Ночь была холодной и влажной. Осень вот-вот обещала полностью овладеть погодой, и те напоминания о лете, что ещё остались, доживали свои последние дни. Полная Луна нависла над нами. Необычайно большая и завораживающая, она выглядывала, будто из окошка, между туч. Такая холодная и манящая… Мы ехали по берегу вдоль озера, поэтому лес не мешал любоваться в окошко с противоположной стороны броневика.
– Куда смотришь? – вернул меня за землю Тёма.
– А? Чего?
Я не сразу смог обработать вопрос, а когда наконец понял, он уже повторил:
– Чего в окно пялишься, говорю?
– Красиво…
– Только небо и видно же, – усомнился он. – Чего там красивого?
Тёма – мой друг. Ещё со времён студенчества. Дружба наша завязалась в самый первый день, когда каким-то образом (не помню каким) выяснилось, что оба хотим попасть на работу в одно и то же место. Как-то завертелось после этого – мы на пару участвовали во всевозможных конференциях, вместе напросились под крыло к профессору Цветкову Сергею Васильевичу, чтобы принять участие в его исследованиях, а по окончании академии вдвоём, практически синхронно, отправили резюме в «Заслон». Тёма, паршивец, получил положительный ответ первым, а я ещё сутки грыз ногти в ожидании. Наградой за нервы стал уже готовый стол для празднования, которым мне не пришлось заниматься.
– Луна, – мечтательно ответил я.
– А что с ней не так?
– Красивая. Ты только глянь!
Тёма сидел слева от меня, а окошко, в которое я смотрел, было так мало, что только я и мог наблюдать за Луной. И чтобы утолить своё любопытство, он расстегнул ремень, привстал и наклонился надо мной.
– Сел на место! – рявкнул лейтенант Ткаченко, он сидел возле водителя. – Быстро!
– Да ща, ща! – не унимался Тёма, добравшись наконец до окна.
Вдруг машина резко дала влево и подскочила на кочке, Тёма подлетел, ударился о потолок и рухнул обратно.
– Ай! – вскрикнул он. – Больно!
– Живо! – повторил приказ лейтенант.
Я обменялся улыбками с Лерой, что сидела напротив. Мы были влюблены. Познакомились, когда я уже год отработал в Заслоне и дослужился до почётной должности лаборанта. Только-только выписали из стажёров и в подчинение выделили её. Пришлось ещё один год ждать, чтобы позвать на официальное свидание уже полноценную коллегу. Отношения с подопечными были строжайше запрещены, но, признаюсь, к этому моменту риск раскрытия нашей тайны уже давненько колебался у самой высокой отметки. Я будто изменял собственной мечте… и мне это нравилось.
Мы вот-вот должны были пожениться, но срочная командировка сдвинула планы, и свадьбу пришлось перенести. Того требовал долг перед Родиной, ведь мы считались лучшими в своём деле. И, должен заявить, это было совершенной истиной.
Лера хихикнула, ямочки возле её губ мило изогнулись – мне это всегда так нравилось – и рука коснулась кончика носа, так она машинально прикрывалась во время смеха.
– Артём, успокойтесь, – требовательно молвил профессор Руслан Тимурович Мамаев, руководитель нашей делегации. – Позвольте спокойно доехать до лаборатории, прошу вас.
– Да, профессор, извините, – Тёма тут же поник, растерял прежний задор, и защёлкнул крепление ремня. – И чего там красивого? – пробубнил он после. – Темень да мрак.
Я тревожно взглянул на небо и обнаружил, что Луна всё-таки скрылась, а на её месте лишь чуть сильнее пробивались сквозь облака холодные проблески света.
– Обидно, – посетовал я. – И даже сфоткать не на что было.
Телефоны, фотокамеры и прочие гаджеты у нас изъяли. Делегация учёных и инженеров под руководством Руслана Тимуровича направлялась в секретную лабораторию где-то в Сибири. Где именно – нам не сказали. На вертолётах нас доставили до посадочной полосы посреди тайги, а затем на четырёх броневиках погнали до пункта назначения.
