Эзотерика и магия

И если у вас есть подобные убеждения, то либо не занимайтесь Таро, либо меняйте их). Таро это лишь инструмент, они никак не влияют ни на карму, ни на одиночество, ни на религию и прочее.

• МИФ №3 - всю жизнь прогадаешь

Это действительно имеет место быть, если вы делаете расклады на каждый шаг и чих и прожить без предсказания не можете) если перед походом в магазин вы делаете расклад «а идти ли мне туда?», то да, вы буквально всю жизнь прогадаете).

Это про перекладывание ответственности на что-либо другое, на карты, на звезды, на людей в том числе. Поэтому всегда говорю - прислушивайтесь к картам, но не начинайте ими жить! Решения нужно принимать самим и не перекладывать ответственность за свою жизнь на что-либо другое.

• МИФ №4 - Таро - волшебная таблетка от всех проблем!

Нифигашеньки) это касается всех эзотерических инструментов: таро, руны, походы к магам, чистки и тд. Все эти интсрументы даны для того, чтобы подсветить вам проблему, подсказать, но никак не решить ее за вас. Перекликлается с 3-м мифом про ответственность за свою жизнь и свои решения.

• МИФ №5 - все маги, тарологи, астрологи - ШАРЛАТАНЫ!

Мой любимый😁что могу тут сказать, действительно в этой сфере есть мошенники и прочие аферисты, но они есть и в любой другой сфере, просто сферу эзотерики легче опорочить, т.к. никаких научных обоснований еще нет. Плюс это вопрос веры и убеждения людей. Сколько людей столько и мнений. Спорить по этому поводу бесполезно, главное, чтоб вы сами понимали для чего вы это делаете.

Для меня лично это вообще крик души, когда ты делаешь от всего сердца и помогаешь, а тебя мешают с говном. Но это также как в любой другой сфере, даже если ты делаешь свою работу на отлично, всегда найдется тот, кто ее заговнит и обесценит лишь потому, что это не сходится с его картиной мира. Поэтому делайте для тех, кто это ценит, на остальных не обращайте внимания)

• А, ну и лайфхак как отличить нормального таролога от мошенника - нормальный таролог всегда объяснит вам, почему где и что он увидел в раскладе, расскажет про конкретную карту, не будет запугивать, не будет использовать стремные термины и наводить мистики и загадочности. Поэтому всегда можно попросить объяснения, это не зазорно и не стыдно)

Гоетия (гоэтия, гоэция) — в переводе с древнегреческого «колдовство», «чары», но в средневековой традиции это понятие использовали только в отношении черной магии, связанной с силами ада. Распространение термин получил в связи с одним из самых известных гримуаров Средних веков. Ars Goetia — так называлась первая часть легендарного пособия по демонологии, «Лемегетона», или «Малого ключа Соломона», авторство которого приписывали этому библейскому царю-магу. Именно Соломон разработал первую классификацию демонов — князей ада и открыл их имена для многих поколений черных магов, колдунов и заклинателей. А знание истинных имен демонических существ необходимо для их призыва и подчинения. А еще Соломон создал магическую печать, с помощью которой он запечатал демонов в медном кувшине. В Средние века верили, что знание начертаний фигур и сигнатур1 этой печати сделает мага всемогущим, так как он сможет подчинить себе самых сильных демонов ада и даже самого дьявола.

Дьявол был центральной фигурой средневековой демонологии. Это верховный владыка ада, князь тьмы, которого иногда называли князем мира сего, тем самым подчеркивая, что подверженные страстям и порокам люди находятся больше в его власти, нежели во власти Бога. Отношение к дьяволу в средневековой Европе было весьма противоречивым. С одной стороны, он — олицетворение зла и главный противник Бога. А с другой стороны, у него много власти на земле и зло он творит с попустительства Бога, искушая, испытывая людей. Ведь нельзя же признать, что Сатана сильнее Господа? С одной стороны, обращение за помощью к врагу рода человеческого считалось предательством Бога, осуждалось и жестоко каралось церковью. А с другой стороны, та же церковь не отрицала ни силы Дьявола, ни присутствия множества его слуг в реальном мире. Бесы были повсюду, они только и ждали случая, чтобы обольстить человека, обмануть и завладеть его душой.

Церковь пугала тем, что, потеряв душу, человек будет обречен на вечные муки в аду. Но в то же время священники на проповедях рассказывали множество случаев о том, как людям удалось обмануть бесов и даже самого Дьявола. Для большей убедительности проповедей печатали специальные сборники таких рассказов с примерами (Exempla). До нашего времени дошло несколько подобных «хрестоматий». Например, Dialogus miraculorum («Диалоги о чудесах») Цезария Гейстербахского (ок. 1180 — после 1240), приора цистерцианского монастыря. Сочинение, написанное между 1219 и 1223 гг., было исключительно популярно, известно более ста его рукописных копий. Частичный перевод на немецкий язык был сделан Иоганном Хартлибом (ок. 1410— 1468). В этих рассказах-примерах благочестивые люди всегда побеждают демонов и бесов. То повествуется, как благочестивая настоятельница закатила дьяволу оплеуху, чем тот был весьма недоволен, то епископ сумел переспорить беса и обмануть его, а святой Дунстан (909–988), аббат Гластонбери и архиепископ Кентерберийский, бывший в миру кузнецом, боролся с чертом в кузне и, захватив его язык клещами, положил на наковальню и бил молотом.

Демоны и бесы, по рассказам Цезария, были вынуждены даже служить людям. Так, один из них был слугой у некоего рыцаря, помогал тому во всем и даже спас его жену от смертельной болезни, доставив ей за одну ночь из Аравии спасительное лекарство — молоко львицы. При этом он не только не вредил хозяевам, но, будучи изгнан после того, как они узнали о его бесовской сущности, отказался от жалованья и просил потратить его на покупку колоколов для местной церкви. Другой демон верно служил некоему купцу, приумножил его богатство и женился на его дочери.

Но, прожив с ней год, нечистый предстал перед тестем в истинном виде и заявил, что возвращается в преисподнюю, ибо предпочитает ад обществу сварливой женщины.

О подобных многочисленных случаях, доказывающих, что человек может не просто справиться с демоном и бесом, а заставить их служить себе, рассказывали священники на проповедях. И это привело не к усилению веры в Бога — она и так в Средние века была самой фанатичной в истории человечества, — а к убеждению в возможности отношений человека с нечистой силой. Наряду с церковными проповедями в народе ходили рассказы о колдовских ритуалах, о богатстве и власти, которые люди получили, заключив договор с демоном или с самим Сатаной.

Желавших подчинить себе демонов становилось все больше, так же как и книг с описанием колдовских ритуалов. Начиная с XIII века потрясенная масштабами популярности дьявола церковь усилила давление на общество, ужесточила наказание за связь с нечистой силой. Церковный трибунал переключил внимание с еретиков на колдунов и ведьм, а в 1478 году в борьбу с пособниками Сатаны включилась святая инквизиция.

Но страх только подстегнул воображение людей, которые теперь во всех бедах — от пропавшего у коровы молока до затяжной войны — винили колдунов и ведьм, связавшихся с демонами и бесами. И в то же время фигура дьявола в эпоху Средневековья явно затмевала образ Бога, а количество бесов — слуг Князя тьмы — исчислялось десятками тысяч. Только высших демонов, князей ада, согласно классификации «Лемегетона», насчитывалось семьдесят два. Среди них: Азазель, Вельзевул, Велиал, Агарес, Вассаго, Марбас и другие. Во главе их стоит Сатана, хотя иногда всех этих князей ада называют просто воплощениями дьявола.

В «Лемегетоне» не только перечисляются эти демоны, но и подробно описываются их внешний вид, особенности характера, а также та польза, которую чародей может извлечь из договора с каждым из демонов. Также в сочинении Соломона даны подробные инструкции по вызову этих инфернальных сущностей, хотя и подчеркнуто, что высшие демоны необычайно сильны, с ними сложно тягаться простому колдуну. Поэтому в многочисленных средневековых книгах по черной магии отмечалось, что стоит обратить внимание на нечисть попроще, на мелких бесов, которые всегда рядом с человеком, так как их огромное количество. В трактате XIV века Pseudomonarchia demonium («Лжевладычество бесов») говорится о 7 405 926 простых бесов.

