Amalfi

Вчера разговорились с сестрой, не помню уже к чему вспомнили про легендарного Виктора Михайловича, одного из бывших мужей моей сестры, Елены Владимировны. Много у нас про него историй, одна из них особенно примечательна.

Виктор Михайлович в ту пору был видный собой, круглолицый, добрый и в общем классный мужик. Был в те годы начальником следственного отдела в отделении милиции при Курском вокзале, должность по тем временам – это было начало 90-х - весьма могущественная. Все было при нем – и форма на пузе и фуражка на большой круглой голове и пистолет. Одновременно он был и на все руки мастер – мог и крышу починить, и забор поставить,

Один у него был недостаток – он был запойным пьяницей. Причем, запои у него были не регулярные, не частые, а так сказать хаотичные и внезапные – когда все уже давно расслабились и живут своей счастливой жизнью и он ест свои бутербродики –как сейчас помню - разрезает пшеничную буханку вдоль, мажет маслом и также вдоль режет рулон колбасы – это в условиях–то тотального советского дефицита и, утирая внезапно проступивший пот, запивает все это свое сооружение чаем. Потел он обильно.

Короче, задумала моя сестра ремонтировать дом.

Были выделены семейные средства – в строгий контроль сестры. Михалыч взял отпуск на месяц. Лена подготовилась к ремонту обстоятельно – по деревне сказала всем: вот дом будем ремонтировать. Если кто Михалычу нальет или денег даст – сожгу вашу избу на фиг.

Местные, зная Ленин характер, сомнению ее слова не подвергали. Поверили – так и будет – сожжет. Но и мама наша – Роза Лаврентьевна - сидела у калитки в кресле как бы с книжкой и бдила. Мимо не пройдешь.

В то время всегда летом рыскали в поисках работы и заработка мужики из наших союзных республик –молдаване, белорусы, узбеки.

Белорусы – честные,- рассудила сестра,- работящие. Были наняты двое белорусов – Федор и Иван. Федор- осанистый благообразный мужик с бородой, а Иван - юркий, чернявый, с темно карими шустрыми глазами.

В общем, началось строительство.

Вначале Виктор Михайлович активно руководил и участвовал, но с каждым днем его энтузиазм убывал, он как- то все больше озирался, потел, утирался висевшим на плечах драным тонким холщевым полотенцем и все ему стало не то и не это.

На белорусов стал покрикивать.

А лето стояло жаркое. Белорусы работали в майках, длинных трусах, и пластиковых тапках.

Вдруг внезапно закончились гвозди. (Хотя потом уже, после всех драматических событий – в дальнем углу обнаружился ящик с гвоздями, покрытый какой- то замасленной дерюжкой).

«Короче – надо, Лена, нам съездить за гвоздями и ведрами, -решительно сказал Михалыч, - Дай денег, я поеду. Без гвоздей – никак, сама понимаешь.»

Не пущу, - твердо сказала Лена.

Ну нет , ты чего, мы- обороткой, буквально за два часа обернемся, до Александрова и обратно, вон с мужиками поеду, куда я с ними. Давайте ко мне в машину,- сказал он белорусам. Да ну , не обувайтесь. Вот,- говорит он Лене,- пусть они со мной поедут , если не веришь .

И белорусы, как есть - в майках, трусах и шлепках уселись в машину - раз хозяин говорит.

Дальше события развивались по- разному – и для Михалыча с белорусами и для Лены.

Для Лены дело было так. Никто не вернулся. Ни через день, ни через два . Ни через пять. Телефонов тогда не было, Лена несколько раз с соседями съездила в Ставрово, обзвонила морги, узнавала насчет автомобильных аварий. Никаких новостей – ни Михалыча, ни белорусов, ни машины. Ремонт стоит, то ли всех уже отпевать, свечки ставить, то ли что.

Короче – прошла неделя.

На восьмой день кто- то из односельчан крикнул Лене – твой- то едет. Едет!

В селе Алепино немедленно распахнулись окна во всех домах – все односельчане высыпались из своих изб и уселись на лавочках, чтобы не пропустить ни мгновения - как Лена будет разбираться с Михалычем.

Между собой переговаривались: «Ой,ой, живой, сам за рулем. А там- то кто-на заднем- то - неужто белорусов обратно везет? И они живые? »

Короче, Михалыч в дом пущен не был, а белорусам Лена сразу сказала: «А вы, пропойцы, выметайтесь тогда тоже с ним! Никак я от вас такого не ожидала, особенно, от тебя, Федор.» Федор перекрестил лоб, сел в угол , свои громадные пятерни сложил между коленями и сказал – не вели казнить , дай, так сказать, слово вымолвить.

А Иван говорит: «Хозяйка, Христом Богом прошу , дай борща горячего и мы тебе все расскажем, что мы вынесли.Еле ведь живы!»

