Сам факт позволения заглянуть в тетрадь показался каждому из нас чем-то торжественным. Но каково же было наше удивление, когда на страницах, исчерченных выкройками и записями мерок, находились и схемы иного, совершенно далекого от портновского дела характера!
Пока мы вели праздные беседы, а до того жили, даже не зная о существовании друг друга, Портняга готовил очень емкий, хорошо продуманный план… нет, не побега, а чего-то более грандиозного, сложного и трудно выполнимого в одиночку.
Зато теперь, бегая глазами по страницам, схемам, частым пометкам, выполненным мелким, но очень аккуратным почерком с замысловатыми сокращениями и кодами, я начинала понимать, зачем меня пригласили за эти ворота.
Отдавать себе честь стать главной персоной, без которой план будет невозможно исполнить, нельзя. Это не так. Но именно мое участие сделает его проще и ближе к реализации. Отчего Портняга и стал зачинщиком наших посиделок.
Именно он рассказал о моем существовании и зародил идею пригласить меня к изгоям. Он же нашел способ передать записку. И только он знал обо всех особенностях, которыми меня наградила природа и дед.
Кстати, именно дед и был его конечной целью. А побег и возможность вырваться из этой странной, даже не тюремной изоляции становились побочным, но приятным эффектом. Привлекательным стимулом для Ергада и Ярги, чтобы включиться в игру.
Портняга нашел причину участия для каждого. Лишь не учел одного – я не хочу искать своего деда. Не хочу, чтобы он узнал о моем существовании. Не хочу попадаться к нему в руки или просто поле его зрения.
Этот человек уже достаточно сделал, чтобы превратить мою жизнь в череду странных и порой весьма тяжелых событий. Давать ему шанс усугубить это мне не хотелось.
- А если у него есть средство, чтобы облегчить твое существование? – Портняга забрасывал меня новой порцией вопросов, пытаясь найти тот самый мотив, что достаточно убедит отказаться от безопасности других.
Он отчего-то не понимал, что мое исчезновение навредит не мне, а Лерану, его ребятам и всей лаборатории. Уничтожит труды многих лет их жизни, но самое главное подведет каждого под суд цесарей. И что-то мне подсказывало – тут простой изоляцией никто не отделается. Впрочем, и высшая мера в такой ситуации казалась маловероятной. Хотя стоило отдать должное изобретательности больной фантазии тех, кто управляет этим городом-государством.
- Думаешь, Жуна Кай хотя бы на минуту задумывался о лекарствах от подобного? – я насмешливо подняла левую руку и поиграла пальцами так, чтобы виднелись оставшиеся от последнего использования шипов прорези. На этот раз кожа отчего-то не захотела затягиваться полностью, оставив на материи что-то похожее на легкие шрамы. – Он сбежал отсюда именно для того, чтобы никогда не сталкиваться с болезнью моей матери. И есть подозрение, что этот старик понятия не имеет о нашей судьбе. Ни о ее смерти, ни о моем рождении. Так зачем же мне рисковать своим благополучием и благополучием Лерана? Ради чего?
- Ты не рискуешь, - спокойно возразил Портняга, ловко перелистывая страницы своей тетради.
Сложные рисунки, схемы и коды, нанесенные где-то на полях, а где-то прямо между строк, замелькали перед глазами, как анимация безумного мультфильма.
Наконец, он остановил поиск и ткнул тонким, непохожим на мужской, очень изящным пальцем в очередную пометку.
- Если получится имитировать твою смерть по независящим от внешних факторов причинам, тебя по протоколу обязаны вскрыть, а после отправить на кремацию. Своей печи в лаборатории нет, значит, им придется отправить твое тело в соседний район.
- Погоди, - торопливо остановила я увлеченного собеседника. – Ты хочешь меня убить?
- Говорю же – имитировать.
- Значит, вскрывать меня будут заживо?
- Почему?
- А как ты вскрытие имитируешь? Или кремацию.
Портняга вздохнул. Он явно полагал, что его план продуман и очевиден настолько, что глупых вопросов не будет.
Впрочем, если уж рассуждать открыто и честно, то первой проблемой стал мой отказ от участия в нем. Слишком мало причин так кардинально менять свой только наладившийся образ жизни. Да еще и ради чего? Ради поиска старика, который однажды превратил меня в то, что есть теперь. И обещание, что он сможет все исправить – пустой звук.
Начнем с того, что шансы избавить мой скелет от излишков металла, оставив полноценную жизнь, настолько малы, что проще порезаться о тупую ложку или задохнуться на свежем воздухе. Но даже если есть какой-то секрет. Например, великий Жуна Кай не прекращал работу над улучшением препарата и достиг небывалых высот. То что это дает мне? Не думаю, что он бросится меня обнимать, узнав, кто я такая. А после тут же вколет что-то, что сделает меня такой же, как и все.
