Как задрот в армию ходил. Часть 23. Как я настоящим сержантом стал
Ближе к ноябрю и после учебного периода, когда все машины были вычищены, а вещмешки срочников приведены в порядок, мы готовились новому году.
В году призывов два. Один весенний в который я пришел, а второй зимний, когда дембелям пора на гражданку. Как раз в декабре и должна была уволиться большая часть. Я успокаивал себя этой мыслью. Мыслью о скорой отмене рабства. Но враг не дремлет.
Парочка из особо буйных бойцов решили сделать мне "новогодний подарок"». Отправить меня в больничку. Буквально.
В виду 6-ти месяцев активной практики я подналовчился прислуживать и даже что-то успевать самому. Мои берцы блестели лучше всех в батарее. А может быть и во всем дивизионе. Наверное они подумали, что надо бы добавить испытаний на мою голову. И добавили.
Они договорились между собой бить меня по «тормозам» (задняя часть бедра, которая отвечает за сгибание ноги) коленом с разбега. Прикол был в том, чтобы воспользоваться моей неосведомленностью и «сложить» меня, в буквальном смысле, метким ударом. Кто-то рассказал им, что будучи напряженной (а стоя в строю, ты не можешь не напрягать бедро) мышца схватывается судорогой при ударе, после чего отказывает на мгновение.
И я складывался. Сначала просто складывался, а затем начал хромать. Хуже чем с кровавым мозолем на старте службы. Я всерьез задумался о том, как выжить последние 20 дней.
Дней через пять от начала нового витка армейского террора в расположение прибывает сержант учебной роты. Той самой, в которой «стажировку» проходил я. И объявляет, что требуются в командировку сержанты. На КМБ. Новеньких поучать.
И тут, оказывается, что один из наших сержантов - дембель и ему уходить через 2 недели. Не подходит. А второй сержант - командирован в другой город, караульную службу нести. Значит, выходит так, что единственный кандидат - это я.
Видели бы вы завистливые лица дембелей, взгляды которых провожали меня. В них так и читалось «ненависть». А я впервые за всю службу не мог поверить своему счастью. Я больше никого из них не увижу! Вот теперь то и начнется жизнь!
-----------
Нас с другими «счастливчиками» погрузили в «буханку» (легендарный советский микроавтобус, который, судя по всему, может пережить ядерную войну) и отправили на место назначения.
Когда «стажеровался» я на КМБ, наше расположение представляло собой казарму со шконками (двухярусными кроватями) и могло вмещать только на одном этаже до 500 людей личного состава. Мы же попали в казарму нового типа с комфортабельными «кубриками» (комнатами на 4-6 мест) и горячей водой. Невероятно.
Как мне поведали «коллеги», нас ждет отпуск. Много еды, отдыха и возможности «качать» новеньких. Не удивительно это слышать от тех, кто сам уж как 8 месяцев сапоги топтал да за дембелей кровати заправлял. Но я хотел поступить иначе. Хотел быть тем самым начальством или сержантом, который будет и командиром и товарищем. Мне противна лишь мысль о том, чтобы отыгрываться за свою службу на других.
В роте нас раскидали по 2 человека на взвод. Взвод из 40 зеленых бойцов. Довольно забавно было наблюдать, как я со своим метр семьдесят, в очках и бушлате на 3 размера больше нужного был поставлен командовать двухметровыми орлами. Но для них, как и для меня в первые дни службы было неважно что делать и кому подчиняться. Служба же. Да еще и сержантские погоны у меня были настоящие, а не как у тех, кто был у меня в начальниках (они их просто так одели).
Я решил во чтобы то ни стало показать другой стиль управления. Не через тумаки и брань, но через справедливость и товарищество. И первую неделю у меня даже неплохо получалось.
Так как нас было двое, но я единственный видел в этом назначении способ с пользой для себя провести время и обучиться командирским навыкам, мой товарищ скорее ассистировал, чем командовал. Я не был против.
