AZvorskiy

Смешнее было когда перформанс повторил менее известный, но талантливый поэт «Жэ». Но ему надо отдать должное. Он предусмотрительно носил коричневые брюки и вообще одевался во всё коричневое. После начала СВО съебал в Грузию, кстати. И оттуда Родину «любит». Надо было его ещё тогда ёршиком поглубже в унитаз пропихнуть, а не вытаскивать.

И вот чувство стыда за них не покидает. Не потому, что они когда-то обосрались пьяными. Это мелочи, кто без греха. Стыдно за то, что они продолжили сие занятие по жизни. 

Мне стыдно за всё и за всех… За когда-то мою девушку восточной национальности, которая сказала, что я не приглашен к ней на день рождения, потому что бабушка не любит русских. А я вообще татаро-цыганский еврей. Стыдно за дружбу народов, за преданные идеалы, за государство, которое не нами создано и на наших глазах проёбано.

За всю обосранную нашу планетку стыдно, на которой продолжают осознанно убивать и гадить. За каждую сброшенную по приказу бомбу, спущенный курок и нескончаемый пиздёж в СМИ. За продажность всего и вся. За внушаемый любыми способами страх и то, как мы этому поддаёмся… За канувшую в Лету честную журналистику и шлюх с золотым сердцем…

Вот только не думайте, что я на пафосе выехать хочу. Но вот если гуманоиды прилетят добропорядочные на Землю и первый контакт со мной случится, человечеству сильно не повезёт. Вот спросят меня — человек ли? А я отвечу: «Помилуйте! Я просто облысевший от нервов котик». А человеков порекомендую сжечь аккуратно, чтоб другие животные не пострадали. Если сам до этого от стыда за человечества не сгорю...

Но оставим философские сентенции и перейдём главному. К самому большому испанскому стыду, испытанному мной за другого человека. Дело было в сауне…

Круг моего общения в реале широк, но я его тщательно сужаю. Особенно после таких случаев.

Позвонил как-то корефан байкер и попросил организовать досуг его гостю. Мол к нему с Кузни приехал другой в дёсны байкер и хочет вкусить кемеровской ночной жизни. Они засели в каком-то пафосном баре, и гость возжелал бани и прочих чувственных удовольствий…

С какого перепугу я стал «самым главным по тарелочкам», ума не приложу, но знакомства имеются. Позвонил. Договорился. Поехали. К слову, повезла нас супруга корефана и забирала оттуда тоже она. На такси тратиться не пришлось. Кто-то скажет высокие отношения и доверия, а я скажу — бабе уже похуй было на своего мужа, но это другая история. Не будем отвлекаться.

Кореш как честный и женатый человек просто собирался попить пивка и попариться. Я тоже особых желаний общения с ночными нимфами не испытывал, не вдохновляет. Мне нравится по старинке. По любви. Но барышень всё равно пришлось пригласить двоих, они в одну каску не остаются с компанией.

В общем вышло так что самую сисястую забрал пьяный гость и увёл в будуары, а мы с постройней, помоложе и гораздо симпатичнее просто сели пиво пить и беседы вести. И лицо мне её кажется до боли знакомым. И узнаю я в ней дочь своего однокурсника, с которым когда-то были дружны. Подросла девчонка... Она меня тоже узнала. Было неловко, но все вопросы, как у Гамлета — «ебатысь иль не ебатысь», опали сами собой окончательно. Но тут стыдно не было. Перемигнулись. Она поняла, что не сдам. Да и смысл? Это её жизнь. Уже совершеннолетняя. Воспитывать поздно.

Стыдно стало, когда один бухой в жопу гость проститутке предъявлял что не кончил в отведенное для секса время. И бегал за ней голый с половником. С целью изнасиловать за невыполненную работу и прочего овердрафта. Мы его угомонили, повязали простынями, перед девочками извинились за его поведение. Смешно было. И стыдно. Потому что, когда стыдно перед проститутками это уже прямо край…

© AZvorskiy
он же Петроff (Oldloki) https://vk.com/petro_ff

Не получив реакции на забористую ругань, из новенького белого «Бентли континенталя» вылез и молча двинулся к Мише плечистый раздражённый мужчина.