Лена, хоть и строгая, но жалостливая и любопытная, налила им дымящегося борща, и они уселись с мамой слушать. ( А Михалыч меж тем прокрался в дом и завалился досыпать).

Говорил Иван, Федор тоже ел суп и только головой кивал, все подтверждая. Иногда утирал слезу.

Выехали они, значит, с Михалычем. Заподозрили неладное уже совсем скоро. Михалыч вел как- то странно –машина сама все время останавливалась, типа глохла. Чего- то не едет,- сокрушенно говорил Михалыч, вылезал из машины, открывал капот, раздавалось бульканье и с каждой остановкой машина вихлялась все больше.

Потом Михалыч, сев в салон после очередного капота, вдруг уткнулся носом в руль и совсем заснул!

«Что делать? Мы были в ужасе -, неторопливо и обстоятельно рассказывал Иван, прихлебывая борщ, - Мы в 80 км от Алепино в трусах, майках и пластиковых тапках, без документов!»

Потом Михалыч проснулся, что- то промычал, начал озираться, кое-как подьехал к телефону- автомату и кому- то позвонил.

Через час примерно за ним приехала машина с его двумя жизнерадостными соратниками-милиционерами, перегрузили его и белорусов в уазик с решетками на окошках для преступников, уложили Михалыча на лавочку в салоне и, чтобы не свалился, приковали наручниками к скамейке. Пытались его растолкать и спрашивали – а с этими двумя что делать, ты их задержал? Они у тебя по делу какому проходят или как? «Не бросайте нас здесь, - взмолился благообразный Федор и все порывался на колени встать,- у меня семья, дети, ночи уже холодные, куда нам идти, до Алепино – 80 км, мы в трусах и тапках, денег нет, не дойдем».

«Обычно от нас все бегут, - недоуменно говорили милиционеры -, а вы говорите, не бросайте. Чудеса прямо.»

Милиционеры растолкали, наконец, Виктор Михайловича, он царственным жестом неприкованной рукой махнул: « Эти со мной» и снова захрапел.

Короче, милиционеры привезли все эту честную компанию в участок Виктора Михайловича. Михалыч пошел к себе в кабинет, завалился на диван, а белорусов – куда девать? Не в гостиницу же? Поместили их в КПЗ в том же отделении.

Дальше события развивались по следующему сценарию. Виктор Михайлович ушел в запой в своем кабинете. Белорусы застряли в КПЗ. Периодически к ним в КПЗ подселяли еще каких- то бедолаг, то воришек с Курского вокзала, то цыган, то девиц полуголых и раскрашенных.( Федор на этом моменте снова осенил себя крестом- свят, свят!) Давали им доширак с кипятком, спали они на лавках в КПЗ, мерзли, выпросили казенное одеяло и бархатную скатерть накрыться на ночь.

Шли дни. Терпеливы белорусы, но всему есть предел. Дней через шесть они бесстрашно восстали. Когда принесли им еду, они вырвались из своего КПЗ, перебежали, теряя тапки, по коридору в кабинет к Михалычу, скрутили его, забаррикадировались там стульями и начали выдвигать свои требования: спиртного больше Михалычу не давать, он должен проспаться и ссать они будут в кувшин с водой, пока он не проспится, но никому дверь не откроют.

План был продиктован отчаянием – не давать ему больше бухло, дать ему выспаться, прийти в себя и потом, пугая смертной карой в лице Елены Владимировны, заставить его отвезти их в Алепино. Надо сказать остальным милиционерам участка так Михалыч надоел со своим запоем и белорусами, что никто им особых препятствий не чинил, и через сутки они отбыли.

Сначала мама с Леной слушали их очень грозно, но через несколько минут все уже просто лежали на столе от смеха. Все были прощены.

Говорила мне жена, - все повторял Федор, - ты там осторожно, не влезь в передрягу какую на заработках, помни, у тебя дети. Нет, но чтобы сразу в Москве в тюрьму попасть- не мог я себе такого представить в страшном сне! В писательский дом ведь нанялся работать. Думал приличные люди.

Прочитал пост и несмотря на врождённую лень не смог пройти мимо.  Не первый раз сталкиваюсь с суждениями об Италии со стороны наших соотечественников которые проведя там несколько лет думают что во всем разобрались и выносят своё истинно верное суждение, чем вводят в заблуждение читателей которые воспринимают это как истину в последней инстанции. Ведь человек оттуда пишет, он же знает, почти местный!

Лично для меня это звучит как описание России со стороны иностранца который пару лет прожив в одном городе необъятной судит о ней в целом.

Итак, что правда в данном посте а что бред?

Правда:

1. «Расстояния нам - не расстояния. Для меня пройти от окраины города до центра 40 минут, даже в дождь – не проблема. Для итальянцев – невообразимо.»