Мы довольно душевно познакомились. Установили (как мне казалось) правила. Как и кому обращаться. Зачем и куда ходить.
Приятно знать, что благодаря мне 40 солдат научились ходить строем, маршировать в ногу и принимать «присягу». Это когда боец перед строем братьев по оружию зачитывает и принимает торжественную клятву служить в рядах Российской армии (добровольное согласие на тумаки и дедовщину). Считается, что срочников нельзя трогать или обижать до момента присяги, так как они еще не числятся в рядах вооруженных сил. Это все пустое. Еще как можно и нужно. Так научали меня старшие офицеры.
В учебной роте, как и в настоящей было 2 взвода с ответственными офицерами, а так же командир роты. Но они скорее больше в канцелярии за чаем и телефоном проводили, чем на учебе с солдатами. Так что, мы как сержанты, получали чистую практику командования 24 на 7.
------------
Первое время у нас неплохо получалось. Я настолько часто кричал команды командирским голосом на все расположение или плац, что при желании мог перекричать отбойный молоток. А вместо «шагом марш» у меня выработалось солидное армейское «шаг-О-О-Ом а-Р-Р-Рш». Именно там я получил свои первые навыки публичных выступлений, а не в школе или тренингах.
Через полторы недели я стал замечать, что некоторые срочники пытаются уклоняться от своих обязанностей и в тайне нарушают распорядок. Солдаты с Кавказа начинали рассказывать про то, что им не положено мыть пол и убирать туалет. Солдаты не с Кавказа стали симулировать боли, болезни и перенапряжения. Для меня это все было неожиданно. У нас в части болело 2-3 человек, но их забрали с температурой 40 градусов, а чтоб кто-то уклонялся от нарядов, так это и вообще подавно.
Я не знал, как реагировать. Я не знал о том, правду ли они говорят или обманывают меня. Старался идти на встречу там, где было возможно и предлагал на выбор другие обязанности, если это было возможно. Не помогало. Начал ловить солдат спящими прямо в сапогах на кроватях, посреди рабочего дня. Перед обедом или после, к примеру.
Больше всего я не хотел наказывать все подразделение из-за одного. Мне казалось это кощунством и не правильным. До тех пор пока лояльные солдаты совсем не сели мне на голову.
Каждому было разжевано и показано, как должны располагаться "мыльно-рыльные» (щетка, паста, мыло и прочее) в личном шкафчике. Но как не проверит командир взвода случайный ящик, нас сразу на ковер. То бардак, то не хватает чего-то, то лишнего наоборот много. Мы выслушаем, сами пару раз в душу получим и идем взводу еще раз пояснять. В результате, за 2 недели проверок мы не прошли ни разу.
Роте велено ходить только с портянками, будут проверять. Каждое утро у кого-то «потерялись» или «неудобно, вот я и не надел».
Однажды, во время ночного наряда, я разрешил новенькому не стоять всю ночь на «тумбе» - пост дежурного у входной двери на случай ночных визитов, а взять стул. Так тот достал телефон и сидя на стуле заснул, забыв закрыть дверь. Проверяющий комбат лицезрел чудесную картину вальяжно спящего срочника в мое дежурство.
Вишенкой на торте моей стремительной сержантской карьеры был следующий случай:
Роту собиралось проверить начальство из МорФлота. Сановитые начальники с большим числом звезд на погонах. Я был дежурным по роте и в отличии от остальных «сержантиков» по-настоящему выполнял свои обязанности. Вел журналы вечерней поверки и температуры. Измерял ее у личного состава. Водил на физо утром и так далее.
Один из срочников сказал, что неважно себя чувствует и попросился поспать в кубрике. Я ответил, что подобные вопросы может решать только командир взвода и продолжил обход. Дел из-за проверки было море.
