Продолжение. Начало тут https://pikabu.ru/story/dolgiy_spusk_6406338
Сознание возвращалось ко мне вместе с болью. Болело всё - нога, левая рука, спина, голова. Я ничего не соображала от боли. Боль заполняла весь мой маленький хлипкий организм, накатывала волнами при любой попытке пошевелиться. Светлый квадрат люка виделся где-то недостижимо высоко, а лестница железным монументом возвышалась практически над моей головой. Лежать было холодно, чем-то неприятно пахло и боль. Боль пока перевешивала все другие чувства и ощущения. Страха не было, только обида на несправедливую жизнь, которая вот так, неожиданно и ни за что решила наказать маленькую девочку, шмякнуть её с трехметровой высоты на влажный подвальный пол.
Что такое переломы я знала. Тётка как-то сломала руку поскользнувшись прямо перед магазином и месяц ходила в гипсе. Выглядело это забавно.
- болит, тётя Л.? - любопытничала я.
- Нет, не болит.
- А было больно когда гипс делали?
- Немножко. Самое неприятное, что я не могу нормально работать, мыть посуду и готовить.
То есть, по идее, я не готовила, посуду мыть не любила и не работала. А «немножко» боли... только вот это было не похоже на «немножко» и на «сильно» тоже не похоже. Это было вообще ни на что не похоже. Я начала проваливаться в темноту.
Боль выдернула меня из забытья. Лежать стало ещё холоднее и неприятнее. Я подняла голову - нога вывернута под неестественным углом, что-то неприятно и остро белеет там, где было больнее всего. Не хотелось думать, что это кость, но она притягивала мой взгляд... ком подкатил к горлу и темнота накрыла меня снова.
Видимо без сознания я была не очень долго. Боль не утихла, но и не стала больше. Слезы застилали глаза. Помимо ноги у меня была вывихнута и сломана рука и, наверное, я сильно приложилась головой об пол. Лежать было холодно. Повернув голову я видела какой-то мусор, банки с соленьями и вареньями, на возвышавшихся к потолку стеллажах, в углу мешки (наверное с картошкой). Фонарик освещал ближайшие полки, но свет терялся в глубине подвала.
Я попыталась сменить позу. Шевеление пронзило болью все мое тело и снова чуть не потеряла сознание, однако мне удалось вытащить из под спины сломанную руку. То, что она была сломана было очевидно.
Через люк доносился шум проезжающих машин, гудение троллейбуса, далекие детские крики и смех. Услышат ли меня?..
Я пыталась кричать. Думаю, что своим криком не смогла привлечь бы даже кошку - звук выходил слабенький, стены подвала гасили его, банки и мешки не давали эху разгуляться. После нескольких минут хрипов и писков мой план привлечь криком соседей был признан безуспешным. Интересно, сколько времени сейчас?.. вообще, как любой нормальный ребёнок я редко интересовалась временем, ну разве что когда ждала кого-то «вот в семь вечера придёт отец!» говорила мать и я периодически поглядывала на часы. Время всегда текло медленно-медленно, немножко ускоряясь когда играешь и почти останавливаясь, когда часто смотришь на часы. В детстве меня не занимали такие выкрутасы времени, только потом, став старше, я стала обращать на это внимание и задумываться над его свойствами. Вот и сейчас мне было непонятно - прошло полчаса или два, а может шесть?
Боль пульсировала в ноге. Я старалась не шевелиться, что бы не провоцировать её грызню, но тело затекло и я немного развернулась. Боль ударила волной по всему телу, в глазах снова потемнело, а слезы обожгли щеки. На этот раз я не потеряла сознание, плакать было бессмысленно - мама далеко и пожалеть все равно не сможет.
Надо мной возвышалось кирпичная стена и сводчатый потолок из того же кирпича. Дед рассказывал, что когда строил подвал, то «по знакомству» добыл цемента, да не простого, а шестисотого. Что это такое я не знала, но со слов деда он был очень прочный! В доказательство он приводил факт, что когда хотел через два дня после возведения стены забить в стену металлический крепёж для полки, то не смог - цемент не поддавался. И подвал, опять же со слов деда, выдержит бомбардировку, может даже атомную.
Атомная бомбардировка часто изображалась на страницах его газет «За рубежом», Рейган в цилиндре со звёздами, грибы атомных взрывов, толстые ракеты, опять же со звёздами и буквами US. Что всё это означало было непонятно, но выглядело страшно. Значит во время атомной бомбардировки мы может быть выживем. А вот сейчас...