Следующие минуты прошли в полном молчании. Гул двигателя убаюкивал, я даже попытался заснуть, но сделать этого не удалось, и мне стало скучно. Тёма, слишком серьёзный после инцидента, уткнулся в одну точку и не сводил с неё глаз, и я решил поговорить с ним о чём-нибудь отвлечённом. Или же немного подразнить…
– Слушай, а ты закрыл входную дверь? – спросил я.
Он всегда был довольно мнительным.
Друг встрепенулся, переварил вопрос, успев поменять выражение лица из хмурого в задумчивое, затем в испуганное, а после усиленно принялся вспоминать детали своего выхода, пока наконец не решился ответить:
– Слушай, а я ведь…
Тёму прервал мощный взрыв и тряска. Водитель резко вдарил по тормозам, и нас дёрнуло в сторону. Раздались выстрелы, прогремел ещё один взрыв, наш броневик слегка подбросило вверх.
– Прижмитесь к сидениям! – крикнул лейтенант Ткаченко, и мы незамедлительно последовали приказу.
Будто специально по правому боку джипа прошлась очередь, но оставила за собой лишь страшный грохот и ничего более.
– Даня, газуй! – лейтенант встал со своего места и поднялся к люку на крыше. – Давай, давай! Вперёд!
Двигатель зарычал, колёса настырно завертелись, броневик рванул, и нас снова тряхнуло. Даня порулил в обход остановившейся колонне, а тем временем лейтенант высунулся наружу, сделал несколько выстрелов, за которыми последовали чьи-то крики, и снова нырнул внутрь.
– Окружили, падлы! Что впереди?
– Не видно ни хрена. Дымовая завеса!
– Зараза!
Я обнаружил себя искорёженным, с почти прижатыми к груди ногами. Ремень больно сжимал плечо, я бешено дышал и, кажется, не моргал. Не отрываясь, смотрел на Леру, будто это могло как-то её уберечь. Она боялась. Очки криво висели на носу, а тоненькие пальцы сжимали ремни. Повернув голову, встретился взглядами с Тёмой. Мой друг пребывал в ужасе не меньше меня и с испугу ухватился за ногу лейтенанта, стоявшего прямо перед ним с автоматом в руках.
– Что происходит?! – завопил я. – Что бл…
Новый взрыв прогремел совсем рядом. Наскочивший на кочку броневик подпрыгнул, лейтенант чуть не провалился, но успел ухватиться за ручки сверху, а снизу его крепко держал Тёма.
– Гони, гони! – бросил Ткаченко, восстанавливая равновесие.
Броневик пронзил завесу, и нас заволокло облаком дыма.
Что происходило дальше, я представлял плохо, потому что изо всех сил зажмурился и сдерживал подошедшую к горлу тошноту.
Подвеску трясло, мотор дико гудел, стрельба превратилась в непрерывное, ужасающее, преследующее нас по пятам нечто.
Лейтенант снова высунулся из люка и принялся поливать неведомого врага свинцом. Как он понимал, куда нужно стрелять, я и представить не мог.
Происходящее слилось в единый грохочущий кошмар. Мне очень хотелось, чтобы это всё оказалось лишь сном, и я даже с силой ущипнул себя за ляжку, но это не помогло.
Не знаю, сколько времени прошло до того момента, когда Даня воскликнул: – Прорвались!
Мне показалось вечностью то, что наверняка заняло секунд десять.
– Сворачивай с маршрута, – скомандовал лейтенант, садясь на своё место. – Нам нужно оторваться.
– Может, объясните, что происходит? – голос профессора звенел сталью. Для незнакомого с ним человека это особо ничего не значило, даже наверняка и незаметно было, но нас, инженеров, это пробрало не меньше взрывов и выстрелов. Руслан Тимурович невероятно злился.
– На нас напали, – огрызнулся лейтенант. – Вы точно учёный?
– Совершенно неуместный сарказм, – профессор поджал губы, отчего мне вдруг захотелось покинуть броневик.
Обстрелы прекратились. Даня петлял из стороны в сторону, объезжая деревья и овраги, но опасность миновала, и адреналин отпустил.