Каково же было мое удивление, когда меня лично на ковер вызвал командир учебной части. Майор с перекошенным от шрамов лицом. И сказал, что проверяющие нашли бойца спящего в кровати, в полном «вооружении» (в армейской форме спать нельзя). А боец поведал, что разрешение на это им выдал я. Ох и знатную же трепку я получил.
Но, как не крути, вымещать свою злобу на роте я не хотел и наказывать никого не стал. Недоглядел. Сам виноват. Говорил я себе. До тех пор пока однажды командир роты не устал смотреть на «рассос» (расслабон по армейски) в подразделении и хорошенько не прокачал весь взвод. Часа 3 срочники носились из кубрика в кубрик, тренируя учебную тревогу. И не было тут уже ни хромых ни больных. Все бегали как миленькие.
После «мастер-класса» меня вызвал комбат и поведал простую армейскую истину, которым им, курсантам в офицерском училище, прививают в первую очередь: «Срочник - это не человек. Срочник - это обезьяна и кусок мяса, которого нужно мутузить и качать до потери сознания, если хочешь, чтоб тебя слушались»
После этих слов я частично стал понимать, почему уставщина в частях так тесно граничит с дедовщиной. Иного пути никто просто не видел.
Как стать...
Героизм сержанта
Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом! В Челябинской области во время отдыха с друзьями сержант Росгвардии решил примерять на себя форму подполковника. Ему так понравилась данная форма с такими погонами, что он решил провести весь остаток вечера в ней. Вскоре друзьям стало скучно, и они решили пойти прогуляться. Во время поиска приключений наш герой увидел, как незнакомого мужика оформляет за пьяное вождения. ГИБДДшник не среагировал на приказ новоиспеченного полковника и дальше продолжил свое дело. Тогда сержант решил действовать силой и ударил одного сотрудника в лицо (нанеся черепно-мозговую травму). Но полицейские скрутили «полковника» и отвезли в отдел. Данным делом сейчас занимается военная прокуратура.
Пьяному сержанту море по колено
В Челябинской области пьяный сержант в форме подполковника напал на сотрудников ГИБДД.
Молодец под градусом шагал с компанией недалеко от проезжей части в Златоусте. Незадолго до этого он развлекался со спиртом, откопал где-то форму подполковника и в таком обличье пошёл искать приключения. И нашёл.
Увидел, как незнакомого мужика оформляют за пьяное вождение, решил помочь. Прикрикнул на ГИБДДшника, ударил в лицо одного из сотрудников (там черепно-мозговая). Полицейских погоны не впечатлили, они скрутили и защитника, и выпившего водителя. Сержант задержан, где он взял мундир — выясняет военная прокуратура.
Кошмар
Сержант Рудин, пригнувшись и придерживая рукой каску, сползающую на глаза, двигался по траншее в поисках табака.
- О, Сорока! - заметил Рудин бойца из своего подразделения, который сидел на дне траншеи, прижавшись спиной к земляной стенке. - Курево есть?
- Есть, - кивнул парень и, поковырявшись во внутреннем кармане шинели, извлек оттуда и протянул сержанту небольшой мешочек, наспех сшитый из грубой ткани.
- Во пристрелялся, зараза! - присев на корточки и зачерпнув щепоть табака из кисета, ругнулся Рудин на вражеского снайпера, который как клещ прицепился к их позициям и уже несколько дней не давал покоя солдатам. - Шмаляет так, что и головы не поднять.
- Угу, - как-то равнодушно согласился Сорокин.
Рядовой Сорокин ничем не выделялся среди своих сослуживцев. Более того, он был из тех людей, чье отсутствие и присутствие в компании никаким образом не отличалось друг от друга. Неприметный и молчаливый паренек среднего роста без каких-либо особенностей ни во внешности, ни в характере. Разве что взгляд огромных голубых глаз часто устремлялся куда-то вдаль и в эти моменты Сорокин будто бы никого не видел и не слышал.
