Сообщество - Я знаю чего ты боишься
Добавить пост

Я знаю чего ты боишься

520 постов 4 449 подписчиков

Популярные теги в сообществе:

Всем трипофобам посвящается

Нашёл старый телефон мамы с 2010 года. Трипофобы такое б не взяли точно

Всем трипофобам посвящается Трипофобия, Иллюстрации, Страх
Показать полностью 1

Чернокнижник -1.2.3

Чернокнижник -1.2.3 Фильмы 90-х, Мистика, Ностальгия, Видео, Длиннопост

Чернокнижник 1989


Бостон, 1691 год. До казни самого могущественного колдуна-чернокнижника Нового Света остается лишь несколько часов. Но сам дьявол освобождает своего ученика из заточения и переносит его на триста лет вперед, через пространство и время, в современный Лос-Анджелес. Здесь чернокнижник должен найти и соединить три части Великого Гримуара - сатанинской Библии - и раскрыть тайное имя Господа, после чего Земля окажется во власти дьявола. Но на его пути встает охотник на ведьм Жиль Редферн, предавший чернокнижника суду Господню в средневековой Новой Англии и перенесшийся вслед за ним в современный Лос-Анджелес.

Чернокнижник -1.2.3 Фильмы 90-х, Мистика, Ностальгия, Видео, Длиннопост

Чернокнижник 2: Армагеддон 1993


Чернокнижник является единственным отпрыском Царя тьмы, возвратившимся на Землю с целью разыскать шесть мистических камней, на протяжении веков затерявшихся и считающихся безвозвратно утраченными. Вместе эти артефакты имеют страшную силу, которая способна передать мировую власть в руки главного демона. На выполнение задания у супостата имеется только одна неделя.

Сатанинский сын появляется с наступлением солнечного затемнения, а на время лунного затмения будущее Земли является уже предрешённым. Мощь лиходея укрепляется с обнаружением каждого нового камня, а его способности становятся безграничными и постоянно увеличиваются. Когда же злодей соберёт вместе все шесть камней — станет всемогущим. Но проходящие удачно поиски реликвий у чёрного мага внезапно прекращаются, потому как на его пути возникают герои — оставшиеся представители Друидов, двое влюблённых, которым известны тайны зелёной магии. Саманте и Кенни предстоит разыскать и побороть недоброжелателя, в противном случае привычная для них реальность рискует измениться до неузнаваемости...

Чернокнижник -1.2.3 Фильмы 90-х, Мистика, Ностальгия, Видео, Длиннопост

Чернокнижник 3 1998


Краткое содержание: Студентка Крис получает извещение, что унаследовала старый особняк и ей необходимо туда въехать, чтоб успеть осмотреть пока тот не снесли. Заселившись сама, а после с подоспевшими к вечеру друзьями, она находит пустой заброшенный просторный дом. Прибывший историк собирается вручить предостерегающие об опасности письма давнего предка, адресованного на имя нынешней наследницы, что странно, так же к ним на порог просится загадочный мужчина, назвавшийся архитектором. Но на самом деле, это могущественный и хитрый Чернокнижник, желающий провести кровавый ритуал!.



лучше знать о первых 2 частях а о  существовании 3 забыть

Чернокнижник -1.2.3 Фильмы 90-х, Мистика, Ностальгия, Видео, Длиннопост
Показать полностью 4 3

Как жизнь у вас? ахахах

Как жизнь у вас? ахахах Мемы, Угар, Жизнь, Я
Показать полностью 1

Грузовик вместо поезда на новом постере хоррора "Поезд в Пусан 2"

Грузовик вместо поезда на новом постере хоррора "Поезд в Пусан 2" Я знаю чего ты боишься, Поезд в пусан, Ужасы, Мистика, Анонс

Давно понятно, что поезд в российском заголовке - просто привязка к франчайзу. На самом деле в сюжетном плане сиквел толком не связан с первой частью и железнодорожных ужасов здесь ждать не стоит. А вот кого ждать можно и нужно, так это зомби. И, вероятно, их будет даже больше, чем в прошлый раз.

Фильм снял Ён Сан-хо, режиссер оригинального "Поезда в Пусан".

Синопсис звучит так:

Через четыре года после вспышки страшного вируса, распространение которого Южная Корея сдержать не смогла, то, что осталось от страны, находится в блокаде, а полчища зомби разгуливают по всему полуострову. Бывшему военному предстоит путешествие по жуткому миру, где помимо означенной угрозы опасность представляют и люди, устраивающие жестокие игры на выживание.

Основной каст картины составили Кан Дон-вон ("1987"), Ли Джон-хён ("Кунхам: Пограничный остров") и юная Ли Рэ ("Желание").

Российская премьера намечена на 20 августа 2020 года.

Грузовик вместо поезда на новом постере хоррора "Поезд в Пусан 2" Я знаю чего ты боишься, Поезд в пусан, Ужасы, Мистика, Анонс
Показать полностью 1

Хватит в это верить: разоблачение самого абсурдного кино-мифа

Я уверен, что каждый человек этой планеты хотя бы пару раз имел честь услышать в своих ушных перепонках известнейшую музыку "Реквием по мечте".  Вернее, музыку из фильма "Реквием по мечте". Одна из самых драматичных и эпичных мелодий мира вдруг резко стала главной причиной появления абсурдного и даже слегка комичного мифа в кино.


Как только, в далеком 2000 году, на свет "вылупилась" культовая картина "Реквием по мечте" внимание масс упало прежде всего на музыку. Драматичная, страшная и в то же время захватывающая мелодия спустя несколько лет стала частым гостем различных эпичных видео в интернете. А в эру YouTube "Реквием по мечте" стал настоящим бестселлером. Бомбардировка Хиросимы, цунами в Японии, торнадо в Америке, медведи в России, драки кошек и сношения змей - все эти ролики непременно сопровождались этим магическим саундтреком.


И вдруг, за компьютер садится человек, чей котёл в аду уже разогрет, и пишет "Хэй, а Вы знали, что "Реквием по мечте" написал Моцарт?

И понеслось...

Хватит в это верить: разоблачение самого абсурдного кино-мифа Фильмы, Мифы, Реквием по мечте, Длиннопост
Хватит в это верить: разоблачение самого абсурдного кино-мифа Фильмы, Мифы, Реквием по мечте, Длиннопост
Хватит в это верить: разоблачение самого абсурдного кино-мифа Фильмы, Мифы, Реквием по мечте, Длиннопост
Хватит в это верить: разоблачение самого абсурдного кино-мифа Фильмы, Мифы, Реквием по мечте, Длиннопост
Хватит в это верить: разоблачение самого абсурдного кино-мифа Фильмы, Мифы, Реквием по мечте, Длиннопост

На деле же, Реквием по мечте, как музыки,  вообще не существует.

Безимянную композицию написал Клинт Мэнселл для фильма "Реквием по мечте" (из-за этого музыку и стали так называть).


Моцарт действительно писал "Реквием" но она никак, не косвенно, не фактически, не имеет никакого отношения к мелодии из фильма, это две совершенно разные композиции.

Хватит в это верить: разоблачение самого абсурдного кино-мифа Фильмы, Мифы, Реквием по мечте, Длиннопост

____________

источники:

https://ru.wikipedia.org/wiki/Requiem_for_a_Dream_(саундтрек)


https://toxica666.livejournal.com/147554.html


https://www.classicfm.com/composers/clint-mansell/music/requ...


https://t.me/dovsposle

Показать полностью 6

Вы до сих пор считаете акул - самыми отмороженными людоедами в мире? Ок, как вам такой факт

Как вам такой факт, пикабушники?


Тем временем мы до сих пор считаем эти милейшие создания на Земле  - демонами людоедами.

Кстати люди в год убивают примерно 100 000 000 акул, что примерно в 33 000 000 раза больше, чем они.

ОК



источник: https://tele.gg/dovsposle

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 14

Няньки (фантастический роман) Часть 1

Няньки (фантастический роман) часть 2

Няньки (фантастический роман) часть 3

Няньки (фантастический роман) Часть 4

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 5

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 6

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 7

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 8

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 9

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 10

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 11

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 12

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 13


Автор: Волченко Павел Николаевич

Аннотация:

Главные герои, выходцы из рабочего квартала, еще в детском возрасте попадают в некий концентрационный лагерь. Им приходится пройти через боль, унижения, тяжелую физическую, моральную и интеллектуальную подготовку. Зачем? Неизвестно, до того самого момента, пока не вступает в силу план заселения миров – распространения человечества – своего рода глобальный социальный эксперимент. Пройдя через все этапы взросления, через долгую жизнь, через осознание себя и мира вокруг, они понимают причины своей подготовки. Действо развивается на фоне неизвестного мира – новой, дикой планеты, где имеются некие «артефакты» - неизвестные, непонятные сферы с возможностью как телепортации, так и простого, ускоренного перемещения в пространстве. Артефакты не позволяют использовать металл, восприимчивы к агрессии – препятствуют ей.