Как все…. значит, обычной, непримечательной, не выбивающейся из ряда и общего фона. Но зачем? Что мне это даст?
В этом городе мне нет жизни теперь. А если только предпринять побег, так и вовсе нет смысла возвращаться. А другие места… будет ли там лучше? И если уж на то пошло, там меня никто не знает, а значит, контролируя вспышки ярости, страха и прочих ярких эмоций, можно и не вызывать косые взгляды на себя. Тогда какой смысл так рисковать, знакомясь со своим предком?
По другую сторону моего отказа и сомнений стоял Леран. Захочет ли он мне помочь? Пожелает ли отпустить от себя? Это не просто риск, это жертва всей своей жизнью, ради чужого для него человека. Ведь если хорошо подумать, кто я ему? Очередная лабораторная мышь. Только разумная и размером чуть больше.
Так чего ради спасать ее? Чего ради подставлять под удар себя, своих подчиненных и дело последних двадцати пяти лет жизни? Я бы точно сильно призадумалась над таким предложением. И не для того, чтобы взвесить все «за» и «против», а чтобы придумать самую приличную форму, которой можно послать просителя куда подальше.
- Никто из наблюдателей не будет присутствовать ни при первом, ни при втором, - чуть призадумавшись и сверившись с записями, ответил все же Портняга. – Достаточно протоколов и конечных отчетов.
- И ты предлагаешь уговорить Лерана провернуть эту аферу на его страх и риск? Ты вообще понимаешь, чего он может лишиться, если хоть что-то пойдет не так?
- Прекрасно понимаю. Как и то, что нам нужно отсюда выбираться, пока не стало хуже.
- Хуже? – я приподняла брови, насмешливо растянув губы. – Куда ж еще хуже? Резко переменят решение на высшую меру и избавятся от нас, как от балласта?
- Это не худшая альтернатива, - совершенно спокойно ответил светловолосый мужчина. – Есть и другие.
- Например? – с подозрением, вмешался Ергад, все это время внимательно изучавший записи.
- Полная изоляция и отмена обеспечения. Даже минимального, - не задумываясь, начал Портняга. – Разделение группы на отдельных людей и расселение по участкам, разбросанным по всему городу. Лишение участков и наделов, с целью создания полноценного голода. Изоляция в коморках метр на метр без окошка. Перечислять дальше?
- Не надо, - без всяких эмоций бунтарь отрицательно мотнул головой. – Все и так ясно. Откуда столько идей? Клиенты рассказывают?
- Скорее говорят в моем присутствии, - поправил его Портняга. – И это касается каждого из нас, - он строго посмотрел на меня. – Ты – не исключение. Поговори с куратором. Он точно не будет молчать.
- Если все так, как ты говоришь, зачем ему рассказывать мне об этом? Учитывая мои особенности, последствия будут непредсказуемыми, - возразила я.
Портняга покачал головой:
- Он расскажет. Все знают, что твой Леран относится к тебе тепло, - он помолчал и уже другим голосом, будто кого-то имитировал, добавил. – Чересчур тепло.
- И как это понимать?
- Как хочешь, - пожал плечами мужчина и переменил направление разговора. – В любом случае, если пойдет волна, накроет всех. И нельзя назвать нашу очередность. Но точно каждый из нас пострадает. Времени немного, скоро зима. В эту пору у цесарей зарождаются самые странные идеи по «улучшению» жизни горожан. И, конечно, многие касаются изгоев
Я уставилась на записи, соображая, сколько правды в словах человека, приближенного к высшему классу. С одной стороны, ему можно доверять – он слышит все, что говорят в его присутствии. И ему нет смысла лгать нам. Он – единственный, кого устраивает текущее положение дел. Но с другой – какова вероятность, что те ему не лгут? Может, таким образом, его клиенты стараются набить свою ценность перед ним. Мол, оцени, сколько важного я тебе рассказываю и сколько полезного для тебя решаю. Будь благодарен.
- Как они с тобой рассчитываются? - сама не ожидая от себя подобного вопроса, спросила я, все еще не отрывая от тетради внимательного взгляда.
- Выполняют просьбы и заказы, которые не принимают в работу наблюдатели, - спокойно ответил Портняга. Ему не нужны были разъяснения, о ком зашла речь. – А то, что они рассказывают во время примерок и подгонок, в счет уплаты не идет. Многим просто не с кем больше поговорить и они выкладывают все сплетни, не задумываясь, кто перед ним стоит.