- Молодец, Сорока! - втянув в легкие горький дым, обрадовался Рудин. - Табачок - что надо! Ну, рассказывай. Чего ты тут приуныл?
- Да ничего, - пожал плечами Сорокин, - просто задумался.
- О чем? - прищурился сержант от попавшего в глаз дыма. - Девчонку вспоминаешь? Слушай, Сорока, а у тебя, вообще, девчонка есть?
- Была. Мы с ней за коровами вместе ходили.
- За коровами? - рассмеялся Рудин. - А что, больше не за кем было ходить?
Сорокин бросил на сержанта серьезный взгляд, но тут же снова уставился вниз, в землю.
- Просто я из деревни. У нас там утром коров в стадо отгоняют, пастухи их пасут весь день, а вечером люди идут и забирают своих коров домой. Вот это и называется - ходить за коровами.
- А-а-а... - протянул Рудин, - ну, понятно.
Он уже собрался было уходить, но Сорокин снова заговорил. Рудин недовольно поморщился - ему совсем не хотелось выслушивать сейчас набор деревенских историй о коровах, навозе, гусях и картошке, но раз уж Сорокин поделился табачком, то придется из вежливости послушать хотя бы одну его росказнь.
- А стадо по очереди пасли. К примеру, если у тебя две коровы, то, получается, два дня пасешь. А если нет коров, то тогда не пасешь вовсе. Еще можно было на конюшне договориться и лошадь взять в помощь. Ну, вроде как на прокат. С лошадью оно, конечно же, сподручнее.
- Это да, - кивнул Рудин, - Лошадки и здесь нам здорово помогают.
- А в обед стадо нужно обратно пригнать на водопой, - не обратив внимания на реплику сержанта, продолжил Сорокин. - Одни хозяйки приходят их доить, а другие только вечером доят. Коровки попьют и в тень ложатся отдыхать. И пастухи тоже отдыхают. Кто спит, кто хлеб с салом жует. Как все отдохнут, так и снова на луга идем пастись вместе со стадом. И уже до самого вечера...
- Так и что там за девчонка у тебя была? - снова перебил его Рудин.
- Да обычная девчонка. Соней звали.
- Красивая?
- Красивая.
- Ну, ясно...
На самом деле, Рудину было совсем неинтересно - какая там девчонка была у этого парня и куда они с ней ходили. Хоть за коровами, хоть за баранами. Докурив, он уже собрался было идти дальше по своим делам, но Сорокин вдруг снова заговорил.
- Мне тогда лет четырнадцать было, а ей почти пятнадцать. Родители наши дружили. У них одна корова была, и у нас тоже. Вот мы и помогали друг другу, когда приходила очередь пасти. Оно же вместе завсегда легче. Так и сдружились с ней. А потом уже гулять вместе начали, в гости друг к другу ходили. А иногда шли вечером в поле, ложились прямо на траву и смотрели на звезды. В деревне же видно их - и Млечный Путь, и всякие другие. Все небо в огоньках. И мы с ней придумывали разные названия новым созвездиям, смотрели как звезды падают... Тепло же летом на земле. И запах еще такой, как сейчас помню - траву примнешь немного и она сразу пахнуть начинает.
- Ну да, ну да, - кивнул Рудин и поправил каску на голове.
Ему уже давно хотелось уйти, но почему-то именно сейчас стало неудобно это сделать, оборвав воспоминания бойца.
- И не было никакой войны тогда, - продолжил рядовой, - ни трупов этих, ни грязи, ни крови.
Он вздохнул, поднял голову и уставился своим задумчивым немигающим взглядом в небо.
- Хотел бы сейчас туда вернуться? - спросил сержант.
Сорокин хмыкнул и его губы расползлись в улыбке. Прищурив один глаз, он рассматривал облака, которые медленными и неповоротливыми белыми медведями проплывали над разрытой и развороченной черной землей.