Основная идея произведения: приходит время, когда боги становятся не нужны, а нужны няньки, поводыри, что проведут сквозь тьму и кровь мира и выведут во дни благоденствия.

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 14 Телепатия, Парапсихология, Фантастика, Телекинез, Война, Дети, Бог, Суперспособности, Длиннопост

- А ты думал кто? – усмехнулся зло в ответ Яков. – Пока мы община, но это ненадолго. Когда подрастут эти, - он ткнул пальцем в сторону божков, - и когда мы одряхлеем, тогда всё, тогда мы станем племенем. А то что мы не будем в богов верить, так это за маразм сочтут. Так и знай. Поэтому если ты добра желаешь своему сыну, я тебе посоветую – не лезь ты в их дела. Хотят верить, пусть верят. – и раздельно, делая ударение на каждом слоге, как будто тупоумному глухарю объяснял, сказал. – ДЛЯ НИХ ТАК БУ-ДЕТ ЛУЧ-ШЕ! Понял?

- Нет. – зло огрызнулся Роман. – Это не тебе одному решать.

- Да, не мне. Поэтому надо собраться и обсудить. Всем. Вместе. А теперь давай, все это приберем до поры до времени, не зачем показывать, что мы по их тайникам лазили.

* * *

Гору, ту самую Зеленую гору, про которую ходили легенды, ту гору, на которой жили боги, уже было видно. Конечно она изменилась с тех пор. Поросла знатно, вокруг нее джунгли сплошняком встали, русло реки, что лилась тогда стремительным потоком, расширилось и теперь река уже не бежала, как встарь, а степенна несла свои воды. Простые законы жизни, простые и понятные: река стала шире – размыла русло, а то, что это произошло говорило лишь о том, что гора, на тот момент времени, когда здесь была высадка, была еще достаточно нова – недавно образовалась. Река тогда еще не вымыла из породы всю мелочь, не протаранила себе по настоящему царское русло. Но теперь время взяло свое, теперь она сильна, теперь она широка, теперь её воды окрасились чинным оранжевым цветом – цветом неспешной застоялости, зрелости.

Они шли вдоль этой самой реки. Шли неторопливо, хоть и хотелось Саати припуститься поскорее, и даже не смотря на уставшие за день ноги, он то и дело ускорял шаг. Но Роман темпа не менял, шел все так же спокойно, даже вразвалочку, вдумчиво и лишь иногда будто выныривал из своих мыслей, растерянно осматривался по сторонам, словно не знал где находится. Саати приходилось сбавлять шаг, а иногда даже и останавливаться, дожидаясь когда же догонит его спутник.

- Привал надо делать. – задумчиво промолвил Роман, поглядев на такие близкие уступы скалы. Их уже было видно почти четко, почти без голубой дымки дали.

- Зачем? – удивился Саати. – Мы же почти дошли. А там будет хорошее место для привала. И река чище.

Он не замечал, что уже чуть ли не лебезит перед Романом, чуть не пританцовывает, как маленький ребенок, не могущий вытерпеть, желающий получить подарок не завтра, а прямо сейчас. Хоть и был Саати в чем-то прав. Да, сегодня бы они до горы вряд ли бы дошли, но в любом случае – рано еще было останавливаться: солнце было еще высоко, не так давно оно перевалило зенит, и теперь неспешно катилось вниз.

- Надо. – Роман уселся в траву. – Так надо, Саати. Не будем сегодня спешить.

Саати даже как-то заскучал, с лица спал. Казалось, что еще чуть-чуть и он засопит обиженно, или еще как недовольство свое выкажет. Но он удержался, только поднял с земли прут и сломал его в одной руке, но спокойно, без злости. Тоже уселся, посмотрел на Романа – объяснений ждал.

- Саати. – начал неторопливо Роман. – Эта гора. Она не простая. – Саати кивнул. Конечно он знал, что Зеленая гора простой не может быть по определению – это же та самая гора! На эту гору сошли с небес боги, и создали их племя. Они вырезали их, людей племени, из кости и из твердого белого дерева, они слепили их плоть из глины, а в вены им влили густую воду Первой реки. Так они и родились, отсюда пошло их племя, отсюда пошла их жизнь. – Мы прилетели сюда давно. Очень давно. Мы летели на небесных колесницах, которые горели огнем, и несли нас над землей до самой этой горы. А потом, когда колесницы нам стали не нужны, мы их сбросили со скал, и те разбились на многие осколки. – Саати кивнул. Эту историю он тоже знал, её рассказывала им сама Атхи-ко, когда он был еще маленьким. – Саати, а ты знаешь, почему мы выбросили свои огненные колесницы?

- Нет. – честно сознался Саати. Он и сам давно этим вопросом задавался, все ему невдомек было – зачем богам надо было уничтожать свои же колесницы, чем они им помешали? Да и все племя над этим голову ломало, но у богини спросить никто не осмелился: коли боги так поступили, значит так надо было и не их, презренных смертных, это дело.

- Мы бросили свои повозки потому что сам Хаос бросил нам в след копья смерти, и копья те чувствовали колесницы наши. Нам пришлось их бросить, чтобы не погибнуть самим. – Саати притих, казалось даже дышать перестал. Эх, коли бы он знал, что нет никакого Хаоса, нет никаких огненных колесниц, а были только капсулы и скукожившиеся в них подростки, и дикий страх перед артефактами. Если бы он только знал об этом. Если бы он знал, что никакой перед ним не бог, а простой человек, который просто жил слишком долго.

- Хаос сильнее богов?

- Да, Саати, Хаос куда сильнее богов. Да и молоды мы тогда были. Мы почти не отличались от вас. Ну только чуть-чуть. В нас была сила, но мы тогда еще не знали о ней. Мы думали, что мы смертны, мы думали, что мы тоже будем стариться как и вы, мы думали… - махнул рукой, - мы много чего тогда думали. Поэтому мы и боялись копий Хаоса. А копья эти до сих пор нас ищут. – он увидел, как от испуга расширились глаза Саати. – Да-да, они летают по земле, высматривают нас, выглядывают, но увидеть нас не могут, пока мы не позволим им это сделать. Ты помнишь, рассказывал мне о шаре, который убил старого гуана? – Саати кивнул. – Этот шар был копьём Хаоса. Гуан, по глупости, напал на копье и оно его убило. Оно чуть не убило тебя, но увидело, что ты не бог, и что нет в тебе зла и поэтому оно простило тебя – оставило жить.

Роман замолчал, надолго замолчал, так что внезапно громко стало слышно, как неспешно несет свои воды река, как шумит листва над головой, как далеко и высоко гулко захлопали крылья большой птицы где-то в горах.

- А как вы можете им позволить копьям увидеть себя?

- А? – он вздрогнул, будто ото сна очнулся. – Увидеть… Это просто. Наши колесницы были сделаны из дерева, что крепче камня, тверже обсидиана, и гибкого, как ствол болотного лозняка. Зовется это дерево – металл. Оно не растет, как другие, и не тянет свои ветви к солнцу. Оно растет в земле, а добыть оттуда его можно только огненным цветком, таким как костер, только пламя в этом цветке должно быть жарким, куда жарче чем-то, на котором мы жарим мясо. Если копьё Хаоса почувствует, что вновь движется кусочек колесницы, оно набросится на нее – набросится и убьет! Для того, чтобы мы не взлетели вновь в небеса и не вернулись в свой дом, что далеко-далеко отсюда, дальше чем солнце, дальше чем звезды – очень далеко.

- Так значит нельзя брать в руки обломки колесниц! – забеспокоился Саати. – Зачем мы сюда пришли? Роом, давай вернемся в деревню, к Атхи-ко. Там копья не найдут тебя.

- Саати. – тяжело начал Роман. - Эти копья… Я раньше не знал, что они могут пощадить, ты меня удивил своим рассказом. А недавно, на второй день, после того, как мы вышли из деревни, я встретил копьё Хаоса в лесу, в папоротниковой роще. Я испугался его, и я спрятался, так, как не умеет прятаться ничто на этой земле, кроме богов. Я даже умер, для того, чтобы копьё не почувствовало тепла моего тела, не услышало моего сердца. – Саати только рот раскрыл. – Но оно меня почувствовало, - поднял руку, плавно повел перед собой, будто тот самый артефакт тогда, в папоротнике перед ним, - оно ко мне подлетело. Медленно, неторопливо. А я лежал и смотрел… - он говорил, а сам был уже там, в той темноте, освещаемой лишь едва уловимым светом артефакта. – Оно меня не касалось, и летело надо мной, принюхивалось… Оно не хотело меня убивать, наверное оно хотело меня увидеть… Хотело понять… Может быть… Кто знает…

И Роман умолк, совсем умолк. Взгляд его остановился, руки как были в воздухе, так и застыли, и только губы что-то беззвучно шептали, он говорили уже не с Саати, а с пустотой.

