Болото троглодитов: https://vk.com/boloto_trogloditov

Солидарность – странная вещь. Она появляется с первыми лучами солнца вместе с обиженной женщиной. Нужно ли этой женщине сочувствие? Наверно, нет. Ей нужно, чтобы вы вместе с ней проклинали и ругали обидевшего ее. Вот она – солидарность. Катя уже целый час рыдала на Машином диване, заливая слезами кота и сморкаясь в подушку. Главбух Ксюшенька обещал Кате повышение, но в последний момент решил повысить Виталю. Что это? Не мужская ли солидарность?

- Катя, не плачь! Виталя – чмо! – Вася с грустью смотрел на свой хвост. Хвост был весь мокрый и в соплях.

Если бы Катя понимала Васю, она бы сразу согласилась с этим утверждением. Но, к сожалению, умных Васиных слов она не поняла, но на мяукательную активность ответила.

- Что ты там мяукаешь? Все вы мужики одинаковые! Козлы! – Катя кинула в Васю сопливой подушкой, и он вынужден был спрятаться за Машей.

- Маша, ты слышала? Я ее поддержать… А она… Сама ты, Катя, козел!

Маша решила, что Васе будет лучше на балконе. Все-таки женщину должна утешать женщина.

- Маша, разве я не прав? – Вася вырывался из Машиных рук, ловя Катин взгляд. – Ты козлов видела вообще? У них же рога! А зрачки у них какие страшные! Маша, ты видела их зрачки? Катя, что общего у меня с козлом?

Заперев кота на балконе, Маша решила успокоить Катю старым проверенным методом – красным полусладким.

Когда Катя была благополучно отправлена домой, красное полусладкое подсказало Маше, что самое время заняться йогой. Она зажгла приятные ароматические свечи и достала пыльный коврик.

- Вася, вставай со мной рядом. Вот так. Это называется поза собаки.

- Маша, ты издеваешься? Какая еще поза собаки? Давай показывай позу кота! – Вася развалился на столе и случайно толкнул лапой стоявшую там вазу.

Ваза упала на Машу, Маша упала на коврик, коврик просто упал.

- Маша, ваза сама упала. Ты же видела, я рядом в позе собаки стоял! – Вася резво соскочил со стола и сделал вид, что играет с дымком от аромасвечи.

Дверь громко хлопнула, от страха Маша упала еще раз. Это с проверкой пришла Бабнюр.

- Маша, мне больно смотреть, - сказала Бабнюр, перешагивая через Машу и садясь на диван. – Ты неправильно делаешь позу собаки. Маша, йога – не твое, займись вязанием. И чем это у вас так пахнет? Как будто одновременно подгорел апельсиновый кекс и кто-то сдох.

Маша хотела показать Бабнюр, что она умеет правильно делать позу собаки, как вдруг ощутила резкую боль в районе поясницы и со стоном повалилась обратно на пол.

- Эх, Маша, - Вася лапой попытался загнать осколки очередной вазы под диван, - мужика тебе надо.

Я видел те крючья, на которых держатся люстры

в советских квартирах.

Интересно, выдержат ли они тех, кто пошел по пути Зарутустры,

отрицая всех истинных пророков и тем более всех мнимых.

Не оборвется ли вервь несущая,

Принимая все грехи и все прочие прелюбодеяния,

Всех тех от боли орущих и прочих горло рвущих

Помимо чаянья.

Сколько болтаться, свисая ногами,

Обозначая тщетность мысли.

Скажите мне, други, а вы бы

Рядом с ними со всеми

повисли?

Поразмышлять о том, что было

и тем более, о том чего не было.

Взяв в руки себя, веревку, мыло

и всё там прочее,

и мысли о том, что было черным, а что было белым.

Представь, вселенная схлопнется,

Будущего вообще никогда больше не будет.

Но пусть даже всё прочее свернётся и кончится.

В конце концов снаружи - это все какие-то абсолютно чужие люди.

Какая разница, будут ли они жить или продолжать имитировать,

Когда вся прочая такая бескрайняя вселенная

будет без тебя коллапсировать.

В общем-то всё это совсем не имеет значения,

Если выдержит тот самый советский крюк,

То ты исполнишь свое предназначение:

Думать о том, что ты, возможно, чей-то самый лучший на свете друг.

Висеть, некоторое время забавно болтая ногами.

Но только молчи, пусть истинные причины твоего поступка останутся между нами.

Чтобы не делать больно тем, кто думал, что находится рядом.

Ад. Всё это - ад.

Осознавай, что мир без тебя для них будет адом.

По крайней мере некоторое время.

Ад - это вся жизнь. Жизнь - это ад.

Ни для кого из них это не будет большим откровением.

Правила для всех одинаковы:

Кому-то крюк от люстры, кому-то жена и дети.

Не то что бы я или иные повешенные об этом плакали,

Но всё-таки есть некая великая справедливость на этом свете.

Смотри на крюк, на люстру с диодными лампами.

Думай о том, выдержит ли.

И о тех, кто останется здесь, с достаточно зубастой пастью и с крепкими лапами,

недозверь.

О тех, которые выжили.