Для ЛЛ: не особо веселый длиннопост про высокие отношения клиента и психолога.

Вчера я прервала 1,5-годовую терапию. Не завершила по всем правилам, с последними сессиями, кратким обзором пройденного и обобщением полученного опыта, а именно бросила. Конечно, в будущем данный опыт будет переварен и осмыслен, но свежих эмоций уже не останется. Поэтому сейчас я хочу подвести промежуточные итоги работы по горячим следам.

Депрессивные состояния у меня случались с самого раннего детства, со времени, когда я начала себя помнить – 3-4 лет. Я не обращалась к ментальным специалистам с медицинским образованием, какое-либо расстройство мне никто не диагностировал, поэтому депрессией я свои состояния назвать не могу. Но мне как-то нужно обозначать картину мира, которая ощущалась как бесконечный серый день, апатию вплоть до сложности выполнения обычных бытовых вещей (почистить зубы или помыть две тарелки уговаривала себя по два часа, иногда так и не получалось), ангедонию, безысходность, чувство тотального одиночества, непонимания необходимости своего существования и вины за факт существования в принципе. Для себя я это называю депрессивные состояния или провалы. Они сменялись нормальным мироощущением с примерной цикличностью: на 8-9 месяцев провала приходилось 3-4 месяца нормы. Около 1,5 лет назад к депрессивному состоянию добавились фантазии о суициде. Это было что-то новенькое, и стало отправной точкой решения, что пора сдаваться специалисту.

Я словила момент просветления и стала искать. Времени и сил было не так много, кроме того, не сказать, чтоб я была подкована в теме психологии и разбиралась, к кому и с запросом какой тяжести лучше обращаться. Поэтому метод поиска был таков: рассматривала специалиста, который пишет – на форумах, соцсетях, в блогах. И прислушивалась к себе – откликается написанное во мне или нет. Также мне было важно, чтобы у специалиста было место для личного приема в моем городе. У меня не было друзей, и мне очень хотелось иметь именно живое значимое общение, а не только онлайн.

Специалист быстро нашелся. Работали в направлении юнгианского анализа. Сессии проходили раз в неделю. Скажу сразу, что за все время лично мы встретились дважды.

Помимо депрессивных провалов было еще кое-что, с чем я сильно хотела разобраться – повторяющийся паттерн поведения, один и тот же сценарий. Я видела в определенном человеке значимую родительскую фигуру - начинала испытывать обожание, восхищение, интерес, желание узнать человека насколько возможно лучше, получить его опеку и перенять его опыт, быть самой близкой для него. И одновременно такое отношение сочеталось с диким, просто аффективным страхом, что человек меня отвергнет, прервет общение, пропадет из моей жизни. В детстве такой формат реализовывался в виде «закадычных подружек», «любимый наставник и лучшая ученица». С возрастом трансформировалось в романтические отношения, и проживалось субъективно как влюбленность. Конечно, все такие отношения разрушались. Сначала бросали меня. Со временем я все лучше научилась распознавать потенциальную опасность отвержения, и действовала на опережение – пропадала из жизни человека сама. Притом я могла видеть опасность там, где ее фактически нет, радары на отверждение были настроены мегачувствительно, и иногда улавливали ложные сигналы. Фактически я приглашала поиграть человека созависимость, и со мной охотно играли. Расставания я переживала очень болезненно, уходила в себя и подолгу зализывала раны, что могло продолжаться год и больше.

От терапии у меня было ожидание, что получится изменить мой сценарий, я получу новый опыт отношений и здоровых реакций в ответ на мои провокации. Конечно, это было мной озвучено.

С началом терапии мое состояние стало заметно меняться. Цикличность нормальных состояний и провалов резко сократилась до 2-4 недель. Начались головокружительные качели плохо-хорошо. Притом в норме я стала чувствовать подъем и легкую эйфорию, а провалы переживались довольно легко. Но чем дальше, тем более ровное и будничное состояние приходилось на норму и тем более глубокие и болезненные случались провалы. Теперь фантазии о суициде цвели пышным цветом и начали перевоплощаться во вполне себе планы. Плюс добавилось желание самоповреждения, чтобы перевести боль душевную в физическую, а такие мысли мне еще никогда не приходили. Сейчас сижу и понимаю, на что это похоже:

