Одно из самых популярных представлений о Средневековье - там никто не моется. Рыцари ходят и воняют, ведь они мылись только в день посвящения. Дамы тоже воняют, но более нежно, дамы все-таки. А к простолюдинам современному человеку можно было бы подойти только в костюме высшей биологической защиты.

Реальность

Да, средневековые люди мылись реже современных, хотя бы потому, что получить теплую воду было трудно. Надо было натаскать дров (которые стоят денег), воды, запариться с долгим и трудным процессом подогревания.

Но, несмотря на это, средневековые люди стремились мыться почаще. В богатых домах были умывальные лохани и бадьи, сельские жители регулярно купались в природных источниках. Если где-то были термальные воды, они сразу же становились популярны.

Средневековье представляется временем крайне зажатым и стыдливым, когда видеть наготу противоположного пола считалось чем-то крайне греховным. Действительно, церковь относилась ко всему телесному, тем более, связанному с сексом, очень подозрительно. Но жизнь людей часто отходила далеко от религиозного идеала.

Так, совместная помывка мужчин и женщин не считалась чем-то плохим. В средневековой литературе полно примеров, как женщины, включая и аристократок, помогают своим гостям мыться и вытираться, подают им необходимые предметы. То же самое делают и мужчины по отношению к дамам.

Королева Изольда готовит Тристану ванну, омывает его и умащает маслами. Герой поэмы 13 века подносит даме халат и стоит рядом при ее вытирании. Понятное дело, что перейти грань между гигиеной и эротикой в таких условиях легко. На гравюрах 15 века частый сюжет - милующиеся парочки в бадье, а рядом на столиках стоят вино и еда.

Купальни входят в моду в Высоком Средневековье не только в замках, но и в монастырях, и домах богатых горожан. Становится хорошим тоном предложить ванну гостю сразу после его приезда.

***

После крестовых походов рыцари привезли в Европу любовь к общественным баням. Собственно, и римская культура бань не исчезала совсем. Известно, что в Париже в конце 13 века было не меньше 26 общественных бань (на 100-150 тысяч населения).

По субботам по улицам городов ходили зазывалы в бани. Омовение рассматривалось как подготовка к воскресному богослужению, телесное очищение перед духовным. Трубит рог банщика и горожане и горожанки, раздевшись дома, голые идут по улицам в баню. Это не считалось неприличным.

Очень долго мужчины и женщины мылись вместе. В парные и купальни входят голые, в двухместных ваннах, как видно по изобразительным источникам, лежат вместе мужчины и женщины. Поперек такой ванны часто клали доску, на которой стояли фрукты и напитки.

В банях общались, ели, играли в игры, слушали музыку. Средневековая поговорка гласит: “Хочешь радости на весь день? Иди в баню”.

Горячие и целебные источники были крайне популярны. Папский секретарь Поджио описывает немецкий Баден начала 15 века как место, где можно полюбоваться на купающихся женщин и присоединиться к ним. Это делают и монахи со священниками.

«В эти простые бассейны кучей набиваются мужчины, женщины, юные мальчики и девочки, представляющие собой сборище местных простолюдинов. Ради пристойности помещения, предназначенные для каждого пола, разделены между собой деревянными перегородками, которые, надо сказать, ничуть не мешают видеть, как дряхлые старухи входят в воду вперемежку с молоденькими девушками, причем и те, и другие раздеты донага, позволяя всем вокруг лицезреть их груди, бедра и все остальное. Меня самого не раз приводило в отличное настроение подобное зрелище, напоминающее собой игры Флоры, причем в душе я мог лишь воздать хвалу простоте нравов, каковая присуща этим добрым людям, отнюдь не отводящим глаза от подобного зрелища и не видящим в таковом ничего предосудительного», пишет Поджио.

До поры до времени в банях, несмотря на совместное мытье мужчин и женщин, все обстояло относительно прилично. Но к 14 веку бани стали приобретать дурную славу. В банщицы стали идти профессиональные проститутки. Слова для обозначения тех и других становятся синонимами. “Растиральщицами” стали называть и массажистку, и секс-работницу. В бани пускали с любовниками.