Разные средневековые авторы, как относившие себя к светской науке, так и священнослужители, писали целые исследования, посвященные классификации демонов и бесов. Агриппа считал, что мир этих злых духов организован так же, как и современное ему общество, подчиняющееся строгой иерархии. А Гонорий, автор самого знаменитого гримуара, написанного предположительно в XIII веке, считал, что бес есть рядом с каждым человеком, так же как и приставленный к нему ангел.

Понятно, что в таком переполненном нечистыми духами мире сложно с ними не контактировать, и велик был соблазн воспользоваться инструкциями колдовской книги и подчинить себе одного из бесов, а еще лучше — высшего демона. Пособий по их вызову хватало. Тем более что примеры удачного подчинения демонов даже в церкви описывали, а наиболее яркий пример — это сам царь Соломон, которому удалось подчинить и заточить в медный кувшин всех 72 высших демонов. Правда, недальновидные жрецы их потом выпустили, но тем лучше для средневековых колдунов, которые теперь могли воспользоваться услугами какого-нибудь Вельзевула или Агареса. Если, конечно, соблюдать осторожность и технику безопасности.

Судя по многочисленным средневековым источникам, ритуал вызова и подчинения демона был сложен и требовал долгой подготовки.

Во-первых, необходимо было заручиться поддержкой Бога, создать своеобразную защиту для своей души из благодарственных молитв. Во-вторых, требовалось подготовить все необходимое для проведения церемонии: специальную, обязательно новую, одежду, нож, меч, посох, краски для изображения кругов и пентаграмм, вещества для воскурения, жертвенную кровь и многое другое.

Согласно гримуару Гонория только под защитой Бога маг может надеяться на противостояние духам, поэтому начинать подготовку к ритуалу этот автор советует с составления печати Бога, в основе которой — одно из его истинных имен, состоящее из 72 букв. Эти буквы нужно расположить в сложной графической схеме из нескольких шестиугольников, семиугольников, шестиконечной звезды и пентаграммы, заключенных в двойной круг. Эта схема «изображается кровью либо крота, либо горлицы, либо удода, либо летучей мыши, либо всех их и на девственном телячьем, или конском, или оленьем пергаменте — так исполняется печать Бога».

Составлению печати Бога предшествуют длительный пост и чтение молитв, а затем готовое изображение надлежит окурить амброй, мускусом, алоэ, белым и красным ладаном, елеем, жемчугом, фимиамом. И делать это следует, непрестанно молясь, взывая к Богу и ангелам. После того как печать будет готова, ее надлежит поместить в новую неношеную рукавицу. Затем, прежде чем приступить к основному ритуалу, заклинателю требуется очистить свою душу, постясь и вознося молитвы в течение нескольких дней. Гонорий приводит в своем сочинении более 30 молитв, отмечая, что это только самые необходимые. Читать их надо несколько дней подряд в строгой последовательности, соблюдая привязку к дням недели.

Как вы понимаете, уже сама подготовка требует от мага изрядного терпения и решимости. И это лишь краткое описание подготовки, которая включает в себя молитвы покаяния и очищения. Затем вызывавшему требовалось уединенное место, где он должен был выложить круг из камней и, держа печать Бога в правой руке, левой же новым ножом нарисовать магические знаки, одновременно читая заклинания. Тексты заклинаний и изображения сигатур Гонорий тоже приводит. Заклинать духов надлежит сотней имен Бога, которые автор гримуара скрупулезно перечисляет. Интересно, что одно из перечисленных имен так и звучит: Tetragramaton — «Четырехбуквие».

Перечислив всех духов, которых он хотел бы видеть непременно, заклинатель призывает: «И всех других духов, душ, демонов, ветров, которые вам служат, подчиняются и покорны, возбуждаю, заклинаю, призываю и принуждаю этими его святыми именами 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, и сам Бог да возбудит вас, устрашит, напугает и заставит дрожать, дабы с послушанием, радостью, красотой, мягкостью и истиной вас к кругу заставил бы прийти и явиться. Заклинаю вас высшим именем 11, великим именем 12, вышним 13, страшным 14, культовым 15, почитаемым 16, блаженнейшим 17, невыразимым 18, непередаваемым 19, всегдашним 20, как от всех сторон света единодушно и покорно сюда к кругу в форме И., не вредя никакой твари, не раздражая, не шумя, не бушуя, ни меня, ни товарищей моих, ни какую другую тварь не пугая, никого не обижая, но да придете с миром беспрекословно повиноваться моим прошениям. И все повеления мои без обмана, полностью исполнять силою Того вам предписываю и Тем заклинаю, пред Которым все твари дрожат и трепещут, Кто живет, и царствует, и является Царем над всеми и во все веки веков. Аминь».

Каждый из демонов требует особых молитв и заклинаний. Для каждого из сонма духов готовится особый ритуал. Например, для заклинания духа Barthan необходим посох из лавра или ореха этого года. Если вызванный дух явится, его надо привести к покорности, подчинить себе. Для этого тоже читают заклинания с использованием имен Божьих. Причем, принуждая демонов к повиновению, магу нужно быть внимательным и тщательно перечислить все, чего не должны делать вызываемые им духи.

Перед каждым действием подготовки к призыву и самого призыва — от предварительного омовения до начертания магических знаков в круге — читают определенные молитвы с именами Бога. С учетом их количества и общей сложности церемонии становится ясно, что задача перед заклинателем стояла почти невыполнимая.

Однако, судя по многочисленным рассказам, находились те, кому удавалось провести ритуал призыва и заполучить себе в услужение духа, демона, а то и самого дьявола. Скованные магией подчинения и печатью Бога, эти темные силы вынуждены были выполнять задания заклинателя: показывать места кладов, привораживать богатых невест, строить крепости и мосты. «дьявольские мосты», кстати, встречаются по всей Европе. Например, по легендам, именно дьявол построил мост в Сен-Клу в Париже и знаменитый мост над ущельем Шолленен в Швейцарии.

Причем в легендах рассказывается, что заклинателям удалось обмануть сверхъестественного работника и сберечь свою душу, расплатившись тощей черной кошкой.

Далеко не все черные маги были настолько богобоязненны или же, не будучи святыми праведниками, не сильно полагались на помощь Бога. В Средние века дьявол вообще был как-то ближе к народу, понятнее, что ли. Он появлялся среди людей, часто даже в человеческом обличье, мог дать совет или зло подшутить, с ним можно было заключить договор и даже обмануть его. Поэтому во многих пособиях по вызову демонов предлагают обращаться к духам зла напрямую. Чтобы подчинить демонов, достаточно знать их истинные имена, правильно совершить ритуал и произнести заклинание.

Дьявол хитер и коварен, поэтому контакт с ним опасен, и черный маг, решившийся на ритуал призыва, должен тщательно следовать рекомендациям демонологов, иначе заклинателя ждет погибель, а душу его — ад. Маг должен иметь необходимые атрибуты: например, посох из определенной породы дерева, меч, ритуальный кинжал, различные амулеты. Особое внимание уделялось заклинанию, которое могло быть замысловатым и длинным. Вот начало такого заклинания, которое приводит исследователь магии Курт Зелигманн:

«Император Люцифер, повелитель мятежных духов! Молю тебя, благосклонно прими просьбу, с которой я обращаюсь к твоему слуге, великому Люцифугу Рофокалю, желая заключить с ним договор. Молю также, чтобы князь Вельзевул поддержал меня в моем предприятии. О Астарот, великий граф! Будь благосклонен и ты ко мне и сделай так, чтобы великий Люцифуг явился ко мне в человеческом обличье и с человеческой силой, без зловонного запаха, и даровал мне по соглашению, которое я готов подписать с ним, все богатства, в коих я нуждаюсь. О великий Люцифуг, молю тебя покинуть обиталище твое, где бы оно ни находилось, дабы явиться сюда и говорить со мною. Если же ты не желаешь прийти, я заставлю тебя силой великого Бога живого, Сына и Духа. Явись незамедлительно, иначе я вечно буду мучить тебя силою моих могучих слов и великим Ключом Соломона, посредством коего он принуждал мятежных духов вступать с ним в союз».

Встречаются заклинания на иврите, на древнеперсидском языке, а то и вовсе непонятные. Вот еще одно заклинание, которое приводит К. Зелигманн из средневековой легенды о маге Теофиле. «Князь тьмы с готовностью является на зов, ибо кто может устоять перед столь завлекательным заклинанием:

Багаби лака бахабе
Ламак кахи ахабабе
Каррелиос
Ламак ламек
Бахалиас
Кабахаги сабалиос
Бариолас
Лагоз ата кабиолас
Самахак эт фамиолас Каррахиа».