- А дальше что? – не удержался Саати, после почтительной паузы.

- Дальше? – Роман с удивлением посмотрел на свои зависшие руки. – А дальше ничего. Пшик, и все – пропало копье, и холод осыпался.

- И всё?

- И всё.

- А зачем мы тогда здесь? – вот ведь молодец Саати, не стал безропотно подчиняться богу, а задал вполне конкретный – правильный вопрос.

- Здесь мы потому что я хочу разобраться. – он подмигнул Саати.

- В чем разобраться? – спросил Саати пугливо, будто что-то не то спросить мог.

- Молодец! Правильно задать вопрос – это дать половину ответа на него! – Саати кивнул, ясно стало, что он запомнил это высказывание и при случае расскажет его кому-нибудь, выдав за мудрость бога. – А разобраться я хочу в том, почему копьё меня не убило. Почему оно тебя пощадило. Зач… - он осекся, чуть было не сказав главный вопрос, в котором он хотел разобраться: «Зачем вообще нужны эти артефакты?». Все-таки для Саати – это не артефакты, это копья посланные с вполне понятной причиной – убить богов, не дать им вернуться в дом на звездах.

Саати задумался, надолго, подбородок свой, спрятанный под курчавой бородой, помял, и спросил несмело:

- Может оно свободным стало? Может власть Хаоса над копьём ослабло, а само оно никому смерти не желает? Зачем ему теперь убивать? Оно же не ест, ему и охотиться не надо.

- Да, есть и охотиться ему совсем не надо. – согласился Роман. – А вот насчет того, что власть Хаоса над копьем ослабла… Это ты может и прав. Это надо проверить.

Действительно, кто знает, может быть за столько лет произошел сбой в запрограммированных неведомой цивилизации артефактах, и теперь они просто существуют. Не будет контакта с ними, не будет детонации. Хотя с чего он это взял? Ведь металлом он артефакт не проверял, а только так, полежал под ним и всё.

- А как проверить? – спросил Саати, входя в раж.

- Просто. Мы должны будем найти завтра, при свете дня, осколок колесницы, и бросить его. Если появится копье Хаоса, если нападет на осколок и убьет саму память о нем, тогда Хаос еще силен, и нет нам, Богам, пути на небо, а если нет, то значит можно нам задуматься о возвращении.

- Боги уйдут? – удивился Саати. – Зачем? Вам не нравятся наши жертвы?

- Нам всё нравится, только домой очень хочется.

Конечно домой они никак вернуться не смогли бы, даже если бы все эти артефакты попадали бы на землю, как осенние листья, но надо же было хоть что-то сказать Саати, и при этом не уронить свой божественный статус в его глазах. Нет, если артефакты теперь действуют как-то по другому, то можно же и в конце концов выйти из этого затянувшегося каменного века, и перейти к нормальному развитию цивилизации. А то что, в самом деле: ну есть колесо у племен, есть у них и слабенькие, первичные пока еще понятия о механике, вот только приложить они их никуда не могут. Стоит только какому-нибудь деревенскому дикарю гению случайно кусок меди выплавить, или золота, или найти в земле самородок, так как он его только в руки берет – появляется артефакт. Бабах! И все, и пропал еще один гениальный ум. Когда же появится металл… Да хотя бы та же медь, или что там легко плавится? Свинец? Нет, свинец в природе в чистом виде вроде не встречается… Да ладно – не суть важно, главное в том, что можно будет серьезно прогресс вперед подтолкнуть! Новые инструменты производства, новые возможности, новые постройки, новые задумки и неостановимое уже движение вперед! К цивилизации!

- А как мы найдем обломки колесниц? – несмело спросил Саати. Испугался, что глупость ляпнул, усомнился в божественной силе своего спутника, и сейчас посмеется за это над ним Роом.

Роом смеяться не стал, глумиться тоже, а сказал грустно, печально.

- А вот этого и я сам не знаю… Много лет с тех пор прошло. Может они и сгинули, в пыль обратились, в прах. – обнадеживающе улыбнулся, похлопал Саати по плечу. – Но мы с тобой, мой друг, найдем! Найдем, куда мы денемся!

И Саати тоже улыбнулся, хоть и подумал о том, что совсем Роом – неправильный бог. Добрый он, не заносчивый, поклонения не требует, улыбается часто, расспрашивает. Атхи-ко никогда так себя не вела. И те, кто с других племен приходили, рассказывали, что у них божества тоже, не сильно расспрашивают, а всё больше командуют и просто так с людьми не разговаривают.

«Да и вообще, необычный бог это Роом» - размышлял Саати, когда собирал по лесу хворост для костра: «Дерется как сама смерть, целую стаю гуан положил, а не кровожадный, подранка убивать не стал – пощадил, а взял ровно столько душ, сколько ему честным боем причиталось».

А когда в реке рыбу Саати ловил, думал он, что добр Роом слишком. Ведь мог бы каждую ночь приказывать Саати не спать, глаза в темноту таращить и Саати бы так и сделал. Сидел бы, сон от глаз гнал, но не уснул бы! Как же можно божественное повеление нарушить? А Роом не такой. Он сам все больше вахту несет, как добрый учитель, который молодого ученика собой в первый поход берет.

Много чего так Саати думал, пока был делами занят. А сам Роом, тем временем тоже думал, только совсем о другом.

До этого, пока они шли, он гнал от себя мысли, думал, что на месте во всем разберется. И вот он уже почти на месте, завтра пройдут чуток и надо будет уже обломки капсул по джунглям искать и тогда что? А тогда надо сразу определиться: как и что с этими обломками делать, как надо себя вести.

Для начала Роман взвесил критерии, исходя из которых артефакт мог вновь построить уничтоженное тело Саати. Но, как ни странно, из всего разнообразия доводов, из всего своего многовекового опыта, он смог выделить всего пару деталей.

Первое – Саати тогда был ребенком, и может артефакт не воспринял такую незрелую особь за врага, а потому и восстановил его после уничтожения, чтобы не было жертв среди мирного населения. Такая мысль была бы правильной, если бы только можно было знать наверняка: с какой целью эти артефакты созданы были? Если для войны – тогда конечно да, но вот если для других целей, тогда все гораздо сложнее.

Второй же довод был скорее странен, чем достаточно объективным. Он был на грани чувств, на грани эмоций, и потому казался неверным, но все же было в нем что-то… С самого начала Роман заметил, что Саати – это необычный человек. Нет, в плане анатомии, а в плане своих данных – он ничем особенно ни от кого не отличался, но вот если рассматривать его как «хорошего человека» - тут все менялось. Саати действительно был очень хорошим человеком. Он не испугался в самом начале, когда Роман всю эту охотничью шушеру волнами ментального страха погнал. Саати чувствовал настоящую благодарность за добро, иначе откуда взяться его поклону с приложением руки к груди, для Саати главным был не статус того, с кем он рядом, а сам человек. Так к примеру помог же он тогда ему, занес в храм Атхи-ко, когда сам Роман и двинуться не мог. И теперь ни словом, ни упреком, ни даже намеком каким не напоминал про тот день. Другой бы, на его месте, себе бы уже всю грудь кулаком отбил, молотя себя и крича на все джунгли, что де вот какой он молодец – самого бога спас! И много таких мелочей было, очень много. Может поэтому его артефакт и пощадил? За то, что он человек хороший, за то, что он уже не дикарь.

И вот тут у Романа родилась идея! Страшная, пока еще не проверенная, но пугающая. А может эти артефакты тут вовсе не для того, чтобы уничтожать технику и живую силу противника, может они тут для того, чтобы люди жить могли, а дикари нет?

За голову схватился двумя руками и застонал вслух:

- Ну бред же, бред…

Вот только ничего поделать с этой идеей не мог. Не шла она из головы, и хоть неправильной по логике была, а казалось, что это и есть разгадка.

