Один раз жалобный вопль из средины камеры, от худющей потасканой наркоманки:

- Милай, дай мне что-нибудь из ларька, я "чердак" (такая кликуха была тогда у бомжей, получивших по советским законам срок за тунеядство), у меня нет ни денег, ни дачек, ни вообще ничего, а конфетку тоже хочется.

И да, бывало что-то лишнее иногда, вроде барбариски, но попробуй дай, вертухайка тут же доложит, вылетишь на этап.

В одной малой камере, на четырех человек, была особа явно озабоченная. Когда по коридору идёшь-везешь телегу с бачками-мисками, все камеры слышат грохот приближения. И вот каждый раз, когда в этой камере форточка открывается, ровно в этот момент, эта особа встает с дольняка (он у самой двери) и поворачивается вплотную к форточке своим голым задом, примерно 60-го размера.

Ну, это ладно. А вот был такой случай.

В большой камере, едва форточка открылась и вертухайка отодвинулась, вдруг, абсолютно голая баба лет сорока, расталкивая очередь из сокамерниц, в полу-прыжке изобразила шпагат (одна нога вверх), пытаясь прижаться волосатой промежностью к форточке, с диким воплем при этом:

- Нет, это ты сам жри!

Как раз после этого меня и заменили.

В целом, мое мнение о свободных и одетых женщинах, сильно изменилось. Не в лучшую, не в худшую сторону. Просто стало другим.