Тоже взял в Леруа такого монстра, венерину мухоловку. А она что то заболела, но часть живет, думаю летом еще мух жирных ей буду скармливать

Apple vision pro каждого
ровно через день после покупки


Больше английского https://t.me/just10words

Свет и тень. Продолжение

Следующий дом находился на краю Лондона, на Вестминстер-роуд. Ночь была совершенно безлунной, и Уотерс радовался удачному обстоятельству. Вдвоем с Джеком они проникли на территорию поместья и теперь тихо крались вдоль стены, осторожно заглядывая в окна. Джонатан был здесь однажды. Его привел с собой на ужин один из друзей и познакомил с очаровательной хозяйкой. Ее звали леди Барклай. Умная, начитанная, она тотчас произвела впечатление на Джонатана. Казалось, она напрочь лишена многих предрассудков, свойственных молоденьким девушкам, в беседе рассуждала свежо, смело и оригинально. Друг Уотерса был от нее в полном восторге. Да, в ней не было ни капли романтичной загадочности, в чем-то леди Барклай даже напоминала мужчину, не внешне, конечно, а той волей, той непоколебимой уверенностью в себе, что свойственны отнюдь не простым людям. Проведя в ее обществе всего несколько часов, Джонатан твердо решил добавить ее фото в коллекцию, чего бы это ни стоило! Он буквально сходил с ума от желания узнать ее ближе, увидеть ее тело и почувствовать то, ради чего он живет...
Дело прошло гладко. Собаки, которая днем бегала по окружавшему дом садику, ночью почему-то не было, и это было замечательно. Спрятаться в случае тревоги есть где: рядом находится тиковая роща. Место для действия было на редкость удачным, они с Джеком не встретили особых трудностей. Разве что Джонатан все никак не мог справиться со ставнями, но Джек достал очередное приспособление, и проблема разрешилась.
— Одного не пойму, сэр, — сказал Джек, когда они выбрались из дома и шли к оставленной за кустами двуколке. — Как вам удается не разбудить хозяев? Конечно, двигаетесь вы ловко, нечего сказать, но, если бы вы знали, сколько парней спалились на этом деле! И все из-за того, что хозяева просыпались.
— Не проснется, даже если начнут палить из пушек, — задумчиво проговорил Уотерс и тут же прикусил язык. Распалившись от прекрасных форм хозяйки, он забыл об осторожности. Знать об эфире Джеку не следовало. — Просто я уверен в этом, — добавил он, но выглядело это не слишком убедительно.
— Вы просто счастливчик, мистер, — кивнул головой Джек.
Они доехали до Кингстон-роуд, и Джек вышел из двуколки.
— До свидания, сэр. А это что такое? — он поднял с пола маленький флакончик. — Пахнет странно.
Уотерс выхватил флакон у него из рук.
— Это мое лекарство. Спасибо, что нашли.
— Рад помочь, сэр, — усмехнулся Джек и зашагал прочь.
Джонатан стиснул флакончик в ладони. Идиот, еще бы в доме уронил!
На следующий день Уотерс обнаружил пропажу носового платка. Если бы не вчерашнее ночное дело, Джонатан не придал бы этому значения: ну, уронил где-нибудь на улице, с кем не бывает? Но если платок потерян на Вестминстер-роуд... От волнения у него пропал аппетит, и приходящая кухарка, готовившая ему еду, не скрывала недовольства, полагая, что ему не понравилась ее стряпня, хотя Джонатан всегда ее хвалил. А на платке-то его инициалы! Конечно, людей с такими инициалами в Лондоне — пруд пруди, но все-таки это плохо. Нельзя оставлять такие улики! Джонатан понимал это, так же ясно сознавая: что бы не случилось, от своего дела он не отступит никогда. И гордился этим обстоятельством, ставящим его увлечение выше простого хобби. Ведь мало кто из коллекционеров способен на такой риск!
Словно в тумане, он прогуливался по улицам, а перед глазами стояла фотография леди Барклай: словно чудный белый материк, с холмами и долинами, погруженный в черный океан. Ассоциация была удивительной, но именно эта фотография заставила Джонатана задуматься о человеке, как о маленькой вселенной со своими тайнами, раскрыть которые подчас не удается никому...