Вот только как тогда понять ту встречу с артефактом, что у него у самого была? Да, он агрессии не выказывал, детонировать артефакту было не зачем, он и не детонировал. Вот только зачем эта штука над ним устроила торжественный пролет? Зачем нужна была боль, зачем холодом просканировала? Проверял что-то артефакт, выяснял, вот только что? Зачем ему нужно было исследовать организм, который он уже должен был досконально знать. Ну ведь не первая же эта встреча с человеком у артефактов! Сколько они уже народу положили из племен, и не только. Вероника, жена Яхова, в детонации погибла – бросилась на артефакт сама, после того как разом их два штуки у нее в деревне появилось. Один сразу рванул, половину деревни снес, а у Вероники от того видать в голове что-то замкнуло. Она и бросилась грудью на второй артефакт. Бросилась и сгинула, не осталось от нее и следа, и не стал её артефакт по кусочкам после этого собирать. А она то явно не была дикарем, и человеком она тоже была хорошим. Значит не совсем эта теория верна, а если до конца с собою честным быть, то и вовсе неправильна! Но что же тогда она его так гложет…

К тому времени, когда так решил для себя Роман, вернулся Саати: под мышкой ворох сухих сучьев – где только их находит, в руке кукан, на который четыре больших рыбины наколоты. Улыбается, и видно – спросить чего-то хочет. Роман вздохнул: небось сейчас опять начнет допытываться о колесницах божественных, о копьях Хаоса, о Зеленой горе.

Саати бухнул на землю хворост, бросил рыбу на траву, уселся и прищурился хитро.

- Спрашивай уже. – устало сказал Роман.

- Роом, – смутился сразу, значит непростой вопрос будет, - ты не злись только, я все же не шаман, могу и глупость сказать. Скажи – ты правда бог?

- Что?

- Прости-прости. – заизвинялся Саати и чуть головой об землю биться не начал. – Не убивай, прости, прости.

- Тихо-тихо. Перестань. Не буду я тебя убивать. – Саати поднял голову, загнанно блеснули у него глаза. Нет, все таки еще дикарь, но уже не такой как прочие. – Я такой же как и Атхи-ко. Мы с ней из одного небесного дома. Она богиня?

- Да, Роом, Атхи-ко – богиня.

- Тогда получается, что и я бог. – беспечно улыбнулся Роман. – Так?

- Так… - несмело согласился Саати. – Но тогда получается, Роом, что ты не правильный бог.

- Почему?

- У тебя нет своего племени. – посмотрел на Романа, тот кивнул. – Ты не требуешь жертв, ты не желаешь поклонения, ты со мной разговариваешь как с равным, и ты, - он замялся, боясь произнести последний, видимо самый важный довод, но все же переборол себя и произнес, - ты не приказываешь.

- Да? – приподнял бровь Роман, Саати торопливо кивнул. – Не замечал. Ну и ладно. Саати, ты мне скажи: если я бог, я многое могу?

- Да. – быстро согласился Саати.

- А ты, как простой человек, можешь меньше?

- Да. – снова кивок.

- Тогда зачем мне приказывать тебе? Тому кто может меньше меня, если я сам могу сделать все? А?

- Но другие же приказывают.

- Другие? Ну это их дело.

- Нет, Роом, все же ты неправильный бог.

- Неправильный? Неправильный! – и он рассмеялся: красиво, басовито, искренне. – Я, Роом, карающая длань самого Яхова – я неправильный бог! Ну, Саати, ну молодец! Ну сказал!– отсмеялся, утер выступившую слезу, и сказал вполне серьезно. – Да, я и правда неправильный бог. И это хорошо.

* * *

О том, что что-то с ними не то они начали догадываться, когда детишкам лет по пятнадцать исполнилось. Но особенного внимания не обратили, на мнительность списали, да и стареть особенно никому и не хотелось. Но вот когда пошли первые внуки, а у дедушек с бабушками ни единой морщины не прибавилось – тут уж хочешь, не хочешь, а задумаешься о том, что ты какой-то неправильный.

Девчонки, хотя какие они теперь девчонки, по большому счету радовались конечно. Удачно же получается: в красоте со своими дочками соревноваться могут, кожа у них такая же атласная, лица ничуть не хуже и даже подчас свежее, и ни морщинки, ни седого волоса – ничего нет. Дети пока не знали, что тут не то – сами еще не в том возрасте были. Ну а кто может в двадцать лет о старости думать, если старости вокруг и не видел? Не верить же пустым россказням, у которых подтверждение – только слово родительское? Вон, родители то, они же и в богов не верят, а всякий молодой охотник знает, что если кровью губы Молоха смочить, то и охота будет прибыльнее и вернешься целее. Потому-то, когда молодые охотники шли на промысел, так завсегда они кровью губы божка смазывали и того, что в хижине своей хранился, и того что на площади, у пруда центрального высился. Если не было дикой крови, да хотя бы крови той же хапы, то и себя не щадили – уж лучше палец порезать, чем на клыки гуаны напороться, или в пасти ноксы сгинуть.

У девок, у тех свои боги в почете были. Они все больше многогрудую Атхи-ко обхаживали, но там без крови конечно, там все добром да лаской. Цветов свежих принесут, а еще лучше венок на голову из трав божку оденут, лепешек из ба опять же пред ногами идола положат. Это ничего, что ссохнется лепешка, а потом еще и гнилью с плесенью потратится – так и надо, иначе же богиня как дар возьмет? Ей же от жертвы ничего кроме духа и души не надо. Ты ей лепешку даришь, а она её аромат съест, саму суть лепешки, её сытность проглотит, так что потом, что ешь этот дар, что в землю закапывай – все одно, толку от этого не будет. Правда никто и не пытался у богов их дары забрать – в племени не дураки жили, даже детвора с должным почтением идолов у пруда охаживала. Некоторые, те что посильнее в гнев богов верили, так те и вовсе за всякие прегрешение, пред верховным богом Яхве поклоны били, прямо до земли. Бухнутся на колени, и как давай лбом траву мять, даже страшно становится, что расшибется насмерть молельщик. Но Яхве смерти не надо, он и так простит. Потому уходили молельщики живыми, только лбы оцарапаны, да может шишка еще вскочит.

Но все же, когда пошли силы на убыль у детей, которые в годах были, а их дети уже тоже на охоту с дедами и отцами ходить начали, тогда и начали нехорошие толки по деревне ходить.

Про своих родителей, дедов, конечно плохо не говорили, но зато про чужих шептались истово. А если в каждой хижине про соседей шепчутся, то тут уже не долго и до драк, или, что того хуже, до общего навета.

А больше всего младшая дочь Стаса, Полина, крик поднимала. У нее и повод для этого был. У нее сын был – Молом назвала, в честь бога охоты – Молоха. Всем парень хорош получился: высокий, в руках силища такая, что пеньки мог корчевать, быстроногий, остроглазый, курчавый, красивый – все Полина на него нарадоваться не могла, перед соседками хвалилась. Бывает подойдет к чьей хижине, и ну давай за три шага от порога кричать:

- Ален, а, Алён, выйди на минуту. – выйдет Алёна, кивнет, мол чего тебе, соседушка? А Полинка ей сразу и кричит, причем громко, на всю деревню, чтобы в каждом доме услышали. – Алёнка, а не знаешь, где Моллом мой? – соседка конечно головой вертит, говорит, что ей то откуда знать? А Полинке ведь только того и надо! Как только соседка скажет, что не знает про Моллома, так Полинка заорет пуще прежнего. – Как это ты не знаешь? Я вчерась, по утру, Маринку твою драную от нашей хижины гоняла, а ты и не знаешь где твоя дочь теперь Моллома мого тащает?

Ну тут конечно крик, шум, бывало что и космы друг-дружке бабы рвали, но это так – обычная жизнь, привычная пастораль деревенского уклада. Но случилось тут страшное! Моллом он же тоже о себе высокого мнения был, считал что любая с ним пойдет, стоит ему только бровью повести! И ведь что удумал, стервец – стал к Ксанке, жене Ахмеда клинья подбивать! А Ксанка надо сказать красивая была! После того, как сорок лет назад на планету высадились, она только красивее стала! На Земле она бледная была, и только щечки у нее румянцем горели, а тут, под жарким тропическим солнцем, покрылась бронзовым загаром, и выскочили у нее такие конопушки красивые – будто щедрой горстью сыпанули! Фигура у нее такая, что только в след ахать остается, а грация! И волосы, на солнце выгоревшие из русых, как будто солнечные стали, и огнем теплым горят, и в то же время манят – красавица одним словом. Ахмед ее правда заприметил еще до того, как она в сок вошла – ей же при высадке только четырнадцать было, девчонка девчонкой – костлявая, острая, больше на мальчишку тогда похожа была. И вот Моллом на нее заглядываться стал.

Поначалу просто рядом с её домом часто ходил, останавливался, будто завязки на обувке поправить, или еще для чего, а сам смотрит – может выйдет? А потом и вовсе стал по ней сохнуть так, что и на других девчонок смотреть перестал. А те вокруг него крутятся, прямо так и увиваются, а он мимо них смотрит, не замечает.

