AZvorskiy

Впрочем, мысли о побеге старателям в голову даже не приходили; уверенность в его невозможности подкрепляли не только расстояния – к ним прибавлялись пять новеньких карабинов Мосина образца 15-го года, а также шашка, нагайка и офицерский «Наган» старшего надзирателя.

Глава II  ЧО-УОРТ (ИЛИ ПОПРОСТУ ЧОРТ)

Из сна Чорта вывел отчаянно визжащий аварийный зуммер. От вскочил, как ужаленный, кинулся к приборной доске и увидел на обзорном экране стремительно приближающуюся голубую планету.

Врубив антиграв на полную, Чорту удалось затормозить корабль, но тарелка уже была крепко захвачена притяжением. Антиграв же в буквальном смысле дышал на ладан и уже не мог справиться с гравитацией и вывести посудину обратно в открытый космос. Всё что оставалось пилоту – выйти на орбиту планеты, замедлить падение и попытаться выяснить, что за фигня стряслась.

Как оказалось, стряслась совсем не фигня, не херня, а полная хтоническая жопа. В руководстве опасных ситуаций для космических путешественников проблема находилась между пунктами «похоже, пиздец» и «пиздец совсем».

В ходе расследования выяснилось, что координаты, вбитые в новенький космонавигатор «Ладан-III», оказались неверными, и корабль, направлявшийся на родную планету в систему Бетельгейзе, промахнулся на пару-тройку парсек в направлении и залетел на окраину галактики.

«Косорукие картографы, купировать им отростки удовольствия!», – громко подумал Чорт и принялся за устранение возникших неполадок. Однако повреждения оказались критическими. В результате перегрева в ходе экстренного торможения вышел из строя энергетический восполнитель, а оставшихся запасов энергии хватало только на то, чтобы включить антиграв перед самым приземлением, чтобы не так больно удариться о планету при посадке.

Усугубляло ситуацию то, что Чорт возвращался из длительной командировки, соскучился по дому, и перспектива оказаться в жопе галактики его абсолютно не прельщала. Он уже достаточно отдохнул от своей жены и семерых чертенят, и даже соскучился.

Посмотрев на семейную голограмму, Чорт смахнул навернувшуюся в подбородок слезу и тяжело вздохнул. Делать было больше нечего, оставалось только рассчитать момент, когда посудина войдет в атмосферу, завести будильник и завалиться спать, как и поступил наш астронавт.

Глава III  СТАРШИЙ НАДЗИРАТЕЛЬ

Так случилось, что в этом году бригаду отправили «шаманить» пораньше, аккурат 12-го марта. Старательская жизнь не обещала отличаться от предыдущего лета. Золотопромышленники «Липов и сыновья», владевшие кроме Шама́нки ещё несколькими золотыми приисками и слюдяными шахтами, далеко не первыми придумали арендовать заключенных у государства, но подходили к этому делу весьма грамотно. Ежегодно на прииски отправлялись преступники, среди которых не было ни политических, ни отбывающих наказание за убийство. При этом на прииск каждый раз попадала одна и та же сбитая команда с редкой заменой ввиду конца отбывания срока или смерти.

Охранники попадались разные. В этот раз особенно не свезло со старшим надзирателем. Он отличался глупостью и пустой жестокостью, какая обычно присуща недалеким людям. Если надзирателю казалось, что заключенный работает плохо и медленно, находясь в плохом расположении духа, он мог обматерить и пройтись по спине нагайкой, находясь в хорошем – отвесить пендаля так, чтобы подопечный упал лицом в речную грязь, просто так, ради смеху.

Он же ужесточил проверки после окончания работы, снабжая их тупыми остротами. Любимой шуткой старшего надзирателя было выставить заключенных после работы в шеренгу, вызывать по одному, приказывать заголяться и раздвигать булки. При этом он цокал языком и восклицал что-то типа: «Слухай сюда, фетюк!  Я видел, ты сегодня в воде упал на хезник. Кажется, у тебя в дупле застрял фунт золота». Иногда он менял единицу измерения на «пуд» или «восьмушку» и неизменно заливисто смеялся. В общем, кроме законченного деграданта и садиста в довершение он был ещё и латентным педиком.

Кроме всех закидонов, которые стали вызывать раздражение не только у заключенных, но и у солдат, старший надзиратель запретил отлучаться в тайгу Ваське Сиплому - единственному охотнику в бригаде.
В предыдущие пару ходок таких проблем не возникало. Вернуться в лагерь, когда вокруг глухая тайга, заинтересован любой заключенный, даже отойдя на три сосны до ветру. Почувствовав себя маленьким корольком, чьи приказы должны исполнятся беспрекословно, на расстановку и проверку силков и ловушек он каждый раз отряжал Ваське с собой солдата, не подозревая, что в будущем эта незначительная мелочь сослужит ему самую плохую службу.

Глава IV  УЧЁТЧИК

Читатель наверняка догадался, что дата – 12-е марта указана в начале рассказа не случайно и соответствует Юлианскому, а не Григорианскому календарю. Именно в день отправления «Баргузина» в России свершилась Февральская революция и прочие народные волнения, которые перерастут в Октябрьскую, что позднее станет праздником ноября. Здесь всё сложно. И в конце октября в Иркутске будет вовсю проходить II съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Восточной Сибири, где решится, чья же партия будет устанавливать в этих краях советскую власть. Победят эсеры с перевесом в 75%, что не устроит большевиков, и начнется большая заваруха. И ожидаемый в конце осени пароходик не придёт ни к условленному времени, ни на следующий день, ни после…

Когда стало окончательно ясно, что о старателях забыли, и ждать уже не имеет смысла, бригада начала потихоньку паниковать. Для зимовья в суровых краях была более-менее приспособлена только оборудованная «буржуйкой» избушка охранников. Остальные постройки представляли собой летние времянки, не говоря уже о том, что одежка заключенных тоже не соответствовала зимнему сезону.

Даже если перекантоваться у костерка ноябрь, в дальнейшей перспективе на горизонте старателям маячила только старуха с косой. Понимали это и солдаты, и заключенные. И с каждым дуновением холодного осеннего ветра воздух тяжелел от предчувствия неминуемой развязки.

Учетчик Денисо́вич, судьбе которого стоило бы посвятить отдельную главу, был человеком полувоенным и умным. То ли в силу образования, то ли в силу происхождения. Кроме дара к математике, природа наградила учётчика дальновидностью и чувствительной задницей. Оказавшись на прииске в первый раз, Денисо́вич быстро понял, что с каторжанами лучше если не дружить, то относиться к ним человечно. В противном случае неизвестно куда сыграет оглобля, если вожжа попадет под хвост.  И никакое оружие в случае бунта не спасет.  К тому же, в силу врожденной интеллигентности ему претило поведение старшего надзирателя. Было противно настолько, что он не в интерес себе, а чисто из тихого бунтарства стал относиться к своим обязанностям по своему разумению.

Поначалу Денисо́вич закорешился с Васькой Сиплым. Проверяя силки и ловушки, он намекнул Ваське, что в его черёд можно, не боясь, спрятать за щёку «песчинку» покрупнее. Сам старший надзиратель лазить пальцами в рот каторжанам на предмет заныканного золота брезговал, чем после окончания рабочего дня занимались солдаты.  И почти каждую проверку после работы во время дежурства учётчика Васька становился примерно на четверть золотника богаче.

Когда же атмосфера стала накаляться, тот же Денисо́вич пошёл на предательство, хотя сам предательством это не считал. Он просто ясно понимал, что исход будет однозначным, и никакие ружья и угрозы не удержат человеческого желания жить: в одну из ночей, когда ему выпало быть часовым, он просто разбудил Ваську и вручил ему штык и ружье.

Уже под самое утро, в самый крепкий сон, пятеро каторжан ворвались в солдатскую избушку и слегка пришибли сонную охрану. Насмерть пришибли только старшего надзирателя, точнее – закололи как свинью. Васька сделал это лично. Визгу было… Как звали старшего надзирателя никто уже не помнит, но старожилы рассказывают, что фамилия была обидная, под стать характеру - то ли Хрюков, то ли Подкобыльный.

Глава V  ЗИМОВЬЕ И СВОБОДА

Вопреки всему, зиму пережили легко, ну, относительно. Спать вповалку в битком набитой избе, обогреваемой буржуйкой, не самый комфортный вариант, но всё лучше, чем мёртвому.

Что касается набивки живота, так это просто свезло. В середине декабря навстречу Ваське, проверявшему ловушки на мелкую дичину, нос к носу вышел лось. Удивились оба, но Васька, в отличие от лося, не растерялся.

Доели лося уже по весне и, благодаря его чудесному появлению, перезимовали без потерь и людоедства. Выжили все двадцать четыре человека. Кто-то скажет – нереально, мол, а я одно отвечу: всё как на духу – правда. Ну, а о чём история умалчивает, о том и знать не надо.

Когда по следующей весне, все-таки, пришёл «липовский» пароход, на него не надеялись, но приготовились. «Баргузин» был захвачен, а экипаж допрошен на предмет того, что же происходит «на большой земле». После недолгого совещания часть бывших каторжан во главе с учётчиком отправилась в Иркутск – сбыть намытое золото и на разведку.

Разведка показала, что в стране пахнет жареным. В историю вдаваться боле не будем. Кому интересно, ищите другие источники. Расскажу просто. Мужики почесали репы: воевать не хотелось. Сбыли золотишко, купили «струмента». Попутно захватили в местном борделе десяток баб, что были совсем не против. И не спрашивайте почему. С началом гражданской войны белые хоть ручку целовали… Долго ли - коротко сказка сказывается, уплыли обратно. Возвели пару домов до зимы, и так Шаманка стала из старательского временного поселения свободной.

Глава VI  СЕРЖАНТ БУДКА

На этот раз техника не подвела, и будильник разбудил Чорта ровно за одну космическую склянку (около полухулиона хрононеонов) до вхождения в земную атмосферу. Чтобы удержать корабль от падения, всю энергию пришлось перебросить на антиграв, пожертвовав защитным полем.

На беду или к лучшему, вместе с защитным полем улетучилась и невидимость посудины, и чортов корабль отчетливо высветился на всех радарах. В том числе и на радаре ракетного комплекса с нежным названием «Ромашка», который спрятался в сугубо секретных координатах на российско-китайской границе.

На дворе стоял месяц май – самое начало. Майские праздники взяли свое, и заметил пересекающий государственную границу неопознанный летающий объект единственный трезвый дежурный – сержант Незабудко.

Информации о сержанте, сыгравшем немалую роль в дальнейших событиях, у автора немного. Известно лишь то, что он не пил спиртного, поэтому был вечным праздничным дежурным.  В дополнение к дисциплинированности он обладал кротким нравом и погонялом «Будка».

Опросив НЛО на предмет идентификации по указанным в инструкциях частотам и не получив ответа, Будка одновременно пытался связаться с командованием. Ответом тоже стало молчание. И, следуя тем же инструкциям, сержант, как старший по званию из действующего на данный момент состава, принял волевое решение – открыть огонь.

Глава VII  ШАМАНКА 2017

Современная Шаманка представляла из себя всё ту же деревеньку, но теперь уже вымирающую. Сложно представить, но в России до сих пор существуют такие малюсенькие посёлочки и в своей географической удаленности даже не знают о международных конфликтах. Кто нынче президент «Омерики» и вообще слова «президент». Впрочем, таких уголков на планете Земля больше, чем можно себе представить.

Жили шаманцы тихо и в своё удовольствие. Добытой пушниной и намытым золотишком, которое потихоньку сбывали в обмен на «соль и спички» и прочие предметы первой необходимости. Фактически они были утеряны для цивилизации и многое пропустили. И Гражданскую войну, и расцвет новой экономической политики, и сталинские репрессии. Хотя 37-мой подарил-таки Шаманке нового жителя с чудной фамилией Агол, но об этом позже.

Пропустили шаманцы и Великую Отечественную вместе со всей Второй Мировой, за что им, по-хорошему, должно быть стыдно. С другой стороны, с чего испытывать муки совести? С чего бывшим каторжанам стыдиться обретённой свободы, когда старое государство о них забыло и оставило в зиму умирать, а новорождённое и не вспомнило?

Так и прожила деревня и даже понемножку разрослась. Вспомнили про неё только в конце шестидесятых. И сложно судить, насколько это было хорошо для её жителей. Из плюсов – от прихода промышленных золотодобытчиков в деревне остались пара дизельных генераторов и транзистор ВЭФ-201, из минусов – грейдер выгреб речку подчисту́ю, да так, что там на год пропала рыба.