Меня вырвало прямо под трясущиеся ноги. Лейтенант выругался, но после сжалился и попытался успокоить, мол, нормально, бывает.
Лера рыдала, она трясущимися руками поправляла очки и вытирала сырой нос. Тёма пялился в одну точку и мёртвой хваткой сжимал подлокотники, а профессор… Руслан Тимурович выглядел разозлённым, не более. Ни капли страха я не увидел сквозь его треснувшие очки.
Кого-то вырвало вслед за мной. Я оглянулся и увидел, что это был Антон, наш химик. Вика, второй химик, сидевшая слева от Леры, замерла, словно статуя. Она совершенно не двигалась, и я не сразу заметил поломанные ногти, впившиеся в подлокотники.
– Ч-что д-д-дальше? – стуча зубами, спросил я.
– «Аят», это «Леший-3». «Аят», это «Леший-3». Как слышно, приём! – вместо ответа раздался крик от лейтенанта. – «Аят», это «Леший-3». Мы попали в засаду. Приём!
Но из динамика доносились лишь треск и шум. Лейтенант снова выпалил пару матерных ругательств и засунул рацию обратно.
– Глушилки? – почти утвердительно спросил Даня.
– Да, что б их… – подтвердил догадку Ткаченко. – Как они нас здесь нашли? Мы в грёбанном лесу посреди тайги! Нам нужно вернуться на базу…
– Никак, командир, – заявил Даня. – Повернём обратно, и нам кранты.
– В лабораторию! – вдруг выпалил я, чем вызвал недоумение у всех присутствующих. – Н-нам же н-нужно подать сигнал? – отвечая на немой вопрос, я вдруг понял, что дрожь начала уходить. – Т-там наверняка есть п-подходящее оборудование. И модуль центрального управления должен быть уже там. Мы можем сконструировать маяк связи.
– Уверен? – с полной серьёзностью спросил лейтенант. – Глушилки мощные. Вы сможете перебить их?
– Это одна из целей нашей работы, – Тёма тоже, кажется, начал отходить и включился в разговор. – В теории, установка должна перебивать все известные глушилки и даже более того.
– Я запрограммирую противодействие источникам глушения, – добавила Лера. Идея отвлекла её от происходящего и заметно успокоила, хотя голос ещё дрожал.
– На это не хватит времени, – раздражённо парировал Руслан Тимурович. – У нас лишь тестовые образцы, к тому же только часть из них. Придётся перестраивать схему, использовать те материалы, что имеются под рукой. Мы просто не успеем!
– Успеете! – с угрозой уверил лейтенант. – Если хотите жить, успеете!
Руслан Тимурович хмыкнул в ответ и отвернулся.
– Решено, – подытожил Ткаченко, разворачивая карту. – Даня, мы, значит… тут, ага. Смотри, продолжаешь ехать на север, будет речушка метров через семьсот, я подскажу. По ней на северо-восток…
Я оставил военных разбираться с маршрутом, а сам закрыл глаза и принялся думать, думать и ещё раз думать. Прикидывал, что у нас имеется в наличии, вспоминал чертежи и модели и пытался сформировать в голове нужную конструкцию. Это помогло успокоиться, но решение никак не приходило в голову.
Очнулся я, когда заглушили мотор. Вдруг сделалось тихо, только шелест листвы и вьющийся между стволами ветер шумели вокруг.
– Мы приехали?
– Почти, – лейтенант расстегнул ремень и проверил автомат.
– Командир, уверен, что один справишься? – спросил Даня.
– Уверен. Если через полчаса не вернусь, тикайте отсюда.
– Что? – заволновался Антон. – Куда вы?
Лейтенант ответил хлопком закрытой двери и скрылся в темноте ночного леса.
– Он всегда такой общительный? – спросил Тёма.
– Не обращайте внимания, – посоветовал Даня. – Игорёк вечно хмурной, но мужик он отличный. Надёжный.
– И абсолютно бестактный, – добавил Руслан Тимурович.
– У тебя есть идеи? – спросил меня Тёма.
Я ответил не сразу. В голове мелькнула мысль, и хотелось за неё зацепиться, но она то поддавалась, то ускользала, словно дразнилась.