Вспоминая это своё падение, я не ловлю себя на мыслях о смерти, думаю, что в тот момент их не было. Была боль, слёзы, обиды, сожаления о том, что вот я такая дура, полезла куда не надо. Но для детей смерть это абстракция. Слово.
Кирпичная стена как-то изменилась. В подвале стало темнее, холоднее. Стена уже не уходила вертикально вверх рядом с моей головой, а как бы нависала надо мной, стала ощущаться её тяжесть, кирпичная прочность. Страх заставил мое сердце биться быстрее. Кроме того, из стены свисали какие-то длинные, сантиметров двадцать, белые веревки. Они были чем-то похожи на побеги картошки, сваленной в углу подвала. Только побеги стремились вверх, а эти штуки - вниз. Их было не много, может с десяток, но я не помнила, что бы они раньше вообще там были - была обычная кирпичная стена.
Мне стало трудно дышать. К боли примешалось удушье, в лёгких разгорался огонёк. Вздохнуть стало тяжелее, каждый вдох отзывался острой болью где-то в боку.
На притолоке мое внимание привлекли серебристые головки шурупов. Они были ввинчены снизу в раму люка, три штуки с одной стороны, противоположной той, к которой крепилась лестница. Три шурупа и они странно выделялись белизной алюминия на темных старых досках.
Люк заслонила чья-то тень...
- помогите, это я! Я упала, помогите, пожалуйста! - слёзы брызнули из глаз от радости внезапного спасения. Мои мучения скоро прекратятся, врачи, скорая помощь, гипс, мама, дедушка со своими рассказами, бабушка с пирожками.
Образы тепла и счастья закружились в голове.
- помогииитееее! Помогите, помогите, помогите!
Над люком показалась маленькая круглая голова. Слишком маленькая для взрослого человека. Не разглядеть против света. Страх ледяной волной накрыл меня, кричать «помогите» резко перехотелось, слезы мгновенно высохли, дышать от ужаса стало ещё тяжелей. И ведь не двинуться никуда, лежу как на ладони в этой яме...
- мяяяяяяя...
- Нюська?!
На круглой голове возникли уши, которые кошка в страхе прижимала к голове. Кошка. Страх так же внезапно отпустил меня, чуть ли не смешно стало. Кошки испугалась.
- мяяяяяяя! - тоненько пропищала Нюська.
- Нюська, кссс- кссс, киса! - я поманила кошку.
Кошатина вытянула шею и нервно нюхала подвальный воздух. Внезапно она резко подалась назад и исчезла.
- Нюська, дура мохнатая, кссс, кссс!!! - но та сбежала... Как будто что-то её внезапно испугало.
Слезы обиды душили меня. В боку больше не кололо, воздух посвежел и дышать стало немножко легче. Я плакала от бессилия, боли, обиды на свою дурость, неуклюжесть, от злости на эту тупую кошку.
Надо было как-то выбираться. Холодный каменный пол как будто высасывал энергию из моего тела. Я снова попробовала переместить своё тело и немножко подтянуться поближе к лестнице. Боль сконцентрировалась в руке и ноге, голова была тяжёлая, но ушиб практически чувствовался. Здоровой рукой я схватилась за ступеньку и резко дернула за ржавый металлический уголок. Видимо я кричала от боли, не знаю, но спасительная темнота снова накрыла меня. Трудно сказать сколько я пробыла без сознания... Когда я очнулась света стало гораздо меньше. Мои глаза видели теперь только то, что было прямо перед ними, а все что было по сторонам скрывалось в странной клубящейся тьме. Эта тьма пугала. Пугала так, как то чувство, появляющееся внезапно, поздним вечером, когда твои мысли набредают на что-то совсем чуждое.
Да... сейчас я понимаю это. Когда смотришь фильм ужасов и там кровища, монстр, убийства, скриммеры. Пугалки для взрослых. А потом сидишь в тишине, телевизор выключен и тут приходит реальный страх, тот страх, который всегда неподалёку... Со времён, когда женщины разводили костры у входа в пещеру, но никогда не совались в неё глубже сотни шагов. Страх, сжимающий сердце, заставляющий глаза исторгать толчками слёзы... Все привычно кругом - квартира, диван, чёрный провал телевизора, пустой бокал, но слёзы катятся из глаз, а ты не можешь их удержать, не знаешь как, не знаешь такого барьера, который бы погасил этот иррациональный ужас.