На зов Теофила действительно явился дьявол и заставил составить договор о продаже души, но незадачливому магу повезло: за него вступилась сама Дева Мария и упросила своего Сына аннулировать договор. История эта поучительна, вот только так везло далеко не всем черным магам. И если не дьявол, то эмиссары инквизиции за ними являлись, а на них, в отличие от Христа, уговоры Богоматери не действовали.

Несмотря на разнообразие ритуалов вызова дьявола или демонов, было у них и общее, что связывало эти действия с древними магическими обрядами.

• Во всех ритуалах обязательно присутствовал магический круг, часто в него вписывали пентаграмму, или гексаграмму, или семиконечную Звезду магов, а то и целый комплекс разнообразных геометрических фигур.

• В круге или рядом с ним писали магические символы, знаки демонов или буквы имен Бога.

• Во всех ритуалах черной магии использовали кровь как символ жертвы и жизненной силы. Иногда это была кровь самого мага, но нередко и какого-то другого существа.

• Обязательным атрибутом заклинателя был деревянный посох или прут из разных пород дерева.

• Кроме посоха заклинатель должен был иметь меч и ритуальный кинжал, которым наносили раны для жертвенной крови и рисовали магические символы в круге.

• Также заклинатель должен был при себе иметь печать — магический артефакт, без которого невозможно привести к повиновению демона или духа.

• Чтение заклинания призыва должно было сопровождаться воскурениями, то есть сжиганием разных магических и священных трав, масел, минералов на специальной жаровне, установленной на треножнике.

Таким образом, вызов демона требовал от заклинателя не только решимости, массы времени и знаний, но и немалых средств, что делало демонологию уделом людей состоятельных и праздных.

Источник

В этом разделе под общим заголовком «Кикимора» мы будем рассматривать вредоносного, беспокойного домашнего духа в женской ипостаси, проявляющего особый интерес к женским работам (прядению, ткачеству, шитью и т. п.) или связанного со специфическим видом порчи (напущенностью). Здесь также будут затронуты и мифологические тексты о напущенной нечисти, в которых странные события в доме (шум, топот, падение предметов и прочие «проказы») рассказчики не связывают напрямую с кикиморой.

Происхождение кикиморы

Вредоносный демон, беспокоящий хозяев, может оказаться в доме по разным причинам. Во-первых, появление кикиморы связывают с так называемыми заложными покойниками (подробнее см. главу «Покойник»). По свидетельству В. И. Даля, «есть поверье, что кикиморы — младенцы, умершие некрещенными». Кикимора появляется в домах, построенных на месте, где зарыли удавленника или неотпетого покойника, «где был убит или умер ребенок, а также где похоронено тело ребенка». Согласно одному из сообщений, в дом, где при строительстве использовали камни и плиты с кладбища, «покойники откомандировали <…> на житье самую взбалмошную кикимору, которая не замедлила выжить из дому жильцов и остаться, навсегда и безраздельно, владелицею дома».

Тоже в соседнем доме было. Чушка [свинья — В. Р.] стала бегать. <…> Житья нету тоже. Ково же! А получилось у них вот как. У них девочка маленька была. Она, хозяйка-то, вышла по хозяйству, а у них печка топилась. Девочка рядом со щепочками играла. Боле никого дома не было. Девочка угольки, видно, выгребла — все загорело на ней, кухня загорела. Мать прибежала, двери открыла — ее огнем! Она попасть не могла. Дочка сгорела. И вот стало у них: эта чушка бегала. Потом, говорили, тоже ерничинку [веточку — В. Р.] нашли, как куколка замотана. Ерничинку выбросили — и ничё не стало потом.

По другим источникам, кикимора происходит от детей, проклятых родителями8. Другими словами, кикимора, по сути, человек, однако в результате родительского проклятья она стала нечистым духом. При этом возможна и обратная трансформация: согласно одному из свидетельств, если на явившуюся кикимору накинуть нательный крест, то «останется на месте», то есть не скроется, не исчезнет подобно нечистому духу, а останется среди людей. Схожий мотив мы обнаруживаем в других рассказах о проклятых людях (см. главу «Проклятые, похищенные, унесенные нечистой силой»).

Во многих текстах кикимора (или безымянная «сила») начинает безобразничать в доме после того, как ее «напустят», «посадят» печники, плотники, цыгане или другие «знающие» люди: «кикимору пускают в дом по злобе», «колдуны заносят в баню кикимору, по злобе, конечно», «ее [кикимору — В. Р.] ведьма насылает».

Если хозяин дома худо держит или худо кормит работников-строителей, то последние нередко мстят ему, делая так, что зимой тепло в доме никогда не держится. Для этого они, по словам крестьян, тайно кладут в передний угол изображение куклы и что-то «наговаривают, а що — мы этова сами не знаем».

Присутствие в доме подобной нечисти часто связывали с действиями плотников и печников: «кикимору напускает в дом кто-нибудь по насердке [рассердившись — В. Р.], и особливо боялись прогневить плотников и печников». Как и многие другие ремесленники, специалисты, занятые неземледельческим трудом, плотники и печники у крестьян имели репутацию «знающих». «Знатье» подразумевало не только сугубо «технологические» знания и навыки, но и особые способности, которое воспринимались сродни колдовству и нередко подразумевали связь с демонами. Кроме того, считалось, что люди, занятые в строительстве, самым непосредственным образом влияли на то, будет ли постройка «правильной» в мифологическом смысле. Другими словами, будет дом пригоден для проживания людей или окажется во власти демонических сил, хаоса и разрушения.

Хозяева чем-то не угодили печникам, и те сделали свое дело. Как придет только вечер, и кто из домашних подойдет к печи, так сейчас сзади кто-то начнет его хватать. Долго так бились хозяева и, наконец, принуждены были разломать печь и скласть новую.

В разных рассказах «пускать» в чужой дом нечистую силу могли также нищий, колдун, ведьма. В сибирских быличках появление кикиморы связывается с этническими чужаками (которым нередко приписывали репутацию колдунов): с цыганами, китайцами или корейцами.

По одному из свидетельств, кикимору «можно привезти в бутылке, например из Казани, нередко „поставщиками“ кикимор считают приезжих татар».

Считалось, что плотники-строители (часто из мести, недовольные тем, как с ними обращаются заказчики) могли заколотить в переднем углу гвоздь от гроба, положить в основание дома или под потолочную балку свиную щетину, щепку или нарочно подвести первые венцы сруба к тому месту, где зарыт неотпетый покойник. После этого в доме не держалось тепло или начинали происходить странные события (жильцов беспокоили видения, стоны, вой, детский плач, падение предметов), которые могли истолковываться как действия нечистых духов, в частности кикиморы. Согласно другим текстам (не обязательно связанным с плотниками), для того чтобы напустить кикимору, в доме или поблизости следовало незаметно спрятать куколку из тряпочек, игральную карту с изображением фигуры, воткнуть за печку сучок, отломленный от плывущей по воде коряги. Соответственно, считалось, что безобразия в доме заканчиваются после того, как удается обнаружить и уничтожить некий предмет (см. раздел «Защита от кикиморы»).

Кикимора: образ и звук

Как и многие другие персонажи, кикимора обычно невидима или «старается скрываться от людей», «себя она мало когда показывает». В быличке из Брянской области женщина заходит в хату и видит, что «прялка крутится — прядет и прядет, и нитка идет. А никого нет, не сидит никто. Как вроде само». Согласно одному из свидетельств, незримую для человека кикимору может увидеть кошка.

Кикимора кошек не любит. В дом она заходит, когда кошка гуляет. А вот заметили: вертается иной раз кошка, а в доме как вроде чужая? Ходит с опаской, принюхивается, по сторонам оглядывается. А иногда воткнется глазами во что-то и смотрит, смотрит. Она как бы видит что — так это она кикимору видит. Кикиморе тогда не по себе становится, и она уходит. Вот понаблюдайте — сами убедитесь.

