Четыре года назад Российский научный фонд объявил конкурс мегагрантов для научных учреждений страны. В список из 16 победителей конкурса вошли и два института Новосибирского научного центра – Институт ядерной физики СО РАН и Институт археологии и этнографии СО РАН. На протяжении этих лет каждый из институтов получил несколько сотен миллионов рублей дополнительного финансирования по программе грантов. Теперь, когда работа в рамках гранта подошла к концу, настало время подвести итоги, что и было сделано на пресс-конференции с участием руководства обоих институтов и представителя РНФ.

Неизученные этапы антропогенеза

По словам научного руководителя Института археологии и этнографии СО РАН, академика Анатолия Деревянко, получение гранта, равного половине финансирования в рамках госзадания на протяжении этих лет, резко «оживило» работу института.

– Мы смогли заметно увеличить число наших экспедиций, включая зарубежные, обеспечить их современным оборудованием и, самое главное, вовлечь в эту работу новые молодые кадры, – отметил академик.

Проведенные исследования вылились в доклады на международных конференциях и научные статьи в высокорейтинговых журналах, включая Science и Nature. Самые впечатляющие результаты относятся к истории происхождения современного человека и связаны с изучением сенсационных находок в Денисовой пещере.

До середины прошлого века считалось, что эволюция человека от зародившихся в Африке и имеющих признаки прямохождения австралопитеков до человека современного вида происходила линейно (Australopithecus – Homo erectus – Homo neanderthalensis – Homo sapiens sapiens). Но затем ее поставили под сомнение из-за значительных анатомических отличий между неандертальцами и кроманьонцами. Тогда же сформировался новый подход – мультирегиональной эволюции, согласно которой антропогенез мог проходить параллельно в нескольких местах мира, где постепенно расселились потомки Homo erectus.

– В нашем институте родилась новая гипотеза, которая заключается в следующем: что все мы сформировались из четырех подвидов. Корневой вид – Африка (homo sapiens africaniensis), Европа (homo sapiens neanderthalensis), Северная и Центральная Азия (homo sapiens altaiensis), и я считаю, что в Восточной и Юго-Восточной Азии также формировался человек современного вида – homo sapiens orientalensis, – рассказал академик Деревянко.

Это предположение было выдвинуто после того, как секвенирование ДНК найденной в Денисовой пещере на Алтае в 2008 году фаланги мизинца девочки возрастом около 9-12 лет показало, что это еще не совсем человек современного вида, но и не неандерталец. Новый вид тогда был назван Homo sapiens altaiensis или «денисовец». В этом году ученые смогли секвенировать ДНК фрагмента кости другой девочки, возрастом около 13 лет (также найденной в Денисовой пещере в 2016 году). Мать девочки оказалась неандерталкой, а отец – «денисовцем», но тоже имевшим среди предков неандертальцев. Эти результаты подтвердили возможность формирования человека современного облика путем скрещивания разных подвидов древних людей.

Это подтвердили и другие исследования генома человека, подчеркнул академик:

– И неандертальцы, и «денисовцы» принимали участие в формировании человека современного вида. Примерно 1-2% в геноме всех современных людей, за исключением африканцев, достались нам от неандертальцев, а в геноме современного населения Юго-Восточной и Восточной Азии присутствует до 5-7% от «денисовца».

Уникальные технологии российских физиков-ядерщиков

Об итогах своей работы рассказали и новосибирские физики-ядерщики. Она велась в рамках комплексной программы «Развитие исследовательского и технологического потенциала ИЯФ СО РАН в области физики ускорителей, физики элементарных частиц и управляемого термоядерного синтеза для науки и общества».

– Мы решили все поставленные задачи, создали технологии и образцы, которых в России раньше не было, – отметил директор Института ядерной физики, академик РАН Павел Логачев.

