Да, конечно, Булгаков нам всем сообщил, что рукописи не горят. Но второго тома “Мертвых душ”, однако, так никто и не прочитал с тех пор, как Гоголь бросил его в огонь. От него уцелели лишь несколько глав.
И вообще, сжигание своих рукописей писателями – не такое уж редкое явление. Мы даже, наверняка, не обо всех таких эпизодах в курсе. Кто знает, сколько великих произведений человечество не смогло прочитать только потому, что их авторам по разным мотивам пришло в голову уничтожить свои тексты!
А кстати, о каких случаях сожжения черновиков нам доподлинно известно? Ну, например, о таких:
Николай Гоголь, “Мертвые души”, вторая часть
Для россиян – это, пожалуй, самый известный пример. Первое, что приходит на ум, когда слышишь о сожженном романе, это именно вторая часть похождений ловкого Чичикова, вышедшая из под пера Николая Васильевича.
Вторая часть “Мертвых душ” была уничтожена автором 12 февраля 1852 года. Точная причина неизвестна.
Александр Пушкин, “Евгений Онегин”, 10-я глава
А вот об этом случае сожжения своих черновиков часто забывают. Хотя в школе все проходили “Онегина”. Здесь тоже, кстати, отдельные фрагменты уцелели. Именно они и печатаются сейчас в качестве 10-й главы.
По одной из версий, ее текст вышел очень сильно политизированным, раскрывающим подробности заговора декабристов и личное отношение Пушкина к ним. Поэт не решился на публикацию и предпочел уничтожить столь компрометирующие стихи.
Борис Пастернак, роман “Три имени”
Известно, что помимо эпического полотна “Доктор Живаго” Борис Пастернак задумал еще один роман – под названием “Три имени”. Причем не только задумал, но и потратил много времени на его создание. Но когда произведение уже было готово, Пастернак его уничтожил.
Единственным его читателем (а вернее, слушательницей) была жена Бориса Леонидовича Евгения Лурье. По ее воспоминаниям, текст был великолепный. Именно после расставания с ней Пастернак сжег рукопись.
Михаил Булгаков, “Белая гвардия”, наброски второй части
И, наконец, сам автор знаменитого изречения тоже отличился уничтожением своих черновиков. Про то, что он сжег первый вариант самого романа “Мастер и Маргарита”, долго рассказывать не будем. Все-таки он восстановил роман, а значит, можно сказать, что эта рукопись де-факто и впрямь не сгорела.
Но вот наброски второй части “Белой гвардии”, которые Михаил Афанасьевич тоже кинул в огонь, потеряны для нас навсегда. Причем многие из тех, кто общался с автором, вспоминают о том, что писатель вообще задумывал делать трилогию. Вторая часть должна была рассказывать о событиях 1919 года, а третья – про 1920-й.
Какое из этих утраченных произведений вы хотели бы прочитать?
Ясно как божий день? Страницы 16 и 17 кодекса Копиале
Мир истории наполнен мистическими тайнами и сложными загадками, требующими веков для их разгадки, если, конечно, они когда-либо будут раскрыты. Особый интерес вызывает кодекс Копиале, окруженный ореолом тайны.
Этот шифрованный текст лежал не тронутым более двух веков, сохраняя свои загадки и напрасно испытывая навыки дешивровальщиков, пытающихся понять его суть.
Сам факт его существования вызывал бесконечные спекуляции на тему: кто мог его написать и как удалось создать такую шифровку, которая оставалась недоступной для разгадывания даже самыми опытными криптографами?
К 2011 году загадочный код наконец был разгадан, что позволило отшатнуться от вековых предположений и увидеть истинные ответы. Итоги расшифровки оказались настолько неожиданными, что удивили всех без исключения.
Давайте познакомимся поближе с кодексом Копиале и выясним, кто мог его создать?