Кикимора часто является в облике женщины, «маленькой, безобразной, скрюченной старушки, смешной, уродливой, неряшливой, одетой в рвань, лохмотья», она «небольшая бабенка в шамшуре [головной убор, волосник, шапчонка — В. Р.]». Изредка кикимора принимает «облик девушки в белой или черной одежде (Волог.), в красной рубахе, иногда ее видят голой». В одном из памятников русской литературы XVII века («Повесть Никодима Типикариса о некоем иноке») герою является кикимора в виде простоволосой и неподпоясанной женщины. По одному из свидетельств, у нее «блестящие навыкате глаза», «козьи рожки». Кикимора также может принимать вид животного: «свиньи, собаки, зайца, утки, хомяка (в сказке)».

Есть свидетельство, что кикимора (шишимора) могла выступать как один из персонажей святочных ряжений. Облик старухи, наряженной «шишиморой», во многом соответствует мифологическим представлениям о демонице.

Старухи на святках являлись на беседу наряженными шишиморами — одевались в шоболки, то есть в рваную одежду, и с длинной заостренной палкой садились на полати, свесив ноги с бруса, и в такой позе пряли. Прялку (копыл) они ставили меж ноги… Девушки смеялись над шишиморой, хватали ее за ноги, а она била их палкой.

Кикимора дает о себе знать разнообразным шумом: стучит ногами, гремит посудой, стонет, вздыхает. Кроме того, «ночью можно слышать, как свистит у кикиморы в руках веретено и как свертывается с прялки куделя».

Место обитания и время появления

Несмотря на то что в некоторых фольклорных текстах речь действительно может идти о кикиморах, обитающих в воде, на болоте, в лесу или поле, основное пространство, связанное с фольклорной кикиморой, — это территория крестьянской усадьбы. Как сугубо домашний дух, кикимора не выходит на улицу из опасения, что ее унесет ветром. Считалось, что кикимору напускают в дом, в баню, она обитает в заброшенном доме, в кабаке, на скотном дворе, в хлеву под яслями, в сарае, на чердаке. Куколку или другой предмет, который считали причиной присутствия нечисти в доме, могли обнаружить в щели, в углу, в поленнице, между бревен под крышей.

Домоседство кикиморы отражено и в том, как употребляли в обыденной речи название персонажа. «Кикиморой» могли называть нелюдимого, мрачного домоседа: «[кикиморы — В. Р.] это бабы, которые нелюдимы: сидят дома и носа не кажут», «[кикимора — В. Р.] — домосед, нелюдим, невидимка, кто вечно сидит дома за работою». Тот факт, что кикимора — дух, преимущественно обитающий в доме (жилом или заброшенном), а не в лесу или на болоте, подтверждается и данными Национального корпуса русского языка. В литературе XIX — начала XX века «кикимора», за редким исключением, ассоциируется именно с домашним, окультуренным пространством: «Старики ахнули и смекнули делом, что у них в доме поселилась Кикимора» (Сомов О. М. «Кикимора», 1829); «„чудище“, угрюмо сидящее в своем уголку, подобно некоей кикиморе» (Дружинин А. В. Письма иногороднего подписчика о русской журналистике, 1852); «Все, как кикимора, ходит из одной избы в другую да народ сомущает» (Черкасов А. А. «Разбойник», 1883–1887); «Кикимора; домовой женского пола» (Амфитеатров А. В. «Марья Лусьева за границей», 1911). В ряде произведений словом «кикимора» называют людей, которые сидят взаперти, подолгу находятся дома, в комнате одни (Лесков Н. С. «На ножах», 1870; Эртель А. И. «Гарденины, их дворня, приверженцы и враги», 1889; Мамин-Сибиряк Д. Н. «Черты из жизни Пепко», 1894). Согласно данным корпуса, словоупотребление меняется с 1920–30-х годов.

С этого времени в текстах множатся «лесные» и «болотные» кикиморы. Видимо, в этот же период постепенно складываются стереотипы массового сознания, отраженные в мультфильмах, фильмах, сценариях детских утренников и т. п.

Нередко подчеркивают связь кикиморы с печью: «днем она [кикимора — В. Р.] сидит за печью», «обыкновенно, все действия ее [кикиморы — В. Р.] производятся с печи». В сибирской быличке напущенные в дом демонические существа «разговаривают друг с другом на печке». Именно там могли обнаружить куколку — причину беспокойства в доме: «[человек, которого позвали для борьбы с кикиморой, — В. Р.] иногда даже разбирает печь и вынимает из нее какую-нибудь чучелу, вероятно заранее приготовленную», «и в той печке кукла оказалась, как живая, смотрит».

По некоторым свидетельствам, особая активность кикимор связана с периодом Святок (от Рождества до Крещения, 7–19 января): «кикиморы шалят во все Святки» либо же в ночь под Рождество: «треплют и сжигают куделю, оставленную у прялок без крестного благословения», «хищнически стригут овец». Упоминается, что кикиморы на Святки в ненастную погоду рожают детей и при этом страшно стонут и воют. Их новорожденные дети вылетают из избы через трубу на улицу, где и живут до Крещения (19 января). В другом свидетельстве именно на Крещение, во время освящения воды, кикиморы и нечистые духи «кидаются всюду» и могут проникнуть в дом. Чтобы этого не произошло, прибегали к специальным охранительным мерам (см. раздел «Защита от кикиморы»). Согласно одному из свидетельств, в Новгородской губернии кикиморы вовсе приобретают черты так называемых календарных демонов, появляющихся только в определенный период года: «о кикиморах одни говорят, что они существуют во все Святки, а другие — только в одну ночь против Рождества Христова».

Есть данные, что на Герасима Грачевника (17 марта) «кикиморы становятся смирными, и тогда их можно выжить из дома».

Что делает кикимора

Основной признак кикиморы — ее связь с женскими работами: прядением, шитьем, вязанием, плетением кружев. Считается, что «кикимора <…> любит в пряже возиться, в нитках«66, что по ночам она «выходит проказить с веретеном, прялкой и начатой пряжей», «садится прясть», при этом она «постоянно подпрыгивает на одном месте». Однако деятельность кикиморы часто описывают как непродуктивную: она сбивает в комок кудель, рвет и путает нитки. По словам Е. Н. Левкиевской, кикимора «пытается <…> шить, но швы, сделанные ей, неровные, и никакую работу она не может довести до конца» (ср. пословицу: «От кикиморы рубахи не дождешься»). Считалось, что кикимора рукодельничает не так, как люди: при прядении сучит нитку не слева направо, а наоборот, «наотмашь», от себя.

О кикиморах я раньше часто от своей бабушки слышала, и мать тоже говорила. А теперь-то что ей делать? Нечего. Бабы теперь редко которые вяжут — все больше покупное, магазинное носят. Потому, я думаю, о кикиморах и забыли. Время такое!

По некоторым свидетельствам, кикимора может и покровительствовать хозяйке дома: баюкать маленьких детей, перемывать горшки, благоприятно влиять на тесто и выпечку.

Другие типичные действия кикиморы — различные проказы, безобразия, мелкие пакости и вред. Вообще присутствие кикиморы в доме в большинстве случаев характеризуется как безусловная аномалия: «если в доме завелась кикимора — значит, там неблагополучно, нечисто». Поселившаяся в доме кикимора — «вредное существо», она «не дает никому покою», «кого невзлюбит — из той избы всех выгонит». Она прогоняет хозяев из-за стола, щекочет детей так, что те начинают плакать, пугает подростков, шумит, бьет горшки, бросается с печи «чем попало, камнями, кирпичами, дровами, посудою», кидает под ноги моток пряжи83, портит хлебы и пироги. При этом тарарам, который устраивает кикимора, может чудесным образом остаться без последствий: «все сдвигается с места, а на другой день придут — все на своих местах».

А плотники таких напустят, что дом бросишь. Большие барские дома и то бросались, потому — страшно: поднимут это возню, стук, крик; чаще всего в полночь; заходят столы, стулья; все сдвигается с места, а на другой день придут — все на своих местах. Хозяина и прислугу душит, сталкивает с лестницы; швыряет в них чем попало: палкой, сапогом, горохом; но почему-то все это безвредно.