- А я и сейчас там, - вдруг произнес Сорокин, вперившись в глаза сержанта странным и каким-то слегка безумным взглядом, - я и сейчас лежу на поле, мне четырнадцать лет, рядом Соня, а вокруг летняя звездная ночь. И сверчки чиркают. Ветерок еще по над землей теплый-теплый... Просто я уснул и мне все это снится. Война вот эта идиотская, обстрелы, раненые, убитые... Это такой сон. Вот сейчас ущипну себя за нос, открою глаза, а Соня мне скажет: "Ты что, уснул?". А я ей расскажу про этот дурацкий сон. И про тебя, сержант, тоже расскажу. Потом полежим еще немного и пойдем по домам. И снова у меня впереди будет целая жизнь. Светлая, радостная, а не такая вот. Смотри, сержант, я сейчас просыпаться буду!
Сорокин вскочил на ноги и в одно мгновение оказался на бруствере.
- Ты дурак что ли? - Рудин бросился к бойцу и попытался схватить того за ноги, чтобы затащить обратно в траншею. - А ну прыгай вниз, бестолочь!
Но Сорокин отступил на шаг и повернулся лицом к сержанту.
- Мне такие сны не по душе, сержант. Не хочу я их видеть, не буду. Просыпаться пора, - выкрикнул он и поднес ладонь к лицу. - Раз, два, три!
Он что есть силы сжал пальцами свой нос, и в этот же момент, покачнувшись, осел на землю безжизненным телом, из которого в одну секунду вытянули душу. Тело сползло по краю траншеи и скользнуло по рыхлой земле прямо в объятия сержанта, залив его лицо кровью. Пуля снайпера попала в затылок и вышла из правого глаза, обезобразив лицо до неузнаваемости.
***
Когда над могилой вырос аккуратный холмик земли, солдаты встали вокруг него полукругом и пустили по кругу самокрутку, поминая своего товарища.
- Хороший был парень. Жалко.
- Слабохарактерный только немножко. Не выдержали нервы у солдатика.
- А у кого они сейчас выдерживают? Всем нелегко.
- Да, война...
- Совсем молодой. Сколько ему было?
- Девятнадцать в июне исполнилось.
- Эх... Как сыну моему...
Когда папироса дошла до Рудина, он медленно затянулся и, выпустив дым, опустился перед могилой на корточки.
- А может и в самом деле лежит наш Сорокин сейчас на полюшке, травинку в зубах пожевывает, Соню свою обнимает и над нами всеми смеется. Над тем, что он проснулся и ему хорошо, а нам этот кошмар еще смотреть и смотреть. Вот сейчас расскажет ей про свой сон, поцелует крепко, возьмутся за руки, да и пойдут они домой прямо по траве. Может такое быть, а, братцы?
- А может и так, - пожал плечами солдат.
- Хорошо бы, - кивнул другой.
Положив правую ладонь на могилу, Рудин медленно провел по земле пальцами.
- Звездной ночи тебе, Сорокин, - тихо прошептал он, - Соньку не обижай. Я как проснусь - приду к тебе и проверю, понял?
Бойцы собрали лопаты и медленно, опустив головы, двинулись к своим позициям. Липкий и жуткий кошмар никак не хотел отпускать своих пленников, а где-то далеко Сорокин смотрел на Соню и, наверное, улыбался.
©ЧеширКо
Армия и дедовщина. Совместимы ли?
25 октября 2019-го в Забайкалье рядовой Рамиль Шамсутдинов расстрелял восьмерых своих сослуживцев в караульном помещении. 9 ноября, новый вопиющий случай — Рядовой Антон Макаров из воинской части № 45117 — это военный аэродром Балтимор в Воронеже, зарубил топором офицера, после воспользовавшись его пистолетом, застрелил двоих солдат и ещё одного тяжело ранил.