Кодекс Копиале - это примечательный рукописный свиток, который много лет беспокоил умы как историков, так и специалистов по шифрованию. Свиток, написанный в XVIII веке, включает в себя уникальное сочетание ручной символики и различных знаков.
Этот документ содержит приблизительно 750 тыс. символов, каждый из которых аккуратно записан на страницах из пергамента, общая длина которых достигает 105 страниц. Всё это объединено в одну внушительную книгу.
Рукопись была обнаружена в архиве Академии наук ГДР в 1970-х годах и она была датирована промежутком между 1760 и 1780 годами. Единственными читаемыми надписями были «Copiales 3» в конце и «Philipp 1866». По первой из надписей рукопись и получила своё название. Этот текст включал смесь абстрактных символов и элементы греческого и латинского языков и многие годы бросал вызов экспертам.
Но кто стоит и что скрывается за этим манускриптом?
Обложка кодекса Копиале, предположительно датируемая 1780 - 1790 гг
Раскрыть подлинную сущность автора и содержание текста оказалось сложной задачей. История возникновения Копиале Кодекса оставалась загадкой, пока современные достижения в области исторической науки и лингвистического изучения не озарили таинственные начала этого документа. Оказалось, что код был разработан в рамках деятельности тайного общества из Германии, отображающего ту эпоху стремления к сокрытым знаниям и тайным обрядам.
Тщательность, с которой был составлен код, вызывала вопросы о его назначении. Был ли он предназначен как средство для защиты конфиденциальной информации от нежелательных глаз? Или это был сложный интеллектуальный вызов, предназначенный для проверки ума лучших мыслителей того времени? Разгадка кода - это единственный способ найти ответы на эти вопросы.
Что, согласно слухам, он содержал?
Когда усилия направлены на охрану чего-либо, мы подразумеваем, что нужно защищать что-то ценное, что нужно скрыть. Открытая дверь свидетельствует о отсутствии ценностей; дверь, закрытая на замок, намекает на сокровище.
Дверь к сейфу? Значит, речь идет о значительных богатствах. Для криптографов Копиале Кодекс представлял собой огромную, сияющую дверь к сокровищнице.
В течении долгого времени существовало множество догадок о содержании этого кода. Распространялись самые разнообразные слухи – от прозаических до фантастических. Некоторые предполагали, что он содержит карты к зарытым кладам, другие – секреты потерянных языков или запрещенные знания.
Тем не менее, самой популярной была теория о его связи с тайными обществами и зашифрованными ритуалами. Предположения шли от того, что этот кодекс может показать внутреннюю структуру общества, его создавшего, предоставляя ключ к разгадке их верований, целей и обрядов посвящения. Туман таинственности вокруг тайных обществ тех времен только усиливал привлекательность этой гипотезы, ведь она представлялась идеальным способом передачи скрытых сообщений Копиале Кодекса. Может быть это были тамплиеры? Масоны? Группа скрытных оккультистов?
Декодирование Копиале Кодекса
Копиале Кодекс, который долгое время оставался непроницаемой загадкой для криптографов, был разгадан благодаря совместным усилиям лингвистов и специалистов по информационным технологиям. После многих лет безуспешных попыток разобраться в его тайнах, стена непонимания начала рушиться под натиском усилий.
Кодекс Копиале состоит из акцентированных и неакцентированных греческих и римских букв. Было установлено, что неакцентированные латинские буквы представляют собой пробелы, а остальные образуют код подстановки
Структура Кодекса Копиале включала как подчеркнутые, так и неподчеркнутые буквы греческого и римского алфавита. Исследователи выяснили, что неподчеркнутые латинские буквы служили пробелами, а оставшиеся символы формировали шифр подстановки.
Ключевую роль в этом открытии сыграли доктор Кевин Найт, специалист по компьютерным наукам, и доктор Беата Мегеси, лингвист. Вооружившись электронной базой данных, содержащей свыше 500 языков, и соответствующими частотными таблицами, они начали процесс анализа и распознавания закодированных образов. Их методика сочетала в себе современные автоматизированные подходы с проверенным временем лингвистическим чутьем.