После этого о поселке опять благополучно забыли, но местные особо не расстроились. Волк в тайге не воет, когда тайга кормит. Да и обжились уже как следует, обросли хозяйством и прочей скотиной через двор. Да и намытого в загашнике хватало. Так и пережили СССР и перестройку, и инфляции с дефолтами. Удивлялись только, как денежные бумажки стали меняться часто, но удивлялись не сильно. Деды рассказывали, что и раньше такое бывало…

В остальном, в жизни деревни ничего не изменилось: жили, работали, рыбачили, охотились, любили, пока с неба не свалился Чорт.

Глава VIII  ЛЮСЬКА

Люська, или Людмила Андревна, заведовала в деревеньке местным лабазом. Кроме единственной торговой точки, Люська обладала тем самым таинственным шармом, что зовётся средством мистического Макропулоса. Она была женщиной без возраста, обладала стройной фигурой и в полумраке могла сойти за юную старлетку, за что была нелюбима и ревнуема остальными деревенскими бабами.

Но всенародная любовь Люське была не нужна.  У Люськи была своя любовь – синематограф и Клинт Иствуд. С тех пор как цивилизация в очередной раз затронула Шаманку, Людмила стала счастливой обладательницей видеодвойки «Шарп» и подсела на кино. Особенно ей нравились вестерны с Иствудом и Бронсоном, в которого она тоже была немного влюблена, но её смущали усы.

Людмила любила вестерны настолько, что переоборудовала лабаз под подобие салуна с маленькой барной стойкой и тремя высокими табуретами, вечно занятых верными завсегдатаями – Аголом, пастором Джозефом и плотником Сёмой.

У Люськи жила огненно-рыжая кошка-тёзка Люсинда. Не в честь хозяйки, а в честь одной из киногероинь, что благородные ковбои спасают и обязательно увозят в конце фильма в сторону заката. Иногда Люсинда терялась на неделю-другую по своим кошачьим делам. Беда была в том, что других котов и кошек в маленьком таёжном поселке не было, и весенний гон заставлял бедное животное буквально лезть на деревья. Потерялась Люсинда и в эту майскую ночь.

Глава IX  ТВЁРДАЯ ПОСАДКА

На этот раз техника не подвела, и будильник разбудил почти вовремя. За две наносекунды до удара по корпусу посудины. Ударившись о переборку, Чорт сразу не сообразил, что его атаковали. По счастью, защитные системы в аварийном режиме ещё слегка функционировали, и тарелка не развалилась. Её просто подкинуло обратно в стратосферу, после чего аппарат устремился к земле уже в качестве падающей звезды. На торможение ушли все силы корабля, и пилот шлёпнулся на планету, обозначив своё прибытие ярким росчерком по небу.

Впрочем, падение Чорта было не столь эпично, в отличие от похожей аварии, что случилась в 1908 году в районе Подкаменной Тунгуски. Инопланетные технологии с тех пор продвинулись далеко вперед. Взрываться на корабле было нечему, поэтому он просто вызвал небольшое землетрясение в округе. Отреагировали на посадку поначалу только шаманские собаки, залившись кашляющим лаем, но быстро успокоились.

Глава X  ОТЕЦ ДЖОЗЕФ

Читатель, наверное, удивится, откуда взялся католический священник в забытом Богом сибирском поселке, но, как говорят американцы – «shit happens». С отцом Джозефом дерьмо случилось в середине девяностых, когда католическая церковь и прочие баптисты предприняли мирно-агрессивную экспансию в Россию, дабы обратить ещё немного «туземцев» и расширить сферы влияния.

Что касается жителей посёлка, вопросов веры никогда не было и не возникало. Из предков каторжан все были в основном кержаки, трое православных солдат да интеллигентный Миха Денисо́вич, носивший магендо́вид, но считавший себя агностиком.

В очередную ходку на большую землю на предмет сбыта пушнины и прочего гешефта, на беду, свою подошёл к мужикам пастор Джозеф с брошюрками и стал втирать за веру. Мужики покивали, согласились и пригласили в гости. Когда пастор понял в какое «пиздерёво» его привезли, было уже поздно.

Мужикам новый человек был интересен и любопытен, тем более иностранец. К алкоголю американец оказался, правда, слабоват, но полюбился как собеседник, и под чарку-другую мужики уговорили его остаться. И даже пообещали соорудить ему если не собор, то часовенку. Отказываться на утро пастору было поздно, да он не особо и сопротивлялся, а местные слово сдержали. Всем поселком сообразили пастору «молельню», а плотник Сёма даже сваял, как мог, большое - в человеческий рост - распятие, по образу и подобию.

На этом, правда, для пастора Джозефа его деятельность как священнослужителя и закончилась. Проповеди его слушать никто по воскресеньям не приходил, но сама церквушка пришлась по нраву бабам. Там были скамейки, и постепенно часовня превратилась в деревенский клуб на предмет посидеть, полузгать семечки и посплетничать.

Сам же пастор от безуспешных попыток обратить местное население в католичество очень быстро обрусел и начал пить. Он-то и стал завсегдатаем Люськиного лабаза, где и проводил ежевечерне время в философских беседах с Аголом и плотником Сёмой.

Глава XI  ПЕРВЫЙ КОНТАКТ

Выбравшись из упавшей тарелки, Чорт прилег отдышаться, что вызвало неслабую эйфорию от стресса и избытка кислорода. Атмосфера родной планеты не отличалась богатством О2, и поначалу Чорт очень быстро опьянел. Взяв себя в лапы, он натянул респиратор, фильтрующий избытки пьянящего газа, просканировал местность и двинулся в сторону Шаманки.

Явно искусственные строения указывали на наличие цивилизации, но Чорт не успел их достичь, как ему навстречу вынырнул из кустов первый её представитель – огненно-рыжая, пушистая и голодная до общения Люсинда.

Увидев хоть и странноватое, но двуногое существо, Люсинда не испугалась, а решила подойти познакомиться. К тому же ей было одиноко, на дворе глубокая ночь, да такая, что спят даже мыши. Она подошла к существу и стала тереться о его ноги.

Ну, вот и первый контакт. Жаль, что с оборудованием почил автолингвист, но, как и все жители его планеты, Чорт был эмпатом. И он почувствовал от этого пушистого существа дружелюбие, смешанное с сексуальным возбуждением. О, Бо-оги! – подумал Чорт. Да они такие же, как мы!

Здесь следует сделать маленькое отступление по описанию инопланетянина и некоторых обычаев, принятых на его родной планете. Что касается внешности, растущие непосредственно из головы рожки-антенны, фосфоресцирующие спички зрачков и кислородный респиратор делали его похожим на фольклорного героя сказок и прочей мистики. Добавляли сходства вывернутые по-козьи колени. Единственное, что отличало от «земных» чертей, как их малюют – хвоста было три, и это были не хвосты…

Обычаем же на родной планете было – перед общением вступать в половой контакт. В результате чего налаживался контакт ментальный. Один из ху…востов предназначался для знакомства и формальных приветствий, второй – для того, чтобы здороваться с близкими друзьями, а третий – исключительно для любви.

Решив, что обычаи этой планеты схожи, Чорт решил поздороваться с представителем иной цивилизации. Поздороваться получилось от всей души. Призывно пахнущее и красиво мурлычущее существо было мягким и приятным на ощупь, поэтому космический путешественник использовал для приветствия все три своих хвоста, после чего приготовился к контакту телепатическому. Но здесь его ждала неудача. Довольная Люсинда в ответ лишь благодарно мяукнула и скрылось в темноте.

Глава XII  АГОЛ*

Израиль Иосифович с необычной фамилией когда-то был гениальным учёным. Впрочем, им он и остался, но был исключён из советского общества по несовместимости убеждений. Агол считал генетику наукой, и, не дожидаясь расстрела Вавилова, предпочел пропасть без вести ещё в 37-м. Собрал вещички и уехал в Сибирь сам, где и прибился на очередном «выходе в свет» к шаманским мужикам.

Как человек, сведущий в медицине, Агол выполнял в деревеньке обязанности фельдшера, но своих исследований не бросил, постепенно обустроив у себя в доме подобие лаборатории. К точно известным успехам Агола можно причислить выведение сорта морозоустойчивой конопли, не уступавшей по содержанию тетраканабиола своим южным родственникам, и то, что в этом году деду стукнуло сто двадцать пять лет. Помимо любви к исследованиям и хорошим шишкам, Израиль Иосифович увлекался изготовлением чистейшей слезы самогона, коим с лихвой обеспечивал Люськин «салун».

Здесь читатель удивится почтенному возрасту Израиля Иосифовича, да ещё при таких пристрастиях к алкоголю и лёгким наркотикам, но факт остается фактом. Дед выглядел бодро, прекрасно себя чувствовал и даже был не прочь поохотиться и побегать на лыжах.

В деревне деда уважали, слегка побаивались и считали колдуном. По рассказам необъятной супруги плотника Сёмы, которую так и звали – толстая Фёкла, Агол был чуть ли не прислужником Диавола. Будто бы однажды, придя к лекарю на «урезание чирья со срацi», Фёкла якобы видела клетку с безногими белыми мышами, что ползали как змеи.

Имевшей репутацию жуткой врунихи и сплетницы Фёкле никто не верил, что её сильно обижало. Тем более, что рассказывала она чистую правду. В своих экспериментах с генетикой и канабисом Агол порой заходил за грани, разрешенные матерью природой. Безногие белые мыши, например, были выведены после внедрения в ДНК животных гена змеи, отвечающего за наличие ног. Каким образом Агол смог достичь этих невероятных результатов в своей скудной лаборатории, остается тайной. Известно только, что в порыве вдохновения генетик иногда ставил эксперименты не только на мышах, но и на себе. И достижению почтенного возраста и бодрости духа он, вероятнее всего, обязан играми с ДНК черепахи.

* Агол Израиль Иосифович. Реально существовавший, а (по сведениям, которые невозможно проверить) существующий поныне человек. Родился в городе Бобруйск Минской губернии 7(20) ноября 1891 года. Советский ученый-генетик, биолог, философ. Бесследно пропал в 1937 году.

Глава XIII  ПЛОТНИК СЁМА

Обрусев, пастор Джозеф стал склонен к депрессиям и поискам жизненных смыслов. Особенно это ощущалось вечерами, и немудрено, что святой отец очень быстро пристрастился к бутылке. Но при этом старался не выпивать в одиночестве, следуя утверждению Сёмы о том, что «питие в одну харю – путь к алкоголизму».

Конечно, на деле корни этого выражения лежали отнюдь не в заботе о Джозефе и вообще не очень глубоко. Просто Фёкла имела привычку отбирать у Сёмы всю заработанную наличность, дабы не пробухивал. А убедив пастора во вредности одиночного пития, Сёма получил гарантию, что его непременно возьмут в компанию и он выпьет на халяву.

В салуне Джозеф чувствовал себя комфортнее. Обстановка в нём слегка напоминала о родном Техасе и, не знавший ранее о ностальгии, он полюбил это место всей душой. В дополнение к первым халявным ста граммам фирменного самогона, который «блия буду́ лутсче бурбона» и с которых мгновенно легчало на сердце – у пастора здесь были друзья.

С Израилем Иосифовичем читатель уже знаком, и можно догадаться, что в силу опыта и образования он представлял из себя интереснейшего собеседника. Имевший врожденную способность к языкам, ученый обрадовался возможности усовершенствовать свой английский, пастор же – шансу утолить жажду общения на родном языке и усовершенствовать русский. На том они и сдружились, проводя долгие часы за рюмкой и философскими беседами.

Вторым закадычным другом и собутыльником пастора стал плотник Сёма. Вопреки субтильной конституции Сёма отличался особой устойчивостью к алкоголю, а тяга к умным книгам делала его если не самым приятным, то крайне занимательным человеком. Правда, новые знания не подвергались критичной фильтрации. Каждую зиму Семён «заболевал» новой идеей, подчерпнутой из привезённых по весне из города книг.

Самым тяжелым периодом (не столько для Сёмы, сколько для деревни) был позапрошлый год, когда ему в руки попались «Агни-йога» и труды Софьи Блаватской. По зиме Сёма реально «рерихнулся», а жаркие споры с католиком Джозефом иногда заканчивались лёгкой потасовкой. В это время Сёма мог вывести из себя даже циника и пофигиста Агола. Однако Израиль Иосифович со свойственной ему мудростью не стал вступать в открытые конфликты - он просто тихонько подсунул Сёме «Бхагавадгиту», намекнув, что именно эта книга откроет ему все тайны.

Из «Бхагавадгиты» Сёма не понял ни слова, но «рерихнутость» быстро прошла, уступив на следующий год место дзэн-буддизму. К несказанной радости товарищей, с новой философией Сёма утратил буйность и даже не вмешивался в беседы. Сёма теперь просто пил и подчеркнуто молча созерцал свой пупок.

