Но жить мы и не собирались, только спокойно посидеть, попить пивка и покурить, чтобы никто не мешал. Не помню, сколько времени прошло, но нам все же помешали. Резкий дребезжащий звонок заставил всех вздрогнуть и оборвал наш дружный хохот. Я сомневался, стоит ли открывать, но все же направился к двери, которую мы закрыли ключом изнутри. Вдруг родители, не увидев на месте ключи от этой квартиры, решили проверить, не там ли я.

К счастью, это были не родители, а две какие-то бабки, одна высокая и мощная, вторая мелкая и больного вида.

- Здрасте, - улыбаясь, сказал я, уверенный, что ошиблись адресом.

- Здравствуй, Славик, - громко прогудела «мощная», чем сильно удивила, - ты ведь Павла Максимовича внучок?

- Двоюродный, - я даже растерялся.

- Мы мимо шли, смотрим, свет горит. Так и подумали, что это ты зашел сюда. И решили позвать тебя к нам на поминки. Коллеги в кафе собираются Павла Максимовича помянуть, может и ты захочешь?

- А… Не знаю… Мы, я, - я никак не мог сосредоточиться на вежливом отказе.

- Подумай пока, захочешь, приходи, тут в соседнем доме кафе, маленькое.

И гости удалились, одна бабка громко топала по лестнице, вторая издавала какой-то шелест. Я вернулся в комнату к друзьям, которые встревоженно прислушивались к происходящему, и уже явно пытались замести следы встречи. Увидев, что все нормально, они выкопали бутылки  из укромных мест, и мы продолжили. Я рассказал, что надо же, дед уже сто лет на пенсии сидел, по помойкам рылся, а его коллеги до сих пор помнят, собрались даже.

- Твой дед в библиотеке что ли работал? – оглядывая стопки книг, спросил Жирный.

- Не, это он потом увлекся, - ответил я, разглядывая книжную коллекцию. Раньше думал, может чего получится из квартиры продать, но теперь я видел, что вряд ли. Все, что было в этой квартире, было заплесневевшим грязным мусором. Друзья тоже заинтересовались, и тут у меня появилась идея. Если барахло никакой ценности не представляет, то, может, где-то в квартире, может, даже в этих книгах, спрятано что-нибудь? Дед ведь явно не тратился на себя, ни вещей стоящих, ремонт лет сто не делал… А вдруг всю пенсию он где-то копил и прятал?

Друзья, послушав меня, согласились, что мысль хорошая, и как раз сейчас можно это проверить. С перерывами на очередной глоток мы начали копаться в книжках, перетряхивать коробки и полки в шкафу и тумбочке. Меня уже почти одолело разочарование, когда в руки попалась какая-то особенно ветхая книга, страницы которой от влажности даже слиплись. Но можно было заметить, между страницами что-то есть, какие-то бумаги. Пусть они мало напоминали купюры, но появился азарт. Стараясь быть аккуратнее, я разлепил страницы и вытащил черно-белую фотографию. И сразу пожалел, потому что на мутном снимке можно было разглядеть мертвое обнаженное тело. С отвращением я перевернул фото и заметил на обратной стороне какие-то пометки карандашом: «Не бр. Гнил.». На следующей вынутой фотке был другой труп. Я бросил снимки на пол, и книга полетела в дальний угол комнаты. Похоже, мать не врала, когда говорила, что мой двоюродный дед был с чудинкой, мистикой увлекался.  Кажется, на старости лет совсем с катушек съехал, раз коллекционировал такое. Мать даже рассказывала, что хотели в психушку его определить, но он успел копыта во время откинуть.