Кикимора может быть связана со скотом, домашней живностью, главным образом считается, что она причиняет скоту вред. Она ездит на кобыле по ночам, так что та наутро оказывается вся в мыле. Кикимора «постоянно с ножницами в руках», рассердившись на хозяина, она стрижет овец, «а которые не достались ей в руки тяжко мучит»; может выстричь прядь волос и у самого хозяина. Считается, что из состриженной шерсти демоница делает «постели для скота, через что приносит убыток хозяйству». Кикимора выщипывает у кур перья и может таким образом «перевести» всю птицу в хозяйстве. Представление о том, что кикимора вредит скоту, отражено и в документах одного из судебных разбирательств XVII века. Согласно материалам дела, обвиняемый в колдовстве Никифор Хромой насылал на людей кикимору, которая делала пакости в доме, среди прочего разгоняла коровье стадо.

У одного хозяина кикимора сильно мучила овец, выстригала у них шерсть, и как ни старались избавиться от нее, ничего не выходило. Тогда хозяева решили переехать в другую деревню. Надеялись, что кикимора на старом месте останется. Как вещи на подводу уложили, хозяин спрашивает: «Все взяли из дома?» А с подводы раздался тоненький голос: «Все ли взяли, не знаю, а я свои ножницы взяла!»

Иногда кикимора, напротив, заботится о скоте и считает его «из боязни потерять, но считать умеет только до трех единиц. Насчитав до трех, она снова принимается пересчитывать».

По поведению кикиморы можно судить о будущем. Она появляется перед смертью кого-то из членов семьи, выходит из подполья, плачет, перебирает коклюшками (катушками для плетения кружев) перед несчастьем. Увидеть кикимору — к несчастью, чаще всего к смерти кого-нибудь из домашних: «как привидится она с прялкой на передней лавке, быть в той избе покойнику».

Еще говорят, что есть кикимора — жена домового, банничка. Мы же верим в это — домовой, банничек… Ведь, бывает, лежишь дома — никого, и слышишь: стонет кто-то, вздыхает. Это кикимора. — [Соб.] Это значит, что беда будет в доме? — Она предостерегает от чего-то.

Иногда считается, что кикимора способна отвечать на вопросы (стуком или голосом) и даже вступать в диалог с людьми. В сибирской быличке кикимора отвечает людям стуком, а потом даже выстукивает на половицах песню. По-видимому, расспрос кикиморы мог стать поводом для собраний и своего рода деревенским развлечением, «театром»: «нас людно, ребят-то, было. Мы пришли слушать эту кикимору», «дак ходили все, и наша вся деревня ходила смотреть, че она вытворяет, эта кикимора… Однако месяц, больше ли эти театры были. Как вечер, так и пошли слушать туды эту штуковину-то», «а кто подальше — нарошно ходили слушать: стучит да и только! <…> Така-та диковина!».

Приезжали с Заводу, партизаны приезжали. Не верили же, что за кикимора. К нам заедут, папка: — Сходите, посмотрите. Как-то узнавала, сколько чужих, сколько наших. Вот спросят: — Сколько чужестранных, из чужой деревни-то, здесь? — Стукнет — точно! — А сколько наших? — То же само. А дядя Вася, папкин-то свояк, чудной был: — Но, ты бы хоть взыграла «краковяк» или «коробочку». (…) «Располным-полна коробочка…» — выигрывала, стуком на половицах-то. Играт и все.

Согласно источнику конца XVIII века, крестьяне обращались к кикиморе, чтобы узнать, «можно ль кому покраденные у них деньги отыскать или другие несчастные случаи чем кончатся». Предполагалось, что кикимора отвечала на вопросы «голосом странным»; за ответы ей полагались подарки: деньги, яйца, мед, хлеб, пироги. Каким образом такие действия характеризуют представления о кикиморе, остается неясным: возможно, крестьяне обращались к кикиморе не потому, что функция предсказания и поиска пропавших вещей характерна именно для этого демона, а из общих представлений о прозорливости и всеведении нечистых духов.

Отсюда

Приблизительно восемь тысяч лет назад море затопило перешеек, образовав современный Бассов пролив, и с тех пор тасманийские аборигены существовали в полной изоляции от остального человечества, вплоть до прибытия европейских мореплавателей в XVIII–XIX веках.

До колонизации тасманийцы делились на девять племен, состоящих из кланов (от шести до пятнадцати), периодически воевавших друг с другом. В результате полной изоляции, сделавшей невозможным культурный обмен с более развитыми племенами, тасманийцы со временем деградировали: считается, что они не знали рыболовных крючков и сетей, шипастых копий, любого рода изделий из кости, не умели шить и добывать огонь. Последнее, впрочем, оспаривается некоторыми историками и этнографами.

Подобное безрадостное существование породило и соответствующую духовную культуру, что отмечали уже первые исследователи аборигенов. По словам Фрэнсиса Никсона, первого англиканского епископа Тасмании:

«Страх перед злым духом был главным, если не единственным религиозным чувством тасманийцев».

Многие исследователи говорили о вере тасманийцев в злого духа, «могущество которого проявляется по ночам; его они страшно боятся и никогда по доброй воле не выйдут в темноту». Миссионер Сэмюэл Ли писал, что тасманийцы «верят в двух духов: один, по их словам, правит днем, и называют они его добрым духом, другой — ночью, и его они считают злым…»

Злой дух, о котором идет речь, фигурировал в рассказах тасманийцев под именем Регуроппера — ему тасманийцы приписывали все свои несчастья. Само название представляет собой искаженное Раги Роба, где «раги» означает «плохой дух» или «привидение», а «роба» — «страшный», «ужасный». Исходя из этого, один из исследователей, немецкий миссионер Эрнест Вормс, предлагает переводить имя этого существа как «Ужасный дух смерти». Аборигены считали козни Регуроппера причиной болезней и смертей. Согласно их представлениям, он появлялся в виде большого черного человека и в целом ассоциировался с тьмой. Когда кто-нибудь умирал, Регуроппер выходил ночью из своих укрытий в лесах и пещерах и разбрасывал из большого мешка, сделанного из шкуры кенгуру, болезни, предназначавшиеся живым. Поэтому тасманийцы избегали оставаться там, где побывала смерть, — иначе погибнут и остальные.

Секретарь Королевского общества Земли Ван-Димена Джозеф Миллиган, немало сделавший для исследования острова, писал, что тасманийцы верили «во множество злонамеренных духов, обитавших в пещерах и мрачных густых лесах, расщелинах скал, на вершинах гор и т. д.» Но также тасманийцы верили в благосклонное вмешательство духов покойных друзей и родственников. Этим духам-хранителям они давали родовое имя «варрава», что означает «тень», «сень», «привидение», «призрак». Существовали и недобрые духи, происходящие от мертвецов, например, лага робана — «ужасный дух мертвых» или кана тана — «костяной человек». Словом «варра» аборигены, по-видимому, сначала называли и европейцев, которых воспринимали как пришельцев из мира мертвых.

Существовали предания о Тини Дрини, «Острове мертвых», находящемся в Бассовом проливе, где мертвые перевоплощались в белых людей. Не исключено, что в этом придании причудливым образом слились представления о скелетной природе мертвых с первыми впечатлениями от встреч с европейцами. По всей вероятности, тасманские аборигены сочли, что англичане тоже прибыли с некоего далекого острова и что это их собственные предки, вернувшиеся из царства мертвых.

В каком-то смысле они оказались правы. Сам Абель Тасман, в честь которого остров получил название, не высаживался на его берегу и с аборигенами не встречался. Первый контакт произвел французский исследователь Мэрион Дюфрен, причем прошло всё явно неудачно: тасманийцы начали кидать во французов копья и камни, а те ответили мушкетными выстрелами и убили несколько аборигенов.

Впоследствии с тасманийцами стали взаимодействовать охотники на тюленей, промышлявшие в тех краях. Между аборигенами и европейцами началась торговля: большим спросом у аборигенов пользовались чай, мука, табак и охотничьи собаки. Сами аборигены продавали охотникам на тюленей шкуры кенгуру. Но куда более востребованным товаром оказались тасманийские женщины, которые умело охотились на тюленей и птиц, обрабатывали шкуры и добывали пищу.

Некоторых женщин охотники похищали во время набегов, других продавали сами аборигены — как правило, пленниц, захваченных в войнах с другими племенами. Бывали случаи, когда островитянки добровольно нанимались к охотникам на службу или выходили за них замуж — потомки этих смешанных браков по сей день живут на островах Бассова пролива. Однако чаще всего такие отношения были основаны на насилии. Нехватка женщин, доступных для торговли, привела к тому, что похищения стали обычным явлением — в 1830 году сообщалось, что не менее пятидесяти тасманиек содержались в рабстве на островах.

