Кофейня рядом со станцией была маленькой и незаметной. С улицы ее вообще не видно, и можно легко пройти мимо, если бы не установленный указатель с жирной стрелкой в сторону стеклянных дверей платежного центра. У нее даже имени не было, все ее звали просто - наша кофейня.
Просто залетных посетителей здесь немного, зато все местные продавцы и работники станции бегали сюда за кофем.
Миле это нравилось.
Все свои.
Конечно утром тут бывало людно, но вот в вечернюю смену - тишь да гладь. Только заходят за последним на сегодня кофе запоздалые продавцы, уже закрывшие свои магазины да рждэшные дежурные, которым еще два часа сидеть куковать.
Мила кайфовала работать в вечернюю смену, особенно в последние ее часы.
Убираешься себе потихоньку, готовишь иногда кофе, выслушиваешь кучу историй от местных - иногда интересных, но зачастую до жути банальных. На заднем плане тихо играет Animal Jazz, который она всегда врубала во время своей смены. Это...это все было ее личным дзеном.
В этот прохладные июньский вечер все было как всегда и ничего не предвещало беды.
До закрытия оставалось минут пятнадцать, когда в кофейню зашел молодой парень.
Подошел к стойке, сел на единственный барный стул.
— Можно кофе? — бесцветным голосом сказал он, задумчиво рассматривая белую стену кофейни.
— Вам эспрессо или с молоком… — начала было Мила, но парень ее тут же прервал.
— Американо. Просто черный, без всего.
Выглядел парень так, как будто только-только слез с героина или вышел из глубочайшего запоя длиной в полгода. Блондинистые волосы взбиты в неряшливый колтун, неухоженная щетина покрывает щеки. Бежевый тренч был грязным и потасканным, в многочисленных жирных пятнах. Когда-то белая рубашка сейчас была серой и мятой, красный галстук болтался на шее висельным узлом. Каким-то образом парень (при том, что ему вряд ли было больше двадцати пяти) умудрялся выглядеть на шестьдесят и быть похожим на пыльный комод, который только что достали с чердака.
Кофемашина натужно зашумела, когда Мила врубила ее. Воздух над стойкой снова заполнился терпким кофейным ароматам - наверное, в последний раз на сегодня.
Мила засуетилась вокруг кофемолки и машины, чтобы сотворить этому угрюмому молодому человеку по-настоящему стоящее американо. Может, ей хотелось так подбодрить его или просто разогнать вечернюю скуку - она не знала.
Парень никак не реагировал ни на ее мельтешение, ни на богатый камбоджийский аромат кофе, ни на музыку из плеера. Он как будто ненадолго выпал в какое-то серое измерение.
Наконец, чашка с американо оказалась перед ним.
— Спасибо, — откликнулся парень так, словно находился за миллионы километров отсюда.
И снова замолк.
— А я тебя знаю, — сказала Мила. Ей захотелось хоть как-то развеять это напряженное молчание.
— Что? — парень непонимающе посмотрел на нее. Глаза у него были красными и усталыми, и под ними залегли фиолетовые мешки.
— Знаю тебя, говорю, — она улыбнулась ему. — Ты постоянно заходил сюда днем, в мою смену.
— Да… — он вернулся к созерцанию стены.
— Кажется, где-то два-три месяца назад.
Только тогда он выглядел здоровым и полным жизни, а не как сейчас — трухлявым призраком самого себя.
— Шестьдесят семь дней, — тихо сказал он. — В последний раз я здесь был шестьдесят семь дней назад.
— Оу, вот это точность… — Мила запнулась на полуслове, понимая, что здесь не все так просто. Но любопытство подталкивало ее идти дальше. — Понятно. Я помню, ты всегда еще с девушкой заходил. Ты брал вот американо, как сейчас, а она латте, вот…
Плечи парня заметно напряглись.
