Science, bitch!
Итак, в номинации лучшее убийство комара недели побеждает...
Итак, в номинации лучшее убийство комара недели побеждает...
С этим я столкнулся недавно, думал можно очистить стену чем нибудь типа металлической щетки
Можно, если у вас есть много терпения, времени и дрель с вечным двигателем.
Дальше решил положиться на матушку химию, купил смывку для краски Вот это Г.
Нанёс её на стену, подождал 20 минут а она никак не реагирует с краской. Дальше решил купить что то другое и подороже, взял вот эту баночку
И уже после пары минут, стена покрылась хлопьями краски
Дальше вы просто берете Шпатель и снимаете её лёгким движением
Вот и всё проблема решена, кстати слой краски на стене был толстым, красили больше 10 лет назад. Надеюсь кому то это пригодится.
The Wall Street Journal опубликовал статью автора книги "Вселенная из ничего" Лоуренса Краусса. Он пишет, что в США сложилась невероятная ситуация в области физики, математики и астрономии. Автор, к слову, является физиком-теоретиком и профессором Аризонского университета.
По его мнению, антирасистские выступления на Западе привели к тому, что начинают исчезать целые научные направления. В частности, исследования, посвященные изучению рас и гендерных различий.
Лаборатории закрываются, ученые увольняются, а следующими под удар могут попасть и другие естественные науки, которые проще прикрыть, чем отбрехаться от обвинений в расизме. Известно ведь, что в этих сферах научной деятельности практически не имеется афроамериканцев.
Краусс пишет, что в 80-х он был молодым профессором физики и астрономии в Йельском университете. В те годы он даже представить себе не мог, что возможна такая ситуация, когда против точных наук объявят репрессии. Даже вспомнил времена нацистской диктатуры, когда осуждалась "еврейская наука".
И вот в наше время руководство академических учреждений взяло на вооружение цензуру и стало преследовать инакомыслящих, в том числе увольняя преподавателей. Так, в мичиганском университете начали преследовать физика Стивена Сюи. Он совершил в их глазах самое настоящее преступление - посмел проводить исследование в области вычислительной геномики. Другими словами, изучал влияние генетики человека на его когнитивные способности. Сюи ушел в отставку...
В научную сферу вторгается идеология. Ученые живут в страхе, что их обвинят в расизме. Они боятся заступиться за своих коллег, отстаивать свое мнение, доказать, что их работа нужна обществу, которое требует выделять гранты только на те исследования, которые якобы будут бороться с сексизмом и расизмом. Можно забыть про научный прогресс при таком давлении на ученых.
Впрочем, есть и положительный момент в этой истории. Настоящие ученые, чьи глаза горят и души стремятся познавать новое, совершая научные открытия, могут уехать из СШа в те страны, где их будут ждать поистине с распростертыми объятиями. Там не будет проблем с финансированием, и никто не пристанет к ним с глупыми обвинениями на тему рас и прочей болтологией.
Кто от этого выиграет? Естественно, не американские академии и университеты, устроившие репрессии своим ученым из страха перед беснующимися толпами БЛМ-щиков и политиками, их поддерживающими. Впрочем, любая дурь должна быть наказана.
P.S. К слову, могут и и в Россию приехать, чтобы заниматься научными исследованиями. Не зря в нашу страну бегут те, кого пытаются лишить свободы слова и мысли.
Пасивный пикабушник уже много лет, еще со времен постов про сестру, сейчас нуждаюсь в ваших советах, коменты для минусов оставлю
Я этот фильм года три назад посмотрел. А спустя пару месяцев (совпадение или нет) мы брали интервью у ветерана. Он нам и рассказал без камер (говорил, что слишком тяжело на запись), что он жил в оккупированной Белоруссии. 1 мая 1942 (вроде) года их деревню посетил Ковпак с небольшим отрядом, забрал несколько мужиков добровольцами себе. Об этом узнали немцы. Через пару с небольшим недель пришли каратели... Всех согнали в амбар, а он 16-летний мальчишка чудом смог убежать в лес. Слышал крики сжигаемых односельчан (там была его мать и младшие братья). Тот день он считал своим вторым днем рождения.
Потом он примкнул к партизанам, а после служил в органах НКВД. Тяжело было его просто слушать.
