Баянометр молчал.

***

– Эй, Утесов! Ну, что там с надписью? Ты все еще бесполезный?

Щербатый – хоть и дебил, но даже ему хватает ума не орать это на школьном дворе. Вот за школой – сколько угодно. Здесь он не боится получить неуд по дисциплине от завуча.

– На себя посмотри! – огрызается Макс, посильнее сжимая лямку рюкзака.

Слева, за пешеходной дорожкой, компания Щербатого объедает куст сирени – не поможет, учиться надо весь год, а не уповать на слепую удачу на начавшихся экзаменах.

– Опять пристает с надписями? – его догоняет Танька и пристраивается к локтю.

– А когда он занимался чем-то полезным? – Макс фыркает и сворачивает к переходу.

Танька только угукает в ответ. И молчит почти целый квартал, прежде чем прикоснуться к его руке. Он знает, что она хочет сказать, но только дергает плечом. Нету у него надписи. Не появилась. И точно не появится от того, что о ней будут спрашивать все кому не лень.

– Ну и черт с ней! – вместо сочувствия Танька беззаботно смеется. – Значит, будешь счастливчиком – свободным от любых обязательств!

– Тоже тема, – он старается улыбаться в ответ, но они оба прекрасно знают, что если бы надпись была, как у большинства нормальных людей, то это лишило бы его неопределенности на всю оставшуюся жизнь. А так… Жди ее теперь. Может и до самой смерти не появиться.

Они расходятся на перекрестке: Танька по привычке исчезает за забором, срезая дорогу к дому через заросший парк, а он решает прогуляться. Доходит до воздушного моста, а на лестнице пространство перед глазами вдруг начинает плыть и терять краски. Еще яркое вечернее солнце как будто медленно гаснет, а тяжесть рюкзака на спине пропадает. Он крепко зажмуривается, а когда открывает глаза, видит перед собой только еле тлеющие угли в костре. Точно. Все это всего лишь сон… Воспоминание о детстве, которого уже не вернуть.

Он, кстати, с тех пор так и не обзавелся надписью. Но уже бесполезно предъявлять счета вселенной, судьбе, эволюции, зеленым человечкам или каким-то богам – те успели отобрать у него не только предназначение.

Часовой осматривает их небольшой лагерь, а заметив его хмурое заспанное лицо, только кивает: мол, спи, боец, все спокойно. А он бы и рад опять уснуть, но предательские воспоминания продолжают бередить душу. Это тогда, в 14 лет, у них вся забота была – школа и надписи на руках, а сейчас… А сейчас о предназначении уже немногие помнят. Хотя, справедливости ради, многих это чертово предназначение привело именно на войну. Танька, вот, через несколько месяцев после того майского недо-разговора все же призналась, что у нее на руке появилось: «спаси». И даже показала это высокопарное «повеление», написанное ее же почерком в сгибе левого локтя черной краской. И потому, когда начались боевые действия, не раздумывая ни минуты отправилась во врачебный корпус.

А Макс так и не успел ее спросить, выполнила ли она свое предназначение, став военным медиком, и уже не спросит – Танька погибла два года назад под обвалом в столице. В особо тяжкие дни он думает, что если бы ее надпись была другой, она бы осталась жива. Если бы она стала, к примеру, механиком, то сейчас чинила бы залповые установки на орбите, а не истлевала бы где-то под обломками их цивилизации.

В особо тяжкие ночи он все еще видит ее полыхающий огнем знак на левом предплечье – отметку на форме санитарной группы. И молится потом, чтобы его руки навсегда остались чистыми. Лучше так, чем вверять свою жизнь неизвестно кому.

Но они вверяли. Все вверяли – с подросткового возраста, с первой гормональной бури, когда вместе с прыщами и волосами на их телах появлялась эта ублюдская надпись. Их предназначение. Цель всей жизни.

Кто-то должен был «спасти», кто-то – «перейти дорогу». Кто-то – «влюбиться», а кто-то – «прочитать газету». Все эти нелепые фразы складывались в единый алгоритм, по которому жила целая планета многие и многие столетия. И какие бы безумные теории о происхождении надписей ни выдвигали ученые, а все их существование держалось именно на словах. Ведь рано или поздно и что ни делай, а однажды цепочка событий все равно приводила к роковому моменту – к исполнению предначертанного.

Естественно, из любого правила были исключения. И Макс причислялся именно к таким – «пустым», «бесцельным», «бесполезным», как говорил Щербатый. И кто-то из ученых с пеной у рта доказывал, что «пустые» – это не ошибка природы и не «запасное звено», а – «лакуна вероятностей» или даже «вершитель судеб», от единственного действия которого может зависеть судьба всего населения планеты. И Макс не верил ни в то, ни в другое, ни в третье, но однажды пришлось разувериться.