Мила хорошо помнила эту парочку. Высокий блондин заходил сюда под ручку с мелкой чернявой пигалицей, которая всегда громко жаловалась на то, что в кофейне негде развернуться, душно и вообще неуютно. И когда она делала первый глоток латте, приготовленного Милой, то морщилась и всячески демонстрировала, что этот кофе — “далеко не идеал”. Мила ее на дух не могла переносить.
Но сейчас...сейчас она чуяла, что нельзя касаться этой темы ни под каким видом, но разве можно остановиться, когда тебя подхватил поток?
— Что-то случилось? — нельзя было задавать этот вопрос, ты что дура? Посмотри на него. Он же словно треснутая пустая чашка, которая вот-вот распадется острыми осколками.
— Она умерла, — хрипло сказал парень, сбросив эту бомбу.
— А… — только и сумела выдавить из себя Мила.
В кофейне воцарилась болезненная тишина. Девушка почувствовала, что ее нужно прервать. Сделать что угодно, лишь бы эта гнетущая вязкость исчезла из воздуха вокруг нее.
— Соболезную, это...это...я не знаю, что еще сказать, — сказала она, запинаясь. — Соболезную.
— Спасибо, — как болванчик ответил парень.
Он пригубил кофе.
— Сколько с меня? — он снова взглянул на Милу.
— Да ладно, это за счет заведения, — отмахнулась она.
— Нет, нет, только… — он нервно замотал головой. — Только вот этого не надо, ладно? Сколько?
— Семьдесят.
Он порылся в кармане плаща и достал смятую тысячу. Дал ей. Мила уныло заглянула в кассовый аппарат.
— Кхм, слушай извини, но сдачи не будет, — она развела руками, откладывая тысячу на стойку. — Вообще. Может, картой?
Парень взглянул на нее осоловело, кивнул, и снова начал шарить по карманам. Достал карту, взглянул на нее и — внезапно — начал тихо хихикать.
— Хе-хе...блин, это смешно, — он затряс головой, словно пробуждаясь от сна. Хихиканье переросло в полноценный хохот. — Черт, мать твою, это просто…
— Чего? — удивленно промямлила Мила.
— Просто тогда, когда я в последний раз заходил, — он облокотился на стойку и посмотрел на Милу. — Тоже не было сдачи с тысячи, и ты попросила оплатить картой. Я оплатил и выбежал на улицу, забыв совсем тысячу. Если бы не Оля, я бы так и профукал ее. Она еще потом думала, что ты хотела этот косарь притырить.
— Да, дежавю то еще, — только и могла ответить девушка.
Ситуация и вправду была забавная. Горькая, но немного забавная.
Парень залился нервным смехом, будто выплевывая из себя напряжение, а затем обмяк, буквально растекшись по стойке.
— Это был последний наш день вместе, — сказал он, снова окунаясь с головой в этот омут.
— Что случилось?
— Псих за рулем случился, вот что.
Мила замерла.
Она помнила этот случай. Два месяца назад (а точнее, судя по всему, шестьдесят семь дней) чуть дальше отсюда, уже ближе к Дачному, на перекрестке какой-то лихач на девятке сбил молодую девушку. Она скончалась сразу на месте. Некоторые говорили о том, что это была месть из-за неразделенной любви, но большинство все же придерживались того мнения, что водитель просто был в дупель пьяный.
— Ладно, давай картой, — пожал плечами парень, доставая из кармана маленькую визитницу.
Внезапно за окном зашумело, забухало и загрохотало, словно рядом с кофейней ударила молния. Взвыл ветер, деревья, видневшиеся на улице, согнулись и взвыли, будто кто-то огромные попытался вырвать их из земли. Сверкнула молния, и через секунду гром навалился оглушающей волной.
Лампочки над головой натужно мигнули.
Мила вздрогнула.
В кофейне вдруг стало зябко.
— Знаешь, мне иногда кажется, что она совсем рядом, — сказал парень, впадая в какую-то прострацию. — Что она ходит где-то рядом.
Мила промолчала. А что тут скажешь?
