Карл Маркс, основатель материалистической концепции истории и один из самых влиятельных мыслителей XIX века, традиционно рассматривается как непримиримый критик капиталистического строя и империализма. Однако более глубокий анализ его работ, особенно через призму интерпретаций Франкфуртской школы, позволяет обнаружить парадоксальный феномен: его собственная теория содержит элементы имперского мышления. Эта статья исследует, как теоретическая мысль Маркса, начавшись с критики идеологии, эволюционировала в направлении, которое само может быть интерпретировано как форма имперской идеологии.
Формирование взглядов раннего Маркса происходило в контексте бурных социальных и экономических трансформаций в Европе 1840-х годов. Промышленная революция, урбанизация, формирование новых классов и революционные настроения создавали атмосферу перемен и интеллектуального брожения. В этот период молодой Маркс, испытавший влияние Гегеля и Фейербаха, начал разрабатывать свою критику существующего общественного порядка.
В "Немецкой идеологии" (1846), написанной совместно с Фридрихом Энгельсом, Маркс сформулировал ключевые аспекты своего понимания идеологии как "ложного сознания", искаженного восприятия реальности, маскирующего подлинные материальные интересы господствующего класса. "Мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями. Это значит, что тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть в то же время и его господствующая духовная сила." Эта концепция идеологии как инструмента власти стала фундаментальной для всей последующей критики Марксом капитализма и империализма.
Эпоха Маркса была временем расцвета европейского колониализма. Великобритания владела обширнейшей империей, включающей Индию и значительные части Африки. Франция, Нидерланды, Бельгия, Германия и другие европейские державы также активно участвовали в колониальном разделе мира.
Маркс хорошо понимал эксплуататорскую природу колониальных практик и анализировал их в своих работах. В статьях для "New York Daily Tribune" он детально исследовал британское господство в Индии, осознавая, что империализм представляет собой сложную систему экономической эксплуатации, культурного доминирования и идеологического подчинения.
В "Немецкой идеологии" Маркс и Энгельс анализировали, как разделение труда между нациями создает систему глобального неравенства: "Разделение труда между разными нациями приводит прежде всего к отделению промышленного труда от земледельческого, а тем самым к противоположности их интересов." Это разделение в глобальном масштабе формировало систему, в которой промышленно развитые страны эксплуатировали колонии-поставщики сырья, извлекая из них прибавочную стоимость.
В статье "Будущие результаты британского владычества в Индии" (1853) Маркс писал о "двойной миссии" британского империализма – разрушительной и регенеративной. С одной стороны, британцы разрушали традиционные структуры индийского общества; с другой – закладывали материальные основы для развития капитализма, что Маркс, несмотря на все издержки процесса, считал исторически прогрессивным.
Представители Франкфуртской школы (Теодор Адорно, Макс Хоркхаймер, Герберт Маркузе, Эрих Фромм) переосмыслили марксистскую теорию, интегрировав в нее психоанализ, социальную психологию и культурную критику. Работая в период возникновения фашизма и нацизма, они обратили внимание на психологические аспекты массового подчинения идеологии.
Эрих Фромм ввел понятие "группового нарциссизма" – феномена, при котором индивиды проецируют свой нарциссизм на группу (нацию, расу, религиозную общность), с которой себя идентифицируют. Это создает чувство исключительности, превосходства над другими группами и оправдывает доминирование над "чужими". В работе "Бегство от свободы" (1941) Фромм показал, как нарциссическая идентификация с группой компенсирует чувство беспомощности и отчуждения. В контексте империализма это означает, что даже угнетенные классы в метрополии могут поддерживать империалистическую политику, получая иллюзию причастности к великой, исключительной общности.
Теодор Адорно в "Авторитарной личности" (1950) исследовал психологические механизмы, делающие людей восприимчивыми к фашистской и империалистической идеологии, выявив корреляцию между определенными чертами личности (авторитаризм, конформизм, преклонение перед властью) и поддержкой националистических и империалистических идей.
Франкфуртская школа выделила несколько ключевых характеристик империалистического мышления: вера в исключительность Империи; потребность в постоянном подтверждении ее величия; эксплуатация других народов; отсутствие эмпатии к "чужакам", воспринимаемым как менее человечные.
Согласно анализу Франкфуртской школы, идеология играет ключевую роль в поддержании империалистической системы. Она обеспечивает моральное и логическое обоснование господства одной группы над другими, легитимируя власть. Например, социал-дарвинизм конца XIX века "научно" оправдывал колониальную экспансию как естественный процесс, в котором "приспособленные" нации доминируют над "неприспособленными". Идеология также объединяет население метрополии вокруг империалистических целей, представляя их как общее благо, и скрывает реальные экономические интересы за альтруистической риторикой. Она создает коллективную идентичность, основанную на противопоставлении "цивилизованных" "нецивилизованным", что оправдывает миссию "просвещения" и "развития".
