Когда-то в далекой, далекой галактике жил и учился я в г. Екатеринбурге. Нравились мне периодически печатаемые в газете Вечерний Екатеринбург эссе Лва Кощеева. Пример ниже. Даже впоследствии купил сборник за не помню какие, но баснословные для студента девяностых деньги. К сожалению книга утрачена, а было там толи 30, толи 50 этих эссе. Сейчас на просторах нашел только 3-4 штуки. Есть свежие, а хочется понастальгировать. Может у кого завалялось?
Жанр боевика всенародно осмеян и заплеван. Конечно, в жизни так не бывает. Человек не может прыгнуть в водопад и быть под водой десять минут, догнать в падении самолет... и самое главное, теш всех этих манипуляций галстучек у героя должен бы сбиться.
Но к чему смеяться над деталями? Важно главное - герои боевиков проявляют фанатическое, неукротимое упорство в достижении своих целей. Собственно, на этом любой боевик и строится: придумывается великая цель и всяческие препятствия на пути к ней, которые герой и преодолевает. Он прыгает в подвернувшийся танк и не щадит памятников архитектуры. Если он остановится, он перестанет быть героем боевика и героем вообще.
Антипод героики - обыденность. Вполне естественно, что её как раз и отличает отсутствие упорства. "Упорным" у нас бывает только непонимание, "неукротимым" - понос. Большинство из нас не делает, а лишь пытается делать, с легкостью отказываясь от усилий при малейших трудностях. Характерный пример - частая сценка на остановке транспорта: бежавшие на автобус люди, не успев, останавливаются и начинают весело смеяться. Теперь они будут стоять и полчаса, и час, получая законное право сослаться потом на перебои транспорта.
Вообще на месте науки свершать буйно расцвело искусство оправданий, которое по своему уровню превзошло другие жанры устного (и письменного) творчества: увязли колеса, заносы, вы неразборчиво написали, я не железная, опять заносы. Крысы перегрызли кабель неприбытием самолета из Ташкента. Реальное дело, которое нужно было сделать, уже как бы и не существует; торчащий, как гвоздь, вопрос "А что же делать" любой оправдывающийся искусно обходит, про себя считая глупым.
Всякое "не-упорство" как раз и начинается с презрения к цели. Можно рвать жилы, спасая мир, атомный крейсер или хотя бы девушку над обрывом. Большинство задач обычной жизни этого не стоят. Гораздо важнее, - уговаривает себя человек, - я сам. Самое главное на свете - беречь себя и нормально вернуться домой.
Вот тут-то мы и попадаем в ловушку. Оценивая себя выше нашей цели, мы в действительности себя обесцениваем. И только когда любая, даже самая мимолетная цель для нас важнее, чем мы сами, наша жизнь начинает чего-то стоить.
Наверно, слишком тепло стало в наших дамах, раз нам лень встать и закрыть форточку. Мы позволили себе забыть, что холод и пустота по-прежнему окружают нас. И та же форточка - это забытый люк, из которого со свистом уходит последний кислород. Хлеб, который мы обещали купить, - это последняя надежда занесенной снегами экспедиции, а порученный тебе телефонный звонок - не меньше, чем "правильно сформированное" сообщение о ядерной угрозе.
Вообще важность задач не обсуждается. Это признак фанатика, который всегда выполняет обещанное, достигает невозможного, до хрипа загоняя себя и подчинённых.
Задачи не решают, их выполняют - точно так же, как верят в Бога: не раздумывая. Любая задача - боевая. Поэтому нельзя останавливаться. В любом случае надо идти до конца. Нельзя стоять на обочине. Если стоишь там - непонятно, зачем выходил из дома; а если не выходить из дома - зачем ты живешь?
Сказку про то, что нельзя перебегать дорогу перед близко идущим транспортом, придумали водители; ерунда это. Вперед бросайся, по сторонам не глядя. Ноги и врожденный рефлекс вынесут тебя, а начнешь на капоты смотреть - замечешься, как заяц. Нет ничего прекрасней этого восторга, когда летишь напролом через дорогу. Бояться нечего: только тормоза завизжат, да краем глаза увидишь, как побелело лицо за лобовым стеклом. Ладный там сидит парнишка, н машину дорогую и красивую прикупил, н наладился он поехать мешать моей работе и моих женщин отбивать. Да только нервы у него слабенькие, и нога на тормоз чего-то сорвалась, и его самого на обочину, в снег выбросило.
Я только одного человека знаю, который не стал бы отворачивать. Я видел эту ярость волчью, которая в серых глазах пылает. Посмотрев на могучий бампер его машины, я почти явственно услышал хруст своих костей. И тут же в непонятном порыве поклялся себе, что не отойду с дороги. Никогда.
Что нам всем осталось, кроме этого? Если пристанет искать современные символы мужественности, это именно упрямство и неукротимость. Современная жизнь дает мало возможностей побеждать, сворачивая челюсти н покоряя женщин. Остается только упрямо ставить точки после подписи и черту губной помадой на фонарном столбе - "повязали, работаю под контролем!".
Пресловутые боевики нам нужны, как подпитка, пример несгибаемой твердости, который невозможно уже найти в реальной жизни. Характерно, что сами герои боевиков тоже подбадривают друг друга ссылками на другие боевики: офицер-подводник в фильме "Багровый прилив" говорит подчиненному "Помнишь, как говорил капитан Кирк в "Звездном пути"?"
"Мощность, мне нужна мощность!!!"
За это мы и любим боевики.