7

Возвращаясь от часовщика, Джонатан встретил Анну. Она была одна, в красивом голубом платье, выгодно оттенявшем ее глаза.
— Добрый день, мистер Уотерс.
— Добрый, мисс Полиш. Вы гуляете одна?
— Да, сэр.
— Где же ваш отец?
— Уехал на континент за товаром. А мне скучно, и поговорить не с кем.
— Неужели никто не обращает на вас внимания? — спросил Уотерс. — В этом платье вы выглядите просто прекрасно.
— Спасибо, мистер Уотерс, — улыбнулась Анна, и ее глаза засияли еще сильней. Вкупе с улыбкой они повергали Джонатана в смятение. — Как хорошо, что мы с вами встретились!
— Почему?
— Потому что иначе я не услышала бы комплимента, — она говорила по-английски правильно, но не идеально. Но Джонатану нравилось ее восточноевропейское произношение. В ее устах оно звучало мило.
Он улыбнулся.
— Я очень скучаю, мистер Уотерс. Не могли бы вы... сходить со мной в парк?
Его улыбка увяла. Собственно говоря, на сегодня у него не было абсолютно никаких планов. Ну, разве что поискать новую девушку для галереи... Он посмотрел на мисс Полиш. Она ждала, распахнув прекрасные глаза. Джонатан вздохнул. Нет, ее он не станет фотографировать. Они слишком... Он не мог сказать «близки», лучше подойдет «знакомы». И потом, он слышал, будто отец собирается выдать ее замуж за одного дельца с Мэйн-стрит... Тем более.
— Вы так задумались, мистер Уотерс, — сказала она. — Я вам не нравлюсь?
— Отчего же? — возразил он. Обижать ее отказом не хотелось. — Пойдемте.
В Гайд-парке было многолюдно. Но на самых далеких аллеях, где деревья сходились, образуя полутемный даже в солнечные дни коридор, людей почти не наблюдалось. Они прошлись там, болтая ни о чем, и свернули к одному из прудов. Анна часто выпускала его руку и нагибалась то за цветком, то за травинкой. Джонатану такая непосредственность нравилась. Это действительно было нечто новое, лондонские барышни так себя не вели. Однако он удивился еще больше, когда она уселась прямо на склоне берега и принялась связывать охапку травы и полевых цветов во что-то странное...
— Что вы делаете? — спросил он, наблюдая за ней.
— Плету венок, — ответила Анна.
— Что, простите?
— Венок. Так это называется у меня на родине.
— Зачем?
— Подождите немного, — пальчики Анны ловко сплетали полевые цветы, и Джонатан невольно засмотрелся на это странное для Гайд-парка действо.
— Вот теперь он готов, — она подошла к воде и нагнулась, придерживая платье. Ее тонкая рука опустила сплетенные цветы в пруд и легонько толкнула их. Венок дрогнул, но не утонул, а медленно поплыл прочь. Анна повернулась к Джонатану. Глаза ее сияли.
— Чему вы так радуетесь? — удивленно спросил он.
— В краях, где я родилась, — сказала Анна, — в один из дней лета девушки бросают в воду венки, чтобы узнать, будут ли они любимы. Они говорят имя возлюбленного и опускают венок в воду. Если он не тонет, им уготована счастливая жизнь.
— Интересная примета, — заметил Джонатан.
— Она не просто интересная, она всегда сбывается, — Анна посмотрела на него так, как не смотрела никогда: из-за длинных ресниц он увидел совсем иные глаза. Может, виной тому тучка, внезапно закрывшая солнце, или близость темной воды, но глаза уже не искрились, как прежде. В этот момент он узнал ее другой: чем-то опечаленной и тихо грустящей о чем-то. Но Уотерс не успел спросить ее об этом. Анна вдруг улыбнулась и потянула его наверх:
— Пойдемте, Джонатан, я боюсь замочить здесь платье.
Он подал руку и помог Анне выбраться на дорогу. Они отправились дальше. Аллеи расступались. Старые вязы кланялись им, и кроны их нежно шуршали, как спадающие на пол простыни.
— Вы тоже произнесли чье-то имя? — внезапно спросил Джонатан.
— Что?
— Когда вы бросили этот... венок, вы назвали чье-то имя?
— Почему вы спрашиваете? — она взглянула на него, и Уотерс смутился. Он и сам не знал, зачем спросил.
— Извините... Я не должен был... Простите меня.
Они замолчали, думая каждый о своем, и так же молча дошли почти до выхода из парка. Здесь прогуливалась публика, и сновали вездесущие мальчишки-газетчики.
— Ограбление на Хорсинг-кросс! — крикнул мальчишка, пробегая мимо. Джонатан остановился. Нехорошие предчувствия овладели им. Но это могло быть совпадением...
— Что с вами, мистер Уотерс? — спросила Анна. — Вы бледны.
— Минуточку, — сказал он, выпуская ее руку. — Мне нужно купить газету.
Он почти бегом догнал мальчишку и купил свежий номер «Лондон Пост». Развернув, он увидел заголовок: «Ограбление на Хорсинг-кросс. Скотланд-Ярд ведет расследование».
Дальнейший текст поверг его в шок. Газетчики писали, что неизвестный проник в спальню мисс Даунли и, пользуясь неожиданно крепким сном потерпевшей, похитил из комода драгоценностей на сумму шестьсот фунтов. Прибывшие на место сыщики уже опрашивают всех в округе, но пока безрезультатно. Свидетелей нет.
— Что случилось? — спросила Анна, догоняя его. — Что там пишут?
— Ограбление, — проговорил он.
— Почему оно вас так взволновало?
— Нет, пустяки. Просто показалось... по этому адресу живет один мой знакомый, — соврал Джонатан. — Оказывается, нет. Все в порядке.
— Однако вы выглядите неважно, — тревожно сказала девушка.
— Наверно, это из-за солнца, — выговорил Уотерс. — Знакомый доктор говорил, что мне нельзя бывать на жаре, а сегодня очень жарко. Пойдемте домой, Анна.
— Конечно, пойдемте!
Они вернулись на Хилл-стрит, и Уотерс был благодарен соседке, не беспокоившей его дурацкими расспросами. Она будто понимала, что все, что ему надо сейчас — это побыть одному и подумать. В знак благодарности он проводил ее до дома.
— До свидания, мистер Уотерс, — сказала Анна, тревожно заглядывая ему в глаза. — Вы уверены, что вам не нужен врач?
— Нет, со мной все в порядке. Я немного отдохну, и все пройдет.
Он приподнял шляпу, прощаясь, и двинулся к дому, но едва закрыл за собой дверь, как напускное спокойствие исчезло, и Уотерс нервно заходил по гостиной. Ограбление произошло в ту самую ночь, когда он был там! Но кто это сделал? Джонатан вспомнил усмешку своего помощника и сразу все понял. Джек! Только он мог совершить это, больше некому! Дождавшись, пока Уотерс уйдет, он проник в дом и вынес оттуда драгоценности! Черт возьми!
Идти в полицию Уотерс не мог. Если Джека поймают, он расскажет им все. Что же делать? Прежде всего — встретиться с Джеком и узнать, зачем он так поступил!