Всё весело задорно, но не просто так происходят всё новые и новые случаи. Так сказать, «friendly fire», только осознанно и целенаправленно. Естественно, сразу завили, что никакой речи о дедовщине быть не может. Теперь это уже не повод убивать сослуживцев! В истории с рядовым Шамсутдиновым тоже изначально утверждалось, что в его воинской части случаев неуставных отношений не было, в итоге оказалось, что некоторые проявления «неуставщины» всё же присутствовали.
Как стало известно, после убийства Макаров пошёл в казарму, «Встали, построились!» — сказал солдат и понеслось. Идя туда он явно хотел с кем-то посчитаться. Макаров стрелял только в одного — который попытался убежать. Может здесь кроется некая причина столь громкого убийства в армии?
Больше всего, этот «огонь по своим» повлияет на родителей призывников и солдат — это мощная антиреклама военной службы. А ещё это огромный репутационный удар для министра обороны Сергея Шойгу.
Второе Дыхание !!!
фото из открытых источников
Было это в учебке в армии , попал я в неофициальную спорт роту,командир роты был помешан на физре, марш броски по части,кроссы,спортивные состязания и многое ещё чего.
Бегать я вообще ненавидел, не мог бежать и всё,всегда прибегал в числе последних.Часто сержанты матами и пинками подгоняли.
В роте было около 100 человек и все новобранцы.И тут ротному взбрело устроить в апреле марш-бросок по пересечённой местности , через полуболота,маленькие речушки а после сгруппироваться по отделениям и идти в атаку через заранее заложенные тротиловые шашки которые имитировали взрывы от орудий неприятеля .Вот тогда я понял что попал , не просто попал А ПОПАЛ !!!
Тут три километра пробежать не могу нормально без дополнительной нагрузки и по асфальту в части, а там по болотам,грунтовке,с пересеканием речек маленьких да в полном обмундировании с вещмешком,ОЗК,Калашом,подсумком да еще и по грязи , был Апрель месяц , вообщем с полной выкладкой.
И тут наступает день Х,ротный командует "Бегом Марш" и все бежим , при том никто не знает сколько км будет марш-бросок,если в части можно было посчитать (мы знали сколько малый круг вокруг части,а сколько большой) то тут не ясность полная.
Вот бежим мы уже минут 15 , язык вывалил уже на плечо,автомат бьёт по ляжкам, ОЗК всю спину отбил (плохо закрепил) ,а тут еще сержант сзади прикладом погоняет нас т.к. плетемся последней группой человек 10 и замыкающий один из сержантов.
Ещё минут через двадцать я возненавидел всю Российскую армию вместе со всеми теми кто придумал эти марш-броски.При мне бежал парень и просто упал и потерял сознание , в последствии выявили у него порок сердца,хотя до этого ничего такого не было.Я был весь в грязи,сапоги полные воды, вещь-мешок натёр спину так что я готов его был выкинуть далеко-далеко.
Потом я потерял счёт времени и что происходит вокруг,просто бежал и бежал за теми кто впереди,пока не увидел ротного впереди на расстоянии метров десяти,удивился я знатно,голова немного очистилась,дышать стало легче и только тогда я понял что бегу в числе первых.
Тут ротный командует привал и увидев меня рядом охренел знатно "Ты же не умеешь бегать,как ты тут очутился?". А я и сам не знал,ни до ни после повторить такое не мог.
К слову : все участники пробега растянулись км на три, пока они прибежали,мы успели отдохнуть,перемотать портянки и приготовится к наступлению,зарядить магазины холостыми патронами и вперед , взрывы были настолько реальные , когда в метре-двух от тебя взрывалась шашка то тебя подбрасывало .
А сержанты потом долго еще звали меня бегунком.
По прошествии многих лет думаю что это было самое экстремальное мероприятие.
А вообще есть что вспомнить,но так люто я ненавидел ни один из дней в армии вместе с тем что связано с ней.
В Питере шаверма и мосты, в Казани эчпочмаки и казан. А что в других городах?
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509