Глава XIV  ПОСЛЕДНИЙ СОН ОТЦА ДЖОЗЕФА

В этот вечер пастору Джозефу было особенно беспокойно на душе. Метания мыслей и дискомфорт усугубляла начинающаяся алкогольная абстиненция, от которой не спасали вечерние молитвы. Поэтому пастор не стал мудрствовать лукаво, а направил свои стопы в сторону Люськиного заведения.

Но ни беседа с Израилем Иосифовичем, ни буддистское молчание Сёмы не порадовали и не развеяли тоски. В долгих беседах Агол не оставил от его убеждений и камня на камне. А в глубине души пастор понимал, что даже плотник в своих глупых метаниях по-своему прав. И Джозеф окончательно понял, что утратил веру.

Разговор не клеился, и, просидев у Люськи меньше часу, приятели разошлись по домам. Израиль Иосифович - к своим опытам, а Сёма - домой к Фёкле.  В отличие от прочих учений и философий дзэн принес Сёме реальные плоды – спокойную реакцию на ругань супруги. От того, что муж не реагировал на её нарекания, Фёкла распалялась ещё больше, но Сёма только улыбался в ответ и ложился спать, не обращая на жену никакого внимания. Не обращал настолько, что Фёкла даже перестала его бить.

Конечно, состояние Сёмы нельзя было отнести к настоящему «сатори», поскольку в глубине мыслей плотнику этот процесс приносил некое садистское, а отнюдь не буддистское удовольствие.

Распрощавшись с друзьями, пастор вернулся к себе, где вопреки привычке осушил заначку, пришёл к выводу, что «жизнь – bullshit» и уснул сладким сном достигшего нирваны алкоголика. Во сне Джозефу привиделось многое: и райские кущи такого невероятно зелёного цвета, которого не увидеть в жизни, и пение ангелов, и Иисус, который совершенно не по-христиански подошёл, сказал голосом Кифера Сазерленда: «Теперь крест твой!» и с силой толкнул Джозефа в грудь, после чего он резко проснулся. В последний раз в этой жизни.

Глава XV  СЛОЖНОСТИ ПОНИМАНИЯ

Распрощавшись с Люсиндой, Чорт немного расстроился. За физическим удовлетворением по привычке должно было последовать моральное, поскольку после секса по традициям родной планеты должна была наступить фаза общения. Поначалу Чорт даже почувствовал себя использованным и ненужным, но собрав волю и хвосты в кулак, он решил не отчаиваться и искать другую разумную жизнь. Любое промедление могло закончится фатально. Системы жизнеобеспечения работали, простите за каламбур, ни к чёрту. Особенно обогрев. Синтезатор пищи не функционировал вообще, и сканер на предмет съедобности местной флоры тоже не работал. Оставалось полагаться только на интуицию.

Выйдя на окраину деревни под утро, Чорт уже порядком озяб и обрадовался первой попавшейся искусственной постройке, коей и оказался маленький костёл отца Джозефа. Зайдя внутрь храма и более-менее отогревшись, Чорт приступил к изучению местной цивилизации. По ауре обстановки он сразу понял, что это заведение относится к культуре, о чем говорило наличие явного произведения искусства по центру.

Удручало только одно: размещенное на крестообразной конструкции явно гуманоидное существо было печальным, но найденная за кафедрой книга с изображением креста говорила иное. Из-за неисправности автолингвиста Чорт не мог её прочесть, но от книги исходила особая энергетика, образующая в сознании инопланетянина слово «спасение». «Так вот где меня спасут и починят тарелку!» – обрадовался Чорт и ринулся на поиски хозяина строения и своего потенциального спасителя.

Обнаружив священника спящим, Чорт повёл себя по всем правилам и обычаям своей родной планеты. Самая первая и непреложная заповедь чортуриан завещала: «никогда не будить спящее в сладости существо, как бы разумно оно не было». От существа пахло покоем, поэтому Чорт, следуя своему этикету, молча встал у пастора в ногах и стал ждать, когда существо проснётся.

Окончание следует...

© AZvorskiy
он же Петроff (Oldloki) https://vk.com/petro_ff

Так вот. Этот самый большой начальник, рисуя макет обложки отчета написал на нём «ANAL REPORT». Ну сделал ошибку в слове «annual» (годовой), с кем не бывает. Может задумался человек о чём-то светлом и высоком. А я на тупняке, второпях, так и заверстал.

Хорошо друг Паша в гости в контору зарулил, увидел и заржал. Почему протупил, объясню. Биг босс имел привычку разговаривать только криком и матом, и после общения с ним мозг просто хотел отключиться и умереть. А перечить ему было противопоказано и очень вредно для психического здоровье, поскольку оне всегда право. Поэтому я даже не засомневался, анал, так анал… Представляю какой был бы орал с аналом, если бы греки этот отчёт увидели и засмеялись…

В течение дня к нам обязательно заглядывали самые разные сотрудники пожаловаться на жизнь. Особенно после какого-нибудь очередного короткого замыкания в голове у высокого начальства. Уж такая у нас создалась в кабинете доверительная атмосфера и микроклимат, что глотнуть свежего воздуха прибегали практически все. Сеанс, правда, проходил быстро. Люди заходили, рассказывали про очередную хуйню, крыли руководство по матери, имени отчеству и выдохнув уходили.

И однажды Татьяна попросила меня переписать кассету для одного из заместителей Драгунова. Прекрасная, кстати, женщина, редкой адекватности, что для высоких должностей редкость небывалая. Тоже с теплом вспоминаю.

Кассета была с музыкой для релаксации для хорошего сна и бодрого настроения. Типа мелодия играет и голос вкрадчиво убеждает тебя в том, что ты яркое горячее солнце и тебе похуй космический ветер. Ну я воткнул в рабочий двухкассетник. Переписал обе стороны. А пока переписывалось как раз кончилось какое-то совещание, где главный раздавал всем пиздюлей, пребывая в плохом расположении духа. И повалил к нам после этого народ, начальники разных отделов материться и плакаться…

А я… Нет. Я не находка для шпиона. Просто с техникой, где клавиш меньше, чем сто четыре плохо дружу. И при перезаписи с кассеты на кассету включился микрофон…

А вот теперь представьте. Приходит вечером женщина домой. Принимает ванну и бокал вина. И включает перед сном кассету для релаксации… И вместо ожидаемой расслабухи получает экспертное мнение от практически всего коллектива о том куда должно пойти руководство, что засунуть себе в отсиженные задницы и как изящнее убиться об стену… Штирлиц никогда так не был быстро к провалу…

К слову, замша проявила феноменальную тактичность, за что и зауважал. Вернула кассету Татьяне и сказала спасибо с широкой улыбкой. И никаких санкций, ни к нам, ни к высказавшим своё мнение на кассете применено не было, а курьёз остался тайной. Вот только от другой релаксационной кассеты, предложенной Татьяной Евгеньевной взамен она отказалась. Даже не знаю почему…

© AZvorskiy
он же Петроff (Oldloki) https://vk.com/petro_ff

Это потом случится плохое. Много плохого, но на этот миг его ещё не существует. И покупая утром по дороге на работу пачку «Картье» и банку «Олд Милуоки» в ларьке, ты ещё не будешь знать, что бросишь курить и пить светлое пиво. Что в стране уже началась первая на твоём веку инфляция. И обесценивание денег — не самое страшное, что случится в наступивших 90-х. Это будет бесконечная инфляция души и разума. Чувств и доверия. А на окне появится металлическая решетка, и вы уже никогда не выберетесь из него голыми посреди ночи поиграть в снежки в мае.

© AZvorskiy
он же Петроff (Oldloki) https://vk.com/petro_ff

Глава XXX ПОЛНА ЖОПА ОГУРЦОВ

Кое-как расквартировавшись на своей верхней полке, я встал перед дилеммой. Куда девать два килограмма огурцов? В рюкзак пакет не влезал, а закинуть его на верхнюю багажную полку мешал соседствуюющий с огурцами и недвусмысленно позвякивающий литр водки.

Набитый огурцами и огненной водой пакет всю дорогу давил в бок и крайне мешал спать. Конечно, можно было по-тихому уничтожить водку под покровом ночи, но в дорогу я также был снабжен двумя фляжками коньяку. А кто станет пить водку, когда у него есть две фляжки коньяка? Правильно. Только алкаш конченый.

В дополнение к этому неудобству выяснилось, что на шашлыках я заработал жуткий конъюнктивит. Очевидно, грязной лапой себе в глаз залез неудачно, утирая скупую мужскую слезу при виде белочек.

Никогда раньше этой фигней не страдал, это просто жесть. Для тех, кто не знает, что это такое, объясню. Конъюнктивит – это когда глазики болят и периодически «какаются». При этом они ещё красные, как у престарелого кролика-ганджубасера.

Бегаю по этому поводу каждый час к проводнику за чаем. Завариваю – и в сортир зенки, промывать. Соседи, наверное, думают, что я наркоман с очень слабым мочевым пузырём.

Глава XXXI РЕАКТИВНОЕ ЭЛЕКТРИЧЕСТВО

С соседями на этот раз повезло меньше. После Владимира ко мне подселились два мужика-шабашника. Один постарше, матерый, лет шестьдесят, и второй – не очень далекий. Старший, реально чувствуется – соль земли, работяга, и где не ум, там опыт за плечами. Приятно было пообщаться. А вот второй всю дорогу не затыкался, какие-то нелепые байки травил. Я ещё с дуру ляпнул между делом про Сахалин и опыт в рыболовном деле. Так оказалось, что молодой мотористом в Корсакове работал на буксире, и пошло-поехало. Как старший ляжет спать, так он на меня с рассказами переключается.

Поначалу хотел соседям водку отдать, но передумал. Не из жадности великой. А из жалости к себе. Прикинул, если он с пива не затыкается, что с водки будет? С пивом, кстати, на обратной дороге было всё демократичнее. Мужики бегали на больших станциях затаривались, проводник не запрещал. Только попросил, чтобы курили всё-таки на остановках, и не нарушали. Просто на пальцах объяснил, что в случае пожара современный вагон на скорости за пять минут выгорает вчистую.

В общем, под рассказы молодого я, конечно, засыпал, но ведь вечно спать не будешь, приходилось слушать. Один очень запомнился. Как он старшему расписывал новый чудо-прибор, который электричество экономит. В интернете купил.

Старший в усы тихо смеётся, но молчит, а молодой рассказывает ему, что есть обычное электричество, а есть реактивное. И вот это реактивное – совершенно бесполезное, поскольку очень быстрое, а денежку кушает. А прибор этот расчудесный к счетчику подсоединяешь, и он реактивное электричество в дом не пускает, а только полезное, нормальное. И целых 30% электроэнергии в результате экономит. Я сижу, тоже внутренне смеюсь и внутренне танцую, со старшим перемигиваемся. А ведь моторист. Технарь. Благо, что не электрик…

Глава XXXII БРИТВА

Старшего попутчика послушать было гораздо интересней. Под это дело я даже поделился с ним остатками коньяка, когда его реактивный напарник наконец-то выдохся и лег спать. Идти выпрашивать ещё дорожных историй в вагон ресторан я посчитал моветоном, да и бригада была там другая. Но, так или иначе, свою дорожную историю я получил.

Была у мужика этого немецкая овчарка. Раньше везде с ним ездила. Шабашил он как-то на северах. Работы на полгода, снимал квартиру, где с собакой и обитал. И есть у него друг дальнобойщик, иногда у него останавливался, и были у него свои ключи от хаты. Собака друга хорошо знала, воспринимала, как своего и заявиться он мог в любой момент без проблем, даже в отсутствии хозяина.

И заехал как-то друг перед рейсом поспать, а хозяин был на сутках. Рано утром встал, решил себя в порядок привести. Умылся, взял свежую одноразовую бритву у хозяина, побрился. Ну а бритву по этикету гигиены в карман положил, дабы хозяин случайно не воспользовался, а выбрасывать жалко было, ещё на пару раз пригодится.

Собрался уже, оделся, к порогу, а там собака. Лежит и рычит. Он ей – Тарзан, дружище, ты чего? А пёс в ответ – гав, и опять рычит, не пускает. Заметил, что гость что-то взял и из дома выносит. Пусть и мелочь, а добро хозяйское надо стеречь. А друг и догадаться не может в чем дело. Напарника предупредить, что в рейс опаздывает, не может. На дворе начало девяностых, сотовых телефонов ещё днем с огнем, городского в хате нет. В общем, так и не пустила его собака в рейс.