Харрингтон, охотник на тюленей, раздобыл десять или пятнадцать местных женщин и разместил их на разных островах в Бассовом проливе, где они должны были добывать шкуры. Если женщины не добывали достаточное количество шкур, когда он возвращался, он наказывал их, привязывая к деревьям на срок от двадцати четырех до тридцати шести часов, время от времени избивая и нередко убивая их, если они проявляли характер.

Но не все тасманийские женщины покорно принимали столь незавидную судьбу. Выделяется пример женщины по имени Тареноререр, также известной как Вальер. Имеются разные мнения о ее причастности к охотникам на тюленей. Одни пишут, что она добровольно присоединилась к белым вместе с членами своей семьи и несла ответственность за нападения как на аборигенов, так и на белых поселенцев. Другие считают, что она была похищена аборигенами из враждебного племени и продана за собак и муку. В плену она научилась говорить по-английски и обращаться с огнестрельным оружием. В 1828 году ей удалось вернуться в северную Тасманию, где она собрала партизанский отряд из коренных воинов обоих полов и выступила с ним против колонистов. Вице-губернатор области Джордж Артур заметил, что она и ее банда представляли собой одну из самых больших опасностей в Тасмании того времени. Артур преследовал Тареноререр два года, и именно он дал ей прозвище «Амазонка Земли Ван Димена». Тареноререр доставила немало неприятностей колониальным властям Тасмании, прежде чем была поймана и доставлена в тюрьму на Лебедином острове. Там она попыталась организовать восстание, но эта попытка провалилась. Позже Тареноререр скончалась от гриппа в возрасте 31 года.

К тому времени в Тасмании во всю развивался свой вариант «пограничных войн» — конфликтов между аборигенами и европейскими колонистами. Так называемая Черная война шла в Тасмании в 1820–1830-х годах и сопровождаясь кровавыми жестокостями с обеих сторон. Среди прочего, европейские колонисты похищали детей аборигенов для воспитания их в христианской вере. Всё это плюс регулярные облавы, изгнание тасманийцев из привычных охотничьих угодий, а также широкое распространение венерических и прочих заболеваний, привезенных европейцами, привели к тому, что тасманские аборигены практически исчезли как народ.

«Царство мертвых», придя к аборигенам, закономерно поставило их на грань исчезновения. Но вскоре сами европейцы, поселившиеся в Тасмании, ощутили холодное дыхание Регуроппера.

Синдром пожирателя

Как известно, австралийская государственность начиналась с колоний для английских каторжников — весь континент был превращен в огромную тюрьму. Самые жестокие нравы бытовали на Земле Ван-Димена, как тогда именовали Тасманию. Название острова произносилось как «Вандемониан», что породило соответствующие демонические коннотации. История острова вполне оправдывала их: на Земле Ван-Димена, в одной из первых английских колоний в Австралии, дольше всего сохранялись каторжные порядки, заставлявшие содрогаться всех, кто хоть что-то слышал об этом месте. Земля Ван-Димена ассоциировалась с ужасом, ромом, садизмом и плетьми. С постройкой суровых каторжных тюрем в бухте Маккуори на западном побережье Австралии репутация этих мест только усугубилась.

«Маккуори — отдаленное место. За его железными ограждениями на много миль тянутся берега, кишащие акулами, и в темноте бродят загадочные аборигены. Официально умершим считается только один человек из десяти, остальные же записаны как „пропавшие в лесу“. Кормят здесь специально замаринованными и откровенно испорченными продуктами. У всех цинга, вши и язвы. Только у немногих есть зубы. Избиение плеткой стало рутинным делом, и вид человека, чья спина напоминает спину заезженного быка, а ботинки наполнены кровью — обычное дело. Свежее мясо — предел всех мечтаний. Их не волнует, что ждет впереди, они движимы тем, что осталось за спиной, впадая в забвение и вообще ни о чем больше не беспокоясь».

Сабина Мюррей «Синдром плотоядного»

Именно здесь начинается история главного австралийского людоеда Александра Пирса. Он родился в 1790 году в ирландском графстве Монахан. За кражу шести пар обуви в 1819 году Пирс был приговорен к семи годам исправительных работ на Земле Ван-Димена. Сначала его отправили в столицу колонии Хобарт, но позже за воровство, пьянство, плохое поведение и неоднократные попытки побега отослали в Маккуори-Харбор. Основным занятием заключенных была заготовка древесины. Для этой работы каторжников перевозили с острова Сара на восточный берег залива Маккуори, чем и воспользовался Александр Пирс и еще семь заключенных 20 сентября 1822 года. Обезоружив надсмотрщика, они отправились на восток, в густые дождевые леса, по сей день считающиеся труднопроходимыми.

С Александром Пирсом бежали Александр Долтон, Томас Боденхам, Джон Мэзер, Роберт Гринхилл, Эдвард Браун, Мэтью Трэверс и Уильям Коннерли. Беглецы надеялись пробраться вглубь острова, а оттуда попасть в Хобарт, где можно было сесть на голландский или американский корабль. Из оружия у них был только топор, украденный Робертом Гринхиллом. Местная природа оказалась скупа на продовольствие, и через восемь дней, когда чувство голода стало невыносимым, беглецы предались каннибализму. Первой жертвой стал Александр Долтон, которого, по признанию Пирса, все ненавидели за то, что тот добровольно принимал участие в порке. Его зарубили топором Гринхилла, затем отрезали голову, тело выпотрошили, подвесили, чтобы стекла кровь, и пообедали сердцем и печенью.

Двое беглецов — Эдвард Браун и Уильям Кеннерли, опасаясь, что они могут стать следующими жертвами, решили вернуться обратно в тюрьму Маккуори. Им это удалось, но вскоре оба умерли от истощения.

Оставшиеся пять человек продолжили свой путь на восток, ведомые Робертом Гринхиллом, который был моряком и умел ориентироваться по солнцу и звездам. Спустя пять недель были зарублены топором и съедены еще двое ослабевших беглецов — Томас Боденхам и Джон Мэзер. Следующим могли съесть Пирса, поскольку оставшиеся двое каторжников — Роберт Гринхилл и Мэттью Трэверс — были друзьями. Но его, будущий символ тасманской готики, спасла природа Земли Ван-Димена: Трэверса укусила в ногу тигровая змея, Гринхилл и Пирс попеременно несли его, пока у него на ноге не началась гангрена и он сам не попросил спутников убить его. Гринхилл и Пирс зарубили его во сне и утолили голод его мясом.

Двое заключенных продолжали свой путь в населенные места, боясь и ненавидя друг друга. Оба понимали, что один из них рано или поздно станет едой для другого. Каждый из них боялся заснуть, опасаясь, что будет убит своим спутником. Они не спали восемь дней, пока Гринхилл, наконец, не выдержал. Как только он заснул, Пирс убил его ударом топора и утолил голод его мясом.

Пирс оказался единственным из восьми каторжников, кому удалось добраться до населенных мест в районе реки Деруэнт. Там он познакомился с пастухом, тоже ирландцем и бывшим каторжником. Несколько месяцев Пирс жил вольной жизнью, обворовывал фермы и крал овец, пока его снова не поймали.

На суде Пирс рассказал историю о побеге из колонии Маккуори, не скрывая факта каннибализма, однако судья не поверил ему, полагая, что Пирс выдумал эту историю. Закованный в цепи Пирс снова был доставлен в Маккуори-Харбор. Он был единственным заключенным, кто сумел сбежать дважды: в ноябре 1823 года он бежал с молодым спутником по имени Томас Кокс. Когда Пирса поймали через несколько дней после побега, у него в кармане нашли человеческое мясо, хотя убийца имел с собой достаточно другой еды. Пирс рассказал, что убил Кокса в ярости, когда при переправе через реку узнал, что тот не умеет плавать. Расчлененное тело Кокса было найдено на месте, указанном Пирсом; при этом голова находилась в стороне, а с тела были срезаны мясные части.

Суд над Александром Пирсом состоялся в Хобарте 20 июня 1824 года. За совершенные преступления Пирс был приговорен к смертной казни через повешение с последующей передачей его тела хирургам. Через тридцать дней, 19 июля 1824 года, приговор был приведен в исполнение во дворе городской тюрьмы Хобарта.

Утверждают, что перед смертью Александр Пирс сказал: «Человеческое мясо очень вкусное — гораздо вкуснее, чем рыба или свинина».