Одна из таких технологий – уникальная установка по выращиванию чистых кристаллов, подходящих для экспериментов в области физики заряженных частиц. В ней кристалл растет в условиях, близких к естественным, а это, в свою очередь, повышает качество кристаллов и одновременно заметно удешевляет сам процесс. Чистые кристаллы нужны для выпуска осцилляторов, которые применяются в качестве детекторов гамма-квантов и заряженных частиц. Но этим область их применения не ограничивается. Эта технология может использоваться в позитронно-эмиссионной томографии для диагностики различных заболеваний и в рентгеновских установках, позволяющих получать высококачественные цифровые изображения на рекордно низких дозах.

Еще одно перспективное направление, получившее развитие в рамках программы, – создание прототипа отечественного импортозамещающего усилителя СВЧ-мощности (клистрона). Такие установки используются в производстве современных ускорителей (коллайдеров, источников СИ, ЛСЭ), в средствах радиолокации и т.д. Грант Фонда позволил сделать первый опытный образец, усиливающий СВЧ-сигнал с несколько сотен ватт до десятков мегаватт.

Средства мегагранта использовались и для финансирования исследований в области микропучковой лучевой терапии онкозаболеваний и работ по удержанию термоядерной плазмы с помощью винтовых магнитных полей.

Обратная сторона медали

Она, как известно, есть почти всегда. В случае с мегагрантами все дело опять сводится к финансированию. Точнее – его прекращению. Как говорилось выше, для Института археологии и этнографии средства, получаемые по мегагранту, равнялись половине суммы финансирования государственного задания. Для ИЯФ доля на фоне общего бюджета оказалась более скромной, но все равно сопоставимой с объемом денег, которые институту удалось заработать в ходе научной деятельности (благодаря участию в мегапроектах в Европе, Америке, Японии, Китае и России) за эти годы.

На средства мегагрантов были привлечены новые сотрудники, запущены новые исследовательские проекты, создано или закуплено новое оборудование. Но дальше сложилась странная ситуация, которую Павел Логачев образно охарактеризовал так:

– Представьте, вы строите современный дорогой крытый стадион для проведения хоккейных матчей. И не закладываете средств на его дальнейшую эксплуатацию…

С институтами получилось примерно так же – никакого финансирования для развития полученного задела не предусмотрено. И если ситуацию не разрешить в ближайшие месяцы, то тем же археологам придется пойти на сокращение экспедиций, увольнение части сотрудников, замораживание ряда программ.

О чем думали сами ученые, прежде всего, руководство институтов, можете спросить вы. Но упрек будет не совсем «по адресу». Ученые постоянно ищут альтернативные источники финансирования. И надо понимать, что возможности академических институтов в этом отношении сильно ограничены. В России  в целом выделяется не так уж много грантов на науку, и  тем более крайне мало организаций, выделяющих гранты объемом в сотни миллионов рублей (тот же РНФ по завершению этой программы, по словам его представителей, «взял некоторую паузу» с новыми мегагрантами). С зарубежными же фондами работать не просто еще и потому, что институты являются федеральными бюджетными,  то есть, государственными учреждениями. И, по большому счету, именно государство должно быть больше всех заинтересовано, чтобы этот задел, созданный за четыре года, получил дальнейшее развитие. На практике же получается иначе, отметил тот же Павел Логачев:

– Трудно говорить о стабильной работе научного института, если у него учредитель меняется каждые четыре года.

В результате, получается интересная картина: ФАНО несколько лет назад обещало софинансирование в рамках запущенных на гранты программ. Но ФАНО теперь само распущено. Сменившее его Министерство науки и высшего образования, хоть и укомплектовано теми же людьми, к этим обещаниям отношения, вроде как, и не имеет. А в подвешенной ситуации оказались ученые, как молодые, так и не очень, чья работа грозит быть свернутой как раз тогда, когда пошли первые значительные результаты.