В результате напарник в одиночку поехал. По дороге попал в аварию и разбился насмерть. И никто не знает, что бы было, не положи он бритву в карман. Может быть, вдвоем чуть-чуть по времени выехали раньше, или позже, и были бы все живы. А может и погибли бы вместе. Вот такая история.

Глава XXXIII РОДИНА

Хоть дорога и выматывает крайне, но поезда никогда не разлюблю. По натуре я больше созерцатель, а поезд – идеальный наблюдательный пункт. И нигде так не ощутишь единение и одновременную отчужденность со всем этим безумным, и омерзительно прекрасным миром.

Вот станция. Вечные бабки с пирожками и семечками. Путевые обходчики. Загадочная на самом деле профессия. Снуют туда-сюда в своих оранжевых комбинезонах возле гусеницы поезда. Там постучат. Тут постучат. Подойдут друг другу, руками помашут и опять разбегутся в разные стороны. Муравьи, да и только.

А наблюдать, как за окном поезда быстро наступает осень? Это же фантастика. В столице ещё всё зеленым зелено, а за Владимиром все деревья желтые. И берёзки так и мелькают, поля, деревеньки, болотца, и опять берёзки, берёзки, берёзки… Уже бы и затошнить должно от берёзок, ан нет. Родина. А вот и смешанный лес пошёл.

Кто-то жалуется на однообразие пейзажей за окном, кого-то они раздражают, а по мне – смотрел бы на это часами под стук колёс и медитировал. А мысли какие светлые приходят в голову! Вот сейчас только пришла одна. Вот, что такое родина? Для русского человека? Она же совсем не то, что для какого-нибудь американца или индуса.

Настоящее понятие родины, оно к патриотизму вычурному никакого отношения не имеет. Даже к месту рождения. Родина – это не понятие, не сухой термин. Для русского родина – это чувство. Как любовь. Когда вот так взять, крепко-крепко обнять и не выпускать. Родина – это когда хочется поцеловать каждую букашку, помочиться на каждую травинку и трахнуть каждую берёзку.

Глава XXXIV МОЛОДОСТЬ И СТАРОСТЬ

Многие фразы, в силу избитости, теряют свою значимость и воспринимаются, в лучшем случае, иронично. А ведь выражение: «Если бы молодость знала, если бы старость могла» – должно заставлять задуматься, а не глупо хихикать. И помыслить над ним как можно раньше.

Если пораскинуть мозгами и рассудить здраво, то природа к человеку крайне несправедлива. И жизнь не справедлива. Своей краткостью. В молодости ты полон сил и энергии, но разбазариваешь их, как будто собрался жить вечно. А когда ты уже набрался опыта и напитался премудростью наимудрейших, силы уже не те. Знаешь точно, как надо жить, как поступать, буквально во всех ситуациях, а батарейки уже сели и в боку стреляет.

А чего только стоит переизбыток гормонов в пубертатном периоде? Это же пытка. Ладно кому повезёт географичку трахнуть... Так ведь их на всех не хватит. Да и сажают географичек сейчас за такое и всячески порицают. А надо наоборот, приветствовать. И использовать в качестве поощрения.

Тогда подрастающие юноши будут все как один учиться на отлично, не приобретут до кучи комплексов и избавятся от прыщей. Вот у меня их, например, не было. А от всей этой пуританской хуерги только один вред. Именно из-за неё всякие маньяки и насильники получаются, я считаю. А легализуй таким образом географию в старших классах, была бы совсем иная картина.

Но природа в любом случае несправедлива. Годы летят быстро, и вот тебе уже под полтос. Желания остались, и возможности, а вот выносливости ноль. И задорные телодвижения вызывают уже больше одышку, нежели удовольствие.

И уже не пугает, а утешает, что со временем вопрос отпадёт сам собой. Но опять же, а что дальше? А в чём тогда будет смысл жизни? Кефир, клизма и лежать, лелеять суппозиторий промеж грустных ягодиц?

С бабами, впрочем, природа поступает не лучше. Взять хотя бы одни месячные. Кому-то повезло, нормально переносят, а некоторые мучаются, прямо на стену лезут или бледные как мел в койке валяются и «но-шпу» едят горстями. Прямо видно, что не притворяются. Хотя кто их разберёт...

А старость? Это же вообще кошмар для любой женщины. Если мужик и в шестьдесят может выглядеть как свежий пупырчатый огурчик, то с противоположным полом всё сложнее. Почему раньше считалась нормой, поощрялась и приветствовалась большая разница возраста в браке?

Ответ прост. Да потому что, если в двадцать лет ты спишь с ровесницей – это прикольно, в тридцать – приятно, а когда ровеснице за сорок – это надо очень крепко выпить. Нет. Есть конечно исключения, и любовь я не отрицаю, но ведь правды это не отменяет.

Всё бы ничего, но люди сами портят себе своё недолгое существование. Знаете, какое самое глупое слово на свете? «Взрослый». И два словосочетания, которые мы слышим с детства. Обещательное наклонение – вот когда ты повзрослеешь… И позднее вопросительное с укором – «Когда ты повзрослеешь?». Лично я не видел за свою жизнь ни одного взрослого человека. Только больших детей с поношенными лицами.

В общем – несправедлива природа к человеку. Будь я творцом вселенной, или хотя бы солнечной системы, молодость бы людям оставил на протяжении всей жизни, они и так все несчастные.

Глава XXXV ПОЧЕМУ Я НЕ ЖЕНЮСЬ

Иногда меня спрашивают, почему я остаюсь заправским холостяком. На что отвечаю, мол, был там, мне не понравилось. Причем дважды только официально, а гражданских браков не счесть, не говоря уже о мимолетных увлечениях. И остался недоволен избитыми сценариями семейной жизни.

Честно и откровенно этим не горжусь, ибо количество не всегда переходит в качество. Но смысл этой пословицы не в том, что много – это плохо. Это выражение не совсем понятно, из-за неказистой формулировки. Количество переходит в опыт и знания. А во многих знаниях – многие печали.

И я знаю. Поэтому и не женюсь. Условно счастливых пар, которых я видел за свою жизнь, могу перечесть на пальце одной руки. Одна из них – мои родители, и только потому, что разбежались, когда мне был год и сошлись, когда мне было примерно двадцать пять.

Не женюсь. Потому что видел и слышал, как жены разговаривают со своими мужьями по телефону. И затирают им, что они у подруги и что не нужно постоянно звонить и их контролировать.

Что они имеют право на личное пространство и время. И что муж ей не отец, чтобы ей приказывать, когда ехать домой. При этом девушка лежит рядом голая, одной рукой разговаривает по телефону, а другой поигрывает моим хером. А когда с другой стороны телефона муж разражается особенно длительной тирадой, берёт его в рот.

И я не женюсь. Потому что мне смутно помнится, что когда-то давно слышал практически те же самые слова. И я предпочитаю оставаться по эту сторону баррикад. Кажется, у Грэма Грина есть строчка: «Прав тот, кто лежит рядом с женщиной».

Ещё нужны причины? Я могу наскрести их тысячу. Что когда тебе за сорок, влюбиться гораздо сложнее, чем, когда тебе двадцать. Практически невозможно, не говоря уже о том, чтобы полюбить. И привыкать к кому-то новому уже нет ни сил, ни желания. И вообще брак, по моему мнению – это крайне сомнительное удовольствие.

Глава XXXVI НЕВЫНОСИМАЯ ЛЁГКОСТЬ НИХУЯ

Название этой главы я откровенно спёр у сетевого друга из живого журнала, и он меня простит. О женщинах можно писать бесконечно, но всему приходит конец, и «сколько верёвочке не виться, курица – не птица, трудиться должна девица, не плюй в колодец – пригодится и, как говорится» ...

Поезд бежит всё быстрее, как лошадка хлев почуяв. И совсем скоро я буду дома. Да и тетрадка вся исписалась, осталось совсем чуть-чуть.

Чем закончить эту повесть я не имею совершенно никакого понятия. Вероятно, стоит сказать прекрасной половине моих читателей о том, что я их безмерно люблю. Несмотря на то, что тут плохого про слабый пол накалял. И от лица всех мужчин – да, мы вас любим, но не всегда понимаем. А непонятное вызывает опасение. Мы попросту вас боимся, оттого и «ксенофобия».

Конечно, сложно понять, когда женщина бросает мужа с ребенком и уходит из семьи, где «всё хорошо, но скучно» пожить с конченым алкашом, а через год возвращается, рожает второго и живёт дальше, как ни в чем не бывало. Ну, тут и мужа сложно понять...

Сложно понять женщину, которая везет четырехлетнего ребенка на встречу с родственниками, в другой город, погостить. Повод для встречи – брат-туберкулёзник вышел из тюрьмы. И она в курсе опасной болезни. Сын, естественно, заболевает. Ребенка вылечили общими усилиями. Ну, как общими. Усилиями мужа и его друзей. Но, по ходу действий, заболел уже муж. Которого тут же бросили. И история заканчивается смертью.

Невероятно сложно понять женщину, которая разводится с вполне респектабельным и добропорядочным мужем, потому что влюбилась по переписке в уголовника. И начинает жить с ним. И он её обворовывает. А таких клуш – тысячи. Чем они думают? За свою жизнь я был шапочно знаком примерно с десятком фемин, увлекающихся перепиской с зэками. И, заметьте на минуточку, ни одного «мужика-заочницу» ...

И когда я говорю, что понять сложно, я бесстыже вру. Потому что понять невозможно. Попросту не укладывается в голове. Объяснить – да, понять – нет. О прощении не может быть и речи.

Примеры этих, мягко говоря, странных поступков я могу перечислять сколько угодно, перевидал всякого. Вероятно, в этих поступках есть какая-то своя логика и глубинный смысл. Недоступный пониманию мужчины, будь он хоть профессор семи пядей во лбу, хоть красавец-миллиардер, хоть царь морской.

Я не защищаю и не оправдываю мужчин, мы тоже хороши. Но наши действия, по крайней мере, хоть как-то объясняются логикой. Все мы – козлы, чего уж тут. И есть тому веские подтверждения.

Вот, к примеру есть у меня хороший товарищ. Закладывать любил одно время, причем конкретно. И жил в это время с миловидной и интеллигентной девушкой. Жил не тужил, душа, что называется, в душу, писечка к писечке, любовь-морковь, все дела.

Ну и девушка тоже стала по чуть-чуть прибухивать, за компанию. Винца там бутылочку купит себе на вечер одну-другую, чтобы, так сказать, быть на одной волне и в тонусе с любимым человеком. И это вместо того, чтобы мозг компостировать. Так он с ней расстался... Знаете, чем мотивировал? Она бухает слишком много.

Глава XXXVII HOME SWEET HOME

Как всё-таки невероятно приятно ступить на родной асфальт после длительного, изнуряющего путешествия. Не даром говорится, дома и стены лечат.

Не смотря на усталость, я взгромоздил рюкзак на плечи и пошёл домой от вокзала пешком. Какое непомерное счастье ощущать себя в родном городе! На той самой родине, где и травинку, и берёзку, и каждую бездомную собаку… И лица на улице все такие родные-родные. Вот, остановки не прошёл, встретил старого знакомого. Шапочного, а приятно. «Здоров-привет, ты куда-откуда, я на работу, а я с поезда только из столицы, да ты чё, ага, давай, удачи» ... А вот и здание конторки, где когда-то работал. Девки со второго этажа, со швейной мастерской, покурить вышли. Узнали. Привет-привет. Ещё остановка – Агата стоит, красавица. Сигаретку тонкую, дамскую смолит. Мужики говорят, в жопу даёт...

Собственно, на этом конец и моего путешествия, и повести. Если кто ждал в конце какой-то морали, спешу разочаровать. Вывода, кроме как «в гостях хорошо, а дома лучше» – нет и не будет.

Дома уже ждал накрытый вкусняшками стол, и ваш покорный слуга плюхнулся в своё любимое кресло перед мониторами, замахнул пятьдесят, закусил, да так и застыл от неимоверного кайфа. Как будто с войны вернулся. Выдохнул и подумал: «Всё хорошо – не зря съездил. Так бы повестушку эту не написал никогда. Но больше никуда и ни за что из любимого города далеко не поеду. Даже если в Париж или на Сейшелы. Ну их в трещину...»

Поезд «Кемерово-Москва», «Москва-Кемерово». 2016 год.

© AZvorskiy
он же Петроff (Oldloki) https://vk.com/petro_ff

АННОТАЦИЯ

Скромное обаяние рефлексирующего сексиста. Примерно так я хотел сначала назвать эту рецензию или, если хотите, отзыв на повесть «Записки на опадающих листьях». Не в том смысле, что автор выстроил систему социальных практик, направленную на угнетение женщин, его настольная книга – «Домострой». «Записки» – её современная адаптация и, написав повесть, он сел и задумался. Дело в другом. Женщины в его тексте встречаются чаще, чем пикетные столбы вдоль железной дороги. И итоги этих встреч говорят вовсе не в пользу женщин. Даже не то, чтобы не говорят — показывают их. Не в лучшем свете.