Могильный холод коснулся ее плеч.
— Мне вчера показалось, что я ее видел, — продолжил он, не замечая буйства стихии за окном. — Вышел на балкон покурить и увидел ее внизу. Стоит, смотрит на меня. Ну, я, конечно, сразу рванул на улицу, а там никого. Наверное, у меня глюки просто. С ума схожу. Ведь этого не может быть, да?
— Нет, — тихо сказала Мила. Голос у нее был не особо уверенным.
— Я тоже так думаю. Просто показалось.
Свет в кофейне на секунду погас, и повисла тишина, наполненная только их (их?) дыханием.
Мила уже приготовилась, что, когда свет снова появится, рядом будет стоять она, пришедшая вместе с этим западным ветром и этой злобной грозой.
Но лампочка снова зажглась и в кофейне были только они вдвоем.
— Часто у тебя так? — спросил парень, одним глотком вливая в себя кофе.
— Нет, — откликнулась Мила.
В стену кофейни что-то врезалось. Гулкий удар казалось сотряс все здание, фотографии в рамках на стене затряслись, чашки на кофемашине жалобно звякнули. Свет моргнул, одна лампочка с громким хлопком перегорела. Пластиковые стекла застонали, будто готовые выпрыгнуть из рамы. Миле показалось, что стены вокруг вот-вот рухнут, и на нее набросится что-то, что скрывалось до этого дня в тени станции.
— Что за черт?! - вскрикнула девушка, рефлекторно делая шаг в сторону двери в подсобку.
— Тихо, - хрипло сказал парень, вставая со стула.
Удар повторился, и еще, и еще раз. Как будто огромный раненый зверь бился об стену своей истекающей кровью тушей. Входная дверь трещала, готовая сорваться с петель, а ветер за ней взвыл так, словно хотел прогрызть ее насквозь.
— Что происходит? Ты понимаешь, что… - срывающимся голосом снова начала Мила, но парень остановил ее подняв руку. Он неотрывно смотрел на входную дверь, оцепеневший и завороженный.
Грохот и вой прекратились.
Тишина вязкой волной заполнила кофейню, не вздохнуть и не пошевелится, чувствуешь себя как муха в янтарной ловушке. Мила услышало свое сердце - гулкие удары кровяного насоса внутри. Она тяжело дышала, ее плечи вздрагивали.
Ей захотелось рвануть к черному выходу в подсобке и бежать бежать бежать до самого дома, да не по дороге, а срезать через лес, нестись вперед не оглядываясь, сбивая ноги в кровь, прорываясь сквозь кусты и овраги. Бежать, пока пена не хлынет изо рта. Пока она не сломает все кости. Пока наконец не окажется дома, под одеялом, свернувшись калачиком. И будет дышать через раз. Вдох-пауза-выдох. Вдох-пауза-выдох.
Это желание было безотчетным, идущим откуда-то из глубины ее разума, из тех затхлых, заросших сорняками уголков сада, где были зарыты все первобытные страхи. Страх темноты, страх луны, страх красного отсвета в чужих глазах, страх огня...все это начало пробуждаться в Миле в этот момент, пробиваться сквозь крепкое полотно дерна. Ей хотелось убежать от этого.
Могильный ужас пропитал ее насквозь. Тишина давила сверху так, что голова готова уже была взорваться.
И когда Мила уже приготовилась потерять сознания от напряжения, один тихий звук все-таки разорвал тишину. Короткий перестук по внешней стене. Как будто кто-то походя бьет костяшками пальцев. От этого звука внутри у Милы все сжималось. Ей совсем не хотелось узнавать кто так балуется на ночь глядя.
— Кто это? - тихо спросила Мила. Тело девушки закоченело, дышать было тяжело, словно ее грудь стянул стальной обруч. Парень промолчал и лишь бросил на нее быстрый взгляд
Перестук начал двигаться вдоль стены. Вот он уже рядом с окнами кофейни, и Мила должна увидеть этого таинственного хулигана.
