– Всем привет! – объявил он и повернулся к Тане:

– Кирюха – мировой парень! Я те за него ручаюсь!

– А вы-то кто, чтобы ручаться? – холодно ответила она. – Я вас первый раз в жизни вижу.

Официантка принесла бокалы с вином и тарелки с закусками, расставила на столике.

– Толь, ты иди. Мы тут сами как-нибудь, – спокойно сказал Кирилл своему приятелю.

Анатолий встал, пошатываясь.

– Во дает, а? «Первый раз в жизни!» Меня – не знает! Да я! – и заявил с угрозой:

– Вот выйду щас и свои стихи прочитаю! Гениальные! И публика – лежать будет!

И направился к сцене, чтобы привести угрозу в исполнение, бурча на ходу:

– Кто я такой…

– Это – поэт? – изумилась Таня.

Кирилл улыбнулся ее непосредственности:

– Да, это – поэт. И неплохой.

– Только пьяный, – осуждающе заметила Таня.

– Это его нормальное состояние, – улыбаясь, пояснил Кирилл. – Пьет, чтобы снизошло вдохновение. Трезвый он ничего написать не может.

Со сцены доносился невнятный голос пьяного поэта.

– …кончается…

– И что, все поэты так, вдохновляются? – спросила Таня.

– Если долго не приходит муза.

– …потери… – доносилось со сцены.

Кирилл отпил из бокала, добавил задумчиво:

– Она – дама капризная.

– …агония…

Таня прислушалась к тому, что долетало со сцены, и скептически произнесла:

– Похоже, муза вашего приятеля – весьма экстравагантная особа. Сплошной мат!

Кирилл выпил еще вина и спокойно объяснил:

– В современной поэзии обсценная лексика является одним из средств самовыражения.

– Да вы закусывайте! – предложила Таня.

Он улыбнулся и, глядя на сцену, добавил:

– Думаю, что поесть мне сейчас все равно не придется.

– Почему? – не поняла Таня.

– Дор-рогие друзья! – сообщил со сцены Анатолий, закончивший декламацию своих стихов. – Сегодня нас почтил своим присутствием всемир-рно известный и любимый нами поэт, и, надеюсь, он не откажет, если мы попросим его прочитать что-нибудь из его замечательных…

Он не успел договорить, как его речь прервали восторженные выкрики посетителей, уже догадавшихся, о ком он говорит.

– Бессмертных! Гениальных! – слышались мужские голоса.

– Потрясающих! – выкрикнула какая-то женщина.

– …произведений! – заключил Анатолий.

– Кирилл! Просим! – в зале раздались аплодисменты.

Кирилл встал и направился к сцене. Таня потрясенно смотрела на него.

– Спасибо, друзья, за теплый прием! – сказал Кирилл со сцены. – Понимаю, что пошутили, но приятно!

Переждал негромкий смех из зала, взял в руки гитару.

– Сегодня со мной самая очаровательная в мире девушка, и эти стихи я исполню для нее.

Таня, изумленная, совершенно растерянная, сидела, боясь пошевелиться.

– Успокойся, я не буду пьяным,

К сожаленью, я не буду пьяным, – нараспев проговорил Кирилл, аккомпанируя себе на гитаре.

– Если бы я мог напиться пьяным,

Я бы очень громко песни пел.

Я бы очень шумно веселился,

Я бы пел, шутил и веселился,

Если бы я только мог напиться,

Я бы очень громко песни пел.

Успокойся, я не буду пьяным,

К сожаленью, я не буду пьяным.

Сколько б я ни выпил,

я не буду пьяным,

Песни буду очень тихо петь.

Таня взволнованно слушала. Ей казалось, что он поет только для нее. Это было невероятно, словно во сне.

Раздались аплодисменты, Кирилл сошел со сцены. К нему подошел Анатолий.

– Ну, Кирюха, полный отпад! Ты – гений! – И кивнул в сторону Тани, которая смотрела на Кирилла, даже не стараясь скрыть своего восхищения:

– А это что за явление? Где ты ее нашел?!