И Ксанка его тоже не замечала. Он же для нее как был карапузом, так и остался – запомнила она, как когда Моллом совсем маленьким был, зашел он к ним с Ахмедом в гости, а у них на стене голова ноксы висела. Он эту голову как увидал, так и обделался! Вот она его и запомнила таким: маленьким, пухлощеким, курчавым и обделавшимся.

Смех смехом, а ведь чем дальше, тем хуже. Деревня хоть и людей полна, а все же маленькая. Все друг друга видят, все всё друг о друге знают, а о Молломе только слепой мог не догадаться. Ну сама Ксанка, когда узнала, только посмеялась, и муж её, Ахмед, тоже улыбнулся. Ну блажь в голову парню ударила – ничего же страшного в этом нет, помнили они историю про то, как Женька, Романов сын, запал на Алефтину – высокую неказистую, но безмерно добрую, и единственную на всю деревню, кто могла печь сладкие пироги с побегов дерева ба. А если вспомнить всех девчонок, что за чужими отцами бегали, так и вообще со счета собьешься.

А вот Молом отнесся к этому серьезно. Он даже один раз попытался ночью Ахмеда убить. Ахмед возвращался с запруды, рыбу нес, а Молом в роще у деревни ждал, с копьем… Ахмеду повезло. Копье ему только шею оцарапало, по касательной прошло, едва несколько капелек крови выступило. Моллома он догнал, устроил ему взбучку по первое число, притащил Полинке, а та в крик: сына ее убили! Убитый сын встал, как синяки прошли, но всё то время, сколько он отлеживался, он планы придумывал. Толком ничего не придумал, кроме как сходить ко всем богам с дарами: Яхве с Атхи-ко до самого вечера молился, весь лоб ободрал. Люди думали, он грех свой замаливает, что хотел Ахмеда убить, поэтому от пруда его не гнали, а даже наоборот, радовались, кивали согласно. А он, Моллом, как свечерело, снова пошел к дому Ксанки. Знал, что Ахмеда дома нет, что он сейчас на ночной охоте, вот и пришел.

В хижину пробрался, Ксанку схватил, так что та вырваться не могла, рот ей зажал и стал на ухо шептать, как он её сильно любит, на что он ради нее готов, а потом и одежду стал с неё рвать. Чуть не изнасиловал, но Ксанка, она боевая – по мужскому достоинству его огорошила с колена, а когда тот согнулся в три погибели, она ему еще и добавила от души. Схватила веревку волосяную, руки ему скрутила за спиной, и на пинках домой пригнала. Ославился Моллом на всю деревню!

А Полинка, она же дурехой всегда была, вот она и начала слухи распускать, что Ксанка сама любовное зелье для её Моллома сварила, а потом, когда Моллом бегать за ней стал, испугалась мужниного гнева, и отказала её сыну.

Народ темный, шептаться начали, косыми взглядами Ксанку провожать, а кое кто, так и прямо шептал вслед – «ведьма», и плевали через левое плечо. Начались суеверия какие-то глупые. Старики, то есть первые поселенцы, посмеивались, вот только Яков ходил чернее ночи. Один раз поймал Ксанку у пруда, где все идолы стояли, за руку схватил, шепнул ей что-то на ухо, а она в ответ только рассмеялась заливисто, а потом подошла к идолу Атхи-ко, и сказала громко, так чтобы все слышали кругом:

- У этой прощения просить? За любовное зелье? Если у мальчишки гормоны играют, так я в этом виновата что ли? – и плюнула на идола, Яков только за голову схватился, и ушел без слов.

Показать полностью 1

Поиграем в бизнесменов?

Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.

СДЕЛАТЬ ВЫБОР

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 13

Няньки (фантастический роман) Часть 1

Няньки (фантастический роман) часть 2

Няньки (фантастический роман) часть 3

Няньки (фантастический роман) Часть 4

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 5

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 6

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 7

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 8

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 9

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 10

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 11

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 12


Автор: Волченко Павел Николаевич

Аннотация:

Главные герои, выходцы из рабочего квартала, еще в детском возрасте попадают в некий концентрационный лагерь. Им приходится пройти через боль, унижения, тяжелую физическую, моральную и интеллектуальную подготовку. Зачем? Неизвестно, до того самого момента, пока не вступает в силу план заселения миров – распространения человечества – своего рода глобальный социальный эксперимент. Пройдя через все этапы взросления, через долгую жизнь, через осознание себя и мира вокруг, они понимают причины своей подготовки. Действо развивается на фоне неизвестного мира – новой, дикой планеты, где имеются некие «артефакты» - неизвестные, непонятные сферы с возможностью как телепортации, так и простого, ускоренного перемещения в пространстве. Артефакты не позволяют использовать металл, восприимчивы к агрессии – препятствуют ей.

Основная идея произведения: приходит время, когда боги становятся не нужны, а нужны няньки, поводыри, что проведут сквозь тьму и кровь мира и выведут во дни благоденствия.

Няньки (мой, уже изданный, фантастический роман) часть 13 Фантастика, Кровь, Ужас, Убийство, Высадка, Дети, Обучение, Планета, Длиннопост

* * *

- Саати, слушай, а ты видел когда-нибудь шар такой, белый, над землей чтобы летел. Где-то вот такой. – показал руками в воздухе. – А?

Они уже давно разожгли костер, и мясо убитой днем животины уже почти доели, один только кусок остался. Надо было бы доесть его поскорее, да и спать ложиться, вот только близость к горе, к той самой Зеленой горе, не давала Роману спокойно уснуть. Осталось то всего ничего – пара дней пути, и они будут там, у первоисточников, а он еще толком ничего о артефактах и не знает.

- Один раз, - Саати нахмурился, вспоминая, - это давно совсем было. Я тогда на свете не долго был, только копье получил.

- Расскажи. – попросил Роман, взял с углей последний кусок хорошо прожаренного мяса, подумал секунду, легко разорвал его на две половины, протянул часть Саати.

- Да я не помню почти. – он с благодарностью принял кусок. - Мы тогда на первую охоту пошли. Нас Коган-кривой повел. Сильный был вождь, да будут боги к нему добры… - осекся, посмотрел на Романа.

- Мы его приняли. – уважительно приложил руку к сердцу. – Мы были к добры к нему.

- Спасибо. Коган нас вперед не пускал, он сам за зверем шел. Тогда мы гуана выследили, одиночку. Он старый уже был, но большой. Его свои прогнали, мы место видели – одного он насмерть задрал, когда уходил. – Саати откусил кус мяса, прожевал, сглотнул. – Мы долго шли, день почти в одну сторону. А потом, когда дошли до гуана, Коган сам сначала логово его обполз со стороны против ветра, нам место приглядел и тогда только нас пустил. Мы как раз над логовом получились, высоко, два моих роста. А сверху гуана, как на ладони видно. Нам Коган кулаком показывает: мол давайте, разом все кинем! И сам тоже копье поднимает, чтобы уж точно. Нам то - детворе веры нет. Мы копья подняли, а тут как ахнет! Холодно все кругом стало, и над логовом, прямо над гуаном шар повис! – Саати замолчал.

- Ну, дальше давай. – нетерпеливо поторопил его Роман.

- Я охотник. Я воин. – сурово произнес Саати, и даже грудь выпятил, глаза выкатил. – Но мне страшно стало. Все испугались. Даже Коган. Они все побежали.

- А ты?

- Я не смог. Мне страшно сильно было, я даже не дышал. – вздохнул совсем уж грустно. – Даже убежать не смог.

- А шар?

- Он ниже к гуану полетел. И холодно было, так даже в горах не бывает, наверху. – интересно, а в каких горах он был, если у них Лунч-ганур священная гора и лазить на нее Атхи-ко запрещает. Неужели к северной гряде ходил? Роман только хмыкнул, удивился, решил как-нибудь потом, при случае спросить.

- А гуан не убежал?

- Нет. Он старый был. Сильный и храбрый. Он умирать собрался.

- Да?

- Да. Я глаза его запомнил. – Роман опять подивился тому, что не выжег он такое яркое детское воспоминание, когда Саати переделывал. А ведь могло случиться так, что нечаянно и стер бы он подчистую все это из памяти. – Он на шар смотрел, и клыки показывал. Он биться хотел.

Саати снова замолчал. Медленно, безучастно как-то, откусил еще мяса, неторопливо стал жевать, глаза его пусто уставились куда-то мимо.

- А дальше?

- Гуан прыгнул потом, шар ударил. Страшно было. Холодно. Кругом холодно. Я умер. – он спутался, замялся и продолжил. - Я думал, что умер, меня не стало. Я правду говорю. – снова замолчал, надолго, только на этот раз Роман не смел его поторапливать. Даже без своих ментальных чувств он видел, что нельзя сейчас из него тянуть – в первый раз Саати открывается, начистоту рассказывает о том дне. – Огонь вокруг был синий, только он холодный был. Долго. Мне показалось – вечно. А потом все пропало, сразу. Гуана не было, логова не было, деревьев вокруг не было – дыра в земле и все вокруг повалено.