А еще: спустя несколько недель после интервью он умер. Но осталась запись, где он рассказывал про свою жизнь. Родственники еще приходили, благодарили за работу...
Этот фильм нам показали в армии
Во время просмотра, в самом начале, как и всегда, солдаты принялись комментировать фрагменты и героев ленты. Отпускали весёлые реплики. Шутки были ровно до того места, когда на экране задёргался широко раскрытый от ужаса глаз коровы, простреленной трассерами.
В зале повисла тягостная тишина.
Думается, животное не пожалели на съёмках. Было видно как пули прошивают её. Это была смерть. Нам намерено показали. И мы это увидели.
Когда фильм закончился, все также молча, гремя сапогами вышли из кинозала, опустив головы. Сказать, что были потрясены — ничего не сказать.
Что говорить, про тех, кто видел это воочию…
17 октября 1985 года в советский кинопрокат вышел фильм Элема Климова «Иди и смотри».
Повествование от режиссёра:
— Я несколько раз перечитал книгу «Я из огненной деревни» — документальные свидетельства людей, чудом переживших ужасы фашистского геноцида в Белоруссии.
Многие из них тогда были ещё живы, и некоторые рассказы — воспоминания белорусам удалось зафиксировать на киноплёнку.
Никогда не забуду лицо, глаза одного крестьянина, его тихий-тихий рассказ о том, как всю их деревню загнали в церковь и перед сожжением офицер из зондеркоманды предложил: «Кто без детей, выходи». И он не выдержал, вышел, оставив внутри жену и маленьких детишек…
Как сожгли, например, другую деревню: взрослых всех согнали в амбар, а детей оставили. А потом, пьяные, окружили их с овчарками и позволили собакам рвать детей.
Я тогда задумался: а ведь про Хатынь в мире не знают!
И я решил снять фильм об этой трагедии.
Прекрасно понимал, что фильм получится жёсткий. Решил при этом, что исполнителем центральной роли деревенского паренька Флёры будет не профессиональный актёр, который при погружении в тяжёлую роль мог бы защититься психологически наработанной актёрской техникой, мастерством.
Я хотел найти простого мальчика лет четырнадцати. Его надо было готовить к сложнейшим переживаниям, потом зафиксировать их на плёнку. И в то же время защитить его от стрессов (эта система психологической защиты была подробно разработана со специалистами), чтобы не в дурдом его после съёмок сдать, а маме живым и здоровым вернуть.
К счастью, с Лёшей Кравченко, сыгравшим в итоге Флёру и ставшим впоследствии хорошим актёром, всё прошло благополучно.
Я понимал, что это будет очень жестокий фильм и вряд ли кто-нибудь сможет его смотреть. Я сказал об этом соавтору сценария — белорусскому писателю Алесю Адамовичу.
Но он ответил: «Пусть не смотрят. Мы должны это оставить после себя. Как свидетельство войны, как мольбу о мире».
Работа над картиной началась. У Климова снималось много непрофессионалов — пожилых людей, крестьян, помнивших войну. Съёмочная группа работала как раз в тех местах, где всё это в войну и происходило. Климов признавался потом, что ему страшно жаль было этих людей, которым по его воле приходилось вновь переживать этот ужас.
Как-то снимали сцену сожжения деревни.
Массовку — местных жителей — согнали в амбар. Но нужного накала эмоций никак не удавалось добиться.
И тогда кто-то из актёров, игравших немцев, дал очередь холостыми в воздух. И тут же из амбара раздался такой человеческий вой, сымитировать который было бы не под силу ни одному актёру…
Наверное, кого-то раздражал фильм «Иди и смотри», его «шоковая терапия».
А вот немцы говорили: «Это мы должны были снять такой фильм!»
Сам Климов так вспоминал о реакции немецких зрителей: «Как-то на одном из обсуждений фильма встал пожилой немец и сказал: «Я солдат вермахта. Больше того — офицер вермахта. Я прошёл всю Польшу, Белоруссию, дошёл до Украины. Я свидетельствую: всё рассказанное в этом фильме — правда. И самое страшное и стыдное для меня — что этот фильм увидят мои дети и внуки».
Александр Ярошенко.
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.