И добавил с интонацией, в которой явственно прозвучало «Не уважаешь, да?»:

– Что, надоели потасканные прокуренные поэтесски? На свеженькое потянуло?

– Так, занятная девчонка, – небрежно ответил Кирилл. – Представь, на заводе работает.

– Такое еще бывает? – поразился Анатолий. – Ну, ну, удачи! Глянь на нее – она вся твоя!

Кирилл самодовольно усмехнулся «Кто бы сомневался!»

– Ну, как, понравилось? – спросил он у взволнованной Тани, усаживаясь за столик.

– Да! Еще бы! Очень! Спасибо! – искренне воскликнула она.

Кирилл улыбнулся.

– И спасибо, что Феклушей не назвали!

– Так как же тебя зовут?

– Татьяна.

– Ну, что ж, Танечка, ты хотела поэтов увидеть. Пожалуйста, любуйся.

– Я – любуюсь, – с нежностью в голосе сказала Таня.

– Здесь и кроме меня есть поэты.

– На других мне любоваться почему-то не хочется, – призналась она.

– Тогда поедем ко мне? – предложил Кирилл. – Только ты и я. Я тебе свои стихи почитаю. Только для тебя.

К его предложению Таня отнеслась философски, считая это как бы пробным камнем с его стороны. Чему тут удивляться, ведь он, такой весь неотразимый, конечно, не привык к отказам. Девушки ему, наверное, пачками на шею вешаются. Ответила все с той же нежностью в голосе, не меняя интонации и притворяясь совершенной дурочкой:

– Я бы с удовольствием. Но как же ваш великолепный подарок?

– Какой подарок? – не понял он.

– Розы!

– Не проблема! Возьмем с собой!

– Нет, это нехорошо для энергетики, – как можно серьезнее произнесла Таня. –  Чтобы в розах остался положительный энергетический заряд, их нужно отнести сразу ко мне домой, а не возить туда-сюда.

– Чушь какая-то, – пожал плечами Кирилл.

– Это вовсе не чушь! – воскликнула Таня, притворяясь обиженной.

– Ну, как хочешь.

***

Он довез ее на такси до дома, вышел первым, галантно открыл ей дверцу.

Таня выбралась из машины, бережно придерживая розы, и предложила непринужденно:

– А пойдем ко мне!

– На чашечку кофе? – многозначительно произнес Кирилл.

– Можно и кофе. Я тебя с мамой познакомлю, – и Таня замерла в ожидании ответа.

Если она ему действительно понравилась, то он согласится.

– С мамой? – разочарованно протянул Кирилл. – Гм, заманчиво, конечно. Но, давай, в другой раз?

– Ладно, – беспечно согласилась она.

Кирилл наклонился к ней – и она замерла, когда его губы коснулись ее губ. Если бы он сейчас захотел знакомиться с мамой, она бы призналась. Но он только улыбнулся своей обаятельной улыбкой и ушел.

Таня вошла в квартиру, включила свет в прихожей и громко сказала в направлении комнат:

– Мама, это я! Я сегодня с таким шикарным парнем познакомилась! Он мне такие чудесные розы подарил!

Она вошла в гостиную, включила свет и здесь, осветив привычную скромную обстановку: большой обеденный стол, стулья, диван. Подошла к книжному шкафу, на полке которого стояла фотография красивой женщины в траурной рамке.

– Но знакомиться с мамой он не захотел, – сказала Таня, обращаясь к фотографии.

***

В одиннадцатом часу Кирилла разбудил звонок сотового.

– Да? – недовольно буркнул он спросонья.

– Я тут недалеко, хочу к тебе заскочить, – послышался голос Анатолия. –  Подумал, позвоню, может, ты не один.

– Один.

– Облом? – ехидно поинтересовался приятель.

– Да куда она денется, – лениво ответил Кирилл. – Подумаешь! «Завод».

Он отключил телефон, включил музыку – громкую и веселую, и снова уткнулся носом в подушку.

***

Продолжение следует