Но не это главное. На лбу у мужика возвышался здоровенный елдак. Длинный, как шпага Д'Артаньяна, толстый, как Портос, и с залупой, отражающей солнечный свет, как улыбка бабника Арамиса. Гипертрофированный о́рган грозно вращался, словно радар в поисках вражеских бомбардировщиков. Наконец, член незнакомца нацелил свой змеиный глаз на Мишин лоб.

— Ты чё, оглох, пиздюк?! Знаешь, кто я?

— Хуемразь! — храбро пискнул Миша.

— Ах ты, ссука!

Мужик, вращая циклопическим агрегатом, ринулся на Мишу, но тот вовремя вспомнил самый важный приём карате — бежать со всех ног. Жуткое зрелище придало Михаилу неведомой прыти. Нападавший, извергая проклятия, преследовал Мишу несколько десятков метров, но быстро отстал.

Передохнув в закоулке и убедившись, что его никто больше не преследует, Миша заглянул в торговый центр и купил чёрную трикотажную шапку, называемую в народе гандонкой, и сразу натянул её на голову по самые брови.

Теперь он мог спокойно осмотреться в новом для себя мире. У прохожих, идущих навстречу, он стал замечать ранее невиданное. Среди нормальных, анатомически привычных лиц стали мелькать аномалии. В толпе то и дело попадались люди с кункой на лбу. Персонажи с куканом встречались значительно реже, но заинтересовало другое. Как и в Мишином случае — половой орган не всегда совпадал с гендерной принадлежностью человека.

«Неужели эта сучья бабка всех заколдовала?» — думал Михаил. — «Или аномалия была у меня с рождения, а бабка позволила мне это увидеть? Как теперь разобраться во всём этом? Интересно, видят ли другие люди свои налобные причиндалы? И ведь так запросто не подойдёшь, не спросишь. Типа: «Извините, подскажите, вы случайно не в курсе, что у вас на лбу срам растёт?». Вон тот дикий амбал явно на что-то намекал. Как проверить?»

— Девушка, извините! — остановил Михаил миловидную (если бы не лоб) девушку с аккуратным обрезанным членом-пипеткой безопасных размеров и огромными, нависающими над бровями яйцами. «Еврейка, наверное», подумал он и неожиданно выпалил:

— Простите. А вы знаете, что у вас на лбу пися? Извините.

Молодость барышни и неожиданная, несвойственная Мише стеснительность, не позволила ему использовать грубую ненормативную лексику, отчего наш герой выглядел ещё глупее.

Реакция девушки была чёткой и слаженной. Без тени удивления на лице она достала из сумочки перцовый баллончик и прыснула им Мише в лицо.

— Извращенец! Маньяк! Полиция! Помогите! Убивают! — кричала незнакомка, остроносыми туфлями пиная куда придётся корчившегося на асфальте Михаила Сергеевича и одновременно снимая его на смартфон.

— Повезло тебе, что я спешу! — со злостью процедила блондинка, наконец перестав избивать жертву, достала зеркальце, поправила причёску с макияжем и, от души заехав ему напоследок ногой в живот, двинулась по своим делам.

Но не жестокость барышни поразила Михаила Сергеевича. А то, что ровно никто из прохожих не обратил на происходящее никакого внимания. Даже стоявшие неподалёку полицейские. Тут Мишу охватила необъяснимая апатия. Он перекатился на спину, но сил встать не было. Мимо шли люди. Одни аккуратно обходили лежащего, другие просто переступали через его тело, раскинувшееся поперёк тротуара. И сквозь выступившие от боли слёзы Миша с удивлением заметил, что мир вокруг него стал ещё страшнее и многообразнее.