Александр Пирс был самым известным, но не единственным людоедом Тасмании. Незадолго до его второго побега в Маккуори прибыл Томас Джеффрис, очередной каторжник, на этот раз из Шотландии. 21 октября 1823 года он был приговорен к двенадцати месяцам колонии-поселения, а в августе 1825 года назначен исполнителем наказаний в тюрьме города Лонсестон.

31 декабря 1825 Джеффрис и еще трое осужденных — Перри, Рассел и Хопкинс — сбежали из Лонсестона. Они ворвались в дом поселенца по фамилии Тиббс примерно в пяти милях от города. Дома кроме самого хозяина находились его жена и пятимесячный ребенок, а также сосед. Когда они стали сопротивляться грабителями, те взялись за оружие, захваченное при побеге. Тиббса ранили, его соседа убили, после чего «бушрейнджеры» (общее название разбойников в Австралии) ушли, забрав миссис Тиббс и ребенка. Чтобы младенец не замедлял хода, Джеффрис убил его, ударив головой о дерево. Останки ребенка, уже частично съеденного животными, были обнаружены в кустах неделю спустя. Миссис Тиббс вернулась домой в воскресенье в состоянии близком к помешательству. Скорее всего, она была изнасилована. По рассказам женщины Джеффрис называл себя «Капитаном», одевался в черное пальто, красный жилет и шапку из кожи кенгуру.

Джеффрис продолжал скрываться в окрестных лесах вместе с сообщниками. Когда им стало не хватать еды, он пошел по пути Александра Пирса, убив своего сообщника Рассела и съев часть его тела.

Как сообщалось в местной газете, когда Джеффриса спросили на суде, что он сделал с остатком трупа Рассела, он ответил, что разрезал его на стейки и жарил, как раньше поступал с бараниной. Есть подозрения, что таким же образом он расправился и с другими своими подельниками.

В течение краткого периода Джеффрис состоял в банде еще одного известного тасманского разбойника — Мэтью Брэди, получившего прозвище «Бушрейнджер-Джентльмен» за его рыцарское отношение к женщинам. Брэди не долго терпел насилие над женщинами, творимое Джеффрисом, и вскоре изгнал его из банды, назвав «монстром, потерявшим человеческий облик». Довольно скоро, в 1825 году, Джеффрис был схвачен без боя. Он охотно рассказал властям всё, что знал о местоположении, передвижениях и привычках других бушрейджеров, благодаря чему также был схвачен Мэтью Брэди. Несмотря на протесты, Брэди повесили вместе с Джеффрисом на одном эшафоте. Перед смертью палач, насильник и людоед каялся и просил прощения у всех, кому причинил зло.

Готичная Тасмания

В 1856 году Земля Ван Димена из-за негативных ассоциаций, связанных с этим названием, была переименована в Тасманию. После этого ее история шла относительно благополучно, хотя время от времени хтонь, скопившаяся на острове, давала о себе знать. В 1996 году в городке Порт-Артур 28-летний умственно-отсталый Мартин Брайант открыл огонь по посетителям местного кафе — сначала из винтовки, потом из автомата. Погибли 35 человек, 22 были ранены. Этот инцидент считается самым массовым убийством в истории Австралии и одним из самых массовых убийств в мире. По отношению количества убитых к общей численности городка (около 200 человек) — случай вовсе беспрецедентный. Надо заметить, что с 1830-х по 1877 год в Порт-Артуре действовала каторжная колония, предназначенная для самых опасных преступников Австралии и отличавшаяся бесчеловечными условиями. Впоследствии в ней был основан музей.

Неудивительно, что в Австралии в конце концов возникло такое культурное явление, как тасманская готика, соединившая традиции готической литературы с историей и природными особенностями Тасмании. Впервые это словосочетание появилось в австралийском литературном журнале Meanjin в 1989 году в статье «Тасманская готика», написанной редактором этого журнала Джимом Дэвидсоном. Разумеется, тасманская готическая литература сильно отличалась от европейской готической литературы, берущей начало в средневековых образах, разрушающейся готической архитектуре и религиозных ритуалах. Но все-таки у европейской и тасманской готики было кое-что общее. Например, религиозное рвение некоторых тюремных надзирателей во многом было схоже с религиозным рвением европейской инквизиции. В то же время таинственные ритуалы аборигенов Тасмании способствовали развитию самобытной готической традиции, сосредоточенной на природном ландшафте острова, его колониальной архитектуре и истории.

В течение XX века художники и писатели, живущие и работающие в Тасмании, исследовали готическую составляющую местной культуры. Формирующаяся тенденция была угадана в мемуарах австралийского писателя Хэла Портера, писавшего о своих впечатлениях от посещения Хобарта.

«Я нахожусь на пострадавшем острове, где вода, журчащая в водосточных желобах и стекающая с асфальтированной крыши, никогда не сможет смыть какой-то налет чумы, ощущаемый повсюду. Здесь был ад, для которого настоящий Ад — ясли. Я снова говорю себе, что я жертва усталости, раздражающей погоды и мешанины впечатлений — пропасти конца света; город, на мгновение напоминающий декорацию для фильма „Джек Потрошитель“; ужасные рассказы заключенных о каннибализме, содомии и треугольнике; австралийская легенда о том, что Тасмания — остров кровосмешения и архитектурных безумств с привидениями; и истории моряков, услышанные много лет назад на винном складе в Уильямстауне, что Хобарт — один из самых аморальных портов в мире».

Энтузиасты формирующегося жанра создали самобытный набор «готических» персонажей и ситуаций: сумасшедшие осужденные беглецы («болтеры»), людоеды, призраки, коррумпированные тюремные чиновники, жестокие женщины, злобные лесные духи и потерявшие человеческий облик дегенераты, живущие в отдаленных поселениях острова.

Феодальные пережитки, неожиданно возродившиеся в домах некоторых фермеров, генетическая деволюция, вырождающееся народное искусство (тасманийский гротеск), психозы, необычная флора и фауна, в том числе вымерший сумчатый тигр, разрушающиеся колониальные здания, пропитанные потом каторжников, заброшенные особняки и города-призраки — всё это стало популярными темами тасманской готики.

Образцами жанра считаются произведения австралийских романистов Ричарда Фланагана, Кристофера Коха и Хлои Хупер. Роман Фланагана 2001 года Gould’s Book of Fish: A Novel in Twelve Fish, ставший лауреатом писательской премии Содружества, основан на жизни художника-каторжника Уильяма Бьюлоу Гулда, вступившего в 1828 году в любовную связь с молодой чернокожей женщиной. В романе двенадцать глав, в заголовке каждой из которых — названия рыб, взятых из «Альбома о зарисовках рыб», в свое время созданного художником. Роман австралийской писательницы Даниэль Вуд «Алфавит света и тьмы» получил в 2002 году Австралийскую литературную премию имени Фогеля. Дебютные романы Кейт Кеннеди («Мир внизу», 2009) и Фавел Парретт («Мимо отмелей», 2011) также написаны в стиле тасманской готики.

Соответствующее влияние проникло и в кинематограф. Фильм Роджера Скоулза 1988 года «Сказка о Руби Роуз» рассказывает о боязни темноты у молодой женщины, проживающей в высокогорье Тасмании. Фильм основан на исследованиях самого Роджера Скоулза, фотографировавшего людей, всю жизнь проживших в схожих условиях. Он готовил книгу, основанную на интервью и фотографиях, но потом решил превратить материал в художественный фильм.

Позже тасманский скульптор Гэй Хоукс создал серию деревянных скульптур по мотивам фильма, вдохновившись «синтезом настоящего и прошлого» тасманской готики.

Роман Джулии Ли 1999 года «Охотник» рассказывает о поисках одиноким человеком последнего тасманийского тигра. Написанная «в лучших традициях тасманской готики» книга получила в 2000 году премию Кэтлин Митчелл и легла в основу одноименного фильма 2011 года. Телесериалы «Происшествие в Кеттеринге» (2016) и «Сумерки» (2020) также рассматриваются в качестве примеров тасманской готики, в равной степени как и фильмы «Преступник Майкл Хоу» и «Соловей», а также короткометражный фильм Хайди Ли Дуглас «Маленький ягненок».

