serkab

Известный фотограф Скворцов путешествовал один, поскольку известен он был вредным своим характером. К тому же, по причине диабета, Скворцов не пил, что давно отдалило его от сверстников. С женою был в разводе. Возникавшие время от времени подруги желали путешествовать на пляж и в магазины, и в далеких, в меру опасных приключениях, представлялись Скворцову обузой. Однажды Скворцов взял с собой сына, дабы наладить отношения и показать красоту мира. Сын с утра до вечера смотрел в смартфон, который Скворцов, в конце концов, выкинул в Вердонское ущелье, отчего отношения с сыном не улучшились.

Скворцову нравилось видеть пейзажи через видоискатель фотокамеры. Ещё он любил наблюдать за животными, особенно лошадьми и бурундуками. Общаться же предпочитал с теми, кому платил. Люди, которым платить было нельзя или незачем, Скворцова настораживали.

А деньги у Скворцова были. И потому Африка казалась ему удобным, хорошо кондиционированным континентом, с улыбчивым персоналом и диетическим питанием.

Забравшись, по предварительно выбитым ступеням, на дикую скалу, Скворцов долго и с удовольствием фотографировал причудливые берега реки Трур. А спустившись вниз обнаружил, что рюкзак с объективами спёрли. Прямо из багажника. Водитель клялся, что машину не покидал, только что музыку свою африканскую слушал. Объектив остался только один ― который на камеру был нацеплен. А с одним объективом ты уже не трэвел-фотограф, ты либо лох, либо гений. Скворцов был неглуп и гением себя не считал. И объективы-то были мало что недешёвые, так ведь ещё и с любовью подобранные, пристрелянные, родные. Особо Скворцова огорчало, что утром, в ожидании машины, он навёл в фоторюкзаке идеальный порядок, разложив по отделениям и карманчикам множество полезных штучек. Порядок у Скворцова, впрочем, был всегда и во всём, но нынче, как ему виделось, он достиг совершенства.

Приуныв, Скворцов поехал общаться с принимающей стороной. Что делать, как быть? Жаловаться властям? Парень, который устраивал Скворцову сафари, сообщил, что дядя его ― бывший полицейский, местный авторитет, и лучше его просить, чем полицию.

Приехал большой и чёрный Дядя. На внедорожнике, который был изрядно потрепан, но от этого почему-то выглядел не жалко, а грозно. Выслушав историю, Дядя повёз Скворцова в тауншип. Так называются местные трущобы. Жильё в этих местах большей частью сооружено из пары досок, спинки кровати и куска шифера. Много полуголых детей. У некоторых Скворцов с грустью заметил смартфоны.

― В тауншипах не только нищие. Разные люди живут, ― пояснил ему Дядя. ― Просто дом для чёрных не особо важен.

В подтверждение его слов навстречу им выехал относительно новый мерседес, белого цвета. Из мерседеса вылез худой зубастый негр, весь в золоте ― цепи, браслеты, кольца, килограмма на два.

Дядя завёл с ним разговор:

― У нашего туриста украли рюкзак с фототехникой. Это плохо.

― Кому плохо? ― лыбится Золотце.

― Всем плохо, ― настаивает Дядя. ― Это наша коза и мы её доим. А умыкнули на твоей территории.

― Если это ваша коза, ― возражает Золотце, ― что ж вы её так плохо пасёте?

― Справедливо, ― соглашается Дядя, ― но эти объективы, они как маленькие компьютеры, стоит их в фотокамеру сунуть, как сразу начинают на весь мир сообщать, чьи они и откуда.

Скворцов, понятно, в машине сидит. Сказано было не высовываться. О содержании разговора догадывается через стекло. Подходит Дядя:

― Вон тот человек за триста баксов готов рюкзак вернуть. То есть, в смысле, найти и вернуть. Деньги сразу.

― А не обманет?

― Нет, не обманет. А если ещё двести добавите, то он виновного засунет зебре в жопу и предъявит.

― А вот это ни к чему, ― отказывается Скворцов, ― зачем лошадку огорчать? Что она мне сделала?

На следующее утро, вернувшись после завтрака в своё элитное бунгало, Скворцов обнаружил прислоненный к двери фоторюкзак. Всё на месте, линзы не заляпаны, в местах крепления царапин нет.

― Не совали, стало быть, в фотокамеры, ― удовлетворенно подумал Скворцов.― Хотя фотокамеры у них наверняка есть.

***

фото автора, Каньон реки Блайд, ЮАР

Когда в стране Рухля́ндии запретили белый цвет ― никто особо не удивился. Большинство сходу одобрило, дескать, давно пора, а то любая пакость заметна, стирай―не перестирай, сплошная моро́ка. А теперь и тарелки можно не мыть. И пусть всё будет чёрное, как наш флаг.

Тут вышел на сцену геральди́ст и начал длинными фразами объяснять, что флаг Рухляндии не чёрный, а многоцветный, просто не стирали давно, не мыли, не чистили. Но никто его до конца не дослушал, разошлись, а геральдисту поручили гирлянды вешать, ежели бездельем ма́ется.

Тем временем приближался международный шахматный турнир, по случаю которого государственная фабрика выпустила чёрно-чёрные шахматы. Прослышав про такое, иностранные шахматисты на турнир не поехали. Все призовые места заняли рухляндские спортсмены и на этом основании объявили себя международными гроссмейстерами. Нашёлся правда один старый Шахматист, который принялся возражать и говорить, что так никуда не годится. Ему тут же запретили шахматы и посчитали инцидент исчерпанным.