«Если вам необходимо помыться, и вы любите удобства, то можете входить туда спокойно. Вас примут любезно. Красивая молодая девушка как следует разотрет вас своими нежными ручками. Опытный брадобрей побреет вас, не уронив вам на лицо ни капельки пота. Утомившись ванной, вы найдете кровать, чтобы отдохнуть. Хорошенькая женщина, которая не причинит вам беспокойства, с видом девственным искусно расчешет вам волосы. Кто же не сорвет у нее поцелуй, если только захочет, поскольку она отнюдь не сопротивляется?»

Церковь обрушивается с критикой бань. Они греховны и обнажением тела, и удовольствием от горячей воды, “разжигающей страсти”, и прямым развратом. Св. Августин призывает ходить в баню не чаще раза в месяц, отшельники и отшельницы вовсе не моются.

Но это официальная позиция церкви. На деле, и монахи, и священники ходят в бани и пользуются всеми услугами. Святые отцы нисколько не стесняются прибегать к помощи банщиц с “опциями”. Источник 1520-го года говорит, что монахам категорически запрещается развращать девственниц, но с “развратницами” возлечь и отдохнуть после баньки допустимо.

Городские власти тоже вроде бы борются с “рассадниками разврата”, но как-то без фанатизма. Бани приносят деньги в городскую казну. Если их запретить, бани уйдут в подполье, где их будет гораздо труднее контролировать. Выпускается предписание, что обслуживать женщин в банях могут только женщины, но обратного для мужчин оно не утверждает. Вводится раздельность мужских и женских бань, но она часто не соблюдается. Мужчины посещают бани как бордели, женщины как места, где можно уединиться с любовником. Про бани говорят, что “в них больше срама, чем в публичных домах”. Все же к концу Средневековья банные вольности очень урезаются.

Регулировались законом и другие стороны банного бытия. Старейший правовой сборник Германии «Саксонское зерцало», составленный в первой четверти XIII века, гласит: «Если кто-либо возьмет из общественной бани чужой меч, или платье, или умывальный таз, или ножницы, которые по общему мнению похожи на его вещи, то эту вещь можно задержать и требовать ее возвращения».

Шведский общегородской кодекс 1345 года предупреждает: «Тот, кто убьет другого в бане, должен заплатить двойной штраф. Тот, кто совершил кражу в бане на сумму более половины марки, спасет свою жизнь, заплатив сорок марок, или будет повешен».

Можно привести и выдержку из Валенсийских фуэрос — законов, действовавших в королевстве Валенсия с 1261 года, когда их установил король Хайме I, по 1707 год. В них, в частности, указывается, что «всякий, кто у женщины, которая будет мыться в бане, украдет одежду или отнимет, платит триста солидов».

Банщики бывали сводниками, однако они занимались и другими, более полезными для общества делами. Средневековые врачи не занимались хирургией. А вот банщики-цирюльники (парикмахеры) как раз проводили операции, вправляли суставы, проводили кровопускания, вскрывали нарывы, делали ампутации. Именно поэтому их профессия считалась “нечистой”, так как имела дело с кровью, больным человеческим телом и трупами. Но мало-помалу занятие цирюльника-хирурга становилось престижнее. Они проходили долгое обучение и сдавали экзамены. Власти тоже пытались поднять престиж профессии, так как нуждались в кадрах военно-полевых хирургов.

К началу Нового времени (16 века) бани испытали упадок. Во-первых, из-за Малого ледникового периода и сведения лесов отапливать их становилось невыгодно. Во-вторых, эпидемии чумы и сифилиса привели к боязни бань, как источника заразы, и большая доля истины в этом была.

«Двадцать пять лет назад, — пишет Эразм Роттердамскийв 1543 году, — в Брабанте не было ничего более привлекательного для публики, чем общественные бани; теперь все они стоят холодные. Новая болезнь научила нас отказываться от них». Новая болезнь, это как раз сифилис.

Чем мылись и стирали?

Вы удивитесь, но какое-то подобие мыла было уже у шумеров, более 4500 лет назад. Пользовались мылом и римляне. Похожее на современное, твердое мыло появляется на арабском Востоке и в Италии в 7 веке нашей эры. В Италии в это время была создана гильдия мыловаров.

К 13 веку продавалось разнообразное мыло, белое, серое, черное (самое дешевое). Правда, мыло было дорого, так что им предпочитали мыть только лицо и руки. Но дешевым жидким стирали и одежду, правда оно было едким, так что у прачек руки были в волдырях.