Ничего.
На улице ничего и никого нет. Оранжевый свет уличных фонарей, подмигивающий сигнал у переезда через железку и забор из стальной сетки, поблескивающий в свете молодой луны. Звук уже прямо за окном, но на улице обычный вечер начала лета.
Перестук продолжал свое неумолимое движение прямо к...входной двери!
— Дверь! - взвизгнула Мила, и парень рванул вперед, словно получив пинок под зад.
Он подпер ее плечом и как раз вовремя - с другой стороны на дверь обрушился удар. Стекла зазвенели, пластик умоляюще застонал, а парень пошатнулся и еле сохранил равновесие.
— Помоги! - крикнул он, навалившись на дверь всем своим весом.
Мила тут же сорвалась с места, и буквально врезалась в дверь рядом с парнем. Она уперла руками, вложив в них все силы своих худосочных мускулов. Но ответный удар, заставил ее отшатнуться назад.
— Вот черт… - прошипела она, с ужасом смотря на дверь. За ней что-то клокотало, грохотало и бахало, хотя совсем рядом за стеклом была видна лишь вечерняя идиллия.
— Держи, - коротко бросил парень, с натужным ревом снова вжимаясь в дверь. - Чего встала!? Помогай!
Девушка замерла, подняв руки перед собой, часто дыша словно пытаясь унять сердце, бешено рвущееся из груди. Страх парализовал ее, обвив ноги и руки ядовитым плющом.
Еще один удар - и дверь немного поддается. Мила взглянула в образовавшуюся щель - за ней клубилась вязкая тьма. Она поняла, что если сейчас не двинется с места, то дверь распахнется и внутрь ворвется все это...Мила сама не знала, что именно, но чувствовала, что и не хочет узнавать. Могильный ужас - дешевый и избитый эпитет, но он достаточно четко описывал то, что творилось в ее голове. Страх бурлил в ней как никогда в жизни. Мозг паниковал, отказываясь верить в то что реальность вокруг девушки, ее любимая реальность кофейни такая ощутимая и понятная, пошла мелкими трещинами.
Нет, она не хотела, встречаться с тем, что таилось снаружи.
Пускай эта дверь останется закрытой.
Мила с диким воем бросилась вперед, до боли впечатываясь плечом в дверь. Щель уменьшилась, а потом и вовсе исчезла. Дверь с грохотом захлопнулась, и Мила тут же замкнула ее, щелкнув замком на ручке.
Грохот на улице прекратился, холод исчез, а с плеч как будто сняли стокилограммовый оковы. Мила глубоко вздохнула, обессиленно привалилась к дверному косяку. Парень отошел на шаг назад, не отрывая глаз от окна. Он выглядел еще хуже, хотя, казалось бы, куда уж. Кожа блестела от пота и приобрела нездоровый синеватый оттенок, словно он потерял пару литров крови, вокруг глаз расплылись черные синяки, на лбу выступила испарина, руки мелко подрагивали.
— Что это было? - наконец решилась спросить Мила.
— Откуда я-то знаю, - раздраженно бросил парень, закрывая лицо руками, зарываясь в них глубже, словно это бы помогло ему сбежать от происходившего вокруг.
Но бежать было некуда.
Мила подошла окну, внимательно осмотрела улицу перед кофейней. Темно и тихо, ночь опустилась на улицу сверху. Ветер гуляет над крышами, а где-то вдалеке у переезда гудит машина. Редкие фонари горят ровным теплым светом, а небо налилось темно-синим, словно гроздь винограда. Пара окон станции еще горели, в вечернем сумраке она казалась последним пристанищем для позднего путника.
Если бы не происходившее пару минут назад, Мила бы назвала улицу безмятежной.
— Ладно, мне пора, - сказал парень, стирая испарину со лба.