Но самой популярной темой тасманского «макабра» стала история Александра Пирса. В 2000-е годы в Австралии появился ряд кинокартин, в которых Александр Пирс фигурировал в качестве прототипа для персонажа (в связи с чем его даже называли «любимым злодеем австралийского кино»). Среди этих фильмов есть и документальная драма «Последнее признание Александра Пирса» (2008, режиссер Майкл Роулэнд), и эпический блокбастер «Земля Ван Димена» (2009, режиссер Джонатан Айф Дер Хайди), и, наконец, кровавый слэшер «Вымирающая порода» (2008, режиссер Джоди Двайер). Тасманский людоед предстает в разных ипостасях: от трагического «ссыльного вора с выпоротой душой» в «Последнем признании» до лысого звероподобного существа, прародителя целого семейства каннибалов в «Вымирающей породе». Кроме того, Пирс стал эпизодическим героем романа американской писательницы Сабины Мюррей «Синдром плотоядного», где повествование от лица девушки-каннибала то и дело прерывается краткими экскурсами в историю каннибализма в США и Австралии. Здесь Александр Пирс — сильная личность «чья способность достигнуть цели равна возможности обойтись без общества».

В живописи образцом тасманской готики можно назвать картины художницы Элизабет Бершам. Источником ее вдохновения служит как природа ее родного острова, так и его непростая история и местные предания. Например, картина «Британский солдат» вдохновлена историей военнослужащего колониальных войск, отставшего от патруля и пропавшего без вести. Он скитается по сей день, отчаянно ища дорогу в казармы, карабкаясь по скалистым выступам и каменистым склонам. Время от времени дикими, сырыми, ветреными ночами, когда разумные люди остаются дома у костра, одинокий путник может заметить призрачного всадника в красном, исчезающего в лесу.

Картина «Муж миссис Макрей» вдохновлена еще одним преданием колониальных времен. Семейная пара Маккрей прибыла в Тасманию в начале XIX века, получив земельный надел и построив кирпичный дом в общепринятом георгианском стиле на невысоком холме. Супруги назвали его холмом Маккрея и занялись сельским хозяйством. Однажды вечером они сидели у камина, когда раздался стук в дверь. Мистер Маккрей пошел ответить, вернулся к жене, чтобы сказать, что отлучится минут на десять — и только спустя несколько дней его тело нашли засунутым в полое бревно. До сих пор остается тайной, кто и зачем это сделал.

Столь своеобразный культурный феномен, разумеется, заслуживал более широкого представительства. В 2011 году тасманский коллекционер Дэвид Уолш открыл Музей старого и нового искусства (Museum of Old and New Art — MONA) в Хобарте, где теперь хранится более 1900 произведений искусства из его коллекции. На первый музейной выставке, получившей название «Монанизм», впервые публично выставили крупнейшее в Австралии модернистское произведение искусства — фреску Сидни Нолана «Змея». Кроме того, выделялась работа бельгийского художника-концептуалиста Вима Дельвоя, изображающая машину, которая воспроизводит пищеварительную систему человека и превращает пищу в фекалии, ежедневно выводя ее из организма. Другие примечательные экспонаты — останки «террориста-смертника», отлитые в темном шоколаде, и картина «Святая Дева Мария» Криса Офили, частично созданная из слоновьего навоза. В 2011 году коллекция была оценена более чем в 100 млн долларов.

Популярность музея с его вниманием к темам секса и смерти и акцентом на тасманской готике побудила туроператоров Тасмании продвигать как своеобразный местный бренд «темную, жуткую, холодную и бодрящую, как климат штата, историю». В 2013 году МОНА запустила Dark Mofo — зимний фестиваль, посвященный зимнему солнцестоянию и язычеству.

Тьма, которой был посвящен фестиваль, была как буквальной, так и метафорической. Не только празднование непроглядной зимней ночи, но и чествование «темных» теней: жутких, отвратительных, причудливых, мрачных, непросвещенных и диких.

В 2015 году одной из центральных фигур фестиваля стали Ого-Ого: три монстра, построенных в балийско-индуистской традиции, которые подчеркивали взаимосвязь между эмоциями и «тьмой». На протяжении всего фестиваля люди писали свои самые мрачные страхи на листе бумаги и помещали их в одного из гигантских монстров. В ночь солнцестояния монстров Ого-Ого процессией доставили в доки, где одного из них (Джессику Ручную Рыбу) подожгли, превратив страхи людей в дым.

Не забыли и собственно австралийскую тематику. Giidanyba — это серия из семи скульптур, изображавших духов из мифологии аборигенов, созданная художником смешанного происхождения Тайроном Хизером. Талантливый молодой художник не в первый раз обращается к культуре своего народа — гумбайнгирр. Светящиеся интерактивные скульптуры двухметровых гуманоидов, издающие звуки, изображали хранителей знаний аборигенов. Также скульптуры символизировали лишения и гибель коренных народов Тасмании. Подобная демонстрация, по мысли создателей, должна заставить посетителей задуматься, что такое тьма в Dark Mofo и каким образом можно отдавать предпочтение одним формам тьмы перед другими?

Нельзя не отметить и экологическую составляющую, прямо или опосредованно присутствующую в этом жанре. Тематика вымирания считается тесно переплетенной с историей Тасмании: не только в связи с исчезновением тасманийских аборигенов, но и в связи с вымиранием ряда местных животных, самым известным из которых стал сумчатый тигр или сумчатый волк. Недаром упоминания этого животного можно встретить в ряде названных выше фильмов, таких как «Охотник» или «Вымирающая порода». Ему же посвящен кроваво-сексуальный роман австралийской писательницы Анны Даск «По-человечески», повествующий о девушке-оборотне из Центрального Нагорья — одного из регионов Тасмании.

Еще один популярный представитель тасманийской фауны, сумчатый дьявол, также находится под угрозой вымирания из-за вспыхнувшей среди этих животных эпидемии лицевой опухоли, истребившей около 80% популяции. Вполне вероятно, что эта тема еще найдет свое отражение в тасманской готике.

Как уже было сказано, существует две Тасмании. Первая — благообразная сельская пастораль «самого английского из австралийских штатов», своего рода «старая добрая Англия для антиподов». Но есть и другая Тасмания — та, что легла в основу произведений тасманской готики во всем ее многообразии. Как древние тасманийцы верили в двух духов, управляющих миром, — дневного благостного и злого ночного, так и эти две Тасмании фактически являют собой ее «дневную» и «ночную» ипостаси. И как у аборигенов «страх перед злым духом» являл собой «сильнейшее религиозное чувство», так и тасманская готика стала, по сути, самым примечательным культурным феноменом штата. Пожалуй, можно утверждать, что духовное наследие Тасмании сохранилось и злой дух Регуроппер продолжает царить на острове.

Источник

В детстве была у меня такая странность, иногда видела отрывки из будущего, как буду жить в 20-х годах, т.е. то что сейчас происходит.

Будущее настало, и живу теперь в вечном дежавю, что-то происходит и у меня разблокируется воспоминание про этот момент, как рассказывала маме про него. Самое обидное что не раньше, заранее почти никогда не получается ничего вспомнить, чтобы подложить соломку. Но это все равно захватывает, чувствую что живу в будущем и вижу окружающее глазами себя-ребенка из той эпохи.

Жилось тогда очень тяжело, по сравнению с нынешним временем, помню удивлялась как здорово, как легко жить в будущем, с интернетом, доставкой, в магазинах есть все и сравнительно не дорого, не понимала почему я взрослая недовольна, очень все выглядело легко и приятно.

К чему рассказываю, был интересный момент произошедший как бы в двух временах одновременно. Прочитала в интернете, одна девушка поделилась лайфхаком, подводить брови простым карандашом. И вспомнила как говорила когда-то маме об этом, свое видение как стою в своем будущем в ванной перед зеркалом и рисую брови самым обыкновенным карандашиком. Мама еще тогда спросила - денег что ли совсем нет? Ответила ей, косметика у меня есть, но вот почему-то нравится так. Жирный кохинор у меня школьницы тогда нашелся, начала подводить в школу, подражая себе же взрослой, но как всегда быстро забыла.

И вот, вспомнив все это в нынешнее время, решила, ну раз такое дело, надо покупать. Долго искала подходящий, нашла, и произошел тот самый момент в ванной.

Но мне не понравилось, и больше этого не делала. Вообще купила карандаш только из-за воспоминания. Если бы не оно, точно бы не купила, и этот момент бы не произошел, и тогда получается не увидела бы его в детстве.