Стирка без мыла, и даже с мылом, которое было, конечно, хуже современного, была делом крайне трудоемким, так что стирались, конечно, реже. Однако чистотой одежды гордились. Женщина, появляющаяся в грязном белье, называлась в средневековой Англии slutte (грязная, неряшливая). Так называли и мужчин. Позже это слово трансформировалось в slut (шлюха).

Носили в Средневековье и нижнее белье. Оно появляется еще в Древнем Риме, широко распространяется в последующую эпоху. И женщины и мужчины носили нижнюю рубаху, а вот подобие трусов - брэ, было только у мужчин. Женщины трусов не носили до 19 века. Брэ, строго говоря, были ближе к штанам, чем к современным трусам, в них не зазорно было ходить и при народе.

Разумеется, я не пытаюсь сказать, что средневековые люди соблюдали гигиену не хуже нас. У них хватало отвратительных привычек. Например, выплескивать мочу и фекалии прямо на улицу, стирать в моче вещи, вешать в уборных одежду (считалось, что это помогает от вшей, которых, увы, хватало), подтирать задницу чем попало, за неимением гербовой бумаги. Чего стоит описание подтирания у Рабле:

После долговременных и любопытных опытов я изобрел особый способ подтираться, — отвечал Гаргантюа, — самый, можно сказать, королевский, самый благородный, самый лучший и самый удобный из всех, какие я знаю.

— Что же это за способ? — осведомился Грангузье.

— Сейчас я вам расскажу, — отвечал Гаргантюа. — Как-то раз я подтерся бархатной полумаской одной из ваших притворных, то бишь придворных, дам и нашел, что это недурно, — прикосновение мягкой материи к заднепроходному отверстию доставило мне наслаждение неизъяснимое. В другой раз — шапочкой одной из помянутых дам, — ощущение было то же самое. Затем шейным платком. Затем атласными наушниками, но к ним, оказывается, была прицеплена уйма этих поганых золотых шариков, и они мне все седалище ободрали. Антонов огонь ему в зад, этому ювелиру, который их сделал, а заодно и придворной даме, которая их носила! Боль прошла только после того, как я подтерся шляпой пажа, украшенной перьями на швейцарский манер...

И все же, и все же, не так-то уж нечистоплотны были наши предки, как это любят описывать.

Если эта тема будет интересна читателям, могу написать и о других аспектах не такого уж и дикого Средневековья.

Литература

Бальхаус А. Любовь и секс в Средние века

Средневековая Европа глазами современников и историков. Книга для чтения. Часть II

https://ru.wikipedia.org/wiki/Мыло#История

https://www.vokrugsveta.ru/articles/moyusheesya-srednevekove...

Анархия во Франции после подавления восстания Этьена Марселя (лето 1358 - осень 1359 гг.). "Бриганды" и народное движение

Лето 1358 - осень 1359 гг. было временим разгорания народной войны против англичан и разрозненных отрядов "бригандов" - французских, англо-наваррских, гасконских, нормандских и других рыцарей, промышлявших в условиях хаоса и анархии Столетней войны грабежами и насилием. К этому добавилась общая нестабильная политическая и экономическая ситуация в стране. Регент Карл и его правительство, подавив восстание Этьена Марселя в Париже, взяли под контроль столицу Франции, но не обладали властью над остальным королевством. Курс монеты постоянно подал: с 1356 г. (после поражения французских войск при Пуатье) и до 1360 г. (заключения мирного договора в Бретиньи, завершившего первый период Столетней войны) она потеряла девять десятых стоимости).

Английские, французские и наваррские рыцари разоряли различные области и города Франции, сжигали поселения, грабили имущество горожан и крестьян. Часто во главе отрядов разбойников (особенно англичан) становились капитаны (предводители), происходившие из простонародья (горожане, крестьяне, ремесленники), служившего лучниками и арбалетчиками в английских войсках Эдуарда III и Черного Принца. Им противостояли горожане и крестьяне из Нормандии, Пикардии, Аквитании (до конца еще не подвластной англичанам) и других областей Франции. Таким образом, за 70 лет до появления знаменитой Жанны д`Арк народная, партизанская война уже была реальностью для Франции времен Столетней войны, что, в частности, доказала история народного героя "Большого Ферре".