— Но, ты уверен? Можем пойти вместе, - сказала Мила, оборачиваясь к нему. Ей не хотелось отпускать этого беднягу одного в ночь. Вдруг то что еще недавно ломилось в кофейню, поджидает их снаружи? Что это вообще было
— Там все уже нормально, - словно прочитав ее мысли, сказал парень. - Не волнуйся.
— Что нормально?! - не выдержала Мила, срываясь на крик. - Что это была за херня?! Что вообще сюда ломилось?!
Парень замотал головой, и Мила поняла, что он еле-еле сдерживает слезы.
— Я не знаю, - промычал он, сгорбившись, вжимая голову в плечи, снова пытаясь спрятаться от мира. - Но тебе это не угрожает. Я уверен.
Мила хотела было сказать что-то или сделать, рвануть вперед, дернуть его за плечи, встряхнуть и закричать в лицо, чтобы он очнулся. Но она просто замерла на месте. Произошедшее уже подернулось дымкой и казалось лишь помешательством. Промолчи, не трогай эту рану, и все забудется, зарастет травой и развеется по ветру.
Не...бред. Мила никогда этого не забудет. Особенно этот холод и тьму за дверью.
Но сейчас у нее нет сил останавливать парня. Тем более...все же и вправду закончилось?
—. Вот карта, — он торопливо протянул ей карточку. - За кофе...
Мила уже успела забыть об этом. Она врубила терминал и произвела оплату.
Парень взял карточку, положил ее обратно в визитницу и бросил ее в карман. Кивнул Миле и пошел к выходу.
— Подожди! — окликнула его девушка. Ей просто было необходимо узнать. — Тебя как зовут?
Он остановился у двери и посмотрел на нее.
— Миша. А тебя?
— Мила.
Она ободряюще улыбнулась ему, хоть и понимала, что улыбка получилась вымученной. Парень кивнул и уже взялся за ручку двери, но в последний момент еще раз повернулся к девушке.
— Я еще зайду тогда потом? — сказал Миша. Его голос был измученным и выцветшим, но он не дрожал.
— Конечно.
***
Миша шел через поле к поселку.
Трава вокруг была ему по пояс, тут и там уродливыми щупальцами тянулись вверх борщевики. Вытоптанная тропинка вихляла меж небольших оврагов. Небо над головой — черной блюдце с россыпью белых звезд. Густая тьма обволакивала все вокруг.
Было прохладно. Деревья, высаженные вокруг поля, шумели своими тяжелыми кронами.
Под ботинками поскрипывала высохшая трава.
Впереди мелькали огни поселка — хрущевки, затерянные посреди полей. Где-то вдалеке выли собаки.
Миша остановился на середине пути.
— Ты здесь? — тихо спросил он, оглядываясь назад.
Ответа не было.
Он пошел дальше. Каждый его шаг отдавался эхом, словно рядом с ним шел его призрачный двойник. Миша чувствовал, как холод проникает под тренч и рубашку, впивается в кожу острыми клинками, полосуя ее в мясо, добираясь сквозь ребра до легких.
Он еще раз остановился и резко оглянулся.
Никого.
— Это ты? - после долгого молчания спросил он, надеясь всей душой не получить ответа. Все его тело дрожало и ему казалось еще немного, и он сломается словно сухой тростник.
Ответа и вправду не было. Зато был скрип травы под ногами, прямо во тьме перед ним.
Миша рванул вперед, сам удивляясь по дороге, откуда в его ногах осталось столько сил. Он бежал сквозь поле, не разбирая дороги, продираясь сквозь высокую траву, сгнившие ограждение и мусор, выброшенный здесь безответственными обитателями соседнего дачного поселка. “Вот козлы! До мусорки дойти влом!” не вовремя подумал Миша, и тут же его правая нога нашла торчащий из земли камень. Он полетел вперед похмельной ласточкой.
Растянувшись на земле, он услышал позади жуткий треск, словно кто-то порывался сквозь траву, вырывая ее с корнем. Оглядываться у него совсем не было желания.
