— С детства испытываю постоянное ощущение своей ненужности, — одна из частых тем на занятиях с психологом.
— Живу с мамой, но нам не о чём разговаривать, стараюсь поменьше бывать дома, на своё жильё — даже на аренду заработать не могу.
Это очень частые темы на консультациях и у них есть общая природа.
Обида — многоголовый дракон. Она — и реакция на проявления внешнего мира, и эмоция, и процесс. И инструмент — манипулирования (через чувство вины) окружающими, когда нет смелости договориться, найти компромисс, заявить о своих правах и желаниях прямо. А ещё обида — защита.
Обида — многослойная и сложная эмоциональная лавина, которую запускает маленькая песчинка — страх. Страх быть оцененным недостаточно хорошим, недостаточно годным для материнского внимания, а значит — выживания. Ведь в глубоком эволюционном — зверином» — прошлом, отвергнутый матерью детёныш обречён на смерть. Подробнее об этом — ранее на Пикабу: «Четыре всадника детского апокалипсиса».
Рассмотрим развитие обиды по фазам.
Ребёнок ожидает немедленной реакции мамы на свою потребность (в еде, в тепле, в защите, избавлении от боли и т.д.), однако её нет — мама может не прийти, не накормить, заняться своими делами. Ребёнок начинает пищать, плакать — это и зов:
...и, одновременно, ярость на маму — ведь она не проявляет к нему внимания!
Ребёнок не может реализовать свою ярость на маму, наказать её — у него недостаточно сил, он слишком мал. И в этот момент запускается ещё один процесс:
— Я недостаточно силён!— гнев, до этого обращённый на маму, начинает разворачиваться на себя самого:
— Я недостаточно хорош для внимания мамы, я не могу заставить её обратить внимание на меня — я не годен!
В слоях психики, эволюционно доставшихся нам от зверей это означает — сейчас мама выгонит негодного детёныша из норы, перестанет его кормить, защищать. Значит зверёныш погибнет — от голода или, скорее, от хищников.
Но ведь человеческий детёныш выжил в той ситуации, которую он интерпретировал, как угрожающую его жизни. И это привносит в обиду ещё один смысл — развивающаяся психика младенца начинает воспринимать обиду как защиту, как поведение, благодаря которому он выжил!
Рассмотрим ситуацию на конкретном примере.
Через несколько недель или месяцев после рождения ребёнок сильно заболел и попадает в больницу. Маму с ребёнком определяют в палату, время от времени приходят врачи и медсёстры — провести процедуры, поставить укол, поставить клизму, сделать промывание желудка. Малышу больно, он брыкается и справедливо кричит:
— Мама, защити меня, меня терзают страшные звери!
— Держите ребёнка сильнее, — требует доктор.
— Мама, почему ты меня не защищаешь?.. Почему и ты делаешь мне больно?!
Наконец, процедуры завершены, мама закутывает малыша в пелёнки, кормит.
Так возникает первая обида и устойчивый паттерн:
— Маме нельзя доверять! Когда мне делают больно — она не помогает. Зато потом кормит.
Страдание, обида, после которого — вознаграждение.
Доведём ситуацию до крайности — в какой-то момент болезнь развивается и ребёнок попадает ещё и в реанимацию, куда маму не допускают. Его кладут в бокс с кислородом, ручки-ножки зафиксированы, в них вставлены катетеры.
— Мама меня бросила, — откладывается в памяти малыша. — Я один, я ненужный и негодный, я погибну.
Доктора добросовестно борются за жизнь ребёнка, он также мужественно брыкается и в память поступают новые модели поведения:
— Любое внимание ко мне несёт боль и страдания. Я один, маме нет до меня дела, мне нужно замереть — тогда звери меня не заметят и больше не будут мучить.
Однажды доктор хищник зашёл в палату, малыш затих и... страшный хищник его не заметил!
Доктор в этот момент занимался другими детьми, ребёнок же понял — если он затихнет, то можно избежать боли!
Так возникает замирание, страх внимания к себе, жаление себя.
Когда врачи снова приходят провести процедуры, появляется ещё один устойчивый навык:
— Я был недостаточно неподвижным, меня заметили, и теперь снова будут страдания и придётся отбиваться!