Друзья, вывалив из шкафа все вещи, с хохотом примеряли дедовы шляпы перед зеркалом в дверце. И тут Егор подал заманчивую идею, а почему бы нам не попугать старых кошелок в кафе, нарядившись в деда. Точнее, сделать это он предложил мне. Я так и представил перепуганные лица бабок и их выпученные глаза, и тут же согласился. Павел Максимыч был худой, невысокий, так что его вещи были мне коротковаты, но, в принципе, налезли. Друзья наряжали меня, как елку, цепляя разные галстуки и головные уборы. От смеха меня почти не держали ноги, поэтому одевался я долго. Отражение в мутном зеркале мне понравилось, вылитый дед, хотя ощущение от прикосновения к телу его вещей, холодных и пыльных, было неприятным.

- Подожди, с лицом что-то надо придумать. Борода у него была? – спросил Жирный, наконец, перестав смеяться.

- А я, думаешь, помню? Я его сто лет не видел, - ответил я, уже присматриваясь, что можно было бы приспособить в качестве бороды. В ванной нашли старую мочалку, которую примотали скотчем к подбородку. Вид у меня был такой прикольный, что я отошел от зеркала, чтобы от смеха не отвалилась мочалка.

На улицу мы вышли по отдельности. Я брел впереди, стараясь изображать старческую походку, друзья брели сзади, постоянно угорая от смеха и поддерживая друг друга.

Перед дверью кафе я поглубже опустил на лоб шляпу и постарался убрать с лица улыбку. И открыл дверь.

Дальше мне не пришлось притворяться серьезным, потому что от улыбок развернувшихся в мою сторону бабок стало как-то не по себе. Они явно не испугались, даже, по-моему, не удивились.

- Здрасте, - прохрипел я и сразу решил заканчивать маскарад и уходить. Дернул мочалку, чтобы показать всем, что я не старик, и заледенел от ужаса, когда пальцы коснулись настоящих волос, растущих из моего подбородка. Дергаясь всем телом, я попытался сорвать с себя пиджак…

- Павел Максимович, а мы уже вас заждались, - приветливо прошелестели голоса старушек. Присаживайтесь.

- Здравствуйте еще раз, милые дамы, - Павел Максимович отодвинул стул и присел за стол, - кажется, нам теперь есть что отпраздновать.

1. нотариус говорит, что стоимость долей по маткапиталу рассчитывается от стоимости по договору купли-продажи, в опеке и у юриста сказали, что можно рассчитывать от стоимости по оценке на момент выделения долей (я делала оценку месяц назад, цена с тех пор выросла почти на 1 000 000). Кто прав?

2. Как будут рассчитываться доли, когда будем выделять дочке после продажи коммуналки, по стоимости покупки или по стоимости оценки?

3. Как можно убедить разрешить выделить долю по площади? Ни в гражданском кодексе, ни в федеральном законе об опеке я не нашла точной информации, как должно быть правильно, но во многих статьях (и в разговоре с начальницей отдела опеки, кстати), говорится, что допустимо выделение по площади. Вроде как это как раз и придумано для тех, кто уезжает из большого города в провинцию, чтобы не покупать ребенку взамен квартиры дворец соответствующей стоимости. По факту, мы хотели выделить ей почти 12м, что больше утрачиваемой. Может, есть судебная практика или конкретные статьи, на которые можно опираться.

4. Можно ли как-то прицепиться к тому, что мы подавали заявление в опеку с одной формулировкой (выделить долю по площади), а получили разрешение с другой (по стоимости)?

5. Какие подводные камни могут быть, если открыть счет на имя ребенка и положить ее долю туда? Понятное дело, что через 12 лет она на эти деньги себе разве что шоколадку купит. Я хотела на эти деньги купить еще одну квартиру, но сразу это скорее всего не получится, я жду, когда соседи продадут свою квартиру чтобы выкупить у меня комнату. В общем, это сложная и многоходовая схема получается. Можно ли купить вместо квартиры машину, например? Знаю, что машину покупали за маткапитал и через пару лет ее продали.

6. Что вообще можно сделать в этой ситуации? Я понимаю, что опеке приходится иметь дело с разными семьями, но блин. Я точно знаю, что своих детей не обижу, им останется хорошее приданное, только опека не верит.

Спасибо тем, кто дочитал