Бывший английский ткач Роберт Ноллис прошел со своим отрядом мародеров и разбойников от Бретани до Бургундии, всюду сея страх и ужас среди местного населения (горожан и крестьян) грабежами, насилием, разорением и убийствами. Английский отряд во главе с Ноллисом заставил откупиться жителей Оксера, чтобы город спасся от разграбления. Низовья Сены (в том числе, и окрестности Парижа) были во власти англо-наваррских отрядов Карла Злого, по-прежнему лавировавшего между Англией и Францией во время Столетней войны в поисках сиюминутной политической выгоды. Военачальники, возглавлявшие немногочисленные войска регента Карла, например, мелкий рыцарь из Велина (замок и небольшая область в Перигоре) Арно де Серволь, прозванный Протоиереем (он был когда-то был главой епархии в своих владениях), вели себя не намного лучше англичан. Отряды Серволя бесчинствовали в Берри и Ниверне (особенно в сельской местности), разграбил Невер и перебил, без всякого стеснения, местных нотаблей (городских советников).

В этих условиях местное население (особенно на севере королевства) все более активно помогало войскам регента Карла, во главе которых, в том числе, был и будущий знаменитый коннетабль времен Карла V Бертран Дюгеклен, в их возобновившейся борьбе с англичанами и их союзниками (наваррцами, гасконцами, нормандскими рыцарями и др.). Дофин в течение нескольких месяцев 1358 г., последовавших после подавления восстания в Париже, сумел (с помощью сословий) найти какие-то деньги, сформировать новое войско и привлечь к командованию более серьезных военачальников, чем Протоиерей. В частности, во время осады Сен-Валери (в Нормандии), который удерживали англо-наваррские отряды Карла Злого, войска регента Карла усилились за счет городских ополчений из Амьена, Арраса, Абвиля, Булони, Руана и Турне. Горожане Руана сыграли решающую роль в освобождении королевскими войсками Лонгвиля, горожане Кана - в очистке от войск противника окрестных деревень.

Дофин Карл (впоследствии король Карл V Мудрый) был первым представителем правящей династии Валуа, который осознал важность народной поддержки во Франции уже многолетней войны с англичанами (к этому моменту она длилась с перерывами уже больше 20 лет, а будет продолжаться еще более 80, до 1453 г.). В своих письмах к горожанам и другим французским сословиям, в указах и распоряжениях, еще будучи регентом королевства дофин Карл всячески подчеркивал, что война с англичанами идет не за династические права на французскую корону, а за независимость Франции и является общенародной, а не только войной и рыцарей и знатных сеньоров.

Были и другие случаи подъема народного движения во Франции в конце первого периода Столетней войны, длившегося с 1337 по 1360 гг. В Труа отряды горожан, действовавшие против англичан и их союзников, возглавил местный епископ. В Реймсе (коронационном городе Франции, где несколько веков за редким исключением происходили коронации королей франков, а затем и Франции от Хлодвига до Карла X, последнего короля из династии Бурбонов), архиепископ Жан де Краон уклонился от защиты своего города, жители сами сумели организовать оборону городской крепости и самого города.

"Большой Ферре" - народный герой Франции за 70 лет до Жанны д`Арк

Самым удивительным фактом разгоравшейся народной войны во Франции против англичан была храбрость крестьян, которые своими партизанскими действиями в тылу у англичан не давали захватчикам чувствовать себя безнаказанно во Франции. Еще шесть веков, прошедших после Столетней войны, популярным сюжетом патриотической пропаганды будет история народного героя "Большого Ферре", из которого народные сказители простодушно сделали нечто среднее между Геркулесом (Гераклом) и ветхозаветным патриархом Иаковом, боровшимся с Богом (или ангелом, по разным версиям этого сюжета Библии).