Путем анализа повторений символов и сравнения их с языковой базой, Найт и Мегеси определили, что определенные символы соответствуют широко распространенным немецким словам. Расшифровка кода постепенно открыла долго скрытое послание.
Когда слои шифра Копиале стали разделяться, открывая заключенный в нем текст, ученые наконец смогли дать ответ на вопрос о содержимом кодекса.
Несмотря на разнообразные домыслы о содержимом, расшифрованное послание оказалось одновременно увлекательным и неожиданно простым. Оно представило детальное описание ритуалов и церемоний тайного общества, создавшего этот код. Манускрипт выявил внутреннее содержание обрядов инициации, структуру управления и философские принципы деятельности организации.
Какова же истинная природа этого тайного общества? Вот тут и наступает момент истинного удивления. Общество известно как "Окулисты" и было основано графом Фридрихом Августом фон Вельтгеймом. Полагают, что все его члены были масонами, которые создали новую группу для продолжения масонских традиций после запрета их деятельности папой Климентом XII. Это объясняет, зачем потребовалось так усердно шифровать документ.
Запрет масонства, введенный папой Климентом XII, означал, что деятельность Окулистов должна была быть замаскирована с помощью кода, поэтому был создан кодекс Копиале
Загадочный Ритуал Вступления в Общество Окулистов
Первые 16 страниц Копиале Кодекса разкрывают описание необычной церемонии инициации в таинственное общество Окулистов. В тексте описывается процедура, в которой новичков просили вчитаться в абсолютно пустой лист. После того как они признавали свою неспособность это сделать, им предлагали надеть очки и попробовать снова. Если и вторая попытка оказывалась безуспешной, то использовали метод промывания глаз с помощью тряпки, за которым следовала символическая "операция" — выдергивание волоска из брови.
Это открытие стало подлинным сюрпризом для тех, кто расшифровывал кодекс.
После свыше двухсот шестидесяти лет забвения, Копиале Кодекс предал свои тайны упорному применению человеческих умственных способностей и технологического прогресса.
Хотя кодекс не содержал в себе предполагаемых чудесных тайн, расшифровка выявила другие ценные сведения — окошко в прошлое, которое позволило заглянуть в скрытые аспекты общественной жизни. Кодекс Копиале напоминает нам, что благодаря настойчивости и коллаборации можно достичь разгадки даже самых мистических загадок, тем самым глубже связывая нас с нашей историей.
Кроме того, он показывает, что даже среди оптиков могут существовать свои удивительные секреты ;)
Наш Telegram-канал. Еще больше тайн, паранормального и неизведанного.
Я села в декретный отпуск, начались мои муки. Стала голодать, деньги все отдавали свекрови. Когда я работала, обедала в буфете, тогда маленько кушала, что хотела. Свекровь каждый день варила кислые щи. Она их любила, я - нет, Миша ел, что подадут. Молоко козлиное пила, только простоквашу [из него], ела блины. Правда, блины свекровь часто пекла. Один раз мне так сильно захотелось кильки в томатном соусе. Мишу попросила, чтобы после получки купил. Он купил. Я эту банку украдкой ела в спальне понемногу, чтобы хватило на несколько дней.
Потом я отравилась, меня сильно рвало, понос. Я испугалась, ушла из дома в огород. Легла между картошкой в меже около школьного забора. Меня всё рвало, в глазах потемнело, вставать не было сил. Сколько времени я лежала там, не знаю. Тётя Шура Морозова шла кормить курей, услышала, как кто-то охает, пошла искать. Нашла меня, лежащую в меже. Она одна не смогла поднять меня, пошла домой за свекровью. И вот вдвоём меня привели домой. Они испугались, что случилось со мной. Я сказала, что отравилась. Они меня стали поить козлиным молоком. Опять несколько раз вырвало, потом немного стало лучше. Так меня тётя Шура спасла от смерти. В другой раз Мишу попросила, чтобы из сарая принёс яички. Дома в столе в кастрюле лежали яйца, но я боялась брать. Вот такая дура была. После этого свекровь курей стала закрывать, заметила, что меньше яиц стало. Подумала, что куры к чужим яйца кладут.