В общем, хотел назвать, а после второго прочтения передумал. Потому что, несмотря на всю эту «парадоксальную алогичность женского мышления», «где я таких дур нахожу, да среди вас, дорогие девушки», «бог с ними, обычными блядьми» (с этим согласен полностью) и «почему я не женюсь» (типа одна тысяча и ещё одна причина) текст в своей дневниковой откровенности полон лиричности, своеобразной сентиментальности и, в конечном итоге – любви. К женщинам.

Психологи утверждают, что, применяя ретроспективную рефлексию, можно выявить причины своих неудач и поражений. Но мы-то с вами, слава богу, не психологи и прекрасно понимаем — их просто не существует как таковых – ни неудач, ни поражений. Есть только выбор и его последствия. Точнее, наше к ним отношение, интерпретация самих последствий. И таких интерпретаций у писателя очень много.

Станция за станцией – воспоминание за воспоминанием.

И во всех подкупает непридуманность жизни, медитативная, в такт ходу поезда, интонация, которая очень легко вычитывается. Нарратив автора кадейдоскопичен, сумма памяти, работа опыта, самоирония, интеллект под 140, давление – 160. Именно так всё и случается: в плацкартный отсек заходит ангел, а конечной станцией может стать ад.

Впрочем, такая категория, как ад – в контексте всей этой истории – архетипична. Не помню уже где, кажется, в «Русском журнале», я читал текст Андрея Краснящих. Так вот, там он писал о том, что условия современной жизни сильно размыли понятие дома: теперь дом – это и квартира в многоэтажке, и номер в гостинице, и место случайного ночлега, а самый интересный «дом» – это поезд. Потому что в нём соединились два по сути противоположных архетипа – дома и дороги.

Получается, что поезд – место, где человек останавливается ненадолго, слегка пускает какие-то корни, и в то же время, этот дом вместе с человеком куда-то едет, причём на весьма приличные расстояния. По дороге подбрасывает тебе попутчиков и, как это обычно бывает, не самых приятных в мире людей – «жабок», стригущих ногти тебе под нос, замшелых бабок, шабашника, верящего в реактивное электричество, и чёрт знает, кого ещё. От этих людей невозможно укрыться, с ними приходится устанавливать пусть и поверхностный, но контакт. В доме можно обрести покой, а в поезде – нет, ты в положении з/к, не можешь покинуть стен своего временного дома, пока он не привезёт тебя в место, указанное станцией прибытия. Когда ты в настоящем доме, к сакральному центру мира не нужно стремиться, вот он — вокруг тебя, и в тебе, соответственно, мир и покой. В поезде человеку вроде бы искать для ориентировки центр мира не нужно, он будто бы его достиг, он в нём, но этот центр мира оказывается неустойчивым, ненастоящим, обманным. А если центр мира ложный – то и реальность вокруг него такая же.

И здесь, чтобы не сойти с ума, герой включает рефокус.

Я сейчас не про маршмеллоу-тесты, стенфордские зефирные эксперименты и укрощение сиюминутных желаний, а про механизм смещённого внимания. Его использует поэт, когда, рассматривая пульсирующую рану, замечает периферийным зрением пролетающую мимо бабочку. Его же и применяет автор. Находясь в ложной реальности, он переключает саму реальность.

Так о чём эта книга? На самом деле о простых вещах: о дороге, в широком смысле. Честной дороге. По Довлатову. Он писал, что «…единственная честная дорога — это путь ошибок, разочарований и надежд. Жизнь – есть выявление собственным опытом границ добра и зла... Других путей не существует...». В этой книге встречаются ангелы, но, слава богу, нет праведников, которые учат, что такое «хорошо» и «плохо». Есть герой, претендующий на полное знание жизни, но ему нельзя попенять на такое всезнайство, это же его жизнь, кому как не ему знать о ней всё.

Эта книга о нас с вами: о друзьях и любовницах, ожиданиях и разочарованиях, радости и боли, о том, что можно находится на празднике жизни, не чувствуя ни праздника, ни самой жизни, и о том, как иногда важно вернуться домой, обрести центр мира и вместе с ним сам мир.

Игорь Кузнецов,
лауреат Всероссийской премии им. В.П. Астафьева

Подозреваю, что Лёня сам втайне был влюблён в Таню, равно как и его более «старый» друг Игорь со смешной фамилией Червяков. Старый друг лучше новых двух, они корефаны с первого класса, а я вроде как пришлый. Лоббировал свои семитские интересы, стопудово.

Так случилось, что Надежда Александровна Галкина, учительница литературы, сколотила из нашей компании театральный кружок. Я туда пошёл только из-за Тани. А потом нас за верную службу Талии и Мельпомене отправили в поездку по «Золотому кольцу России».

Нам было уже по шестнадцать, но я по-прежнему был дебил. Под Костромой мы с Танькой сбежали ночью на озеро, украли с лодочной станции лодку. Весел не было, гребли какой-то найденной на берегу доской. Покатались, приплыли обратно на берег и смотрели на звёздное небо, взявшись за руки.

Так и не решился её поцеловать. Вместо этого показывал созвездие Кассиопеи, читал стихи Леопольда Стаффа и просто нес всякую романтическую хуйню. С другой стороны, мы и так – без всяких поцелуев – были безумно счастливы.

Идиотом чувствую себя до сих пор, но это уже другая история. Не романтическая, а просто грустная. Так и не решившись признаться в большой и чистой любви, к окончанию школы я попал в окружение бардов-туристов, где алкоголь и гормоны взяли свое. Цитадель лесной романтики и палаточного разврата. На гитаре я играть уже умел, а бухать и трахаться не очень. Увлекло.

Потом я, совершенно случайно, устроился на престижную работу. Штатным журналистом в большую газету. Где пили и трахались уже совсем по-взрослому, а не в лесу по палаткам, как дети.

Но какой бы крутой ни была работа, молодость склонна к преувеличениям. И зайдя в гости к Тане на блины с мёдом, я похвастался, что я теперь штатный журналист и охренеть как зарабатываю. Ну очень сильно преувеличил. Идиот. А потом она попросила у меня взаймы, потому что встряпалась в какие-то проблемы. Я бы и выручил. Ткнулся – везде проценты. С дуру ей об этом сказал. Про проценты. Глупо получилось. Подумала, что я ростовщик и гнида последняя. До сих пор так думает. Видел как-то на улице, даже не поздоровалась. А бреет она ноги или нет я не разглядел...

Глава XXII ЗАПАХИ

Новые поезда отличаются от старых не только звуком. Разница особенно остро чувствуется при переходе из вагона в вагон. Раньше в межвагонье на полной скорости стоял страшный, оглушающий грохот, который хотелось проскочить как можно скорее. Сейчас ощущения совершенно другие. Просто увеличивающийся с открытием двери ровный шум и пол под ногами не лязгает и не подпрыгивает. Никакого экстрима. Скукотища.

Прогуливаясь до вагона-ресторана и обратно, я никак не мог понять, чего же мне ещё не хватает в переходах между вагонами кроме грохота. Что ещё было по-другому. А потом понял. Не нассано! Нет той головокружительной смеси запахов мочи, табака и креозота. Санитарных зон нет, меж вагонами никто не ссыт и в тамбурах не курят. Цивилизация...

Глава XXIII ВОЛШЕБСТВО

Писать от руки – тяжелейшее из занятий. Особенно если на протяжении двадцати с лихуем лет пользовался ручкой только для того, чтобы подписать документ или, что ещё реже, одну из своих стихоплётных худосочных книжек волооким поклонницам.

На вторые сутки в поезде, с краткими перерывами на сон, правая рука распухла и болит. Она, видите ли, привыкла к компьютерной клавиатуре. И только хорошая доза анестезии в виде коньяка и моя решительность помогают руке добраться до конца тетради, а мне – до места назначения.

Иногда мне кажется, что левая рука тихонько подтрунивает над правой. Я правша – и она в полноценном отпуске. Ей не нужно отвечать за свою половину клавиатуры, зажимать левый shift, переключаться между языками. Её не заставляют зажимать аккорды на гитарном грифе.

Максимум её обязанностей – придержать тарелку с солянкой. Или подпереть мечтательный подбородок хозяина, смотрящего сквозь проносящиеся мимо в окне «дали и сини». «Та ли самая Россия? Чей я сын, поэт, слуга...» *. И закрыть тетрадь, когда правая рука взмолится об отдыхе.

К слову, о тетради – она очень толстая и удобная. А ещё на каждой странице красуется логотип «BELUGA». Тетрадь эту мне подарили на Мариинске и в дорогу я её взял случайно. Если б она не оказалась под рукой в дороге, этой писанины попросту бы не случилось.

Тетрадь появилась у меня волшебным образом. Однажды я сидел дома и вдруг оказалось, что с утра я еду с экскурсией на Мариинский ЛВЗ вместе с компанией кузбасских блогеров. Пока я был в Мариинске, я успел трижды влюбиться. Сначала в нашу сопровождающую, потом в сиськи городского экскурсовода, а потом снова в сопровождающую. Да. Я отличаюсь завидным постоянством.

Последние воспоминания в памяти уже стерлись, но потом я оказался дома в Кемерово, с полным рюкзаком ласково дзинькающих друг о друга вкусных и полезных ништяков и тетрадкой. Ну не волшебство ли?

* Строка из стихотворения «Дорога» поэта Алексея Машенцева

Глава XXIV ВЕЗЕНИЕ

Вероятно, повторюсь, но о феминах можно писать бесконечно. Читатель уже понял, что с женщинами мне не очень везло. В основном бабы попадались. Справедливости ради, некоторым не везло со мной, но процентное соотношение примерно 70/30, так что вины за собой не чувствую, но и никого не виню. Где-то в глубине души понимаю, что всё не просто так и подобное тянется к подобному... Единственное, что могу похвастаться – откровенных, обычных дур у меня никогда не водилось. Все с прибабахом. Я просто магнит для неадеквата.

С возрастом, правда, магнетизм ослаб, чему я несказанно рад, ибо покой – это прекрасно. Люди очень недооценивают прелесть покоя.

Есть у меня один друг. Скажет бывало: «Как весело ты живешь, Леха!». Пожалуется, что у него, мол, тоска зелёная, бытовуха и полный штиль. Позавидует. А потом прибегает с выпученными глазами, матерится, и про катаклизмы житейские плачется. А я ему в ответ: «Не надо было дудонить бутявку! Покоем нужно наслаждаться и ценить его. И скуку ценить. Хорошую, сытую, сибаритскую скуку».

Так вот, о бабах. Бог с ними, с обычными блядьми. С этим можно жить, если понять их суть. По молодости, конечно, травматично это, особенно если вырос на всяких романтических книжках. Забивают детям голову с детства ерундой, всякую хрень в школе преподают. Ну серьезно. Даже правильные вещи курчавого солнца русской поэзии трактуют по-идиотски.

Вот взять Евгения Онегина. Какие в трещину анализы сна Татьяны Лариной с медведями? Всё же просто. Она его хотела, он не хотел, потом он захотел, она его перехотела.

А в результате того, что целка-невидимка и тупой баран не смогли вовремя разобраться в своих отношениях, пострадали нормальные люди. Один даже насмерть. Вот суть произведения. И надо объяснять детям, что это не предмет для подражания. Не будьте как Женя и Таня, не сношайте мозги окружающим и друг другу мозг, кричит нам со страниц классик...

Я считаю, что как только волосы на лобке появились – сразу нужно в школах на уроках литературы к обязательному прочтению вводить Генри Миллера. Тропик раком и козерогом. Жизнь без прикрас, так сказать. И у детей сразу всё встанет на свои места. Чтобы в будущем никаких разочарований. А «Яму» Куприна читать ещё в третьем классе надо и учить наизусть.

Ну без перегибов, разумеется. Случай тут один вспомнился. В одной из школ нашего города работал преподаватель начальных классов мужского полу. Им умилялась вся школа и ГорОНО. Даже учителя года присваивали. В общем, всячески талантливому молодому педагогу потакали, на руках носили, в жопку целовали – и компьютерный класс тебе, и проектор, и прочие ништяки. А потом...

Нет, не подумайте, педофилом он не был, детей не лапал. Но крыша подтекала и в один момент рухнула. Как-то на уроке включил третьеклашкам мультик. То ли «Красная шапочка», то ли «Белоснежка и семь гномов» на проекторе. Порноверсию. И попросил детей написать сочинение на тему уведенного... Родители, имевшие привычку проверять тетради своих детей, сказочно прихуели.