Взрыв, точно взрыв описал. Все правильно: воронка деревья поваленные взрывной волной, все вывернуто. Само собой, что гуана и в помине не осталось – он же в эпицентре был, от него и кровавых ошметков не должно было остаться. Вот только…

- Ты далеко был? – спросил как мог серьезно.

- Нет. Два моих роста в высоту, один в длину.

Роман задумался. Это получается что Саати был почти в самом центре, а это значит что и от него ничего остаться просто не могло – плазма выжигает все, ничего она не оставляет, тем более маленьких мальчиков.

- Точно?

- Да. Я очнулся, на земле стоял. В самой яме. – он замолчал, всем своим видом показывая, что он все сказал и больше он сегодня ничего про тот случай не расскажет.

А Роману больше и не надо было. Как жаль, что они, первые поселенцы, раньше не озаботились этими артефактами. Принимали их за постоянную угрозу, и даже влезть в их природу не пытались. Хотя Яков один раз говорил, что пытался ментально один артефакт исследовать, да только получил в ответ такой удар, что едва потом отошел. Значит ментальная защита на этих штуках тоже есть… Но выжил же Саати после того, как рядом с ним произошел взрыв. Значит артефакт обладает избирательностью. По какой-то причине он пощадил ребенка, не тронул его. Но как он мог его не задеть? Ведь это взрыв – детонация! Не может там быть никакой пощады, и никакой избирательности там быть не может в принципе. И тут в голове появилась одна странная, неприятно нереальная мысль:

- Саати, а ты не помнишь, много времени прошло, между тем, когда шар взорвался, и когда все закончилось?

- Много. – он снова поднял глаза, вспоминал. – Мы под вечер на гуана вышли, а когда все кончилось, утро было.

- Утро? Точно?

- Да, Роом. Утро. Луна уже белая была, и солнце над дальней грядой поднималось.

- Значит утро… - задумчиво проговорил Роман.

Получалось все достаточно логично: не нарушал Саати законов физики, его не пощадила дикая сила взрыва артефакта. Его как и гуана снесло, на атомы развеяло, вот только потом… Потом артефакт вместе с собой еще и Саати регенирировал, восстановил целиком и полностью, по кусочкам склеил и на землю поставил. – Ты голый был?

- Да. – кивнул Саати слегка удивленный, что Роом такие подробности знает.

- И копья не было? – скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал Роман.

- Да.

- Спасибо тебе, Саати. Ложись, отдыхай, я посмотрю за огнем.

Саати улегся неохотно, положил под голову свою суму, уставился на угли. Роман сидел напротив, через костерок от Саати.

- Роом. – как-то несмело спросил Саати. – Я не то сказал?

- Нет, ты все правильно сказал. Спи. До утра спи, мне подумать надо.

- Хорошо. – Саати закрыл глаза.

- Мне надо хорошенько подумать… - прошептал неслышно Роман. – Надо…

* * *

- Жека! – голос у Ромки, а вернее уже у Романа, был строгий. – Ты куда?

- Мы на гонжу охотиться пойдем! – радостно заявил Женька, так, как умеют только маленькие дети – честно, с хвастливой гордостью.

- Это вы с кем собрались? Кто это - мы?

- Тама Димка будет, тама еще Лешик… - он старательно загибал свои пухлые пальчики. – Это уже два. Да папа?

- Да, Женя. Ты не отвлекайся, дальше считай.

- Я тама буду, - загнул пальчик, - это уже три.

- Три. – согласно кивнул Ромка. – Дальше.

- Полинка будет… - обиженно буркнул Женька, и загнул четвертый пальчик. – Четыре.

- Это ты про какую Полину? Стасову что ли? – Женька порывисто кивнул и даже сам качнулся за своей большой головой. Полина – это младшая дочь Стаса. Первая, Маринка, уже большенькая была – седьмой годик ей уже пошел, а Полина же соплячка еще совсем! – Так Полина же маленькая еще? Да и девочке на охоту нельзя.

- Она просилась. – шмыгнул носом Женька, гнусаво добавил. – Очень.

- Знаешь что, друг, ни на какую охоту ты не пойдешь! – твердо сказал Роман.

- Почему? – нижняя губа у него выпятилась. Нет, плакать конечно Женька не будет – он настоящий мужик, хоть и маленький еще, но носом шмыгать станет часто и сопли еще чего доброго побегут.

- Потому что у тебя копья нет! Настоящего, охотничьего!

- Есть! – он быстро побежал за хижину, где у него под старыми циновками тайник был, и вернулся с корявой, плохо ошкуренной, палкой и даже с примотанным жилой обсидиановым наконечником. – Во! Я его сам сделал!

- Ну-ка, дай посмотреть. – Женька радостно протянул отцу копье, и встал в ожидании похвалы, даже грудь выпятил, и подбородок вскинул! Мол смотри, батя, какой я у тебя молодец! – Ну ничего не скажу, хорошее копье ты сделал. – похвалил Роман. – Вот только…

- Чего? Пап, чего там? – вся уверенность с него разом сошла.

- Дерево ты сынок плохое выбрал, в нем силы нет. – с хитрым прищуром сказал Ромка.

- Это как это, силы нет? – удивлению Женьки не было придела. – Нет в дереве силы. Сила она вот, в руках, тут она еще, - стукнул себя кулачком по костлявой груди, - у сердца еще сила. А в дереве… Нет, папа, в дереве силы не бывает.

- Как это, не бывает? А давай посмотрим.

- Давай!

- Вот, смотри. – Ромка взял копье, присмотрел, во что бы кинуть его. – Видишь вон там, у соседской хижины пенек?

- Ага! – с готовностью кивнул Женька.

- Внимательно смотри! – Ромка прищурился, примерился. До пенька далеко было, шагов тридцать, замахнулся крепко и со всей силы бросил копьё! Оно заколыхалось все, забилось, все же сильно оно неровное было, потому и хорошо лететь не хотело, хвостом сильно гуляло. Попал! Копье врезалось в пень со страшной силой, наконечник на всю глубину вошел в пень, а гуляющий хвост копья так мотнулся, что не выдержала палка, переломилась на середине с треском! Женька только ахнул! – Вот, сынок, видишь. Не было в твоем копье силы. Ты бы с ним на гонжу бы пошел, а оно бы тебя предало. И тогда получится, что ты друзей своих с этим копьем подвел бы. Видишь, сынок, как много значит – сильное у тебя копье, или слабое.

- Пап, а у тебя копье сильное? – спросил Женька. Ясно было, что он из-за копья не на шутку расстроился, но молодец, виду не подал. Если бы не знал Роман так хорошо своего сына, то и не заметил бы, что потирать он руки начал, а это верный знак – расстроился.

- Конечно сильное! Я знаешь как долго искал дерево такое, чтобы оно меня на охоте не подвело! – с должной гордостью заявил Роман. – Хочешь, я тебе свое копье дам, чтобы ты с ним на охоту пошел?

- Да! – Женька прямо задохнулся от радости. – Да! А можно?

- Конечно! Пойдем! – Роман зашел в хижину, взял копье, что стояло вертикально в центре, по другому его просто положить некуда было – слишком длинное, вышел на улицу, где нетерпеливо ждал его Женька. – Вот! Держи! Оно тебя на охоте точно не подведет!

И с серьезным видом вручил сыну огромное, в четыре его, мальчишеских, роста копье, да к тому же еще и толстенное для детской ладошки – пальцы обхватить не могут, большой палец на волосок до безымянного не дотягивается. Женька с трудом удержал копье, но устоял, брови сурово нахмурил.

- Давай, ты его тоже в пенек бросишь, и увидишь, что это копье сильное! – совсем серьезно сказал Роман, и даже руку сыну на плечо положил, будто гордится он им безмерно, и даже слезу отцовскую скупую пролить может – вырастил таки настоящего охотника! Женька тоже, подтянулся весь, плечи расправил, засопел громко, и уже было собрался пойти, показать пеньку, что такое настоящее охотничье копьё, но… Он только попытался это копье поднять, да не вышло – тяжелое! Виду не подал, двумя руками взялся и понес впереди себя, как бревно, встал туда, откуда отец его кидал, попытался перехватиться хоть как-то…

- Пап, а знаешь, ну её эту охоту. – он, пыхтя протянул копьё отцу. – Что они, маленькие? Без меня гонжу убить не смогут?

- Да, Женька. Правильно, что ты всегда всё за них делаешь? Пускай сами почувствуют, как это – охотиться. – потрепал Женькины кудряшки. – Правильно я говорю?

- Правильно! – радостно заявил Женька.