Конечно, обо всех этих состояниях проговаривалось на сессиях, но тогда я еще не умела улавливать триггеры смены состояний. Позже, примерно через год терапии, стала замечать, что смена настроений происходит подозрительно часто после окончания сессии, в тот же день. И что я по уши в зависимости от своего психолога. Любое неосторожное слово или даже интонация меня ранят. Например, я как-то попросила провести следующую сессию очно. Видимо, я застала специалиста врасплох, потому как последовал допрос: зачем мне это понадобилось, почему я вдруг решила приехать, ведь живу довольно далеко. И желательно о таком предупреждать хотя бы за неделю. Но я же и предупредила за неделю…

В итоге согласие на встречу было получено, но я не смогла решиться и не поехала, т. к. уже чувствовала, что мне не рады. Перенесла все обратно в онлайн.

Ближе к окончанию всей истории у меня был тяжелый сеанс, когда я еле живая обиталась на дне своей депрессивной ямы, мы обсуждали это. И на последних минутах перед прощанием он сказал: «Не буду вас больше мучить. Кстати, на следующей неделе меня не будет, так что мы не увидимся». На этих словах я зациклилась на следующие десять дней, я их прокручивала множество раз. В реальности, основанной на событиях из моей головы, меня отвергли. Я была дезориентирована и чувствовала себя неадекватной, поскольку моя реакция была несоразмерна случившемуся.

Я несколько раз за все время говорила, что я на него проецирую значимую фигуру, испытываю к нему весь спектр этих противоречивых эмоций. Два раза делала робкие попытки обсудить свой перенос, робкие, поскольку сильно боялась обесценивания и пренебрежения. Но мне задавались вопросы на сторонние темы, и каким-то неуловимым образом разговор уходил в сторону. Обсуждения так и не состоялось.

Почти в самом конце нашей работы он ушел в отпуск на две недели. Я была предупреждена заранее, и спокойно пережила перерыв. Но после отпуска накануне сессии мне прилетело сообщение, что из-за непредвиденных обстоятельств наша встреча завтра отменяется. Причина была весомая и уважительная. В течение часа я оказалась на дне своего провала. На следующий день аффект достиг такого напряжения, что стал практически непереносим – я впервые стала наносить себе повреждения с целью облегчить психологическое состояние. Всё, приплыли – допсихотерапевтировалась до первой крови. Кстати, могу сказать, что помогло: реально стало легче, а также появилось чувство контроля над ситуацией. Теперь я могла хоть как-то управлять эмоциями, а не просто находиться в позиции беспомощной жертвы. Но это стало точкой невозврата. Я написала, что устала грызть этот кактус и прерываю работу.

Итак, что я понимаю на данный момент.

Конечно, моя травма привязанности и близко не исцелена, и я даже не лежу по направлению к мечте. Более того, считаю, в терапии случилась ретравматизация. Произошло это исключительно по моим личным внутренним причинам или же действия психолога также поспособствовали усугублению моего состояния – даже теперь я не готова ответить. С одной стороны далеко не всегда факты психической реальности соответствовали фактам внешним, я могла видеть то, что хочу увидеть, а не что есть на самом деле. И для игр в созависимость мы неосознанно выбираем подходящих партнеров, так с чего бы психологу быть исключением. С другой стороны я все ж была в терапевтическом пространстве не одна, насколько могла отказывалась от своих защит и надеялась на поддержку, честность и прозрачность процесса. Очень надеюсь, что со временем смогу взглянуть на ситуацию ретроспективно и ответить на этот вопрос, он для меня очень важен.

Были ли положительные моменты и результаты. Конечно!

1. Я исследовала свои состояния, начала понимать причинно-следственные связи и механизмы внутри них, научилась отслеживать триггеры.

2. Интроецировала способность задавать себе правильные вопросы и выявлять логику своих реакций. Появилась и прокачалась саморефлексия.

3. Как бы странно это не звучало, но считаю, что улучшилась самооценка за счет того, что я в целом стала понимать кто я, что мне нравится, где проходят мои границы.

4. Хоть как-то научилась понимать свои чувства. До терапии был полный рассинхрон мыслей с эмоциями. Эмоции и физические ощущения настолько хронически вытеснялись, что я почти никогда не могла ответить, что я чувствую в данный момент.

Собираюсь ли еще обращаться к психологам – в ближайшее время точно нет. Сейчас период ухода в себя и восстановления в одиночестве, да и дел накопилось достаточно, терапия туда точно не влезет, а на нее нужны немалые ресурсы и кредит доверия, которого пока нет.