8

Паб, где обычно бывал Джек, был полон. Войдя внутрь, Уотерс не смог сдержаться и поморщился от ужасного запаха немытых тел, дешевого пива и еще черт знает чего, вызывавшего легкий приступ тошноты. Основной контингент забегаловки составляли пьяные матросы, вернувшиеся из плавания, хватало здесь и местных жителей, в большинстве своем каких-то подмастерьев, судя по грязным рукам и одежде. Между столами плавали облака сизого табачного дыма, и в них то появлялись, то исчезали женщины с охапками пивных кружек в руках. На вошедшего Уотерса никто не обратил внимания, кроме растрепанной девицы, сидевшей у самого входа. Поднявшись с лавки, она подошла к нему и провела ладонью по пиджаку:
— Здравствуйте, мистер. Мне кажется, вы здесь впервые.
Джонатан не отвечал ей, шаря глазами по набитому людьми залу. Заметная фигура Джека сразу бросилась бы в глаза. Его здесь не было.
— Что же вы, мистер, не отвечаете? — улыбнулась женщина. — Кого-то ищете? Не меня?
Джонатан отступил на шаг. Навязчивые манеры этой дамы пугали его.
— Я ищу Джека, — сказал он. — Такого... — Уотерс изобразил руками нечто высокое и широкоплечее.
— Ах, Джека, — протянула женщина, внимательно оглядев его с головы до ног так, что Уотерсу стало неприятно. — Джека здесь нет.
— Я это вижу. Я ухожу, — сказал Уотерс.
— Так я могу передать ему, что вы его искали. Как ваше имя, мистер?
— Джонатан, — сказал он. — Передайте ему, что его искал Джонатан. Что у меня есть дело для него, — добавил он торопливо и выбежал из паба. Холодный воздух приятно охладил голову, и Уотерс зашагал прочь, отфыркиваясь от жуткой вони этой забегаловки.
Не успел он пройти и квартала, как дорогу заступила чья-то огромная тень. Незнакомец вышел из-за угла и молча преградил дорогу. Грабитель! Уотерс сжал в кулаке трость, готовясь пустить ее в ход.
— Не узнали, мистер? — проговорил знакомый голос. Рука с тростью опустилась.
— Это вы, Джек?
— Я, — верзила повернулся, и Джонатан узнал его лицо. — Что вам от меня нужно? Снова взлом?
— Вы — бесчестный человек! — постепенно распаляясь, заговорил Уотерс — Как вы могли залезть в тот дом и украсть драгоценности? Я же плачу вам, чтобы вы не совали нос в мои дела!
Джек молча слушал, прислонясь к стене. Его ухмылка в свете луны казалась жуткой гримасой, но он молчал, давая Уотерсу выговориться.
— Теперь полиция будет искать вас... и меня! Зачем вам понадобилось лезть туда? Ведь я хорошо платил вам, зачем воровать?
— У нас не было уговора, чтобы я не залезал в дом. Мы договаривались, что я буду помогать, молчать и не задавать вопросов. Это я исполнил. Об остальном разговора не было, — спокойно разъяснил взломщик.
Джонатан потерял дар речи.
— Да не беспокойтесь вы, мистер, мне не впервой. А полиция ничего не найдет, пусть хоть носом землю роет! Я свое дело знаю, следов не осталось. Давайте так: вы делаете там свои дела, а я — свои. Каждый получает то, что ему нужно, и всем будет хорошо! — доверительно улыбнулся Джек.
— Я не желаю быть замешанным в воровстве! — крикнул Джонатан. — Этого не будет никогда!
— Вы уже замешаны, — напомнил Джек. — Мы подельники, сэр.
— Благодаря вам! Но больше это не повторится! Я не желаю иметь с вами никаких дел!
Уотерс хотел уйти, но Джек вновь заступил дорогу.
— Бросьте вы злиться, мистер. Давайте лучше договоримся. Ведь вам же лучше будет...
— Мне не нравятся ваши условия!
— А вы скажите свои.
Джонатан задумался. Под покровом гнева лежала холодная земля его разума, и он понимал, что лучшего помощника не найти. А если искать, то неизвестно, чем поиски закончатся. Слишком рискованно и опасно посвящать в свою тайну еще кого бы то ни было. И прекратить опасное хобби он тоже не мог. Тогда как он будет жить? Но и доверять Джеку он больше не мог.
— Нет, Джек, забудьте обо мне. Больше я в вас не нуждаюсь. Я думал, вы честный человек...
— Вы идиот, мистер: какой же честный человек станет взламывать чужие дома?
— Пойдите прочь!
— Вы пожалеете об этом, мистер, сильно пожалеете, — ухмыльнулся Джек, и Джонатану показалось, что за его усмешкой таилось нечто большее, чем просто злоба.


