Было мне тогда десять лет, и я впервые попал в универмаг «Солнышко». Тогда внедрялась совершенно уникальная форма продажи – выбрав продукт, ты должен был сначала получить талончик, затем пройти в другой конец зала, пробить чек, вернуться и, наконец, получить товар.
Стоит ли удивляться, что деревенский мальчишка растерялся? Потыкавшись среди стеллажей и ничего не поняв, я пошел к выходу. И был остановлен жестом… нет, не тётки, а вполне красивой женщины в белом халате.
- Подойди-ка сюда.
Она быстро распахнула полы моего пальто, глянула мельком, обшарила бока и махнула рукой: «Иди».
А мимо шли покупатели и глядели на меня с любопытством, а некоторые – с уже готовым осуждением. Непонимание, стыд, смятение – всё это столкнулось где-то в груди, а затем выхлестнуло вверх и я захлебнулся слезами.
Да, тогда шокировала сама ситуация обыска у всех на виду. Но главное – я впервые увидел, каким пустыми могут быть глаза у живого человека. Она смотрела даже не на меня, а куда-то выше и сквозь – и ее глаза абсолютно ничего не выражали и это было действительно страшно.
____
Десять лет назад мы поехали в Центральное РОВД вызволять дальнего родственника. Его забрал патруль возле Театра оперы и балета – сказали, по подозрению в терроризме. Для справки: родственник по комплекции, внешности, и характеру весьма напоминает Дэнни ДэВитто. А еще он много лет на инвалидности и потому от пережитого шока с ним в отделении случился приступ. Напуганные сотрудники позвонили нам и потребовали забрать задержанного.
И вот там, «на выдаче», сидела классическая тётка. Уже расплывшаяся, с трудом входящая в форму. И надо было видеть ее гадливо-недоуменный взгляд, который выражал примерно следующее:
- Что за преступники пошли? Неужели нельзя с достоинством и честью нести бремя судьбы?
По дороге домой автобус пришлось на время остановить. От воспоминаний о пережитом родственник разрыдался прямо в салоне, и кондуктор-таджик участливо полез за аптечкой и достал валидол.
А я всё вспоминал взгляд той тётки – невзирая на эмоции, он был абсолютно, по-жабьи пуст. И я понял, что иногда есть оболочка человека, есть его искусная имитация – но самого человека в этот момент нет.