Родила Сашу 21 ноября 1963 года утром. Он родился нормальный, хотя я плохо питалась. Родился с [своим] отцом в один день. Миша был очень доволен. Саша был очень красивый, похож был на девочку, многие думали, что он девочка. Я с ним 2 месяца в декретном отпуске отсидела. После двух месяцев пошла работать. Кормила его грудью, с работы приходила домой кормить его. После родов у меня стали волосы выпадать, голова стала плешивая. Ездила и в больницу в Калинин [сейчас Тверь], и в Завидово к бабушке-знахарке. Не знаю, кто помог, через полгода стали новые волосы расти.
Когда Саше исполнилось 9 месяцев, мы поехали к матери в деревню. Мама и бабушка очень обрадовались. Приехала я с мужем, у нас ребёнок, полная хорошая семья, муж русский. Миша был красивый, в деревне все удивлялись, что я вышла замуж за русского. Потом сходили к крёстной в гости, она тоже обрадовалась. Заплакала, когда меня обняла, ещё сказала: "Зоя, дочка, неужели это ты? Я своим глазам не верю". Когда собирались уходить, моя любимая крёстная благословила меня деньгами перед иконой. Дала две десятки, сказала: "Хочу, чтобы было много денег у тебя, водились и никогда не выводились, чтобы ты ни в чём не нуждалась. Береги эти деньги, сколько можешь, не трать". Вот так меня крёстная одарила.
Наверное, её молитву Господь услышал и помог мне в жизни. В данное время у меня всё есть. Действительно, ни в чём не нуждаюсь. Одета, обута, пью-ем, что хочу, в деньгах не нуждаюсь. Слава Богу, я благодарна Господу, что он мне помог пережить все трудности.
Когда бабушка пришла к нам, Саша передвигался по скамеечке. Моя бабушка его заманила руками к себе. И вдруг Саша отпустил скамейку, пошёл к бабушке самостоятельно. Все так обрадовались, говорили "к бабушке приехал за ножками". После Саша заболел. Наверное, его сглазили. Рвало, понос, чем только не поили, ничего не помогало. Пришлось нам быстро уехать. Когда домой приехали, всё прошло.
(двадцать третий лист рукописи)
Отрывок из рукописных мемуаров Германовой Зои Ивановны "Моя жизнь, моя судьба". Воспоминания записаны в начале 2000 года. Текст отредактирован и опубликован её внучкой.
P.S. Зоя Ивановна жива, находится в достаточно крепком здравии и ясной памяти, в этом году справит 84-летие. Но Интернетом пользоваться не умеет.
Когда я ещё жила в общежитии, меня Коля Терентьев [сосед] познакомил со своим братом Вениамином. Я ему нравилась, я к ним часто заходила. Мы тогда в одном доме жили, они на первом этаже, я на втором. У них был маленький сыночек Серёжа, я любила его нянчить, с ним вместе фотографировалась. Коля моё фото послал Вениамину, об этом мне ничего не говорил. Вдруг я получила письмо из Венгрии от Вениамина. Он написал, что получил от брата письмо и фото моё, хочет со мной познакомиться. Прислал своё фото. Он [тоже] чуваш. Стали друг другу писать письма, писали по-чувашски. На фото он мне понравился, красивый, волосы волнистые, улыбающийся парень. Мише говорила, что он мне двоюродный брат, Миша поверил.