Так появляется внутренний критик, заниженная самооценка, склонность к самоедству,
— Но я их всех победил, они от меня отстали! — осознаёт малыш, успокаиваясь в одиночестве замкнутого пространства бокса.
И вот, настаёт счастливый день — малыша выписывают и отдают маме.
И... он может плакать, упираться, отказываться от рук, молока мамы. Казалось бы – парадокс, ведь мама — рядом!
Только теперь малыш помнит — мама его уже оставляла одного! Ему было страшно, его терзали страшные существа, он еле отбился от них.
— Мама, ты оставила меня одного, теперь я тебя боюсь — ты меня снова оставишь.
Да, теперь с образом мамы прочно связан страх — недоверие, страх повторения «предательства». Страх — всегда самая прочная связь.
И след этой ситуации часто прослеживается уже во взрослом возрасте:
— Мой сын очень скрытный, я о его делах узнаю в последнюю очередь, — жалуется мама на своего подростка.
— Дочь меня никогда не слушалась, всё через крик, — говорит другая мама.
— Были ли у вас ситуации разлуки в раннем детстве? — задаю в таких случаях вопрос.
И ответы сразу выводят проявляют суть конфликтов:
— Через месяц мы с ним оказались в больнице, он несколько дней лежал в реанимации.
— В нашем селе не было больницы, пришлось отвезти дочь в районную, в инфекционное отделение. Меня не могли с ней взять в палату, только через месяц отдали.
Бывают другие варианты, несущие память о свят-свят 90-х:
— С его полутора лет мы на несколько недель с мужем уезжали за товаром в Польшу,в Китай, мы были челноками, надо было хоть как-то зарабатывать.
— Когда нашу фабрику закрыли, я стала ездить на вахты, на Север.
А сам ребёнок — конечно же, не помнит — как и при каких обстоятельствах у него возникли — и недоверие, и постоянное ощущение тревоги и собственной ненужности:
— Я никогда не могла рассказать маме о моих переживаниях, ни в детском саду, ни в школе, ни, тем более, во взрослой жизни, — с теми же интонациями жалуется Элина, уже сама мама дочери, — мы никогда не были близки.
— Вы разлучались с мамой в раннем детстве?
— Я спросила у мамы, — отвечает Элина на следующей консультации. — У неё после родов были осложнения, меня сразу выдали бабушке домой, а мама ещё несколько месяцев лежала, её и потом несколько раз в больницу забирали.
Страх, связанный с разлукой с мамой, часто порождает и ощущение собственной ненужности, малой значимости. Такой ребёнок, вырастая, начинает переносить ненужность и малозначимость — на свои слова, мнения и обязательства, на свои достижения. И вот вам взрослый, казалось бы, человек — необязательный, непунктуальный, у него всё валится из рук, безинициативный, робкий — и в личных делах, и в карьере.
Во всех описанных выше ситуациях нет виноватых в конфликте, были обстоятельства и всегда есть особенности их восприятия. Для каждой ситуации приходится искать своё решение.
И когда оно возникает — в результате долгих бесед, исследований, упражнений — возникает и счастье в глазах клиента — освобождения от тяжкого комка вязких эмоций, счастье обретения новых смыслов, обретения себя.
P.S.
Друзья, помимо основной деятельности я провожу исследование эмоциональных состояний. И уже сейчас результаты очень помогают в работе, помогают мне быстрее и точнее понять ключевые причины личных и профессиональных неудач моих клиентов, быстрее найти решение для их ситуаций. А беседы с респондентами дают мне много материалов для исследования и статей.
Исследование продолжается и мне нужны респонденты. Поэтому приглашаю вас на анкетирование. По результатам которой мы проведём с вами бесплатную беседу-консультацию - вы узнаете много нового, интересного и неожиданного о себе. И, возможно, причины, мешающие вашему развитию — в бизнесе, карьере, личной жизни (подробнее - Приглашение к Анкетированию 4.0!).
Ваш профит - бесценный вклад в науку и бесплатная консультация (45-60 мин) по итогам анкеты, новый взгляд на себя, на свои возможности и перспективы.
Заявку на участие можно прислать мне на тг HappyTalkie или на емейл HappyTalkie (собачка) мейл.ру.