К ранее замеченным гендерным новшествам в облике прохожих Вагин обнаружил граждан с разной степенью рогатости и хвостатости, свиные пятачки, птичьи клювы и звериные лапы…

Он бы и лежал так вечность, как князь Болконский под небом Аустерлица, если бы какой-то козёл не наступил копытом на руку. Это немного отрезвило и заставило подняться. «Я всё-таки схожу с ума», — подумал Миша и побрёл по улице, сторонясь прохожих.

VIII. Home, sweet home…

— Ну, как командировка?

— Лучше не спрашивай. Жрать есть?

Михаил Сергеевич был женат давно. Уже три года как. А нервов намотало на колесо времени «на все сто». От задорной блондинки с трогательными веснушками, наивно хлопающей воздушными ресницами, с которой он познакомился в ночном клубе, не осталось и следа.

Сразу после свадьбы милый ангелочек превратился в Джека-потрошителя, который вместо животов падших женщин раз за разом с остервенением вспарывал Мишин кошелёк. Да и ресницы у Жанны (у Миши был пунктик на редкие имена) оказались приклеенными. Не поддельными были только веснушки, о чём в ночь знакомства с платиновой блондинкой сообщил ему огненно-рыжий, как «иванушка интернешнл», лобок барышни.

«Котик, как дела на работе? Котик, а когда повышение? Котик, а я на водительские курсы записалась. Котик, а Светкин Борька на Мальдивы её одну отправил...»

И эти бесконечные «котики» убили Мишины чувства. Деловая, не по годам хваткая жёнушка дефилировала по квартире с вечными масками, подглазниками, полотенцем на голове и в банном халате, бойко рассуждая, куда они пойдут, куда поедут, какое впечатление произведут, а куда она отправится одна. И что неплохо бы было котику похудеть, а то Светкин Борька поджарый как арабский скакун. Кстати, не знает ли котик, что Светочка с Борькой в Дубай собираются через месяц?

Словосочетание «Cветкин Борька» в речи Жанны было настолько частым, что Миша раздражался, как когда-то в детстве от вечных маминых примеров об идеальных сыновьях тети Любы и дяди Васи. А потом жалел человека, когда-то звавшегося Борисом Стальновым, а теперь потерявшего индивидуальность, превратившись в «Борьку Светкина».

Через два года такой жизни Миша завёл менее требовательную любовницу постарше, научился скрывать доходы, а Жанну называл просто «женой». А ведь он когда-то искренне в неё влюбился… И куда подевалась эта трепетная лань?..

— Жрать тебе мама наложит. В холодильнике есть авокадо, можешь почистить. Ну и видок у тебя! Бухал?

Миша, не удостоив жену ответом, прошёл на кухню. Открытый холодильник порадовал бы любого вегана обилием сельдерея и прочей полезной травы. «И как эта корова на этом живёт и не дохнет?» — подумал Вагин, меланхолично взял нож и стал чистить авокадо. Откусив кусок маслянистого плода, Михаил Сергеевич принялся задумчиво его жевать, попутно заказывая через смартфон доставку нормальной еды.

— Мне звонили с работы. Ты не был в командировке. Не хочешь мне ничего рассказать?

Миша угрюмо посмотрел на жену, жуя авокадо и ощущая себя альпакой, которую сейчас будут естествовать неразборчивые в сексуальных связях коренные перуанцы.

— Не молчи мне тут! Ты сбежал с совещания! Ты никуда не ездил. Мне Борька всё рассказал. Я всё знаю! У тебя есть любовница?

— Блядь! Кругом предатели! Что за говно! — зло выдохнул Вагин, выплюнул авокадо прямо на паркет и швырнул остатки мерзкого фрукта в раковину.

— Ясно... — холодно сказала Жанна. — Тебя уволили с работы. Борька за вас двоих отдувался, но твоё поведение... Даже он не смог выручить. Манатки собраны. Вали к своим блядям!

В гневе с лица супруги отвалился и шлёпнулся на дубовый паркет чёрный патч. Если раньше Жанна с этими подфарниками была похожа на панду, то теперь — на злую алкашку с фингалом, встретившую мужа с пустыми руками из «Красного и Белого».

