Данная статья относится к Категории: Публицистика

«Для обозначения различных степеней дара творчества употребляются большею частию два слова: талант и гений. Под первым разумеется низшая, под вторым - высшая степень способности творить. Но такое разделение довольно неопределённо: оно не даёт меры (критериума) для определения высоты художественной силы.

Правда, талант и гений отличаются друг от друга тем, что первый ниже второго, а второй выше первого; но чем же именно ниже или выше – вот вопрос!

Одно из главнейших качеств гения есть оригинальность и самобытность, потом всеобщность и глубина его идей и идеалов и, наконец, историческое влияние их на эпоху, в которую он живёт.

Гений всегда открывает своими творениями новый, никому до него не известный, никем не подозреваемый мир действительности.

Толпа живёт и движется, но бессознательно; переживши известный исторический момент и уже нося в самой себе все элементы нового существования, она тем упорнее держится форм старого. Является гений - и возвещает людям новую жизнь, начала которой они уже носили в себе и корень которой скрывался уже в самом прошедшем. Но толпа не признаёт своего участия в деле гения; дико и враждебно смотрит она на новый мир мысли и формы, открывающийся в его творениях, и только немногие берут его сторону, и только новые поколения упрочивают за ним победу. Имя гения - миллион, потому что в груди своей носит он страдания, радости, надежды и стремления миллионов. И вот в чём заключается всеобщность его идей и идеалов: они касаются всех, они всем нужны, они существуют не для избранных, не для того или другого сословия, но для целого народа, а через него и для всего человечества.

Частность и исключительность, напротив, есть достояние таланта, - и потому бывают таланты, произведения которых нравятся или только весёлым и счастливым, или только меланхоликам и несчастным, или только образованным классам общества, или только низшим слоям его, и т. д. Есть люди, которые нечаянно открывали в себе талант через какой-нибудь внешний и случайный толчок: один оттого, что ослеп, другой оттого, что лишился любимой им женщины, третий оттого, что пострадал за правое дело или за преступление, в котором был невинен, и т. д. Без этих случайностей все эти люди никогда не сделались бы поэтами. Естественно, что каждый из них поёт на один и тот же лад и всегда одно и то же и потому нравится только людям, которые одинаково с ним настроены и находят в его произведениях отголоски своих личных ощущений или применения к обстоятельствам своей жизни.

Отсутствие оригинальности и самобытности всегда есть характеристический признак таланта: он живет не своею, а чужою жизнию, его вдохновение есть не что иное, как «пленной мысли раздраженье» - мысли, захваченной у гения или подслушанной у самой толпы.

Талант не управляет толпою, а льстит ей не утверждает даже новой моды, а идет за модою; куда дует ветер, туда и стремится он. Поди он против - и его сейчас забудут, а этого-то он и боится больше всего на свете. Иногда он кажется оригинальным и, в свою очередь, порождает толпу подражателей; но эта оригинальность тотчас исчезает, как скоро привыкнут и приглядятся к ней, и оказывается или результатом чуждого влияния, или проявлением дурного вкуса эпохи; а толпа подражателей доказывает только то, что и талант имеет, степени, и менее талантливые подражают более талантливому.

Очевидно, что гений и талант суть только крайние степени, противоположные полюсы творческой силы и что между ними должно быть что-нибудь среднее. В самом деле, иначе мир искусства был бы очень скуден, состоя из одних гениальных творений, окруженных развалинами эфемерных произведений таланта. Напротив, во всех сферах человеческой деятельности история сохранила имена людей, которые не были гениями, не были полномочными властелинами своего времени, но тем не менее имели на него свое действительное влияние, и потому заняли хотя и второстепенные, но почётные места в благодарной памяти потомства.

В сфере искусства таких людей называют большими или великими талантами в отличие от гениев и от обыкновенных талантов. Но это название довольно неопределенно. Мы думаем, к таким людям лучше бы шло название гениальных талантов, как выражающее и их сродство с гением и с талантом, и ту средину, которую они занимают между тем и другим.

Но слова ничего не значат, если не выражают идеи, доказывающей их необходимость и действительность. И потому мы должны оправдать употребленное нами выражение - «гениального таланта», показавши его отношение к «гению» и «таланту». Гениальный талант отличается от обыкновенного таланта тем, что, подобно гению, живет собственною жизнию, творит свободно, а не подражательно и на свои творения налагает печать оригинальности и самобытности со стороны как содержания, так и формы. От гения же он отличается объёмом своего содержания, которое у него бывает менее обще и более частно. И потому гений есть полный властелин своего времени, которое носит на себе его имя, - тогда как влияние гениального таланта, как бы оно ни было сильно, всегда простирается только на одну какую-нибудь сторону искусства и жизни.