Летом Миша поехал в отпуск в Оренбург с сестрой Аней. В это время Вениамин приехал к своему брату в отпуск. Стали встречаться. Он очень добрый, вежливый, скромный. Говорил, чтобы я его ждала, не выходила замуж. Он уехал, я осталась. Наши девочки осенью уезжали домой, мне тоже хотелось уехать, тяжело было расставаться с подружками, плакала. Когда брат Вениамина с семьёй уехали, меня Зина предала. рассказала Мише: Вениамин никакой не брат, а жених. Миша на меня злился, не хотел, чтобы я с Вениамином переписывалась.
Когда я вышла замуж, Вене написала, чтобы он мне не писал, я замужем, адрес сменила. Попросила прощения, что так получилось, не дождалась его. Но он продолжал писать письма, писал: "Я не поверю, пока своими глазами не увижу. Это не правда". Бывало, когда я приходила домой ночью с работы, мне Миша говорил: "Тебе письмо от него". Первое время читала. Когда ложилась спать, плакала, долго не могла уснуть. Миша нервничал, я понимала, что ему не приятно. Вениамину я ответов не писала, но он всё продолжал писать.
Почему я его не стала ждать? Я так размышляла. Если я за него выйду замуж, я должна буду уехать в Венгрию. Мать останется одна, мне жалко было её. Я у матери одна дочь, и она далеко. Я подумала, когда мама будет старая, я её смогу забрать в Изоплит, а в Венгрию нет.
Летом я работала по лёгкому, была пересменка. Иду с работы часа в три дня домой. Вижу: возле подъезда общежития стоит военный. Я узнала его, Вениамин стоит. У меня ноги подкосились, испугалась, пошла по другой дороге домой, чтобы он меня не увидел. Пришла домой, закрылась в спальне. Легла на кровать и думала, что мне делать. Мать [Миши, для исключения путаницы в повествования здесь и далее будет свекровь] меня позвала кушать, но я не вышла. Сказала, что я не хочу, у меня голова болит. Пришёл Миша с работы, видит: я плачу. Говорит: "Что случилось?" Я ему ничего не ответила, отвернулась от него. Вечером Миша позвал в кино, я не пошла. Я знала, что ко мне придут девочки [из общежития, где жила раньше] и скажут, что Вениамин приехал.
Пришли девочки к нам, спросили у свекрови, где я. Прошли ко мне в комнату. Передали: Вениамин хочет меня увидеть и поговорить. Если я не пойду к нему, то он сам придёт домой. Свекрови сказала, что схожу к девчонкам. Когда я вошла в комнату, он меня схватил, стал таскать по комнате. Оба плакали. Он сказал: "Я приехал за тобой, мы уезжаем. Больше мне ничего не говори, уезжаем". Я у него просила прощения, говорила, что не могу, жду ребёнка. Он ответил: "Ребёнок мне не мешает жениться на тебе. Я никогда не буду упрекать прошлым. Зоя, давай уедем, я тебя очень люблю". Он повторял эти слова много-много раз. Я была в таком состоянии, не знала, что сказать.
Жалко было Мишу. Я знала, что Миша меня тоже любит. И я Вениамину сказала: "Я остаюсь здесь. Уехать не могу. Не могу так просто оставить Мишу. Что будут говорить люди? Что будет с Мишей?" В то время мужей жёны просто так не бросали, было стыдно. Одним словом, я пожалела Мишу и маму. Потом сильно пожалела [об этом], но было поздно. Вениамин больше мне не писал. Девушки потом рассказали: он женился, увёз её в Венгрию, он там долго жил.
(двадцать первый лист рукописи)
Отрывок из рукописных мемуаров Германовой Зои Ивановны "Моя жизнь, моя судьба". Воспоминания записаны в начале 2000 года. Текст отредактирован и опубликован её внучкой.
P.S. Зоя Ивановна жива, находится в достаточно крепком здравии и ясной памяти, в этом году справит 84-летие. Но Интернетом пользоваться не умеет.