Отвлёкся я тут на образование... Вернёмся к нашим бабам. Попадались мне дамы с самыми удивительными заебонами. С другой стороны и понятно, творческая среда – она хорошим и добрым редко одаривает. Один раз «свезло» с натуральной психопаткой. Прожить с психопатом полгода, это я вам скажу, не мутовку облизать. Благо вовремя раскусил и сдриснул на высоких парах за горизонт. Кто не в курсе, психопат, это не тот, кто истерит и посуду бьёт. Фарфор об пол херачат обычные женщины, потому что их не слушают, не понимают или им просто так захотелось.

А вот психопат – это человек способный только на имитацию эмоций. И при этом очень наблюдательный и умный. Такие вырастают из детей, которые в детстве не только мухам крылья отрывают, но и кошечку могут препарировать. Психопата от здорового человека сразу отличить сложно, а потом может быть поздно. Потому что он буквально залезет к тебе в мозг и трахнет его самым извращенным образом.

В каждом откровенном разговоре психопат выясняет для себя твои слабости, и как только ты раскрылся полностью... Не как в боксе, а потихоньку, надавливая на больное, измывается и наблюдает. Жуть, короче. Кстати, предыдущий молодой человек девушки покончил с собой, но автора текста это не насторожило...

После этого, обычные шизофреники для меня, как дети. Если они что-то делают, то не со зла. Хотя шокирует. Помнится, была у меня девушка по имени э… Пусть будет – Вера. Весёлая, молодая, задорная, не нарадоваться. И тут в один момент в постели мне заявляет: «Дяденька, какая я вам Вера, я Зоя. Вы, наверное, надо мной анально надругаться хотите?».

Я поначалу подумал, что это игра какая-то. Ко всяческим ролевым играм я отношусь скептически. В каждой башке свои тараканы, но я считаю, что если тебе в койке захотелось воображать, что твоя партнерша чебурашка или покемон, а ей, что ты Хулио Иглесиас, то всё, приехали. Проще мирно разойтись, потому что дальше будет только хуже.

Так вот и говорю я ей, мол, Вера, не нравится мне игра такая. Что за Зоя? Какой в жопу анальный секс? Простите за каламбур.

А она продолжает твердить что она – Зоя. И голос главное изменился. Интонации другого человека вообще. Мне стало нереально ссыкотно, когда понял, что игра – не игра. Оттормозил процесс, чтобы не возникло эксцессов, типа не попить ли нам чаю. В общем, Зою я трахать не стал, домой проводил от греха подальше.

Не везло… Но и везло одновременно. Грех роптать. Была у меня прекрасная девушка. И умница, и красавица. Меркантильности вообще ноль, плюс общие интересы, без закидонов, живи да радуйся. Мне перед ней даже немного стыдно за то, что я её бросил из-за того, что побоялся что будет дальше.

У барышни не было недостатков, если не считать эпилепсии. А с такой малоизученной болезнью можно ждать чего угодно, даже если припадки редкие. Единственное, что доктора знают о болезни, это то, что во время каждого приступа происходят изменения в мозговой ткани, как при микроинсульте. Которые со временем могут привести к полному изменению личности. Я себя не оправдываю, но вы когда-нибудь видели эпилептический припадок? Вот и я зассал. Я уже промолчу про создание ячейки общества и детей в перспективе…

Инстинкт самосохранения никуда не денешь. Как выяснилось, эпилептический припадок может случится и во время секса. Опять же предупреждать надо о таком заболевании. Меня никто не предупредил. Так что в жопу. Нихуя мне не стыдно. Я почти год хуем рисковал, благо всё обошлось. Плавал бы сейчас в формалине на полочке в банке откушенный, напоминал о бездарно проёбанной молодости…

Глава XXV ПОЛНЫЙ ФАРШ

До точки прибытия осталось совсем немного. Скоро Москва примет меня в свои объятия. Впрочем, обняла она как-то по-медвежьи неприветливо. Говорят, города чувствуют и мстят, когда ты их не любишь. А может, это я сам придумал.

Встречающий меня Жека опоздал на полтора часа. Провожал родных на самолет и вот, наконец, меня уставшего, но бодрого увезли на электричке куда-то на окраину столицы, где есть душ, полуживое джакузи без пробки и унитаз, который не шатается. И это меня вполне устраивает.

Что делают старые друзья, которые давно не виделись и один заманил другого в гости за три тысячи километров? Правильно. Готовят минимальный быстрый закусь, начинают бухать и радоваться встрече.

Ночь пролетела незаметно за неспешной беседой, водкой, бехеровкой и зачем-то крафтовым пивом. Налегли, как молодые, да так, что я проспал до обеда. А потом расквартировавший меня друг сказал, что поехал к жене, выдал ключи от хаты и уехал.

Поначалу я не почувствовал подвоха. «Значит вернется завтра», – подумал я. Договорённость была о том, что камрад практически свободен и сможет работать удаленно. А как я приеду – будет «полный фарш» в плане отдыха и культурных программ с жрицами любви, Сандуновскими банями и музеем изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. Рассчитывал я на это совершенно напрасно.

Глава XXVI ПЕСНЬ О «ДЕБИЛУНГЕ»

В принципе я человек понимающий и могу принять любые форс-мажорные изменения в планах. И на следующий день, узнав о том, что мой кореш сегодня не сможет приехать, ни одна мрачная мысль не посетила мою голову. Я просто пошёл в магазин и затарился горючим различной крепости.

Праздное ничегонеделанье способствует философским размышлениям, а хорошая погода и наличие лоджии отлично обеспечивает свежим воздухом. Который в первую ночь оказался даже слишком свежим. По недосмотру мы завалились спать, не закрыв балконную дверь и окна. На первый день начинающуюся простуду я принял за последствия чудовищного кровосмешения крафтового пива с «Бехеровкой», но на следующий отчетливо понял, что мне нехорошо не от этого.

Что делает заболевший человек, когда ему нехорошо, но не от спиртного? Правильно. Продолжает лечиться тем, от чего хорошо.

Но дело даже не в этом. Я просто остался в полном одиночестве на неделю. Нет, конечно, мне звонил жизнерадостный друг и приглашал пересечься у какого-то метро, где есть просто отличная брутальная «Чебуречная». Как понимает дорогой читатель, в мои планы после преодоления нехилого расстояния не входили ни «Чебуречная», ни заболеть.

К тому же Москву я недолюбливаю за толпы вечно спешащих куда-то людей и большие расстояния. До той самой «Чебуречной» надо полтора часа на электричке ехать, а потом на метро добираться. Это, как если бы я друга в Кемерово пригласил в гости, а поселил его в Анжеро-Судженске. А потом звонил и говорил, приезжай, тут шаурма в Кировском – пальчики оближешь…

В дополнение, на фоне жёсткой простуды и усиленного лечения моя агорафобия обострилась и помножилась с клаустрофобией. До станции дошёл – там люди противные снуют. Короче, шарахаться от людей стал. И о том, чтобы в электричку залезть или в метро спуститься – и речи быть не может. Пытался объяснить, что я передвигаться не в состоянии, но был не понят.

Дальше – больше, а тут ещё и деньги кончились. А ощущение одиночества в незнакомой обстановке особенно остро чувствуется. Сначала обволакивает, а потом уже начинает рвать нещадно зубами. К пятнице я уже просто охуел, признаюсь. И не желаю такого читателю испытать никогда в жизни.

Суицидальные мысли начали проскальзывать ещё в четверг. Стоя на той же лоджии, на 16-м этаже. Но меня останавливала мысль что пятно на асфальте получится некрасивым. Потом подкрались панические атаки. И главное, всё это – под настойчивое: «Ну что ты, в город давай выбирайся! Будет круто! Ты что, приехал – в четырех стенах сидеть?»

Глава XXVII СПАСЕНИЕ

Спас меня другой друг – лепший земеля Макс. Он единственный кто сразу вкурил в моё раздрайное состояние и как только в пятницу освободился, сразу примчался.

Видеть живого знакомого человека – это большое счастье. И дело даже не в том, что он привез тебе еды. Вероятно, такие же чувства испытал Робинзон, увидев Пятницу.

Радость встречи скоро перекрыла перенесённые неприятности, и когда к нам, наконец, присоединился хозяин квартиры, я уже пришёл в себя и всё всем простил.

На следующий день уже с помощью друзей переместился к Вовану, с которым был просто обязан повидаться. И, казалось бы, всё наладилось. Мы ходили толпой в Филёвский Парк на реку и жарили шашлыки, но организм не обманешь. Он неделю питался мерзкими московскими пельменями с невкусной водкой и дал сбой.

Меня уже ничего не радовало. Ни шашлыки, ни песни, ни радостные лица друзей и знакомых, организовавших поход на природу по поводу моего приезда.

Чтобы не расстраивать друзей, я изо всех сил имитировал счастье. Имитировать счастье ещё сложнее, чем оргазм, и гораздо утомительней. Особенно, когда внутри тебя растет непомерный ужас от происходящей вокруг жизни. А тут ещё белки по деревьям скачут...

Мне удалось обмануть почти всех, кроме старшей Вовкиной дочери Настеньки. Она потом Вовке сказала: «Чего-то дядя Лёша был грустный». Золотое сердечко. Настоящая женщина растёт, а не баба какая-нибудь.

Утром организм устал притворяться, его начало трясти, рвать на родину и в раковину. Успокоила меня только покупка обратного электронного билета, но нужно было продержаться ещё сутки. Вовкина жена – чистый ангел, отпаивала ушибленного гостеприимством меня волшебным мясным бульоном и на следующий день подняла на ноги. На проводы, к которым присоединился призвавший меня в столицу Женёк, я уже смог есть наивкуснейший, приготовленный хозяйкой плов и даже слегка понюхал рюмку.

Глава XXVIII ИСХОД

Увидев, что я ожил и порозовел, уже чутка поддавшие мужики наперебой стали предлагать сдать билет и уговаривать чтобы я остался ещё на неделю. Но я был неумолим. Я просто знал, что не выживу. Все шансы остаться были. На финальный аккорд мои любимые сквозь зубы друзья опять меня прикошмарили.

Одно из самых удивительных свойств людей, живущих в столице – они никуда не бояться опоздать. При своей провинциальной, размеренной жизни я считаю неудобным прибывать на вокзал за минуту до отправления поезда. Я даже на автобус, едучи с дачных посиделок у друзей, выхожу за полчаса, хоть и остановка рядом. Воздухом подышать, размяться.

Здесь же принят совершенно другой коленкор. Еле-еле из дому вытащил провожающих, которые кричали, что «времени ещё до хера», и «мы успеем». Чтобы времени было не сильно до хера, с собой взяли Вовку-младшего. Вовке младшему немного лет, он любит маму, папу и поезда.

На поезда посмотреть и взяли. Собирая меня в дорогу, в магазине мне зачем-то нагрузили пару килограмм свежих огурцов. Набирал их лично Вовка-младший и на мой тихий протест о том, куда мне столько и что я их не люблю и не ем в таком количестве, Вовка-старший безапелляционно ответил: «Ну это же ребенок выбирает. Это же от души».

Я уже понял, что логику лучше не включать, когда, набрав пиваса, мы зашли во двор – дернуть по парочке бутылок. На вопрос, а как же полиция и закон о распитии, мне дружно ответили, не ссы, тут полиции не бывает.

Честно признаюсь, я ссал. И зассал ещё больше, когда Вовка-младший громко заявил: «Какать!». Смотря на поджимающее время до поезда, я нервничал всё больше и больше, да и истории, рассказываемые наперебой о том, как мои друзья опаздывали на самолеты и поезда бодрости, не добавляли.

Наконец, пиво закончилось, и я стал активно торопить всех на метро. Но тут Вовка-младший снова закричал сакральное: «Какать!». Старший опять потащил ребенка в кусты, а я начал понимать, что это – заговор. В котором участвует даже ребенок. И жуткий детский голос прозвучал у меня в голове: «Ты никогда не уедешь из этого города. Я вижу твою могилу…» *

Когда мы вышли из метро, поезд уже стоял на перроне, но Вовке-младшему теперь надо было «писить», а мне срочно распечатать электронный билет. До автомата мы бежали бегом, а код билета ввёлся только с третьего раза. В результате я оказался у своего вагона за одну минуту до отправления. При этом провожающие ещё успели купить по кружке пива в привокзальной палатке.

Сказать, что я был счастлив, когда запрыгнул в вагон, не сказать ничего. Друзья махали руками и звали приехать на Новый год. Я сказал, что крепко подумаю, на что Вовка посмотрел и молвил: «Не... Не приедет…». И поезд тронулся.