События борьбы с англичанами крестьянского отряда во главе с Большим Ферре происходили в Лонгёй-Сент-Мари близ Крёя (в графстве Валуа), где год назад началось мощное крестьянское восстание времен Столетней войны Жакерия. С согласия аббата монастыря в Компьене, сеньора местных крестьян, около 200 из них заняли поместье в окрестностях Лонгёя, укрепили его и укрылись там, чтобы защищаться от англичан и других мародеров и разбойников. Предводителем крестьян из Лонгёя и его окрестностей стал Гийом л`Алу, помощником которого был крестьянин крепкого сложения (по словам некоторых хронистов, чуть ли не двухметрового роста), которого прозвали в народе Большим Ферре. Все земляки и окрестные крестьяне хвалили Большого Ферре за храбрость, отвагу, честность и бескорыстие. Большой Ферре не брал в плен англичан, с которыми он активно боролся (как это делали рыцари и сеньоры, чтобы получить выкуп за пленников), он их просто убивал топором, который обычный человек едва мог поднять на уровень плеч, да и то двумя руками. Хронист Жан де Венетт, приор (настоятель) небольшого монастыря ордена кармелитов в Париже, искренне восхищался народным героем и с гордостью подсчитывал англичан, которых тот убивал в одиночку своим огромным топором.

Английские рыцари сильно заблуждались, что могут легко выбить местных крестьян из поместья, которое они мужественно обороняли. Противник, подойдя к поместью, увидел настоящее укрепление, готовое к обороне и снабженное всем необходимым (оружием и продовольствием). К удивлению англичан крестьяне встретили их топорами, один только Большой Ферре убил 18 врагов. Бился Большой Ферре просто: он размахивал топором на уровне голов, "словно молотил цепом" на крестьянских хозяйственных работах.

Чтобы окончательно проучить англичан, он убил их знаменосца и кинул знамя осаждающим, которые обратились в бегство и попали в ров, которые крестьяне вырыли для обороны своего укрепления. Англичане, задетые за живое, на следующий день вернулись с новыми силами. Поскольку врагов стало больше, Ферре счел это достаточным основанием, чтобы продолжать их убивать. После того как нападение было отбито, а некоторые осаждающие даже попали в плен, крестьяне, чтобы быстрее с ними покончить, решили их обезглавить. Большой Ферре снова взялся за топор.

Стояло жаркое лето 1359 г., и народному герою сильно захотелось пить. Он утолил жажду, выпив большой сосуд холодной воды. Однако она была слишком холодной, и Большой Ферре простудился. Он вернулся в свой дом в деревню Рибекур, лег, а боевой топор положил поблизости. Англичане узнали, что знаменитый уже богатырь болен, и решили воспользоваться случаем и схватить его. На всякий случай в английском отряде было 12 человек. Но жена вовремя предупредила деревенского силача: "Это англичане. Они ищут тебя. Что ты будешь делать?". Войдя во двор дома Ферре, англичане с удивлением услышали его громовый голос: "Шайка воров! Вы пришли схватить меня в постели!" Большой Ферре стоял спиной к стене. Англичане замешкались, и тут мнимый больной бросился на них с топором. Врагов охватил ужас, пятеро из них были убиты на месте (кто лишился головы, а кто и руки), семеро обратились в паническое бегство, едва унеся ноги.

Однако на этом история народного героя и закончилась. Большой Ферре снова лег, его опять начала мучить жажда. Ему поднесли чашу ледяной воды, но этого его состояние снова ухудшилось. Через несколько дней Большой Ферре умер от горячки, перед смертью набожно причастившись у местного священника. Его оплакивали жители его деревни и вся округа.

Будь история Большого Ферре лишь заурядным эпизодом народной борьбы французов против англичан во время Столетней войне, ее скоро быстро бы забыли, как и подвиги многих безвестных народных героев. Современники еще плохо ее осознали, а некоторые более поздние историки едва заметили. Между тем это было рождением национального самосознания у простого населения Франции (горожан и крестьян) во время Столетней войны. Крестьяне и горожане начали объединяться, чтобы обеспечивать свою безопасность и бороться с английскими захватчиками. Причины, побудившие народного героя к борьбе, как и позднее, 70 лет спустя, его последовательницу Жанну д`Арк, обрели новую окраску: национальную.

подскажите, как этот музыкальный инструмент называется?
я так понимаю, эта штука с гремящими тарелочками привязывалась на ступню и, при отбивании ритма ногой, дополнительно вносила в ритм своё звучание.
но как она называлась?
мне она попалась в клипе о средневековой французской музыке, но там всё без объяснений и ничего не понятно.