Тяжелая ночь со снами-воспоминаниями заканчивается вместе с багряным рассветом – дрон-разведчик находит их небольшую группу, а это значит, что где-то рядом есть и отряд противника, который очень скоро их нагонит.

Он не собирался геройствовать – у них у всех были неплохие шансы уйти и затеряться в развалинах города недалеко от линии фронта. Но один из бойцов поймал уцелевшую растяжку, штурмовики отозвались на взрыв, и Макс остался прикрывать отступление группы. Заметать следы, оставлять ложные, помнить о том, что жизнь – это череда событий, в которой, порой, слишком мало известных переменных – ему все еще может повезти.

Не везет – штурмовики находят его и к вечеру привозят в свой штаб. И к тому моменту жить Максу уже не особо хочется – «обрабатывают» его без пощады.

– Доставили, – старший штурмовиков шагает центр командирской палатки.

– Опоздали, – отзывается другой командир. – Вторая группа привезла «крысу» – теперь у нас есть все необходимые данные.

Он кивает на угол, и Макс замечает за его плечом потрепанного бойца.

Только по зубам он теперь и может узнать Щербатого.

– Бросьте их обоих в камеру, – приказывает командир, а Макс только отрешенно думает, где они в этих развалинах найдут достаточно крепкие двери или решетки.

Все оказывается просто: штурмовики ведут их в здание неподалеку – от верхних этажей остались только покореженные, дырявые стены, а вот подвал относительно цел.

Макс идет сам, а Щербатого тащат под руки и сгружают на пол подсобки. Лязгает засов, и они остаются в пыльной полутьме – скудный свет дает только маленькое вентиляционное окошко под потолком. Несколько минут Макс стоит в центре комнаты, привыкая к темноте и слушая чужое хриплое, неверное дыхание, а потом вздрагивает.

– Как, оказывается… тесен мир, – выдавливает из себя Щербатый, пытаясь перевернуться на спину.

– Что ты им рассказал? – это единственное, что его сейчас волнует. Ну не о смерти же ему думать, в самом деле!

– Координаты наших установок к северу отсюда… – просто отвечает Щербатый. Как будто его о прогнозе погоды спрашивают.

– Ну и сука, – так же легко отвечает Макс, сплевывая на пол. Нет нужды тратить силы на эмоции – истерить или орать – это уже ничего не изменит.

– Если у тебя на руке… – кряхтя, Щербатый приваливается к стене и несколько секунд отдувается, прежде чем закончить предложение. – Написано: «предать», то выбор не то чтобы большой…

– Выбор есть всегда! – Макс спорит только из принципа, в ответ получая полузадушенный смешок.

– Ага… У таких, как ты…

Вот не хотел он психовать, а теперь, похоже, придется. Если Щербатый всю жизнь прожил, следуя своему предназначению, то неудивительно, что он был тем еще ублюдком с самого малолетства. Макс не хочет ни философствовать на эту тему, ни читать морали, ни вспоминать тонну прочитанной литературы на тему, как предназначение влияло на характер и поступки людей. Его поражает сам факт. Эта гребанная судьба, превратившаяся в фантасмагорию: стать дерьмом, чтобы выполнить то, что тебе суждено, или родиться дерьмом, чтобы получить соответствующую цель в жизни.

Резкая боль вдруг пронзает левый локоть, и от ее силы он валится на колени и шипит.

– Ты чего… Неужели? – Щербатый что-то слишком быстро соображает для хорошо избитого человека пока Макс хватается за руку и дергает рукав – такое ощущение, что его кость решила сама по себе выгнуться в обратную сторону.

– Скоро пройдет… Потерпи, – советует он, и Макс сцепляет зубы, сосредотачиваясь на дыхании.

Понемногу боль и правда начинает утихать, и уже через десять минут он может кое-как отодвинуть грязную ткань форменной рубашки и наконец увидеть, к чему его готовила жизнь.

На покрасневшей, воспаленной коже чернеет только одно слово: «убей».

Его тянет расхохотаться – он уже убивал! И не единожды. Но неужели чья-то смерть все еще важна для этого мира? Неужели чье-то убийство способно повернуть колесо истории на войне? Этого просто не может быть. Такое бывает лишь в сказках.

– Покажешь? – голос Щербатого выводит Макса из болезненного ступора, но его отрешенное «иди к черту» заглушается лязгом открываемой двери.

– Кто это тут у нас? – два бойца не из штурмовиков заглядывают в их импровизированную тюремную камеру. – Мышки или кошки?

Они ехидно гогочут, и их федеральный язык настолько плох, что Макс еле улавливает смысл сказанного. Должно быть, они с западных границ. Должно быть, они прекрасно осведомлены о том, что их часть скоро сменит диспозицию и балласт в виде пленных будет не нужен.