Когда я уезжала из дома из отпуска, бабушка пошла меня провожать. Вышли мы за деревню в поле, сели на минутку на бугорок, заплакали. Я с ней простилась и пошла. Я ушла далеко-далеко, но бабушка всё стояла и махала мне руками вслед. Я шла в слезах, жалко мне было её. Она ещё сказала: "Наверное, я больше тебя не увижу. Но теперь я могу спокойно умереть. Ты взрослая, самое главное - не голодная". Тётя Аня с бабушкой плохо жили, ругались. Дядя Миша построил кирпичный дом, для бабушки в передней места не хватило, только за печкой. Бабушка была старая, больная. Когда бабушка тяжело заболела, попросила сообщить мне. Дядя Миша прислал телеграмму, я поехала к ней. Побыла с ней, поговорили обо всём, и снова я уехала.
В 1962-м году начальник цеха мне предложил командировку в Московскую область, город Дзержинск. Я согласилась. Старшему цеха Мише тоже предложили. Нас, девочек, было 8 человек, мужчин 4 человека. Жили мы в недостроенной прачечной на втором этаже. У нас было жарко в комнате, а мужики в общежитии замерзали. Ещё с ними попал один мужик, который любил выпивать. Он у них выпрашивал денег и пропивал, скандалил. Они иногда без хлеба сидели. Когда мы узнали, Маша сказала, она была у нас старшая: "Надо Мише уходить оттуда". Все знали, что мы с Мишей жених и невеста. Мы его пригласили к себе жить. Поставили ещё одну койку для него, стал жить с нами. Миша стал отдавать деньги мне, обедали вместе. Работали на заводе на изоляции вместе, получали хорошую зарплату. Командировка была до Нового года. Работали 2,5 месяца, с командировки уехали 28 декабря.
Приехали в Москву на Казанский вокзал, пошли по магазинам. Тогда напротив Казанского вокзала были магазины, палатки около моста. Я Мише купила рубашку-шотландку, которая мне очень понравилась. Приехали в Изоплит. Отдала ему его деньги, он пошёл к себе домой, а я в свою комнату. Затопила плиту, все стены стали мокрые, потому что комната долго не топилась. Жила я тогда одна в ней. Пришёл ко мне Миша. Конечно, в командировке мы всегда были вместе как муж и жена. Наше отношение было хорошее друг к другу. Потом пришла его мать. Когда увидела она стены мокрые, с потолка капает, она сказала: "Зоя, тебе здесь спать нельзя, ты можешь угореть". Звала к себе домой. Я не хотела, мне было стыдно. Миша остался со мной, домой не пошёл. Его мать меня полюбила, приносила мне козлиное молоко, блины.
Новый год гуляли в клубе вместе, танцевали. Раньше Новый год очень весело встречали, многие наряжались кто во что, призы выдавали, весело было. После Нового года 26 января мы поженились. Я перешла к ним жить, жили мы втроём [Миша, его мама и Зоя]. Коля, брат Миши, тогда служил в армии.
(девятнадцатый лист рукописи)
Отрывок из рукописных мемуаров Германовой Зои Ивановны "Моя жизнь, моя судьба". Воспоминания записаны в начале 2000 года. Текст отредактирован и опубликован её внучкой.
P.S. Зоя Ивановна жива, находится в достаточно крепком здравии и ясной памяти, в этом году справит 84-летие. Но Интернетом пользоваться не умеет.
Один раз ко мне подошла мастер тётя Даша Ковешникова и сказала, что меня вызывает начальник цеха Александр Иванович Портуаров. Я испугалась, но пошла к нему в кабинет. В кабинете велел сесть и долго смотрел на меня. Потом стал спрашивать, кто у меня есть, с кем я живу в семье. Я ему ответила, что я живу с мамой, папа погиб на войне. После он мне сказал: «Я не могу смотреть, как ты работаешь, как тебе тяжело. Эта работа не для тебя. Не могу проходить мимо по цеху, мне как отцу это тяжело. Я понимаю твои трудности в жизни, но пойми меня правильно. Ты очень молодая, ты ещё много денег заработаешь, они впереди тебя ждут. Не ломай себя смолоду, потом ты ещё меня вспомнишь». Он меня перевёл сортировщицей плит [работать]. Я против его [слов, решения] ничего не могла сказать. Стала работать сортировщицей. Грузили плиты в вагонетки, вывозили на склад.