Другими словами: гений захватывает и наполняет собою целую область современной ему действительности/гениальный талант - один уголок её. Что в гении составляет полноту его существования, то в гениальном таланте есть, бы отблеск гения.

Но сходное и общее между ними, несмотря всю огромность разделяющего их пространства, - это та оригинальность и самобытность, которая порождает множество подавателей, но ни одного самостоятельного таланта, которой можно подражать, но которой невозможно усвоить.

И вот где существенное отличие гениального таланта от обыкновенного. Последний есть не более, как посредник между гением и толпою, род фактора, необходимого для облегчения сношений между ними: невольно увлекаясь идеями гения, он их совлекает с их высокого, недоступного толпе пьедестала и тем самым приближает их к разумению толпы. Под рукою таланта идеи гения, так сказать, мельчают и опошливаются, но этим самым они и делаются популярными, становятся всем доступными и каждому известными. И потому талант совершает великое дело; но в этом случае он делается жертвою собственного успеха: по мере того, как он более и более знакомит и сближает толпу с гением, добродушно думая знакомить и сближать её только с самим собою, толпа всё более и более отворачивается от него, обращаясь всё более и более к самому гению, непосредственные сношения с которым стали для неё уже возможными и доступными. Сделавши своё дело, таланты (потому что для такого дела одного таланта мало, а нужна толпа талантов) забываются: имена их остаются в истории литературы, но сочинения предаются более или менее полному забвению.

Но мы всё-таки ещё не сказали последнего слова о существенном различии между гениальным и обыкновенным талантом. Оно заключается в тайне натуры человека. В человеке, владеющем обыкновенным талантом, талант есть сила абстрактная, род капитала, который принадлежит своему владельцу, но который - не одно с ним. Продолжим наше сравнение. Потерявши капитал, можно нажить другой: капитал - внешнее средство для жизни, но не сама жизнь.

Как часто видим мы людей, которые, долгое время пользовавшись огромною известностию своего таланта, пережили свой талант и свою известность и которые, несмотря на то, сумели вознаградить себя другими благами жизни: приобрели большие чины или большие деньги и прекрасно живут себе без таланта и без славы. Не таков человек, одаренный гениальным талантом: его нельзя отделить от его таланта, его талант - его жизнь, его кровь, его дух, его плоть, биение его сердца, дыхание его груди - словом, весь он сам. Это роковая сила, которая всегда будет мчать его к одной цели, к одной деятельности, наперекор судьбе, рождению, воспитанию, всем внешним обстоятельствам его жизни, как бы ни были они сильны. Он страстен к славе и очень не чужд самолюбия; но ещё не в этом только источник его ничем неудержимого стремления к творчеству: оно у него - инстинкт, натура, страсть. В отношении к своему призванию он смело может сказать о себе:

Я знал одной лишь думы власть,

Одну, но пламенную страсть:

Она, как червь, во мне жила.

Изгрызла душу и сожгла.

……………………………

Я эту страсть во тьме ночной

Вскормил слезами и тоской;

Её пред небом и землей

Я ныне громко признаю

И о прощеньи не молю.

(М.Ю. Лермонтов, Мцыри – Прим. И.Л. Викентьева).

Сила гениального таланта основана на живом, неразрывном единстве человека с поэтом. Тут замечательность таланта происходит от замечательности человека как личности, как натуры; тогда как обыкновенный талант отнюдь не условливает собою необыкновенного человека: тут человек и талант - каждый сам по себе, и человек в отношении к таланту есть то же, что ящик в отношении к деньгам, которые в нем лежат.

Сильная и богатая натура всегда отличается от натур обыкновенных, никогда на них не похожа, всегда оригинальна, - и удивительно ли, если печать этой оригинальности налагает она и на свои творения? Самобытность поэтических произведений есть отражение самобытности создавшей их личности».

Белинский В.Г., О жизни и сочинениях Кольцова / Собрание сочинений в 3-х томах, Том 3, М, «ОГИЗ», 1948 г., с. 130-134.

Источник — портал VIKENT.RU

Изображения в статье

Виссарион Белинский / Общественное достояние

Image by Free-Photos from Pixabay

Image by MichaelGaida from Pixabay

Image by Tomasz Kowaluk from Pixabay

Image by a1951891919 from Pixabay