— Слышь, жена! У тебя психотерапевт какой знакомый есть? Или психолог? — пропустив мимо ушей попытку выселения, поинтересовался Миша. К нему вернулась прежняя апатия.

— Охренел? — опешила Жанна. — Это тебе, мудак, к психиатру нужно!

— Ну или психиатр, — равнодушно оборвал Миша. — Съеду я. Только мозгоправа дай проверенного. Ты ж крутишься там среди всякой нечисти. Гадалки, коучи, психологи, тарологи. Мандой дышишь.

— Ладно, — быстро согласилась жена, услышав, что Миша согласен с выселением. — Дам номерок. И не мандой, а маткой!

«Нельсон Мандела», — неожиданно пришло на ум Михаилу. — «Вот бы сейчас на него посмотреть! Было ли у него что-нибудь на мятежном чёрном лбу? За дело страдал человек».

С этой мыслью наш герой обулся и беззвучно хлопнул дверью. Когда он вышел во двор, из припаркованной рядом с подъездом вишнёвой «девятки» на всю громкость раздалось «мандалейло».

Продолжение следует...
(Повесть публикуется по две главы утром и вечером в 9:00 и 19:00 по московскому времени)

© AZvorskiy
он же Петроff (Oldloki) https://vk.com/petro_ff

— Тысиакх! Наби!2 — воскликнул на незнакомом языке самый старый кришнаит. — Апни гутнубер!3 И кришнаиты дружно рухнули перед Сергеичем на колени. Кроме одного.

— Не несите ереси, братья. Это просто йони4 с ушами, — молвил предводитель.

Толпа кришнаитов тут же потеряла к Михаилу всякий интерес, а их предводитель хитро подмигнул ему, улыбнулся и занялся своей паствой.

«Блядь. Всё-таки кто-то видит», — подумал Миша и окончательно запараноил.

______
2 Третий глаз! Пророк!  3 На колени! 4 Вагина. (хинди)

VI. Совещание

Совет директоров собирался в головном офисе холдинга, и Миша был всего лишь одним из «небожителей», но не самым главным. А генеральный директор, Николай Васильевич Булгако́в, безалаберность с распиздяйством в рабочее время ой как не жаловал.

Подчинённые не очень его любили и даже боялись, но в кулуарах, за глаза, не брезговали посмеяться над высоким начальством. Непонятно почему, но Николай Васильевич стеснялся своего великого однофамильца, и при знакомстве с новыми партнёрами по бизнесу обязательно подчёркивал, что ударение в его фамилии ставится на последний слог, как у актёра Булдако́ва. Чем и заслужил от кого-то из остроумцев кличку Гого́ль.

Зайдя в кабинет и извинившись за опоздание, Миша попытался как можно тише и незаметнее занять своё место у стола, но не избежал осуждающих взглядов коллег и прожигающего насквозь взора генерального.

От нахлынувших переживаний Михаил взопрел, у него одновременно заболели живот, голова и, кажется, поднялась температура. «Никогда не испытывал такого жестокого похмелья», — подумал Вагин и потянулся к бутылке с водой. Но расслабиться была не судьба, потому что шеф, как обычно, пребывал не в духе и не преминул накинуться на свежую жертву.

— А что у нас с Вагиным? Где отчёт по работе нового филиала компании, который мы доверили Михаилу Сергеевичу?

Когда Гого́ль начинал говорить о ком-то в третьем лице, это было очень плохим знаком. Однако это означало, что «жертва» уже определена, поэтому прочие подчинённые, не скрывая облегчения, глубоко вздохнули.

— Чего вареник раззявил, звездолобый? — продолжил Николай Васильевич, обращаясь непосредственно к Михаилу.

При общении с подчинёнными Гого́ль никогда не стеснялся в выражениях. Вагин густо покраснел.

— Сейчас, сейчас, Николай Васильевич! — прохрипел Вагин, одной рукой нервно роясь в папке с документами, а второй вытирая пот платком со лба… А потом нечаянно взглянул на платок и увидел, что он в крови.