– Пока нет, – вздохнул я.
– Хреновы наши дела…
Взглянул на Леру. Она сидела с закрытыми глазами, хмурилась – уже приступила к обдумыванию кода. И я решил последовать её примеру.
Минут двадцать мы провели в тишине. Я пытался придумать выход из ситуации и даже не заметил, как температура в машине сильно упала. Понял это только когда потянулся почесать подбородок, а пальцы не захотели гнуться.
– Время почти на исходе, – нервно заметил Тёма. – Он точно успеет?
– Должен, – заверил нас Даня. – Знаешь, как мы его в роте зовём?
– Как?
– Медоед.
– Серьёзно? – удивился я. – Почему?
– А ты не в курсе? – усмехнулся Даня. – Ну вот, а ещё учёный! Медоед – жутко опасный зверь. Абсолютно бесстрашный, ловкий и цепкий. Может один распугать стаю львов, а змей ест на закуску. И ещё он невероятно смекалистый.
– Прям терминатор мира животных.
– А то! Вот и Игорёк такой же. На каждой горячей точке в самое пекло лезет и живой возвращается.
– Надеюсь, и в этот раз вернётся.
– Мне нужно выйти, – вдруг заявил Руслан Тимурович. – Срочно.
– Это не лучшая идея, профессор, – ответил Даня.
– Если не хочешь, чтобы вдобавок к рвоте воняло аммиаком, открой чёртову дверь!
– Чего?
– Ему нужно по-маленькому, – объяснил я. – Да и неплохо было бы убраться, а то…
– Ладно, ладно! – согласился наконец Даня. – Но быстро.
Щёлкнули замки, и мы вышли наружу. Тут же холод охватил крепкими объятиями, свежий холодный воздух ударил в носоглотку. Я нарвал травы и принялся очищать ею содержимое собственного желудка. Антон делал то же самое. Вика не сдвигалась с места, но теперь хоть подавала признаки жизни. Руслан Тимурович поковылял в сторону, а Тёма встал у входа и достал пачку сигарет.
– Далеко не отходить! – предупредил Даня.
Он вылез из люка с автоматом наготове. Не знаю, что он собрался высматривать, потому что темно тут было, хоть глаз выколи.
«Как лейтенант ориентируется? – подумал я. – Может, он и вовсе заблудился?»
Лера опустилась рядом и схватила мою руку.
– Мне страшно.
Сердце сжалось. Я не знал, как уберечь её, если всё пойдёт не так, как задумано. Я понимал, что могу соврать, но пообещал:
– Всё будет хорошо. Мы справимся.
Я вышел наружу выкинуть использованную траву и встал возле Тёмы, который уже докуривал сигарету.
– Будешь? – он протянул мне пачку, но я отказался. – Как знаешь.
– Мне сейчас мозги нужны на всю катушку.
– А я без никотина думать не смогу. После такого-то…
– Есть идеи?
– Ага… – он сделал последний длинный затяг. – Наклёвывается что-то.
– Заканчиваем, – скомандовал Даня. – Руслан Тимурович, возвращайтесь.
– Иду, иду, – проворчал профессор и залез на своё место.
Тёма выкинул бычок и закинул ногу внутрь…
Вдруг прозвучал выстрел. Пуля задела броню и выбила искру, на миг осветившую лицо Дани.
– Залезай! – крикнул он, пуская очередь в ответ.
Я затолкнул Тёму в машину, запрыгнул сам и потянулся за ручкой, но никак не мог её найти.
– Закрывай, Саня, закрывай! – кричал Тёма в истерике, но я запаниковал.
Со следующим лязгом выстрелов Даня замертво рухнул вниз, оказавшись между сидений. Раздались крики ужаса, но никто ничего не мог с этим поделать.
Я наконец нащупал ручку и потянул уже на себя, как передо мной образовался некто, заблокировал дверь и прикладом саданул по голове.
***********************************************************************************************************
На всякий случай напомню про свою просьбу подписаться на профиль в Автор Тудей, если интересует моё творчество:
https://author.today/work/187763