Ключевой вклад Франкфуртской школы в понимание психологических механизмов империализма – анализ роли нарциссической травмы. Согласно этому анализу, люди становятся восприимчивыми к имперской идеологии после переживания экзистенциального унижения и утраты идентичности, когда империя предлагает путь преодоления этой травмы.
Исторические примеры такой динамики многочисленны: Германия после Первой мировой войны, когда Версальский договор нанес глубокую травму немецкому национальному самосознанию, создав почву для нацизма, обещавшего восстановить величие Германии; Япония в эпоху Мэйдзи, столкнувшаяся с угрозой колонизации западными державами; Италия после объединения, когда несоответствие между ожиданиями величия и реальностью питало фашистский империализм Муссолини; Франция после поражения от Пруссии, когда потеря Эльзаса и Лотарингии стимулировала как реваншизм, так и колониальную экспансию в Африке и Индокитае.
Применяя методологию Франкфуртской школы к анализу работ позднего Маркса, можно обнаружить парадоксальное противоречие: критикуя империализм и капиталистическую эксплуатацию, Маркс сам создал теорию, содержащую элементы имперского мышления.
В трудах Маркса пролетариат предстает как класс, переживающий глубокую нарциссическую травму в результате капиталистической эксплуатации. Рабочие лишены средств производства, отчуждены от результатов своего труда, превращены в товар и низведены до положения придатка машины. Это состояние экзистенциального унижения, которое Маркс описывает как "абсолютное обнищание" пролетариата, является нарциссической травмой в терминах Франкфуртской школы.
В "Капитале" Маркс пишет: "Накопление богатства на одном полюсе есть в то же время накопление нищеты, муки труда, рабства, невежества, огрубения и моральной деградации на противоположном полюсе, т.е. на стороне класса, который производит свой собственный продукт как капитал." Эта травма, согласно Марксу, может быть преодолена только через осознание пролетариатом своей исторической миссии и объединение в борьбе за социалистическую революцию.
Призыв "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" из "Манифеста Коммунистической партии" (1848) – это призыв к созданию транснационального единства на основе общей идеологии и общего опыта эксплуатации. Первый Интернационал, созданный в 1864 году при активном участии Маркса, был попыткой реализации этой идеи.
С точки зрения критики Франкфуртской школы, такое объединение обнаруживает признаки имперского проекта: единая идеология как основа объединения, централизованное руководство рабочим движением разных стран, универсальная историческая миссия пролетариата – не просто освободить себя, но и все человечество, что является "цивилизаторской миссией" классического империализма.
Марксизм обещает пролетариату преодоление нарциссической травмы через создание коммунистического общества, в котором будет устранено отчуждение и эксплуатация. В "Экономическо-философских рукописях 1844 года" Маркс писал о коммунизме как о "подлинном присвоении человеческой сущности человеком и для человека... подлинном разрешении спора между существованием и сущностью". Это обещание восстановления утраченного величия через преодоление унижения структурно подобно имперской идеологии, которая также обещает величие через преодоление национального унижения.
Хотя декларируемые цели Интернационала были антиимпериалистическими, сама структура международного рабочего движения предполагала иерархию и централизованное руководство. Марксизм, разработанный в европейском контексте, неизбежно нес отпечаток европоцентричного мышления: европейский пролетариат и европейские формы рабочего движения выступали моделью для всего мира, создавая гегемонию, при которой неевропейские формы борьбы должны были адаптироваться к европейской модели.
Универсалистские претензии марксизма на объяснение всего исторического процесса также можно рассматривать как форму культурного империализма, навязывающего единую интерпретацию истории разнообразным культурам и обществам. Как отмечали Адорно и Хоркхаймер в "Диалектике Просвещения", любая претензия на универсальную истину несет в себе элемент доминирования, стремясь подчинить разнообразие единому принципу.
Критическое переосмысление марксизма через призму Франкфуртской школы позволяет увидеть, что даже самая радикальная критика империализма может содержать элементы имперского мышления. Парадокс Маркса заключается в том, что, разоблачая идеологию капиталистического империализма, он сам создал идеологию, которая в своей универсалистской претензии и стремлении к глобальной трансформации общества имеет имперские черты.
Это не означает, что марксизм следует отвергнуть – скорее, его необходимо понимать как сложное явление, отражающее противоречия. Критика Франкфуртской школы не отменяет ценности марксистского анализа эксплуатации, отчуждения и классовой борьбы, но показывает, насколько сложно выйти за пределы имперских моделей мышления.
В современную эпоху глобализации и новых форм империализма критическая рефлексия над имперскими элементами в самой антиимпериалистической теории становится необходимым условием для разработки подлинно эмансипаторного политического проекта, свободного от логики доминирования и нарциссического стремления к величию через унижение других.