«Красная армия… Как некстати», — пронеслось в голове уставшего удивляться Вагина. И тут совершенно неожиданно его охватило какое-то спокойное безразличие и вместо того, чтобы рыться в папке и пытаться разрулить ситуацию, он поднял глаза на сидящих за столом.

Увиденное поразило до глубины души. У каждого за столом на лбах красовались разнокалиберные женские половые органы. Некоторые побольше, некоторые поменьше, некоторые поперёк. Бритые, волосатые, рыжие, блондинистые, чёрные, щетинистые, с игривыми интимными причёсками и напрочь раздолбанные, как у заместителя генерального. Шмонька зама напоминала старого слюнявого бульдога и один в один повторяла контурами его обросшее брылями лицо.

И лишь у генерального, в отличие от подчинённых, на лбу красовался мясистый лиловый хер.

— Выебу за такую работу! Вас всех тут выебу! — кричал, брызжа слюной и всё больше распаляясь, Николай Васильевич.

Не выдержав зрелища, Миша вскочил из-за стола и бросился вон из кабинета.

Продолжение следует...
(Повесть публикуется по две главы утром и вечером в 9:00 и 19:00 по московскому времени)

© AZvorskiy
он же Петроff (Oldloki) https://vk.com/petro_ff

— А-а-а! — инфернально заорал Писюня, машинально оттолкнув мешавшую проходу пассию, отчего та головой вперёд нырнула в пустое джакузи и, прикрывая бесстыжий лоб руками, вылетел из ванной комнаты.

— Японский вареник! Мне пиздец. Проклятая бабка. — подвывая, причитал Миша, сидя на кровати и, очевидно, испытывая сильный стресс.

Один коуч недавно советовал ему почаще покидать зону комфорта, дабы наиболее успешно преодолевать препятствия. Выходит, он успешно справился с заданием наставника. О каком комфорте речь, когда у тебя на лбу не приведи господь...

— Мамочки... — простонал Писюня.

— Михаил Сергеевич! Ты охерел? — вышла из ванной встрёпанная Эльвира. Когда Эля обращалась к нему по имени-отчеству, то секса месяц не жди. Примета такая, не первый год вместе. — Ёбу дался, чмо парнокопытное? А если бы я голову о джакузи расшибла?

— Иди в жопу, дура! Не до тебя! — замахал руками Миша и снова схватился за голову.
— Что ты за башку свою, как за залупу перед кастрацией хватаешься, мудила?! — взревела Эля. — Чердак отъезжает? Пить, сука, меньше надо. Говорила же...
— Постой, ты что, ЕЁ не видишь? — с удивлением оборвал женщину Миша.
— Кого «её»?
— Пизду-у-у-у-у! — проблеял Вагин и убрал руки от лица.
— Я мудака конченого вижу! Какую ещё, в пизду, пизду? — невольно скаламбурила Эльвира.

«Приехали! Белочка! Или хуже того — шизофрения!» Мысли заметались в Мишиной голове перепуганными мысями1. Невероятность происходящего бросала Михаила от стадии гнева к депрессии, от отрицания к торгу — и обратно к гневу…

«Да не может такого быть!» «За что?» «Всех порешу!» «Сдаваться врачам?» «Прощай, карьера?» «Застрелиться или повеситься?» «Как теперь жить?»

— Эля… Принеси мне водочки, п-п-пожалуйста, — просипел он не своим голосом и заплакал.

Эльвира была отходчивой женщиной. К тому же, несмотря на все недостатки Вагина, она любила мудилу не только за деньги и тихо надеялась, что он бросит жену, и она выйдет за него замуж.

Ни первая, ни вторая стопка не взяли потрясённый шоком организм. Поэтому Михаил решил ускорить процесс и вкрутил в себя полбутылки винтом прямо из горла, утёр слёзы, уткнулся Эльвире в колени и неожиданно прошептал: «Элечка… Прости меня…» И снова заплакал.

От такой нежности Эля растрогалась ещё больше. «Да что такое стряслось?» — запричитала она по-бабьи, а где-то в глубине силиконовой груди ёкнуло настоящее сердце.

