ходил по общаге, чудил, как его не выгнали ещё, вопрос.
- Тёма, ты чё-то уставший какой-то. Слышал про микродозинг? - перебил его Иваныч и вынул из кармана яркую баночку, - офигенская вещь, легальная. Бодрит хорошо, целый день брызжешь энергией, ночью спишь хорошо. Мы вон, - начальник кивнул в мою сторону, - с сыном степей в два рыла большую приборку сделали за несколько лет. Всё благодаря вот этому. На, дарю.
- Да? Клёво, - Артём обрадованно взял баночку и принялся рассматривать. - Дорогое? О, тут мухоморы?
- Ну да, там главное не переборщить. Утром две таблетки и перед сном.
- Три, - вставил я.
- Три таблетки перед сном. И всё, - Иваныч похлопал Артёма по плечу. - Будешь новый человек.