Источник

Сижу на пикабу, читаю про истории из детства и чего то защемило в сердечке. Вот решил поделиться своей историей.
История произошла когда мне было лет 10-11. К тому времени я учился в 3 классе музыкальной школы по классу фортепиано. Делать я этого не желал, а под давлением родителей делал это так, для галочки - на три и ладно. Два раза в год у нас проходили основные экзамены - пара произведений разобранных с учителем (играть могли с листа т. к. маленькие ещё) исполняемые перед публикой из родителей ( 20-30 человек) на рояле (обучение проходило на пианино, но экзамен всегда на рояле. Для молодого пианиста разница существенная т. к. другие тактильные ощущения от клавиш - пианино это твёрдые, уверенные клавиши, в то время как рояль - очень мягкие и от малейшего давления клавиша уже прожимается)
Где то за 2 месяца до экзамена я узнал что мой отец пойдёт меня послушать, до этого всегда мама ходила и данное известие побудило меня изменить свой подход. Отец у меня был очень строгий(прослужил 27 лет в армии, летчиком) и часто любил рукоприкладствовать. Страдали все и мама, и брат, и я. Но я в меньшей степени, т. к. когда отцовская любовь грозилась превратиться в паскаль, мама вбегала в комнату и заслоняла меня. А её он при нас старался не бить. Так что все ограничивалось оскорблениями. Не подумайте что отец нас не любил. В 90 прокормил двух детей находясь в лесу, ходил на охоту что бы хоть что то домой принести. И никогда на пустом месте не бил. Просто армейский мозг очень быстро приходил в беспомощное положение в деле воспитания ребёнка. Вот скажем есть двойка по английскому. Отец узнал - пошёл учить английскому. Садится, открывает учебник, говорит читай, обычно в это время у меня от страха начинали проступать слезы и я туговато сооброжал предчувствуя удар. Когда я не мог прочитать нашу свежую тему, он открывал прошлую, и если я её не мог тоже прочитать, а если ещё и начинал заикаться, то мгновенно переходил в разряд говна и дибила. Затем следовала пощечина и повтор команды читать, секунд 25 на исполнение, снова пощечина и снова команда. Продуктивность падала, слезы и сопли попадали на учебник и когда речь становилась в конец безсвязной, урок английского заканчивался.
Вернемся к истории. Узнав что отец придёт, я решил подготовиться. Пришёл к моей учительнице (золотой специалист) и сказал что хочу произведения покруче. Она сказала нечто вроде наконец-то и подобрала мне два произведения(подборка это когда она играет разные произведения, а я говорю понравилось или нет). И вот за два месяца я подготовился к экзамену. Нас даже сводили два раза рояль опробовать, но увы этого было слишком мало.
Переносимся в день экзамена. Отец привёл меня, мы тогда пришли очень красивые - в костюмах, отец с цветами для учителя. Все рассаживаются и я иду одним из первых. Выхожу за рояль, поклон, партитура. Начинаю играть. Зная что отец в зале, очень волнуюсь и у меня очень сильно начинают потеть ладони и стопы почему-то(лол). Начинаю играть, первое произведение пройдено, клавиши от пота становятся предательски скользкими. Небольшая пауза, начинаю второе. Чувствую неуверенность - клавиши помимо того что мягкие, так ещё и скользкие, где то в середине произведения делаю заминку и за ней ошибку. По завету учителя останавливаю гала концерт, собираюсь с мыслями и начинаю блок заново. В момент паузы бросаю взгляд на отца, тот сидит с непробиваемым каменным лицом. Начинаю играть и после первого такта слышу в зале сдвиг стульев, смотрю туда переферийным зрением и вижу, что моей отец выходит из зала, фокусируюсь туда, не веря своим глазам и вижу спину отца уходящую в дверь. Все знают что это мой отец. Заканчиваю произведение, встаю, поклон, меня душат слезы и губа дрожит (надеюсь слегка), сажусь в зале рядом с учителем, она меня успокаивает. Концерт продолжается.