А Миша лежал, обхватив Элины бёдра и уткнувшись носом между ног. И когда он открывал слезящиеся глаза, он видел, как на него с нежностью смотрит лоно Эльвиры. Его всё дальше и дальше затягивало в эту сонную бездну, и ему даже показалась, что влагалища, оказавшись рядом, тихо перешёптываются. «И пизда с пиздою говорит», — пронеслось в голове у Миши из плохо освоенной школьной программы по литературе…

«Живут же люди с инвалидностями… Надо и мне как-то дальше…» — подумал Вагин, и утомлённый сильными переживаниями, алкоголем и двумя неведомыми ранее оргазмами, сладко уснул.

______
1  Мысь — белка (устар.)

IV. Пробуждение

Когда Миша проснулся, на дворе уже стояла глубокая ночь. Шаря рукой по в кровати в поисках Эльвиры, он уже интуитивно осознавал, что её там нет.

«Как неприятно просыпаться в одиночестве», — похмельная мысль пронеслась и разделилась на слоги. «О-ди-но-чест-во», — прошептал Михаил Сергеевич и удивился самому себе: «Какой простой и богатый русский язык! Один ночью… Одиночество. Никогда не задумывался…»

— Надо похмелиться, — сказал он сам себе в темноту, поднялся с кровати и пошлёпал босыми ногами к холодильнику. Кухонные часы показывали половину третьего.

Попытки утолить головную боль не увенчались успехом. Не помогли ни остатки водки, ни два «Гиннеса» сверху. Михаила Сергеевича бросало то в жар, то в холод, а потом непривычно заболело внизу живота. Перерыв аптечку любовницы в поисках обезболивающего, Миша закинулся цитрамоном и но-шпой. Боль поутихла, но самым ужасным было то, что его ждали на работе. К десяти утра он должен быть на совещании совета директоров, о котором он совершенно забыл в связи с последними нетривиальными событиями.

От досады на свою забывчивость, Миша хлопнул себя по пизде, поморщился и принялся за утренний туалет.

Продолжение следует...
(Повесть публикуется по две главы утром и вечером в 9:00 и 19:00 по московскому времени)

— Я те, манда, ща покажу, как водить! На машину с правами насосала, а водить — не прилагалось? — орал Вагин.

Первым делом наш герой ударил кулаком по капоту мешавшей ему машины. Далее сломал боковое зеркало, присел и начал спускать колесо.

— Чё, губастая?! Доездилась?! — приговаривал Михаил Сергеевич, сидя на корточках. — Ты хоть знаешь, кто я?!

Шокированная женщина в машине испуганно смотрела на агрессора.

— Чего молчишь, падла?! — закричал, заводясь, Вагин и оставил ударом кулака новую вмятину на левом крыле чужой машины. — У меня дядя прокурор!

Обомлевшая блондинка спряталась за руль и не знала, что делать, но тут в конфликт вмешалась неизвестно откуда появившаяся старая дворничиха:

— Чего разорался, упырь глазолупый? Дядя у него прокурор. А ты сам то кто будешь?

Тут пришла очередь впасть в ступор Михаилу Сергеевичу. С ним просто никто никогда так не разговаривал.

— Внученька, не боись. Сдай назад, пропусти дебила, — проскрипела бабка.

Баба Сима работала дворником с незапамятных времён. Упрямая поджарая старуха не признавала газонокосилок и прочих новомодных устройств, предпочитая действовать по старинке. Вот и сейчас она задорно сжимала в узловатых пальцах косу-литовку, и, если бы не синий жилет с надписью «ЖКХ», сухопарую бабусю можно было принять за смерть. Старожилы поговаривали, что она пережила блокаду и была лично знакома с самим Сталиным.

— А тебе чего надо, пизда старая?! — опомнился Михаил Сергеевич.

— То на лбу у тебя пизда, — равнодушно ответила баба Сима и пошла по своим делам.