- Психолог на полставки, - усмехнулась я.
- Что-то вроде, - согласно кивнул светловолосый мужчина и улыбнулся мне в ответ. – А еще есть у меня одна болтушка, которой всегда хочется поделиться новостями первой. Ее муж состоит на службе в высшем классе серых курток. Руководитель группы или куратор – не могу сказать точно. Тут у нее хватает ума молчать. Но на остальном тормоз не стоит.
- Так вот почему ты не удивлялся новостям Кайны! – возмущению Ергада не было предела. Он подпрыгнул на стуле, ударился коленями о столешницу, подался вперед и оперся на локти. – Неужели сложно было рассказывать нам все с самого начала?
- Не мог, - только и ответил Портняга. – Всему нужен свой срок.
- И как ты определил, что он подошел? – вмешалась в разговор Ярга, все это время спокойно наблюдавшая за нами в глубоком молчании.
- Неделю назад, за пару дней до визита Кайаны, моя клиентка весело рассказывала про новые идеи в рядах наблюдателей. Что-то об усилении контроля и наборе новобранцев. Обычная болтовня, ничего существенного. Дама просто хотела выговориться. Но в какой-то момент она посмурнела и добавила что-то на подобие – это потребует больших вложений и поэтому коснется всех, кто вне системы. Но тут приободрилась и как-то беспечно бросила – не переживай, это не изменит твоего положения, уж мы-то все об этом позаботимся.
- Слишком размыто, - заметила я.
- Достаточно, чтобы оценить масштаб проблемы, - спокойно произнес Лемер, вернувшийся из кухни с новой порцией кофе, сваренного в стареньком чайнике. – Зная, как ведутся дела наверху, можно точно сказать – у них очередная волна реформ. Такое бывает. Правда, не всегда приносит пользу обществу. А мы, так и вовсе, попадаем под удар. Как исключенные из любого класса.
Старый дипломат говорил так спокойно и буднично, что становилось еще тревожней, чем от пылких речей Ергада или суровых, коротких фраз Ярги. Зато верилось в его слова с первого раза. Может, оттого, что старик сам прожил многие годы среди тех самых высших слоев, то ли оттого, что находился в той же системе, от которой в итоге и пострадал.
- Я не могу настаивать или уговаривать, - продолжил Лемер, разливая ароматный напиток по нашим кружкам. – И все же позволю себе дать совет – поговори со своим куратором. Если в эту зиму начнется волна реформ, мы все можем пострадать. Но зато сейчас у нас есть шанс избежать этого. Мы можем тихо покинуть город.
- И заняться более глобальными задачами, - поддержал старика Ергад, вернувшийся в свою излюбленную роль бунтаря.
- Революцией что ли? – не сдержала я насмешки, придвигая к себе кружку.
- А почему бы и нет? Как думаешь, нормально ли жить в обществе, где благополучие, да и существование каждого, зависит от приступов безумия руководящего класса?
- Не знаю, я не пробовала.
- И это говорит та, кого изолировали только из-за того, что она родилась не такой, как все, - длинноволосый бунтарь презрительно фыркнул и вздернул нос к небу. – Может, конечно, за тебя и есть кому постоять. Но и у твоего Лерана возможности не бесконечные. Скольких ему потребовалось подключить, когда речь зашла о твоем суде?
- Многих, - только и ответила я, пожав плечами.
Да и что тут еще скажешь, когда мое участие там и не требовалось. А лишь усугубило бы и без того шаткое положение дел.
- Почти всех, кого знал наверху, - спокойно произнес Портняга, более сведущий в моих делах. – Весь старший аппарат, заинтересованный в продолжении исследований, встал на его сторону и постарался помочь. Но этого будет мало, если цесари решат, что из тебя больше ничего не выжать.
- Ничем не отличаюсь от подопытных мышей, - с грустной усмешкой, констатировала я.
- Для них – да, - жестко согласился с моим выводом светловолосый мужчина.
За столом повисло молчание. Все углубились в изучение содержимого своих кружек. Ярга ломала пальцами печенье и выкладывала крошками на поверхности какой-то незамысловатый узор. Еград и Лемер наблюдали за ней. Портняга пристало смотрел на меня.
Мы все постепенно принимали новости, которые способны изменить нашу жизнь. Причем, в худшую сторону.
- Если я соглашусь участвовать в этой авантюре, - разрывать тишину казалось чем-то сложным, но медлить было нельзя. – Что ты планируешь делать дальше?
- Зачем я ищу Жуна Кай? – озвучил мой завуалированный вопрос Портняга и улыбнулся.
- Да, зачем тебе безумный ученый?
- У него есть ответы…