Вскоре государственная фабрика освоила выпуск чёрной бумаги. Рухляндские журналисты обрадовались и написали статьи в поддержку, но по-новому, а никак раньше, когда фразы надо было строить, запятые расставлять и ездить на события, которые описываешь. Никто ж не разберёт, что на чёрной бумаге чёрными буквами накарябано, а зарплата капает, плюс командировочные. Нашёлся, однако, один Журналист, что написал белыми чернилами письмо протеста и требовал, чтоб все его подписали. Собратья по перу слегка растерялись, но тут сверху Журналисту этому запретили чернила. Волнения улеглись и все продолжили писать чёрным по чёрному, у многих даже выходили стихи, весьма недурственные, по утверждению самих авторов. А Журналист, который без чернил, помыкавшись, стал каждый день брать интервью у Шахматиста. Темы разные, Шахматист в них не понимает ни бельмеса, поскольку разбирается только в шахматах, а про шахматы нельзя.

Рухляндским охотникам разрешили отстрел зайца-беляка круглогодично и без лицензии. От такого повороты судьбы заяц резко поумнел и научился прятаться, особенно в чёрном снегу (называть белое белым запрещено). Поведение беляка вызвало у охотников справедливое негодование. В качестве примера того, как должен вести себя заяц-патриот, называли зайца-русака, который даже среди грызунов считался наивным, прятаться не умел и был почти полностью истреблён. Из большого уважения зайца-русака не только внесли в Чёрную книгу, но и предложили изобразить на гербе Рухляндии. Вопрос, однако, забуксовал, поскольку из-под чёрных гирлянд вылез геральдист и давай каню́чить, что на гербе уже изображен зверь Песец, просто его не видно, поскольку Песец белый, а всё белое велено было залепить чёрной грязью. Почему именно грязью никто не переспрашивал, всем было понятно, ведь грязи в Рухляндии очень много, на первом месте в мире числится по запасам, а если ещё учесть неразведённую, то вообще мама не горюй.

А в остальном жили – не тужили, изменений никто особо не заметил, кроме, разве что, Шахматиста, Журналиста и разного рода зайцев. Реет вполне себе гордо над Рухляндией чёрный флаг, а невесты в чёрных платьях прощаются со своими избранниками у ворот военкоматов.

Кинжал «Красный Гутапрун» из нержавеющего и очень красивого дамаска работы Никмеера. Слесарка Бассета, ювелирка Боэра (Damascus hand made stainless steel by H.Knikmeyer and H.Basset, jewels of S. Boar). Для Боэра эта работа стала последней. Обстоятельство, влияющее на цену. Общая длина 442 мм, длина клинка 275 мм. Обкладки рукояти – уникальный мексиканский розовый коралл, который практически полностью исчез и уже более 15 лет запрещен к добычи. В рукоять инкрустирован бирманский тигровый рубин 32 карата. В клинок утоплен черный опал 4 карата. Опоры - сталь 440С, гарда и притины – золото, 14 карат.

Тигровый рубин был найден второй араканской экспедицией полковника Льюиса Копецки в 1965 году и подробно описан геммологом экспедиции Марией-Терезией Лопес-Копецки-Каравазио-Кейк. Когда гоминдановцы захватили Копецки и его людей, проводник Сайн Ньян Тхун дал знать полковнику, что проглотил рубин и намерен бежать, поскольку хорошо знает местность. Дальнейшая судьба экспедиции неизвестна, оборудование и бумаги были обнаружены в 1976 году советским военспецом Иваном Амбро. Пробковый шлем и продольная флейта героического исследователя Юго-Восточный Азии полковника Копецки была подарена советским правительством Британскому музею. Камень же всплыл в 1992 году на аукционе в Блюфонтейне, где его выставила на продажу Мария-Терезия Кейк-Тхун, сотрудница «де Бирз». Камень был забран вождем аридных зулусов Соломоном Цка, но не оплачен, вследствие политических взглядов Соломона и отсутствия денег. На поиски зулусов и камня была выслана экспедиция судебных приставов во главе с майором Губо Гонецки, которой удалось поймать уникального сухопутного крокодила, в желудке которого был обнаружен алмаз «Кимберли», подробно описанный геммологом Марией-Терезией Тхун-Гонецки.

Соломон Цка проживал в Абу Даби, работая рейнджером в сафари-парке до своей трагической смерти в 1998 году от когтей аравийского страуса по кличке «Аль Амбро». Перед смертью он рассказал доктору Уинстону Бассету о месте хранения рубина.

Бассет уволился из больницы и переехал на остров Яма (до 2006 года «Фрегат»), Сейшельского архипелага, где прожил восемь лет, ежедневно копая ямы, вследствие чего остров стал излюбленным местом нереста морских черепах. Сын Уинтстона, Генри Бассет, работал механиком на заводе «Дженерал Моторс» в Оклахоме, когда в 2008 получил от отца посылку с камнем и наставление бросить завод и заняться изготовлением ножей и скальпелей. Уже через три года Генри вошел в элиту американских ножеделов, возглавил оклахомскую гильдию и активно сотрудничал со знаменитым алабамским кузнецом Никмеером, автором «кольцегнутого дамасска» (Koltsegnutyring). Кинжал «Красный Гутапрун» предназначался для филадельфийской оружейной выставки 2012 года, но был похищен из ювелирной мастерской Боэра мьянмскими социалистами. С 2013 года «Красный Гутапрун» предлагается в интернет-магазинах России, но приобрести его еще никому не удалось. Это породило слухи, что кинжала не существует, а изображение нарисовано неким Serka B с помощью программы фотошоп, которую он, к тому же, приобрел легально, за деньги и с лицензией.