Он прыгнул вперед, прямо с земли, кое как вскочив на ноги, только затем, чтобы в следующую секунду подвернуть лодыжку.
Миша вскрикнул от боли, скорчился на земле и закрыл голову руками, ожидая, когда преследователь добьет его.
То, что с грохотом гналось за ним, остановилось прямо перед Мишей. Затихло.
Миша медленно убрал руки, и поднял взгляд вверх.
Зря.
Над ним стояла невысокая девушка в белом платье и с всклокоченными черными волосами. Ее руки по локоть в грязи, как и подол платья. В волосах застряла трава и какой-то мусор. На лице пара шрамов, кое-как замазанных косметикой. Темная пятна растекались на груди и животе, а из шеи, разорвав кожу, торчал обломок кости. Из раны не текла кровь, лишь черный, свернувшийся сгусток облепил место разрыва. Девушка была определенно мертва.
Она была такой же, какой он ее запомнил. Но…
...что-то определенно пошло не так, раз сейчас она нависла всеми своими ста шестьюдесятью сантиметрами над Мишей, а не лежала в двух метрах под землей.
Девушка наклонила голову, внимательно рассматривая Мишу, который замер как птенец, выпавший из гнезда. Мечтательная улыбка стала еще шире, и ее руки рванули к нему.
Миша хотел было закричать “НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ”, но сумел лишь издать гулкий хрип и снова закрыться своими ладонями, как будто они были универсальным защитным средством.
Руки девушки вцепились в его плечи... и резко рванули Мишу вверх, ставя его на ноги.
— Не падай, - сказала она. Голос был очень охрипшим.
Миша удивленно открыл рот.
— Что? - выдавил он из себя наконец.
— Привет, милый, — сказал Оля, чуть наклоняя голову. Вблизи она выглядела еще хуже. Были видны стежки, там, где ее зашивали после вскрытия. Кожа была бледной и истонченной на вид, а губы - синими и раздутыми.
Они долго так стояли и молчали, пока Миша наконец не соизволил брякнуть.
— Зачем ты меня преследуешь?! — нервно вскрикнул он, отводя глаза.
— Я тебя не преследую, — Оля покачал головой.
— Правда? Что-то незаметно, — парень невесело засмеялся. — Я....просто зачем?
Она погрузился в молчание, а затем неуверенно дернула плечами.
— Может, мне там было плохо? — она развела руками — Может, мне подвернулся шанс? Или, может, мне кажется, что я тебе пригожусь.
Миша смотрел на ее ладони, покрытые чем-то темным. Земля?
— Как пригодишься? — покачал головой парень, чувствуя, как внутри у него рвется сквозь ребра сердце. — Ты мертва, а я жив, как тут...что ты вообще можешь сделать?
Оля фыркнула. Этот звук резанул Мишу по лицу острым кинжалом — слишком он был человечным, слишком живым. Прям как раньше.
— Спасибо за напоминание, — недовольно буркнула она, скрещивая руки на груди.
На этот раз они молчали минут пять, если не больше.
— Но это же правда! — наконец опустошенно сказал Миша, вытирая щеки от слез. — Зачем ты меня мучаешь?
Оля фыркнула еще громче и возмущение.
— Мучаю тебя?! Пффф, — она всплеснула руками и запричитала. — Я просто знаю, что без меня не справишся.
— Всмысле? - Миша потряс головой, пытаясь въехать в ситуацию.
Луна осторожно выглянула из-за облаков, омывая Олю своим сиянием. Взгляд Миши споткнулся о выражение ее лица, такое знакомое и… родное. “Я же тебе говорила” читалось на нем.
— Кхм, я до последнего пыталась тебя предупредить, но… — она откашлялась, облизнула губы в предвкушении и, наконец… — Миша, там, в кофейне. Тысячу-то ты случайно не забыл?
Миша икнул.
Метнулся искать мятую бумажку. Достал визитницу, заглянул в нее, вывернул пустые карманы, взглянул прямо на Олю и…
— Вот же сука!