В 1961-м году познакомилась со своим будущим мужем. Он дружил с Кешей Балаевым, они часто выпивали. Кеша Балаев встречался с нашей девушкой Зиной. Зина часто покупала им вино, Кеша требовал. Кеша Мише говорил: «Пусть и Зоя покупает», но я никогда не покупала, кроме больших праздников. Я тогда ни пиво, ни вино не пила. Меня заставляли, но я отказывалась.
Я хорошо одевалась, у Зины ничего не было, потому что они пили. Жила я тогда в общежитии одна в комнате на втором этаже. Купила себе железную с никелированной сеткой кровать. В комнате у меня было чисто, красиво, постель убрана красиво. На постели лежала на покрывале дорожка вышитая. На подушках наволочки с прошивками, вязанными крючком. На стене из маленьких квадратиков сшитый коврик, сама сшила на машинке. Моя комната мне нравилась. На полу самотканые половики, от мамы привезла, когда ездила в отпуск. Зина жила с девками, но девки ругали её за Кешу. Зина попросилась ко мне, жить вместе.
Один раз на 8 марта Кеша с Мишей принесли нам подарки, одеколон. Пузырёк был фигурный, мартышка, очень забавный. Этот одеколон я спрятала в чемодан, чемодан закрыла на ключ. Кеша Зинин одеколон выпил. Я была на работе, он заставлял Мишу открыть чемодан. Миша отказался, он мне об этом после рассказал. Пришла я ночью с работы, на Зининой кровати спит Кеша. Зина ушла на работу на болото. Я легла спать. И вдруг чувствую, Кеша ложится ко мне, и стал ко мне приставать, хотел изнасиловать. Стала кричать, он мне рот закрывает, я кое-как вырвалась от него, убежала в коридор. После этого Зину попросила уйти от меня, я её выгнала. Она обиделась. Я стала жить одна. Мише об этом рассказала, сказала: «Больше ко мне с ним не приходи». Кеша тоже на меня злился, говорил, что я вру.
К маме в отпуск ездила, но мне дома не хотелось жить, я быстро уезжала назад в Изоплит. Купила я себе много вещей: пальто зимнее, осеннее, костюм, сарафан, капроновую кофту под сарафан, шила платья себе сама, научилась. У меня всё пошло хорошо, стала чувствовать себя достойным человеком. Кормила-поила, одевала-обувала себя сама. Когда приезжала домой, моя бабушка очень сильно радовалась за меня. Всегда для них покупала подарки. А для крёстной – на платье. Когда приходила к крёстной в гости, я ей говорила: «Когда я была маленькая, ты каждый год шила для меня платье. Теперь я буду дарить на платье [тебе]». Она плакала от радости. Я её очень сильно любила, она хорошая, добрая, жалостливая была.
(семнадцатый лист рукописи)
Отрывок из рукописных мемуаров Германовой Зои Ивановны "Моя жизнь, моя судьба". Воспоминания записаны в начале 2000 года. Текст отредактирован и опубликован её внучкой. Имена некоторых людей, не имеющих прямого отношения к нашей семье, изменены.
P.S. Зоя Ивановна жива, находится в достаточно крепком здравии и ясной памяти, в этом году справит 84-летие. Но Интернетом пользоваться не умеет.
Весной 1960-го года снова завербовалась от своего колхоза и уехала. Теперь я была героем, ничего не боялась, смело уезжала. Снова работала на багере. Нам выдавали комбинезон, чтобы работали только в комбинезоне. Потому что машина есть машина, чтобы платье не попало под цепь.