— Да ну вас всех, — сплюнул слегка остывший от досады Вагин, сел в машину и проехал на освобождённую губастой блондинкой дорогу, но хорошее настроение почему-то улетучилось, а на душе заскребли кошки…

II. Утро

Несмотря на испорченный вечер, проснулся Михаил Сергеевич в прекрасном расположении духа. Летний утренний ветерок из открытого окна освежал разомлевшее со сна тело и приятно холодил лоб.

Привлекательные, спящие по соседству округлости прибавляли повод к хорошему настроению и, вопреки своим привычкам, он решил не будить любовницу для исполнения утреннего минета, а приготовить для неё полноценный завтрак.

«Ещё одна осталась ночь у нас с тобой», — напевал себе под нос Михаил Сергеевич, пританцовывая над омлетом, и удивлялся самому себе. Но тут что-то кольнуло в душе, и вспомнилась вчерашняя жутковатая бабка.

Настроение внезапно испортилось, и, бросив готовку, Михаил Сергеевич решил смыть вчерашний день. Хорошенько намылившись, Миша встал под душ и плохие мысли вновь улетучились. Как же приятно, подумал он, подставляя лицо под живительные струи воды то увеличивая, то уменьшая напор.

«Божечки! Как же обалденно!», — успел подумать Михаил перед тем, как в его голове что-то взорвалось и он потерял сознание.

Очнулся наш герой минут через пять. Благо, тесная душевая кабина не позволила ему сильно травмироваться при падении. Не понимая, что произошло, он кое-как выключил воду и выполз на кафель ванной комнаты. Поджилки всё ещё тряслись, а к сердцу подкатывали страх и недоумение.

«Инсульт? Инфаркт?» — лихорадочно думал Миша, сидя на полу и шевеля по очереди руками и ногами. «Да нет вроде… Просто обморок. Но с чего? Надо обратиться к врачу», — решил он, осторожно поднялся и подошёл к зеркалу.

Протерев запотевшее стекло, Миша увидел своё, уже не молодое, но и не старое лицо, с которым был хорошо знаком, за исключением одной детали. На лбу Михаила Сергеевича красовался губастый, гладко выбритый женский лобок.

«Что за херотень?!» — пробормотал в недоумении Вагин и попытался стереть галлюцинацию обеими руками, почувствовав при этом непонятный прилив удовольствия, и вновь отключился…

Продолжение следует...
(Повесть публикуется по две главы утром и вечером в 9:00 и 19:00 по московскому времени)

Ну вы уже догадались что сделали добросердечные друзья? Дружно хмыкнули в сторону. Я иду к бару заказываю нам бухла, а Сане литр апельсинового. И прошу отлить из литра и добавить водки…

Уже после второго литра «сока» Саня, возвратившись с танцпола, радостно нам сообщил что мы мудаки и алкаши. И что веселиться можно без всякого алкоголя. До конца вечеринки мы покерфейсы сохранить конечно не смогли, но поржали с веселящегося трезвенника от души.

Так вот. Таскал я в то время с собой пневматику «А-101». Ту самую, которую потом Сучку подарил из другого рассказа. Хороший аппарат. Таскал как положено, в заплечной, пристегивающейся к ремню кобуре. А ещё у меня были ковбойские сапоги, которые без шуток подарил мне мой отец. Ну «Ковбоя Мальборо и Харли Девидсона» все смотрели…

Время уже приближалось к закрытию, а степень нашего с Геной нажратия, если считать европейскими мерками, приближалась примерно к трём-четырём смертельным дозам. И посовещавшись мы решили ехать домой. Дальше в памяти некоторый пробел. Я помню только, что мы расстроились из-за того, что кто-то до нас заказал развозивший поздних гостей «кадиллак Элвиса». А если точнее, «Победу», перекрашенную в розовый цвет.

А мы с Геной очень любили Элвиса. И ужасно расстроились. И, очевидно, пытались отбить кадиллак силой. Я очень надеюсь, что мы не стреляли по бутылкам в баре, но окнам точно досталось. До сих пор стыдно за своё поведение, хоть я ничего не помню.

