Читал я эти истории, в которых люди изменяли собственному рассудку с отборной тупостью. Думал при этом: "Как же славно, что сам в такое не влипал!" А потом вспомнил. И так стыдно стало...

Лето, дача, мне около двадцати. Штатное прозвище — "Человек-магнитофон". То есть, без гитары никуда. Особенно к пожарному водоёму, на берегу которого (oh, the irony) местная мОлодежь регулярно палит костры и яростно тусит под горячительные.

И вот меня в один из дивных августовских вечеров выносит аккурат на пламя, будто мотылька. Здороваюсь с завсегдатаями, расчехляю гитару, беру пару аккордов. Краем глаза замечаю новеньких: блондиночка с кудряшками и ласкающими взгляд формами, тощий очкарик (мне можно, сам "четырёхглазый"), буквально обвивший блондиночку, словно боа-констриктор. Целуются так, что аж кожа рвётся и зубы хрустят. Ну да ладно, пусть: дело молодое.

По просьбам почтеннейшей публики изображаю что-то из "Кино", потом из "Чайфа", потом, ясное дело, "Наутилус". Употребляю в меру, потому что ещё же на родню дышать. А вот новая парочка ни в чём себе не отказывает. И через полчаса пропадает в примыкающем лесу...

...Когда они вернулись, на парня было жалко смотреть. Настолько виноватое лицо я видел только в зеркале, когда в школьные годы репетировал объяснения, откуда "двойка" по русскому. Блондиночка же сверкала свежим румянцем, поправляла топик, в котором приятно колыхалось, и кидала вокруг томные взгляды. Один из которых угодил и в меня.