В этом году я купила себе швейную машинку в Москве. Тоня Казакова работала с нами в бригаде, а её сестра жила в Москве. Я с Тоней подружилась, и вот она с собой взяла в Москву к сестре. Её сестра работала в магазине. И она мне помогла купить швейную машинку. Тогда с швейными машинками была проблема, можно было только по знакомству купить. Конечно, не за так, а за переплату. Но всё равно я была так счастлива. Стала понемногу шить себе фартуки, платья. Мне очень хотелось одеваться по-русски, ещё со школы. Когда я ещё ходила в школу, мама мне купила материал, фланель. Я понесла к портнихе и заказала «по-русски» [платье] с кармашками. Мама увидела и меня побила, сказала: «Сожгу». Я просила прощения, плакала, но меня защитила моя бабушка, она её уговорила [не сжигать платье]. Маме русское платье не нравилось, а мне очень нравилось. Когда я стала зарабатывать сама деньги, тут я сама решала всё. Я очень любила красиво и чисто одеваться, любила белые носки носить. Деньги зря не тратила, зато много вещей купила.
Осенью, когда у нас срок кончался, нам предложили [поехать] в командировку в Рязань на нефтеперерабатывающий завод, он тогда только начинал строиться. Нас в Изоплите всех рассчитали. И [мы] уехали в Рязань. Нас было много, никто в колхоз не хотел возвращаться. На заводе работали на изоляции, изолировали трубы. Жили в посёлке в Южном в частном доме у хозяйки. На работу возили на крытой машине утром и [обратно] вечером. Выдали комбинезон, ботинки. У хозяйки раздевались в сенях. Наша хозяйка была добрая, за квартиру платил завод. Получали мы очень хорошо. Наша командировка была до Нового года. Нас оставляли на постоянную работу, обещали общежитие. Некоторые остались, но я уехала в Изоплит. Я швейную машинку оставила у тёти Нади Строковой, с собой не брала в Рязань.
После Нового года мне дядя Андрей, тёти Нади муж, помог устроиться на фабрику на работу. Работала прессовщиком с дядей Петей Фёдоровым на пару. Дядя Петя был спокойный мужик, никогда на меня не кричал. Работа была очень тяжёлая, формовали плиту. Но зато зарплата была хорошая. Если больше нормы сделаешь, прогрессивка была большая. Мне тогда 20 лет было. Я была худенькая, хрупкая девочка. К концу смены очень уставала, болели руки. На ногах резиновые сапоги, [ноги] опухали от керосина. Фартук до пола, на руках большие резиновые перчатки, лицо под грязью не видно, только белые зубы. Дяде Пете, конечно, со мною тяжело было работать на пару, подымать хорды с плитой на вагончик. Вагончик намного выше меня. И вот на руках на весу поднимали хорду с плитой и засовывали её в вагон над головой. На прессах с дядей Петей отработала два года.
(пятнадцатый лист рукописи)
Отрывок из рукописных мемуаров Германовой Зои Ивановны "Моя жизнь, моя судьба". Воспоминания записаны в начале 2000 года. Текст отредактирован и опубликован её внучкой.
P.S. Зоя Ивановна жива, находится в достаточно крепком здравии и ясной памяти, в этом году справит 84-летие. Но Интернетом пользоваться не умеет.
UPD: Посёлок Изоплит в Тверской области Конаковского района получил такое название благодаря заводу, который производил изоляционные плиты. Предприятие было основано Постановлением Правительства в 1930 г. как первое в СССР по производству изоляционных материалов для строительства путем прессования и интенсивной просушки болотного мха сфагнума в плитах. В 00-хх годах предприятие захирело, почти полностью закрылось. Точно работала пилорама в одном из старых цехов, возможно, ещё что-то. В 2013-м году финский производитель "Paroc" заново открыл производство изоляции в Изоплите. С декабря 2022-го года завод входит в композитный дивизион "Росатома". Предприятие успешно продолжает своё функционирование и, надеюсь, скоро отметит свой столетний юбилей.