Не люблю большой спешки. Постоять. Покурить на перроне. Даже обняться толком не получилось. Но я всё равно был доволен. Почти дома. В дороге к дому, которая, как известно короче. А ещё я очень остро понимал, что чувствовал Наполеон, когда бежал сломя голову из Москвы в 1812 году.

* фраза из кинофильма «Город Зеро».

Окончание следует...

© AZvorskiy
он же Петроff (Oldloki) https://vk.com/petro_ff

Рецепта для глобального поумнения нет. Остается только ждать, когда всё само собой утрясется. Вот только боюсь, что человечество раньше передохнет, чем станет действительно разумным. А пока нам с вами остается задаваться самым бесполезным вопросом. Кто виноват?.. Бессмысленным, потому что узнав ответ всё равно ничего не исправить.

А виноваты во всём женщины! Вот такое у меня сексисткое утверждение. Не новое, но с новым обоснованием. Не потому, что дуры. Утверждать, что умных женщин не бывает – априори глупое утверждение. Я видел умных женщин. Они встречаются в дикой природе. Просто у всех без исключения женщин есть один единственный недостаток. Это свойство появляться в жизни мужчины невпопад. Как смерть, муж из командировки или понос во время спектакля.

Самые лучшие и верные женщины появляются тогда, когда у мужчины практически отсутствует мозг. Он, конечно, есть, но в зачаточном состоянии. И залит таким количеством гормонов, что мужик этих «самых лучших» просто не замечает. Его задача только одна – дрюкнуть всё, что движется. И дело даже не в самоутверждении. Природа, мать её…

Примерно до тридцати лет любой мужчина – это повзрослевший щенок, которого в первый раз выпустили на улицу. Он будет есть снег, вне зависимости от его цвета и трахать ноги прохожих, не задумываясь о последствиях. И уж точно не думает о создании семьи. Ту самую хорошую, добрую, умную, любящую и красивую, которая у него появится, он просто не заметит и воспримет как должное. А она любит-любит, а потом устаёт и резко становится распоследней сукой.

Когда мужик морально созревает для семьи и прочей мандулы, начинается кордебалет. Тут-то как раз за место белых лебедей ему начинают попадаться какие-то адские прожжённые бляди или просто проститутки. Которых так не хватало растущему щенячьему организму.

Но срок подошёл. Да и общество в лице родителей и уже оженившихся ранее друзей толкает мальчика к браку. На самом деле все уговаривающие остепениться преследуют только одну цель. Сделать тебя таким же несчастным как они.

И мальчик начинает активно жениться на чём попало. Со всеми вытекающими обстоятельствами. Я склонен допустить, что это были когда-то те самые верные и любящие женщины, которые преобразовались в бездушных стёрв, потому что когда-то появились в мужской жизни несвоевременно, любили-любили без взаимности и ссучились. Чтобы появиться в неподобающий момент снова. И так по кругу.

Конечно. Можно обвинить и мужиков, тоже не без косяка, но от природы никуда не денешься. Так что виноваты женщины! Они же не вовремя…

Глава XIV ГИГИЕНИЧЕСКОЕ

Если в старых вагонах прообраз фаянсового друга располагался диагонально, то современные вакуумные толчки строго перпендикулярны движению. С точки зрения эргономики и удобства – это вообще ништяк, но есть один минус. Они мельче. Они почти как дома, но попасть в них при движении поезда невозможно. Мужчины поймут.

Для прекрасной половины человечества объясняю. Мотыляет из стороны в сторону, и прицелится так, чтобы не обоссать всё вокруг невозможно, даже если ты трезвый и отличник по стрельбе. Не буду титьки мять, скажу сразу по делу. Раковина для мытья рук в современных российских вагонах как раз на нужном уровне…

Да! Так делают все мужчины. Я вас уверяю. И делают это они исключительно из интеллигентности, чтобы не оросить интерьер ватерклозета… Честное слово.

Глава XV ЛЮБОВЬ-СОРТИРОВОЧНАЯ

В вагоне-ресторане царил праздник. Это была последняя ночь в дороге, и немногие его работники в кругу немногочисленных клиентов позволили себе расслабиться. Клиентов было двое – я и крепкого вида мужичок, который поил вагонных баб их же коньяком. Бабы не кочевряжились, смеялись над бородатыми анекдотами про новых русских, а официантка по имени Любовь усиленно налегала на коньяк и ела мужика глазами.

Мужик оказался крепок и на Любины притязания взаимностью не отвечал. Он пришёл в ресторан со скуки, чтобы убить время. В ответ на попытки Любы присесть на колени или упасть грудью в лицо он каждый раз показывал фотографии двоих детей и говорил, что женат, и что ему вообще скоро выходить. Я прямо загордился мужиком.

Я тихонько сидел за противоположным столом и в общем веселье особо участия не принимал. Рассказал только один из любимых анекдотов за компанию про жабу и мужика в суде. Но никто, кроме моей новой знакомой девушки и повара Наташи, которая не участвовала в празднике, а обслуживала меня в качестве официанта, не рассмеялся. Публика тупо вылупилась в непонятках, где «шутка юмора», застыла где-то на минуту, но так и не вдуплила.

анекдот

Мужик рассказывает. Пришёл на болото топиться. Всё достало по жизни. Тут – жаба такая выползает и говорит: «Мужик, ты чего это?». Да достало всё, жена – проститутка, дети – двоечники, на работе денег не платят, а тут ещё ворона на голову насрала по дороге домой, и собака покусала. Не хочу жить. А жаба такая: «Погоди мужик, я не простая, а волшебная. Загадывай желания, сколько хочешь, всё исполню». Ну, пожелал особняк трехэтажный, со всеми финтифлюшками – тут же на краю болота особняк. Теперь бухать хочу! Тут же на кухне нарисовалось туча крантиков. Один кран откроешь – «Шабли» урожая 1988 года, другой кран – текила. Коньяк, водка, пивас всех сортов. Что пожелаешь. Трахаться захотел – тут же, на одном плече – Клавка Шифер молодая повисла, на другом – Синди Кроуфорд. Ну, отрываюсь по полной программе месяц, бухаю, трахаюсь, а потом совесть стала мучить. Пошёл на болото, позвал жабу и говорю. Мол, ты мне жизнь спасла, кучу ништяков понакидала, а я тебе даже спасибо не сказал. Может что-нибудь для тебя сделать? А жаба в ответ: «Да ничего мне мужик от тебя не надо. Ну если очень сильно хочешь отблагодарить – трахни меня в жопу». Вот тут, господин прокурор, она и превратилась в двенадцатилетнего мальчика…

Некоторое время спустя мужик, к которому приставала Люба, свалил, и она решила переключиться на меня. Знаете, бывает такой тип женщин – тускнеющая блядь. А учитывая количество выпитого, это ещё и тускнеющая блядь, уверенная в своей неотразимости. Нет, так она ничего ещё, но интеллект…

Люба подрулила ко мне пьяным галсом и спросила: «Писатель! А не угостите ли вы даму баночкой пива?». На что я честно ответил, что не угощу. Не от того, что жадный, а потому что карточного терминала в вагоне-ресторане не имеется, а налички осталось девятьсот рублей. Которые в случае, если меня не встретят, понадобятся на метро, такси и вокзальную шаурму, если захочется покончить жизнь самоубийством.

Однако, бухая Любовь не хотела ничего слушать и настаивала на том, что даму просто необходимо угостить пивом. По счастью, мне на помощь пришла Наталья и отогнала Любу заклинанием «отъебись от человека», но только ласково.

Но Любовь не сдалась и поймала меня уже на выходе. Любви хотелось любви, или просто, тупо срубить лишнего бабла. Но, с деньгами я был расставаться не готов, как и рисковать мытым намедни хуем.

Люба поймала меня за рукав и совершила роковую ошибку. Она сказала: «Ну, тогда угостите даму шоколадкой» …

Дальнейшую сцену, к сожалению, читателю не увидеть, но можно представить. Она эмоционально сложна для описания. Будучи человеком предусмотрительным, я брал с собой в дорогу пару-тройку фляжек коньячку и шоколадку. Коньяк, понятное дело, закончился, а вот полшоколадки осталось.

И я говорю: «Конечно! Не сочтите за бестактность», – ныряю рукой в сумку и достаю слегка помятую половину плитки чёрного «бабаевского» и протягиваю Любе…

Я отчётливо слышал, как у Любы что-то заскрипело в голове от того, что всё пошло не по сценарию. Случился когнитивный диссонанс всей Любы. Но, как и любая тупая программа, Люба должна была отработать до конца. Поэтому, пошуршав жёстким диском, барышня решила сменить формулировку. «Нет!» – сказала Люба, купите у нас шоколадку, и угостите…

Под сдавленный смех Натальи я снова начал объяснять, что «девушка, понимаете, у меня в кармане девятьсот рублей, и я не готов их тратить, а карточки вы не принимаете...» Подозреваю, что на следующее утро, если в вагоне-ресторане случились клиенты, Люба плюнула кому-нибудь в суп.

Глава XVI КОШКА

Утро в поезде имеет своё особенное обаяние. Даже если ты полночи провёл в вагоне-ресторане, похмелья не чувствуется. Можно просто лежать, и наблюдать краем глаза за суетящимися пассажирами. Кто с полотенцем до утренних процедур, кто копошится с вещами, заранее устраиваясь ближе к проходу, чтобы поскорее покинуть гостеприимное чрево вагона на своей станции.

И тут она просыпается. И начинает прихорашиваться. Самое прекрасное в красивых женщинах – это молчание. И то, как они рисуют и без того божественное лицо. А ведь я ещё совсем недавно назвал в сердцах эту чудесную фемину коровой...

А сейчас, дорогой читатель, разомкните губы и нежно растяните слово «путеше-е-е-ественница». Только на слух можно понять, насколько оно романтичное и эротичное.

Моя спутница достала из недр чего-то маленького всяческие принадлежности для смывания и нанесения макияжа, который, на мой взгляд, ей был ни к чему. Она и так красива. Но наблюдать за этим – истинное наслаждение.

Она «умывалась» больше часа. Что-то промакивая, стирая, смазывая, подрисовывая и снова стирая, опять промакивая и намазывая. У неё были крем для век, для губ, для носа, для рук, для ногтей и отдельные тюбики для правой и левой ямочек на щеках. Не вру. Я просто впал в транс от плавности движений и бесконечных баночек, кисточек, салфеток и ватных кружочков.

И тут я понял одну из недоступных ранее истин. Такие женщины созданы чтобы ими любоваться. Зачем с ними вообще разговаривать? И это никакой не мужской шовинизм. Просто, зачем пытаться объясниться с богиней, красивой золотой рыбкой или кошкой? Разговаривать можно, но ждать внятного ответа – это как минимум глупо…

Глава XVII СТРАХ

Последующая глава будет много страшнее. Впрочем, и в этой позитива немного. К сожалению, поезда приносят не только радость встреч, но и «в одной давильне всех калеча...»

Покалечило не всех, но многих. Глупейшая история с налетом благородного романтизма. Барышня уехала поступать в Санкт-Петербург в тамошнюю «художку». Я не стал наступать на горло таланту и удерживать, ибо в Кемерово с художниками так себе. Амбиции не оправдались – не взяли. В итоге застряла в общаге у подруги зимовать. Без каких-либо средств к существованию. Цитируя старый советский фильм «Айвенго»: «Кушать сушёный горох, запивая его водой из источника святого Дунстана...»

Созвонились по межгороду. Сотовых телефонов ещё не было. Сказал ей, хрен ли висеть впроголодь в холодном Питере, возвращайся, перезимуешь на родине, потом опять, если захочешь, на вторую ходку поступать поедешь. Выслал денег. Купила билеты, сказала, когда встречать и пропала.

Её не было ни на указанном поезде, ни на следующем, ни на следующем-следующем. Прошло больше недели. А потом однажды ночью раздался звонок. И шепчет барышня в трубку тихо-тихо: «Я не знаю, где я» … На все вопросы отвечала неадекватно, а потом резко бросила трубку. Узнать откуда был звонок я не смог. Подавать в розыск – оснований нет, я не родственник. Максимум, что я смог сделать, пробить московские больницы, включая психиатрические, через знакомых ментов. Результат поисков ничего не дал.

Прошла ещё неделя. Моё состояние было близким к нервному срыву. Есть много страшных вещей на свете, но самое страшное – это неизвестность и невозможность повлиять на ситуацию.

Через неделю я снял замерзшее, дрожащее, заплаканное пьяное тельце с прибывшего, наконец, поезда. Из сбивчивых рассказов я понял, что в Москве, по дороге из Питера, её встретил бывший одноклассник. Которого она попросила помочь с вещами в качестве грузчика.