За то я прекрасно помню практически тут же настигшее меня возмездие. До дороги, где можно поймать такси мы дошли витиеватым галсом, где и поймали Гене машину, а я с чистой совестью отправился домой пешком. А зря. Надо было ехать вместе, и маленький кружочек до моего дома дать. Но кто же знал...

Уже перейдя через дорогу, я почувствовал неладное. В «Ложе» из закуски в то время подавали только спиртное. Ну или бутерброды. А тут решили организовать некое подобие кухни. И в меню кроме напитков появилось блюдо «Чили-канкан». Готовилось блюдо, судя по всему, из просроченной консервированной фасоли и кайенского перца. И мы с дуру этим чили закусывали. А когда сверху этого самого чили заливаешь водки, текилы, а потом пару «B-52» … В общем, кишки в животе начали изображать такой «Мулен Руж» с канканом…

Шесть утра. Деваться некуда И не смотря на субботу на улице появляются какие-то люди, а даже до гаражей не добежать, так я внутренне танцуюю… Единственным убежищем оказался спуск в подвал, где находилось похоронное агентство «Пирс». К этому пирсу я и пристал. Знаковое название.

Дальнейшие события я предоставляю на волю воображения читателя, ибо к чёрту подробности. Просто представьте как тяжело пьяным в дюбель отстегнуть наплечную кобуру от ремня джинсовых штанов…

И вот бреду я до дома. С пистолетом наголо. Поскольку засунуть его обратно в кобуру был уже не в состоянии. Все силы были брошены на то, чтобы идти. Утренний народ от меня, по понятным соображениям, шарахается. Толи от того, что человек со стволом, толи от того, что весь в говне, непонятно. А ещё батя мне набойки на сапоги металлические сделал. А они так круто по асфальту цокают, особенно в семь утра. Техасский рейнджер, блядь.

Доковылял, короче, до дому. Жил я тогда с гражданской женой Машей. Божечки, как же она меня любила. Плохого слова не сказала, просто запихнула вместе с пистолетом в ванну отмывать.

Женщины вообще странные существа. Если носить их на руках, они это вряд ли оценят, хоть и говорят, что мечтают именно об этом. Чем больше хуйни и дичи ты творишь, тем крепче тебя любят, и Маша тому подтверждение. Я прожил с ней больше трёх лет (с перерывом на краткий официальный брак с другой барышней). Это был рекорд. Пытаясь быть «добрым и хорошим» я не протягивал и года.

На следующий день я снова пришёл вечером в «Ложу». Не для того, чтобы похмелиться, а узнать, все ли живы. И Гришковец подошел ко мне и попросил больше никогда так больше не делать. А чего не делать не уточнил. А я и не помню. И Гена не помнит. Но, наверное, мы вели себя очень и очень плохо… Да так что Гришковец потом в столицу из Кемерово уехал, хотя эти два факта вряд ли не связаны. До сих пор «собаку там доедает», дай бох ему здоровья.

© AZvorskiy
он же Петроff (Oldloki) https://vk.com/petro_ff

Но гражданская война закончилась, власти стали разбираться потихоньку, «кто где срал» и расправляться с бело-зёлеными недобитками. Тут-то прадед и смекнул, что дело пахнет жареным, и как может аукнуться его не совсем политически правильное прошлое. И в одном из походов хитрый Одиссей раздобыл красноармейскую форму и саблю.  А для пущей уверенности выгравировал в Китае на клинке вышеупомянутую надпись...

Так героем к родне и вернулся. А сабля — она круче любого доку́мента. Спросят комиссары: «Что во время войны делал, где был, антанта?» – а Дормидонтыч им саблю под нос... Умница был прадед. Может, и осудить есть за что, а всё равно горжусь его наглой находчивостью. Потом ещё и в краеведческий музей саблю сдал – пусть потомки помнят!

После его смерти прабабка, ну, видать, уже в маразме была, отнесла в тот же музей его вставную челюсть. Челюсть в экспозицию выставлять не стали, но взяли. Не отказывать же жене героя...

© AZvorskiy
он же Петроff (Oldloki) https://vk.com/petro_ff