Ведь он внутри тебя!
В моих ушах прогремел колокол. Ещё раз. Прошла наверное минута и снова громкий, сотрясающий звук колокола. Звук возникающий из боли и приносящий боль. После громкого удара оставалось послезвучие - всё тело накрывала волна вибрации, более спокойного, тихого звука, который сходил на нет. И снова звон, снова...
Проём люка уже не светил ярким дневным светом, видимо темнело, хотя вечер весной должен был наступить позже. Я не знала. Стена, возле которой я лежала, была вся покрыта длинными белыми ростками. Некоторые свисали сверху на целый метр, некоторые, которые были ниже, тянулись ко мне, к моим голым ногам, спине, белеющей из под футболки. Ком тошноты подкатил к моему горлу, выглядело это очень мерзко. Никогда бы я не приблизилась, даже при свете дня, даже с дедом за руку, к таким... штукам. Что бы не видеть этого я отвернулась и стала разглядывать банки на стеллажах. Колокол больше не звучал. Огурцы, помидоры, ряды банок с вареньями и компотами... в подвале хранили свои заготовки одна и вторая бабушка, обе тётки, моя мать. Некоторые банки были на вид очень старые, покрытые паутиной, пылью. Надписей на этикетках почти не было видно. «Вишня 197..» и лица, лица... человек с лысиной, человек с бородой. ещё один человек с большой бородой, странный карлик, хотя он и не выглядел таким, а наоборот.
Мне снова стало трудно дышать. В боку закололо, захотелось сменить позу... Я уже не видела банок, они сливались в какую-то странную поверхность. Банки с огурцами стали белыми клетками, а банки с вареньем - чёрными. Как на дедовой шахматной доске... Я уже всё поняла.
Я была фигурой на бесконечном клетчатом поле - холмы, луга, пригорки. Все в клетках, до самого горизонта. Ни одного деревца, ни речек, ни ручьев. Только я, клетки и зеркальные шары. Большие, не очень большие, средние... разного размера, но ни одного маленького. Они тоже подчинялись правилам игры, их тоже кто-то двигал. Ужас безысходности накрыл меня, это был мой кошмар, я не в первый раз видела эту картинку... Как-то при температуре 39,2 уже была эта игра. И в более раннем детстве. Кто-то двигал мою фигуру, шары сталкивались с колокольным звоном, а я в ужасе замирала в предчувствии того, что они сойдутся на моей клетке. Но моя воля была скована кем-то. Игроком.
Сердце колотилось со страшной силой.
Эта игра неизменно наводила на меня непередаваемый ужас. Своей простотой, неопределённостью и тем, что ничего поделать я не могла - только следовать неведомым правилам.
(Прислушайтесь к себе, а не было ли у вас такого? Может в далеком детстве, когда вы мучительно страдали от гриппа, а перспектива прогулять школу уже не казалась такой радостной?!)
Небо было окрашено в грязно-красный цвет с вкраплениями шерсти и мух. Мерзкие зеркальные шары отражали красное небо и бесконечное клетчатое поле. От них шёл нестерпимый жар, не хотелось к ним приближаться, но если бы это зависело от меня?!
Сил кричать уже не осталось, да это было и бессмысленно - игра поглотила меня. Слез тоже не было.
- Господи, да что же это, милая, попей немножко, Боже мой, да как же так!!! Сейчас, потерпи, я побуду с тобой, потерпи, пожалуйста, пожалуйста, Боже мой...
—————————————————
Нашла меня тётка, вернувшаяся с работы. Пошла в туалет на улице, увидела раскрытые створки подпола и вызвала скорую.
Всякая мистика... Доктор сказал, что нехватка кислорода на дне подвала могла вызвать галлюцинации, ну и просто обычный горячечный бред от переломов, боли, температуры. А может и нет?..
—————————————————-
P.S. Писала на одном дыхании, без перечитываний, литературных правок, проверок орфографии и проч. Захотелось вот поделиться...
P.S.S. В тексте скрыт адрес дома - можете посмотреть, если догадаетесь. Он до сих пор так и стоит напротив парка, часть окон заколочены, на втором этаже почти никто не живёт. Дом 19го века в центре города с сортиром на улице.