Встречающий оказался влюблённым с давних пор и «слегка» наркоманом. Типа раньше не знала. Правдоподобно до уссачки. Предложил попить чаю, что-то туда подсыпал, и две недели она просто не помнит. Кроме глюков, что он подошёл к ней, вынул душу, и просыпалась она каждый раз взаперти и голая. А потом смогла каким-то образом сбежать.

Я не знаю, насколько правдива эта история и как всё было на самом деле, но даже если и так, поймёте моё сложное отношение к женщинам и их поступкам. Которые полностью исключают использование мозга. По-моему, очень логично ждать проблем от нарколыги и уж точно не следует просить его о какой-либо помощи...

Сейчас я, понятно, к этому отношусь более чем цинично, но таких переживаний не пожелаю никому. Дама, кстати, приехала уже вполне себе беременной, о чём скоро узнала и меня покинула. Благополучно родила и всем говорила, что дочь от меня, и даже заставила меня так считать...

Избавлю от дальнейших подробностей – они излишни. В результате этой истории я приобрел только неприязнь ожидания поездов и страх, что кто-то из близких потеряется и что-то с ним случится от меня независящее. Это уже неизлечимо.

И теперь если кто-то из друзей выпивает и собирается поздно домой пешком в ночь, я его удерживаю, уговариваю на такси или провожаю. Есть, конечно, неподдающиеся уговорам и особо упёртые. Но даже они привыкли, как доберутся – отзваниваться. А то я могу и пиздюлей отвесить от того, что люблю и берегу. А женщин так вообще не отпускаю в ночь. Только утром.

Глава XVIII СЛУЧАЙНОСТЬ

Чем больше я живу, тем больше меня раздражают всяческие «мудрые» высказывания. Типа: «Что тебя не убивает, делает тебя сильнее», «Всё в твоих руках» или «Время лечит» … Про время вообще смешно. В реале время если и хороший доктор, то только как патологоанатом.

Эти премудрости пахнут ванилью и нафталином. Мне кажется, придумали их те, кто сами жизни не нюхали, а всю жизнь лежали в тени платана у фонтана.

Есть, конечно, мудрости безусловные, типа: сделал добро, убегай быстрее. Но в них сразу чувствуется неголословный жизненный опыт. В основной же своей массе все красивые слова придуманы доморощенными философами, которые ничего тяжелее своей жопы из кресла не поднимали и все «учебники жизни» писаны профанами. За примерами далеко ходить не надо. Автор книги о том, как достичь семейной гармонии Дерек Медина пристрелил свою жену и выложил фото убийства в интернет. Идеальная гармония, я считаю.

В жизни вся эта лапшевидная чушь пригождается редко и приносит больше вреда, чем пользы. Учить надо реальности, а не тому, что ты «в ответе за тех, кого ты приручил». Да простит меня Экзюпери. Конечно, в этом утверждении есть доля правды, но только если имеешь дело с собакой или кошкой. А с таким неприятным животным, как человек, ты в ответе только за одну мысль «о приручении». Огребешь стопроцентно. Но не в этом суть.

Жизнь, как ни крути её за жабры, не в наших руках. Можно сколько угодно ставить в пример упорство Ломоносова, которое помогло ему стать учёным, но это скорее чудесное исключение из правила, подкреплённое врожденным умом, помогло и великое стечение обстоятельств. В общем и целом, все мы не равны и рождаемся с неравными возможностями – как в физическом, так и в материальном плане. И на разных уровнях интеллектуального окружения в том числе.

Тот же Хоккинг, родившись, в селе Нижнее Пиздерёво в семье алкоголиков, вряд ли бы чего-то добился. Я, конечно, не фаталист и допускаю, что какие-то изменения в жизни реально осуществимы, но, в общем и целом, мы зависим от господина случая. Начиная с ДНК, что слепится из рэндомно встретившихся яйцеклетки и сперматозоида, которое даст тебе: внешность, рост, цвет глаз, волос и предрасположенности к тем или иным заболеваниям и заканчивая мелким метеоритом, совместившимся с твоим черепом, в определенных координатах. У последнего вероятность невероятно мала, но прецеденты были...

К чему я это всё? К тому что пытаюсь написать об одной из самых горестных историй из моей жизни. Я не знаю, как ощущение от неё описать. Вас когда-нибудь били под дых и по яйцам одновременно?

Был у меня друг, а точнее подруженция. Тот случай, когда та самая дружба между мужчиной и женщиной существует, и секс ей не мешает. Она была одноклассницей моей давней трагично-сопливой любови. Когда тебе 19, и ты начинающий журналист и уже «созревший» поэт, оно всё очень как-то трагически и сопливо, даже если поначалу феерично и прекрасно.

Поначалу с Надюхой мы просто дружили. Вообще без всяких. Да и времена были ещё вполне себе культурные, и трахать подруг своей подруги для меня казалось моветоном. Это потом я испортился. У Надежды взгляды были соответствующие. Определенные симпатии, конечно, были, но на них никто не зацикливался. Даже после того, как с «любовью всей моей жизни» я благополучно разбежался. Частенько выручали друг друга по мелочам. Её зовут на день рождения, она меня берёт в качестве компаньона. Мне если скучно куда-то одному переться – она тоже за любой кипеш, кроме голодовки.

Знали, соответственно, о друг друге всё и вся и сохранили дружеские отношения даже когда через десяток лет таки переспали. Встречались то раз в неделю, то на полгода могли потеряться. Без обид. Без ревности.

Вот тут как раз мудрость о том, что имеем не храним, в тему. Даже не представлял, какая редкость подобные отношения. У неё и недостатков-то было, раз-два и обчёлся: Харатьян ей нравился и «Танцы со звёздами» смотрела. А в остальном сплошные достоинства – и фигурка, и мордашка. А какой она минет делала, закачаешься. Как-то договорились, купили запланировано билеты на места рядом в поезде. Этим же маршрутом, что сейчас путешествую. Возвращались из отпусков по отдельности... У меня до сих пор на поезда эрекция...

Не буду далее затягивать с рассказом, ибо плохую концовку истории читатель уже предугадывает. Позвонила как-то Надюха, говорит, ложусь в больницу, операция ерундовая, но стоит ли ложиться в нашу железнодорожную? Мол, у тебя же куча знакомых медиков, чего про больницу скажут.

Мне подтвердили – приличная больница, тем более губернатор – бывший железнодорожник. Там строгий контроль и немедленный «ататай» в случае непорядка. Специалисты все хорошие. Опять же в центре, не в ебенях каких. Ну я, соответственно, слова передал, ложись, не бойся. Операция, повторюсь, простейшая. Чуть сложнее удаления аппендицита...

Вот только господин случай распорядился иначе. В ходе операции пошло что-то не так, чего-то не там резанули. Кровотечение остановить не смогли.

Хоронили Надюшку в подвенечном платье. Я на похоронах не был, только когда её выносили из подъезда. Не люблю смотреть, когда людей в землю закапывают. Постоял в сторонке, больше не смог. В подвенечном – она всё замуж хотела. Шутили ещё, что если до сорока не сыщем идеалов, поженимся...

Прошли годы, а чувство вины не отпускает. Случайность. Вроде как я и не виноват ни в чём, и не мог предугадать и сказать: «Не ложись ни в коем случае в эту больницу» или «Погоди пару дней, чтобы другой хирург оперировал». А всё равно не помогает.

Ну да хватит сопли мотать. Да и не преследую я цели, чтобы читатель разрыдался. Самому буквы даются тяжеловато, поэтому хочется закончить на жизнеутверждающих нотах, ибо Надюха была позитивным и жизнерадостным человеком. И мозг не выносила.

Помню, приезжает как-то вечером ко мне, рассказывает. Начал за ней мальчик с работы ухаживать, пригласила в гости, на чай с печеньками. Пока чайник ставила, туда-сюда, его в комнате своей оставила. Зовет пить чай, а он выходит такой и говорит: «Ну, ничего ты так вокруг шеста танцуешь...»

Засобирался резко и ушёл, Надя – в недоразумениях, какого шеста? Может в комп полез, а там фотки с девичника, где они с подругами на шесте для стриптиза угорали? Потом только дошло. Намедни была у меня, приперла фотик новый цифровой апробировать.

Мы побаловали с техникой чутка, если вы понимаете, о чём я. А Надюха потом дома папку с фотками на комп прямо на рабочий стол скинула и забыла. Ну и не ожидала, что мальчик к хозяйскому компу без разрешения полезет. Поржали ещё. Лучшего и столь преувеличенного комплимента от особи мужского пола мне никогда не передавали. Шест, ёпта... Собственно, у меня всё. Мандулы о том, что ценить и любить друг друга пока есть возможность, впаривать не буду, и так понятно.

Глава XIX ЛЮБОВЬ И ПОСТОЯНСТВО

За свой сорокет с лихуем я понял, что о любви никто ничего не знает. Я и сам узнал совсем чуть-чуть, и она – несомненно – есть. Только не в сказочных книжных вариантах, которые по своей сути являются большим пиздежом. Настоящая любовь, как стронций-90 или калифорний. Опасна и редка до крайности. А если и не редка, то хрупка, ибо весь мир хрупок и необъясним. И всё что можно сделать, встретив настоящую любовь, это заткнуться и молчать в тряпочку. Или, в крайнем случае, с невероятной осторожностью написать о ней.

Не хочу хвастаться, но у меня такая любовь есть. Очень давно, примерно в четырехлетнем возрасте дочь моих друзей сказала маме что, когда вырастет, будет жить с этим дядей и ткнула в меня пальцем. Своего решения девочка не меняла лет до двенадцати, что подтверждает редкое женское постоянство, которое до сих пор греет моё сердце... Разумеется, я – трезвомыслящий человек и у меня нет даже малейших фантазий по поводу третьего и столь неравного брака, но родители до сих пор шутят что не против. Сейчас девочка уже выросла и о своём намерении забыла. Мне даже немного жаль. Мне бы хоть раз в жизни повезло с тестем и тёщей...

Глава XX ЯПОНСКИЙ ЯЛОМАН

Название этой главы я не понимаю сам, но оно несет в себе некий потаённый, сакральный смысл. Вполне возможно, что эти слова волшебные. А пришли они ко мне от двух прикольных молодых девок, с коими случилось познакомиться в поезде.

Есть такие девки. Настоящие. Может и не такие прилизанные, как спящая в моём купе кошка, но вот прям огонь. С чистой душой, лёгкой угревой сыпью на улыбчивых мордашках и хорошим завихрением в мозгах.

Девчонки играли в какого-то хитрого карточного крокодила с примесью «Что, где, когда» и заразительно ржали на весь вагон. Я же пристроился в соседнем пролете за свободным боковым столиком марать бумагу. И тут слышу: «Самое знаменитое постапокалиптическое RPG, созданное в конце прошлого века» ... Ну, я сразу про «Fallout» подсказал молодежи. Меня тут же позвали играть с собой, я плюнул на писательство и решил скоротать время в приятной компании. Игра была смешная. Что-то вроде «крокодила», но сложнее. Там надо было и изображать, и рисовать, и петь, и свистеть, и слова переворачивать. Очень сложная игра для подвыпившего путника, но я более-менее справился. В одном из заданий нужно было нарисовать литературного негра. Старался как мог изобразить пушкинский профиль. По мне так ну очень хорошо получилось. Девки Сансеича даже признали.

Если читатель спросит меня, а кто такой «японский яломан». Честно отвечу – не знаю. Девчонки наперебой, взахлёб и очень эмоционально рассказывали смешную историю про свои приключения на Алтае. Хотел бы её пересказать. И даже сделал пометку на полях рукописи «японский яломан» и всё... Остальное как корова, которая кошка и ангел из моего купе, языком слизнула из памяти. Если совсем честно, я плохо понимал, о чём они рассказывают и почему так задорно смеются, пока они не позвали с собой покурить на станции. Оказалось, что в чуйской долине они тоже были. Взорванный на перроне на троих косяк всё расставил по местам. Я хоть и не любитель, но отказываться не стал. Может поэтому я и плохо помню их рассказы, но помню, что они мне хихикая признались, что везут с собой килограмм… Чисто себе, не на продажу, но какая разница… Вообще без палева. Безумие и отвага – наше всё…

Есть в словосочетании японский яломан что-то значимое. Как мантра. Вот сейчас разжевываю на языке. Ну звукописное же! И смысл не нужен. В некоторые вещи и слова вообще смысл вкладывать не нужно, они от этого тяжелеют, обесцениваются и перестают быть красивыми.

Продолжение следует...

© AZvorskiy
он же Петроff (Oldloki) https://vk.com/petro_ff