2.  «Мы всеядные. Кушать мясо на завтрак запивая кофе? Мое любимое. Паста со сливками, кетчупом и беконом? Почти каждый день делаю. Нафигачить салат из того, что есть в холодильнике и запить аперолем? Замечательно. Примерно за все это меня бы линчевали итальянцы, если бы узнали. В их мироустройстве нужно есть определенные вещи в определенное время, и по-другому никак нельзя – утром сладкая булка с капучино, днем что-то легкое, апероль сприц только перед едой, во время еды ни в коем случае!!! нельзя пить кофе.»

3. Даже в туристических местах, если есть подозрение, что вы понимаете итальянский, вас могут отговаривать брать неподходящую еду в неподходящее время.

4. «Вообще итальянская мама – это отдельная история.»

Правда истинная

Бред:

1. «Для нас не проблема отсидеть 5 пар подряд или отработать 10 часов смены, это просто обычный рабочий/учебный процесс. В Италии же мне довелось в первый раз увидеть, как препод спрашивает у студентов (лбов 22-26 лет), устали ли они после 40 минут лекции и нужен ли им перерыв на кофе»

В итальянском университете 1 лекция состоит из 45 минут занятий и 15 минут перерыва (quarto d’ora accademico), так что вопрос профессора про «перерыв на кофе» является личной трактовкой, либо преувеличением ТС.

2. «В университете вполне нормальная картина, когда на первую пару приходит человек 5, препод спрашивает причину отсутствия остальных тридцати, и ему веско отвечают – ну дождь же.»

Даже если бы кто-то особенно отбитый и сморозил подобную глупость, оправдание это никак не является и нормально преподом никак не воспринимается.

3. «После обеда кофе с молоком запрещен. В пасту карбонару нельзя класть сливки и бекон, а пасты алла болоньезе не существует.»

После обеда прекрасно пьют кофе с молоком (macchiato), так что опять мимо. В классический рецепт карбонары бекон входит по определению, погуглите рецепт если сомневаетесь. Паста алла болоньезе очень даже существует, пруф: https://www.buonissimo.it/lericette/20407_Spaghetti_alla_bol...

4. «- Мы одиночки. В их представлении, если я не хочу каждый божий день идти после рабочего дня пить в компании в турне по барам, это странно. Ну конечно иногда можно себе позволить посоциопатить, но это надо прям отмазы придумывать, из серии, что к тебе приехали родственники, или тебе нужно работу писать, или еще что. Каждый вечер все кафе и рестораны, улицы и площади запружены толпами людей – где они берут деньги на все это бухло, я не представляю. Сказать, что я просто хочу сидеть дома и смотреть ютюбчик – это плохая отмаза. Иногда очень устаю от такой вынужденной социализации нон-стоп. Зато в карантин почти никаких страданий не было, можно сказать, отдых от этих постоянных шатаний по барам.»

Тут не так однозначно, но скорее правда где-то посередине - насильно никто тащить не будет но предлагать будут однозначно, это считается элементарной вежливостью в сочетании с итальянской общительностью и тягой к компании. Если ТС интроверт сама по себе это уже другой вопрос.

5. «- Мы быстрее взрослеем. Узнав, что в моей русской школе все дети пришли в первый класс, умея читать и писать хотя бы на базовом уровне, итальянцы были в шоке. Для них норма, если ребенок приходит в первый класс и ВООБЩЕ ничего не умеет.»

Далеко не всегда и далеко не везде. Как и в русской школе хватает и тех и других, зависит от семьи.

6. «Здесь же норма, если человек в 20 лет без понятия, какие документы ему нужны для учебы, мама все решила.» 

Очень однобоко, то же самое можно сказать и про любую другую страну.

7. «Здесь нормально в 24-26 лет еще быть в университете и думать, чем ты хочешь заниматься в жизни.»

Опять же, с тем же успехом это можно сказать и про РФ.

В заключение хочу сказать не стоит судить о стране

PS1

Да, я в курсе что «все мнения сугубо субъективные и основаны на жизни на севере Италии. Не несут никакой оценки, просто наблюдения!»

Тем не менее почувствовал необходимость выразит своё не менее субъективное мнение.

PS2

Мое субъективное мнение основано на 25 годах жизни, учебе и работе в Италии.

Уважаемые юристы, сегодня увы нарушил пдд, повернул налево когда уже горел красный. Прямо за мной следовал автомобиль ДПС. Остановили, выписали постановление, штраф 1000р. Я постоянно проживаю в Италии и права у меня итальянские, что вызвало у них вопросы. Предъявлял им права, загранпаспорт и доки на машину. Прилагаю фото постановления наряду с моими данными не указан ни номер моих прав ни номер паспорта. Служит ли это основанием для оспаривания постановления? Заранее спасибо за совет.