- Ну тогда пойдем, посмотрим, что у нас мамка на поле делает.

- Пойдем. – он поймал отца за руку и зашагал рядом. – Папка.

- Что?

- А ты научишь меня потом сильное дерево для копья выбирать?

- Конечно научу! Ты ж мой сын, ты ж охотиться будешь, когда я не смогу.

- Пап, - Женька всхлипнул, - как это ты охотиться не сможешь?

- Ну я же когда-то стану старым, дряхлым.

- Старым? – удивился Женька. – Как это?

Роман задумался. Действительно, как объяснить сыну, что можно стать старым, когда вокруг ни одного старика, ни одной старушки нет. И не покажешь, какая она – старость эта. Примера он так и не нашел, потому ответил так, как отвечает всякий родитель, когда не знает как объяснить:

- Подрастешь, поймешь.

- Ну это когда еще.

- А ты не торопись, некоторые вещи лучше вообще не знать.

- Ну не знаю… - обиженно промямлил Женька.

- Вот и хорошо, что не знаешь. – быстро перебил его Ромка, подхватил на руки, усадил на плечи и побежал вниз по склону, там, где у них было большущее поле с молодыми побегами дерева ба.

- Я сильная птица рух! – растопырил в стороны руки Женька, и заорал во все горло. – Птица рух летит!

- Ука-ука-ука!!!! – заголосил Роман, подстраиваясь под курлыканье той самой птицы рух.

До поля они добежали быстро. Роман снял с шеи сына, нашел Дашу, она занималась прополкой только что проклюнувшихся побегов, и тихо шепнул ей:

- Посмотри за Женькой, мне надо Иру и Лену найти. Эти, - кивок в сторону Женьки, - на охоту собрались.

- Что? – испуганно округлила глаза Даша.

- Тсссс! – приложил он к её губам палец. – Я уже его отговорил. И ни слова ему! Он мужик. Хорошо?

- Хорошо. – она кивнула.

- Я люблю тебя. – он поцеловал её в губы.

- И я тебя.

- Ну ладно, я пошел! – сказал он громко, чтобы и Женька услышал. – Сына, маме помоги.

- Ну па.

- Сын!

- Ладно. – вздохнул, и закричал в след отцу. – Только помни! Ты обещал!

- Если обещал, научу!

Родителей остальных сорванцов найти оказалось просто. Ира была тут же, ходила с долбленым ведром – поливала саженцы, Стаса он у реки нашел, тот как раз с запруды рыбу доставал. Но если Иру удалось уговорить, чтобы она Димку своего не наказывала, то за Полинку такой уверенности не было. Всыплет ей отец, ей богу всыплет, чтобы неповадно было. Оно и верно, девчонок надо в строгости держать. Это мальчишкам без толку: что всыплешь ты им, что пальцем погрозишь – они все равно будут лезть куда ни попадя, на то и мальчишки. Но уж лучше, чтобы сын укора боялся, чем боли – меньше подлости в душе у него будет, характер крепче станет. Во всяком случае так полагал сам Роман.

А вот родителей Лешки, последнего сорванца из троих, он найти никак не мог. Ни Аксены, ни мужа её – Сэма, нигде не было. Поспрашивал у народа, узнал, что Сэм с утра пошел на охоту, а Аксена вроде, по грибы с подругами пошла. Но про грибы ему намекнули только: Яшка, теперь уже Яков, не позволял женщинам одним, без мужчин ходить в джунгли – опасное это дело всё ж таки.

Пошел сам искать Лёшку. Нигде не нашел, все оббегал! Весь склон сверху вниз излазил, только потом решил, что уже пора настоящий шум поднимать. Лешка он же боевой пацан, суровый! Если остальные могут сфилонить, не пойти на охоту, то этот парень – нет! Он если слово дал, то уж наверняка выполнит!

Роман уже к полю бросился, там народу-то побольше будет – толпой быстрее Лешку найдут. Но по дороге услышал как в стороне от тропы кусты хрустят. Туда кинулся, и увидел между низким кустарником, тонкую нитку тропинки, старательно поверху выложенную жухлой листвой – чтобы не заметно было.

Туда побежал, продрался сквозь кусты, вылетел на поляну и увидел – вот он! Лешка! Стервец, сидит, копьё очиняет, большим камнем отбивает куски от наконечника, чтобы острее было. И ведь хорошее у него копье! С таким и правда на охоту идти можно, не то что у его Женьки, оболтуса.

- Алексей! – как мог серьезно окликнул его Роман.

- Дядя Рома? – удивился он, и тут же попытался спрятать копье, но понял, что уже поздно, а потому гордо выставил его перед собой.

- Алексей, я пришел передать тебе, что Женя, Дима и Полина не смогут сегодня с тобой на охоту пойти. – даже с грустью сказал он.

- Да? – удивился, но о причинах спрашивать не стал – суровым вырастет, деловым. Посмотрел на копье, вздохнул. – Я один, наверное, годжу не убью…

- Нет, не убьешь. – серьезно сказал Роман. Паренек ему определенно нравился. Вот так бы и Женьку воспитать: чтобы был таким же рассудительным, таким же деловым, таким же не по возрасту взрослым.

- Ну тогда я наверное тоже на охоту не пойду. – решительно сказал Алексей. – Дядя Рома, уйдите пожалуйста, мне копьё спрятать надо.

- А что домой не унесешь? – удивился Роман. – Хорошее копьё, тебя отец похвалит.

- Нет, папа ругаться будет. Он такой.

- Ну как знаешь. – Роман послушно ушел в кусты, но всё же не далеко, так, чтобы промеж листьев было смутно видно, что там Лешка на поляне делает. Лучше знать, что у ребятишек в тайниках запрятано – это от многих бед может уберечь.

Лешка не торопился. Он выждал, стоя на одном месте, потом, как бы просто так, между делом, по поляне круг сделал, но то и дело в кусты поглядывал – не доверяет, постреленыш! Молодец! Когда убедился Лешка, что никто за ним не смотрит, он тихо, крадучись, пробежал к кустам, что росли особенно густо на краю поляны, и зарылся туда так, что только деревянные подошвы обувки наружу торчали! Вылез из кустов он уже без копья.

Роман тем временем бесшумно пробрался на тропинку и встал, придав своему лицу такое жутко скучающее выражение, что даже сомнений не осталось, что стоял он здесь и исправно дожидался Лешку и ни о чем плохом не помышляя.

- Долго ты. – с укором бросил Роман.

- Простите, дядя Рома, тайник далеко и глубоко спрятан, пока дошел. – вот ведь золотой парень! Нет, чтобы глаза скосить виновато, так он еще и дезинформации поверху набросал, чтобы Роман не пошел тайник искать. Молодец! Способный парень, очень способный!

- Ну ладно, давай я тебя провожу до поля, ты там с поливкой и прополкой Женьке поможешь.

- А Женька там?

- Конечно? А ты думал, что он просто так охоту прогулял? – сурово сдвинул брови. – Нет, мой Женька не такой! Его мамка попросила, а слово матери что?

- Вперед всего… - печально вздохнул Лешка.

- Ну вот, видишь. Пойдем.

Он скоро отвел Лешку на поле ба, по дороге рассказав и историю с тем, как копьё Женькино на силу проверяли, как он даже сыну своё копьё дал, а потом, передав Лешку под присмотр Ирины с Дашей, быстро бросился к тайнику.

Куст приметный был, как специально для тайников придуманный. У него ветви раскидистые, жесткие, листья густо растут, а внизу, под ним, пусто и земля голая. Туда хоть гору накидай – под всей этой зеленью невидно будет.

Сунулся туда Роман, темно – не видно ничего, свет почти не проходит через густо растущие листья. Пошарил руками, нащупал что-то, вытянул, за спину бросил, потом еще что то нашел, почти у ствола, и это тоже за спину. Так он повытаскивал из тайника всё что там было и только потом к осмотру приступил.

Было тут и копьё Лешкино, было копьё и совсем маленькое, как будто игрушечное, наверное Полинкино. Зато красивое это копье было, со шнурочками, на концах которых висели красивые кисти меха, но вместо наконечника был привязан осколок слюды – такой от удара рассыплется сразу, но зато красиво.

- Эстетка. – усмехнулся Роман.

Но вот то, что было еще в тайнике, его удивило. Нашлись там плохо вырезанные фигурки. Ну ладно, в кукол-то все детишки играют – в этом ничего страшного нет, только эти куклы явно не для игры были. Рожицы у них были вырезаны злые, а у одной, самой большой, самой злой и с копьем сделанной из веточки, даже губы были чем-то бурым заляпаны. Роман поднес к носу, нюхнул – запах истончился за время, почти истаял, но все же пахнуло ржавчиной – кровь это.