Должно быть, они решили напоследок поразвлечься – один из бойцов вдруг кидает на пол перед Максом разрядник и предлагает:

– Там один заряд – сами решайте, кому сдохнуть прямо сейчас, а кто загнется от голода и жажды чуть позже.

Выбор действительно не из легких. Ткань падает, прикрывая локоть, когда Макс медленно тянется за оружием. Пространство снова плывет перед глазами, и он очень хотел бы, чтобы все это было сном, но ни в одном сне он бы не смог представить, что однажды ему придется гадать: исполнить свое предназначение или не позволить кому-то выполнить свое.

Все они были заложниками этой системы, но Макс упорно продолжал верить в то, что какой бы ни была цель их существования, а в первую очередь они всегда должны были оставаться людьми. Людьми, способными сами решать, что им делать со своей жизнью.

И именно поэтому он поднимает разрядник и стреляет.

Идеальная реклама - это та, которая привлекает внимание и вызывает эмоциональную реакцию у потенциальных клиентов. Она должна быть креативной, оригинальной и соответствовать формату места размещения.

Все мы знаем Burger King и их агрессивный маркетинг.
Да, не всем он заходит, но все таки, их армия фанатов с ними. И если быть честной, отдел маркетинга у них работает очень круто, потому что, черный пиар - тоже пиар.

Так же, чтобы реклама была успешной, она должна отвечать потребностям аудитории и решать их проблемы. Например, если вы продаете товары для здоровья, ваша реклама должна подчеркивать их полезность и эффективность.

Может и не сразу понятно о чем идет речь, но когда все становится ясно, сразу хочется купить зубную нить.

Также важно, чтобы реклама была уникальной и отличалась от конкурентов. Она должна быть запоминающейся и вызывать желание узнать больше о продукте или услуге.

Ну кому же не хочется спать и получать за это что то?

Но самое главное - это эмоциональный контент. Реклама должна вызывать реальные эмоции у пользователей, например, радость, восторг, удивление или вдохновение. Именно такая реклама будет работать наиболее эффективно и приводить к увеличению продаж.

Тут важно помнить, что негативные эмоции, тоже эмоции, но, с ними, главное не переборщить.

Примеры того, когда реклама ходит по тонкой грани.

А что вы думаете насчет рекламы?

Пишу тут первый раз и истинную правду. Мой старый знакомый,назову его М., недавно получил "привет" 20 летней давности. Итак,по порядку. В 23 года М. развелся, и стал искать себе другую жену. М. красивый,видный.В поиске ходил по ресторанам и прочим культурным заведениям,сам снимал женщин,его часто снимали.. Дальше,думаю,всем понятно. Обычное дело. Наконец, лет через, ять-ать поисков,нашел себе свой идеал.Женился, переехал в другой город,счастливая семья, дети маленькие. Свое прошлое полностью забыл. И вдруг ..через 19(!!) лет к нему приходит судебный иск на несколько миллионов. Оказывается, одна из тех женщин "залетела",родила ребенка с ДЦП которому сейчас 19 лет, и требует с него алименты и все расходы за весь период !! М. про судьбу этой мадам и ребенка вообще не знал, даже вспомнить не мог когда, с кем и "что это было". Ну как, тэрищи, сюжет ?
Дальше пошли адвокаты, суды,экспертизы о признании отцовства, дома скандалы(попробуй жене докажи,что ты тогда был холостой и одинокий),куча нервов.В процессе, выяснились подробности. Оказывается, детям с ДЦП алименты, в случае признания отцовства,не взирая на возраст дитя, ему платятся пожизненно. А в том иске требования космические : сумма алиментов - ежемесячно 50 т.р.+ за весь период с момента рождения ребенка ДЦП, оплата всех расходов на лечение, лекарства, инвалидные кресла, вещей, содержание,аренды квартиры и т д.. с приложением документов подтверждающих расходы за весь период. СпрОсите,где она была все эти годы и зачем ей всё это вдруг через столько лет? Все оказалось просто: она нигде никогда не работала и не собиралась, все эти года жила с сожителем, а сожитель вдруг умер. Ну куда бедной и несчастной женщине - тунеядке деваться? Вот она и решила вспомнить былое, отыскать этого отца и,повесить на М. все расходы и хоть что-то получать с него. Да, забыл написать,что М. сам инвалид,его доход-только пенсия. Экспертиза показала,что М.- отец.. Не хочу "многа букв", про сами заседания, напишу примерно решение суда.
Назначить алименты в пользу ДЦП в размере половины пенсии М. Алименты за предыдущий период взыскать за 6 месяцев. Остальные исковые требования, т. к. расходы по ним должно исполнять государство- исключить.