— О, здравствуйте, мистер Уотерс, — мистер Полиш был в своей лавке, когда Джонатан вошел туда, намереваясь купить несколько носовых платков. — Что вам угодно?
— Пару носовых платков, сэр.
— Сию минуту. Если желаете, я попрошу Анну вышить на них ваши инициалы.
— Спасибо, этого не нужно, — отказался Джонатан.
— Анна, где у нас платки? — засуетился владелец лавки. — Те, которые я привез из Франции? Прекрасные платки, смею вас заверить! Вам, мистер Уотерс, как нашему постоянному клиенту, я отдам их почти даром! Анна, где они?
— Они там, наверху.
— Почему ты не принесла их сюда? — возмутился отец.
— Простите, папа, я...
— А-а, понимаю, — суровое лицо толстяка мгновенно сменилось добродушной улыбкой, — ты просто сильно обрадована! Мистер Уотерс, в нашем доме настоящая радость! Вы можете поздравить мою дочь: она выходит замуж!
— Вот как? — известие неприятно кольнуло Уотерса, и он сам этому удивился. Может быть, потому, что привык к своей соседке, а теперь она вряд ли будет стоять здесь у прилавка. А может быть, она уедет куда-нибудь к мужу, и он никогда не увидит ее.
— Да! — радостно сказал мистер Полиш. — Ее избранник — человек еще не старый и вполне обеспеченный. Живет в Лондоне. Свадьба через месяц!
— Мои поздравления, мисс Полиш.
— Благодарю вас, сэр, — Анна кивнула ему, но внимательному Уотерсу показалось, что улыбка ее была не слишком радостной.
— Ах, извините, мистер Уотерс, я так счастлив, что совсем забыл про ваш заказ. Я мигом!
Едва отец ушел, Анна повернулась к нему и прошептала:
— Мистер Уотерс, если б вы знали...
— Что? Что с вами, мисс Полиш? — он растерялся, увидав слезы в ее глазах. — Почему вы плачете?
— Вы думаете, я хочу выйти замуж за этого человека?
— Но вы не возразили вашему отцу, когда он...
— Я не могла ему возразить! — сказала Анна. — Тем более при вас. У него больное сердце, и если я откажусь от этого брака... Вы не знаете... У отца плохо идут дела, мы почти разорены, а он привык баловать меня. Мне это не нужно, поверьте, но он хочет, чтобы я была счастлива... А я убью его, если откажусь.
Джонатан стоял, ничего не понимая, тупо разглядывая полки с бельем. Вот она, жизнь. То, чего он боится и избегает. До чего же просто жить одному, не полагаясь ни на кого, принимая решения, за которые будешь отвечать исключительно сам! И сердце не за кого не болит. Разумно и удобно. Того же мнения придерживался и Форсетт. Нет, Джонатан не был ребенком, он вырос в Лондоне и слышал множество подобных историй. Но здесь все по-другому, и он относился к Анне слишком по-дружески, чтобы хладнокровно уйти, предоставив ей самой решать свои проблемы.
— Почему вы рассказали это мне?
— Потому что мне трудно молчать! Я бы сошла с ума, если бы не рассказала об этом кому-нибудь.
— Почему мне?
— Вы единственный, порядочный человек, которого я знаю, мистер Уотерс, и я доверяю вам. И еще...
Она замолчала, глядя на него так странно, что Джонатану стало как-то не по себе. Боже мой, подумал он, каково ей! Ведь это ее жизнь! Вот именно — ее, ответил где-то в голове испуганный скрипучий голос, это тебя не касается. Ты все равно не поможешь ей, даже если дашь немного денег. А много у тебя все равно нет. Доходы от принадлежавшего Уотерсу поместья родителей слишком малы, чтобы чувствовать себя богачом, хватает лишь на собственные скромные нужды.
— Мистер Уотерс, — сбивчиво заговорила Анна, то и дело бросая взгляд наверх, где в одной из комнат копошился отец, — я хочу спросить вас: вы понимаете меня? Я поступаю правильно? То есть, я знаю, что поступаю правильно, но хочу знать, что думаете вы?
— Сейчас, сейчас, мистер Уотерс, я уже иду! — крикнул сверху мистер Полиш. Анна, не отрываясь, смотрела на Джонатана, а он не знал, что ей ответить. Она ждала, а он стоял молча, оглушенный ее признанием.
— Уходите! — вдруг прошептала она.
— Что?
— Уходите и забудьте все, что я вам говорила!
Джонатан ничего не понял, но подчинился ее глазам, потемневшим и яростным.
— Извините, — выдавил он и, презирая себя за молчание, стремительно вышел. Ему было стыдно, он чувствовал себя виноватым, но не понимал, отчего. В волнении Джонатан прошелся по улице и вошел в свой дом.
Не прошло и получаса, как в дверь позвонили. Джонатан подошел и открыл. На пороге стояла Анна.
— Вы забыли ваши платки, — сказала она. — Деньги можете занести завтра.
Она вручила ему сверток, повернулась и стала спускаться по ступенькам.
— Анна...
Мисс Полиш сделала несколько шагов и повернулась.
— Что вам угодно, сэр?
— Ничего, — сказал Джонатан, и это было правдой.

Погас монитор, блок питания в порядке. На плате монитора есть явным образом вздувшаяся ёмкость, хочу попробовать заменить. Гуглил маркировку и ничего не нашёл, кто знает что это?

Плата Bn63-07709a