Роман осмотрел остальных кукол повнимательнее и нашел на них странные вырезы. У одного через всю грудь зигзагом молния пролегла, у другого капелька вроде и чаша в руке, у третьего вроде скала вырезана.

- Что же это? – вслух спросил Роман, хоть и знал уже ответ. Боги это. Ребятишки для себя объяснения всего происходящего в другом нашли – не взрослых они слушают, с их рассказами о статическом электричестве небесах, о природе звука, о воде – они своим разумением живут!

Он сложил все находки обратно, постарался их уложить в том же порядке, Лешкино копье на самый верх положил, чтобы уж точно никаких сомнений у них не было, что тайник не нашли, и пошел искать Якова. Тут дело серьезное, надо ему рассказать. А то вырастут дикари, тоже – та еще радость.

Яков был вверху по течению, с мужиками занимался строительством трубопровода до деревни. Идея получать воду без долгих хождений туда-сюда родилась давно. Да только руки до этого все не доходили. Во первых надо было озаботится постройкой стены от джунглей. Вроде больших поползновений не было на них, если не считать той птицы рух, да пары молодых гуан, что случайно забрели в их деревню и сами больше испугались – насилу удрали от толпы поселенцев, а визжали как! Но все равно – отгородиться надо было. От тех же змей, чтобы не ползли. Стену почти сезон строили, оказалось, что не так то это просто по настоящему огородиться. Потом другая забота была: надо было быт обустраивать. Хижины – это конечно хорошо, но по ночам в них больно холодно, темно, от земли сырость идет. Вот и крыли полы в своих жилищах, поднимали их, вместо топчанов с листьев ба нормальные кровати сделать пытались. Каждое дело по отдельности – вроде и не много, но если все сложить – времени много уходило. А потом, когда живность определилась, кого тут бояться надо, охотиться сложнее стало, и пришлось тогда им озаботится еще и сельским хозяйством с рыбалкой в промышленных масштабах.

С рыбалкой было не так сложно: запруду поставили, а в ней дыр понаделали, в дырах со всех сторон острые палки поставили – рыба насаживалась, вот и всего делов. Только запруду эту надо было чистить по три раза на дню, а то всякий мусор набивался и вода через верх била. А вот с сельским хозяйством куда сложнее было. Тут же тебе ни семян, ни культур готовых – ничего путного нет. Не рассаживать же туатуи в ожидании их персиков, да и сколько тех персиков с одной туатуи? Больше намучаешься, да еще, чего доброго, зашибет! Это дерево шуток не любит. Но нашли. То же самое дерево, что и кров им дало, чьи листья для хижин своих пользовали – дерево ба. Оно когда вырастает – огромное, раскидистое, и пучки листьев на нем как кусты в стороны раскидываются. Но вот побеги у этого дерева – очень даже вкусные, чем-то то ли бобы, то ли горох напоминают. Не сказать, чтобы очень вкусно, но в принципе терпимо, а если еще их и подсушить чуток, а потом растолочь, то можно из этого даже похлебку сварить или лепешку пожарить – почти что хлеб! И растет дерево ба быстро, за месяц ростки до колена подрастали, а это самая пора их собирать. Вот только уход за ба нужен очень. Они же в джунглях под большим деревом ба и растут, а оно о своих детках заботится: промеж корней молодые побеги вырастают, а там, между корней, никаких сорняков не растет. А тут, когда мамки рядом нет, трава несмелые побеги легко одолевает. Да и воды им, как оказалось, много надо, поэтому ниже по течению пришлось еще одну запруду делать – чтобы вода разливалась в сторону, и там, на этих заливных лугах и посадили поросль ба. Как полить надо, так запруду закрывают. Вода быстро из берегов выходит, разливается широко, и как только все зальет, запруду убирают и снова все как всегда. Удобно.

А вот теперь, когда с прочими делами разделались, дошло время и до водопровода. В принципе задумка была несложная. Сделать систему долбленых желобов, уложить их в землю до самой реки, выход сделать в их пруд, что посередине деревни, а от него такой же слив по желобу ниже сделать и снова в реку. Чтобы вода обновлялась у них в пруду, не застаивалась.

Яков, конечно же, был на строительстве, где же ему еще быть, как не на главном проекте. Там, как оказалось, почти все мужики с деревни были, во всяком случае все те, кто не был сейчас на охоте, или не чистил рыбную стремнину. Копали ложбины, в которые надо было потом укладывать долбленые деревянные желоба, только прежде чем класть, в землю еще листву укладывали в несколько слоев, чтобы дерево не загнило. Потом сами желоба укладывали, и при этом главное было подогнать их хорошо – в стык, чтобы вода не лилась в стороны, подложку не мочила. А сверху все это дело ветвями укрывали, и листьями ба выкладывали, чтобы грязь в желоба не попадала, чтобы их не присыпало, не придавило.

Яков копал углепластиковой саперной лопатой длинную яму под желоб. Употел уже весь, скинул с себя давно комбез, майка тоже в стороне валялась, а все равно – на загорелом мускулистом теле яркими каплями блестел пот, а по спине так чуть ли не ручьем лился.

- Яш. – окликнул его Роман. – Поговорить надо.

- По делу? – он с трудом разогнулся, утер рукой пот со лба.

- Да.

Он с силой вогнал лопатку в кучу выкопанной земли, та легко вонзилась в рыхлую, рыжеватую землю почти по самую рукоять, отирая потные ладони о штаны, подошел к Роману.

- Ну, чего там у тебя.

- Пошли в сторонку. – негромка сказал Роман, оглядываясь по сторонам.

- Ты опять? – удивился Яков. – Ты же сам пытался настроить!

- Тихо! – облизнул губы. – Я не про то поговорить хочу. Про детей.

- Дети? – испуганно зашептал Яков. – Что-то случилось?

- Пошли уже! – он ухватил Якова за руку повыше локтя и с силой потащил в сторону. Когда они отошли шагов на пятнадцать-двадцать, Роман начал.

- Яш, мне кажется, что у наших детей начинает появляться религия.

- Что? – не понял Яков.

- Я нашел тайник, у них там всякая дребедень, и идолы вырезанные.

- Идолы? Ты что, ушибся? Какие еще идолы?

- Пошли, покажу.

- Подожди. – оглянулся, заорал во все горло. – К реке без меня выход не копать! Ясно. – Гарик поднял голову, кивнул. – Я скоро буду.

Роман показал тайник, они вновь все тихонько оттуда выгребли, с особым интересом осмотрели фигурки.

- Действительно… Основные стихии и страхи. Только этот, с кровью – это кто?

- Наверное бог охоты, мне так кажется.

- Вполне может быть… - согласился Яков. – Интересно, это ж кто из детей такой мастеровитый. Хорошо вырезано. И чем резал?

- Леха наверное. Ты видел его копье? Рукастый паренек.

- Ну да, этот может. А резал наверное мачете отцовским. Как думаешь?

- Думаю да, больше не чем.

- Но каков шустряк! Талант прямо! Ему сейчас сколько?

- По моему восемь. – задумался. – Или девять.

- Ага, или семь.

- Ну или шесть. – легко согласился Роман. – Что делать будем?

- С чем? – удивился Яков.

- С этим. – схватил две фигурки Роман. – С этим, что делать будем!

- Не горячись. Ничего мы с этим делать не будем.

- Яш, ты что? Это как, ничего? Они же дикарями вырастут!

- Да, а ты что думал? Думал они инженерами с дипломами вырастут? Оглядись, где мы? Мы в джунглях, мы одни на этой планете! Что ты знаешь про технику? Что я знаю про технику? Что мы знаем про технику, про науку, про еще черт знает что, что мы знаем? – горячо говорил он. – Мы ничего об этом не знаем! Мы все тут передохнем лет через сорок, максимум через пятьдесят и что ты думаешь мы тут после себя оставим? Докторов наук в набедренных повязках?

- Но мы же можем рассказать им…

- Что мы можем? Ты пойми, им с богами будет легче. Боги пока для них наилучший вариант. Пускай верят, пускай придумают себе загробную жизнь, пусть жертвы приносят – их общество, после нас, будет именно на таком уровне, и хорошо, если оно будет на таком уровне. Хорошо, если мы не влезем, и не поломаем их веру сейчас! Потому что порождая безверие, мы их отдалим друг от дружки, каждый будет тянуть одеяло на себя, каждый будет отделяться – страх держать не будет. Помнишь, про духов рода? Если они его себе придумают, то считай племя навеки сколотится! Это же лучшая моральная привязка! А сейчас, если мы это порушим… Не будет у них боязни, что поступив против закона, они будут наказаны потом, после смерти, или сразу, на месте молнией по башке!

- Так мы что, уже племя? – усмехнулся Роман.

Показать полностью 1
Отличная работа, все прочитано!