Капитан Блядов вышел из-за трансформаторной будки ровно в 12-00, выпил предложенный стакан водки, занюхал вьетнамской звездочкой и начал свой рассказ.
Юрий Деточкин вышел из тюрьмы только в 2000-е, потому что мало того, что украл весь автомобильный парк администрации зоны, но сумел все продать, а деньги перевел в разные детские дома.
Его встречала старая и усатая Любочка, подъехавшая на ржавом троллейбусе. Ее огромные усы вились штопором , как у Тараса Бульбы и развевались из открытого окна, а на весь салон гремела песня про черные глаза.
Бывший следователь, Максим Подберезовиков, подъехал на огромном джипе. Теперь он был судьей и хотел помочь другу наладить жизнь. Он обнял любимого приемного сына, и не откладывая, предложил Деточкину новую жизнь, без воровства и риска, а денег он ему даст вволю.
- Сынок, ты же хороший мужик и мать твоя , покойная, пела про паровоз, и как пела!- сказал Максим.
Знал бы он, что мать, участница революционных событий, пела про тот паровоз, у которого она лично расстреляла дивизию белогвардейцев, привязав трупы и пустив паровоз по путям для устрашения.
-Папа, а как же я буду жить, смотря на творящуюся вокруг несправедливость? - спросил наивный Юрий.
-Нет, теперь все изменилось. Именно теперь те, кто был реально никем при тоталитаризме , стали всем.
- А в чем же справедливость?- спросил Деточкин.
-В этом она и есть!- ответил Подберезовиков, протянул ему визитную карточку и в клубах пыли исчез.
-Соглашайся, Юра!-заныла 100-летняя Любочка и попыталась приоткрыть часть засохшей груди.
-Ну уж нахуй.-отрапортовал бессеребренник, имея ввиду эту грудь, и исчез в проходном дворе.
Но дело было не только в ее груди. Когда Деточкин сидел, в 90-е, то получил маляву с воли и из нее узнал, что бандиты выкупили трамвайное депо и устроили так элитный клуб "Огонек" для своих отцов, не балованных Советсой властью.
Там было все, о чем они могли мечтать- хумидоры были забиты папиросами, сигаретами"Дымок", "Шипка","Прима", "Друг", винный погреб ломился от води "Столичная", "Кубанская", "Старка", портвейна "777", "Солнцедар", "Агдам", а у фуршетного стола стояла заслуженная продавщица из "Кулинарии" Лидия Васильевна и наваливала от души салаты "Столичный", "Оливье", котлеты "Полтавские"и холодец "Северный".
И вот в этом -то закрытом клубе Любочка и трудилась, танцуя на шесте, а поддатые старики засовывали ей в ватные трусы доллары, которые им выдавали их сыновья разбойники. Когда градус похоти зашкаливал и подагрические руки тянулись к ее артритным коленкам, то из подсобки выходил бывший участковый этого района, Герман Длинноструев и быстро наводил порядок. Такой работы Деточкин простить Любочке не смог.
Деточкин выскочил на другой улице и подумал, что оторвался, но около него опять остановился джип Максима.
- Сынок , забыл тебе сказать- я теперь в театре МВД, им. начальника Охранного отделения Зубатова С.В., играю главную роль, подтягивайся!
-А что за спектакль-то?
- Чипполино!
-Так ты Чиполино играешь, папа?
- Ну, там сегодня другая трактовка, режиссер Еблайтис, новатор, ставит.Раньше он был наемным убийцей, но когда потерял руки и сошел с ума, то стал гениальным режиссером. Он подложил под машину одного олигарха взрывчатку, а вечером предыдущего дня наелся с любовницей селедки с ряженкой. Подкладывая заряд, он дал слабины, и взрывчатка сдетонировала.
Ему оторвало обе руки и органы правопорядка взяли его на месте преступления, но доказать ничего не смогли. Тогда по ДНК еще не определяли, а на следствии он от этих рук отрекся, дескать это грубые пролетарские мослы, а его род Еблайтисов славился изящными и красивыми руками. Его отпустили, да еще адвокат добился компенсации за пребывание в СИЗО.
Я сеньора Помидора играю. Он хочет Помидорию с колен поднять, а национал- социалист Чипполино хочет несчастных овощей в колхозы загнать. Но посадить его нельзя- у него отец, Чипполоне, старый коммунист, губернатор большой области, заведует алюминием.
Чипполино и Вишенка, приемная дочь Помидора, полюбили друг друга. Но семьи Помидора и Чипполоне не хотят этого брака.
Вскоре Помидор объявляет Вишенке, что выдает ее замуж за депутата Свеклу. Чипполино нанимает киллера Борщевика и тот убивает депутата Свеклу, склонив к содомии и обняв его. Чипполино объявляют в розыск и он прячется на какой-то овощной базе среди гор лука, хуй найдешь.
Помидор находит нового жениха, какого-то депутата Фейхую с гор Италии. Уже собираются интеллигентные и богатые гости, палят из калашей и для смеха кидают гранаты за забор, где собрались бедные овощи со всей округи в ожидании объедков после свадьбы.
Не зная что делать, Вишенка идет к старому агроному Лысенко и все ему рассказывает. Лысенко предлагает ей съесть немного селитры- она пожухнет чуток, все подумают, что умерла и похоронят ее в родовом склепе, деревянном ящике для помидор. А когда Чипполино придет позже в склеп , она расцветет и они покинут Помидорию, поедут вместе в соседний Лукостан. Обо всем этом Лысенко сообщит Чипполино с помощью СМС.
Вишенка выпивает селитру, скукоживается, родаки думают, что она склеила ласты и хоронят ее в родовом склепе из под венгерских помидор. Но академик Лысенко роняет телефон в унитаз, когда сидит на толчке и не успевает сообщить о плане.
Чипполино от кого-то узнает, что баба его умерла, покупает на рынке"Садовод" сильнейших нитратов, врывается в склеп, видит мертвую Вишенку, выпивает ведро нитратов и мучительно умирает. Вишенка приходит в себя и видя смерть любимого, кончает жизнь самоубийством, подавившись своей же косточкой. Блядь, постановка- новое слово в драматургии! Хочешь, я тебя порекомендую?
- Так кто я такой? Не, вряд ли возьмет...
- Так мы его простимулируем- засунем режиссеру Еблайтису бутылку в сраку, сразу согласится!- расхохотался Максим.-Так что звони!
Первым делом Деточкин вернулся в Москву и посетил могилу матери на Новодевичьем кладбище и был поражен памятником.
Над могилой стоял огромный паровоз из гранита и его каменная мать, как две капли воды похожая на себя, высунувшись из окна, и приставив квадратную прозорливую ладонь ко лбу, смотрела вперед паровоза в светлое будущее.
Когда Деточкин сел, Максим Подберезовиков сошелся с его матерью и она каждый вечер пела ему про паровоз, хотя родная мать Максима, Электра Зигмундовна, в девичестве Либидская, была категорически против.
Максим слушал, а потом рыдал до конвульсий, потому что его отец, личный палач Колчака и добрейший души человек, тоже был расстрелян у какого-то паровоза и полгода мотался привязанный к трубе по станциям, за то, что придумал топить красноармейцев баржами, но он не знал, что именно мать Деточкина так мстила палачам.
Максим очень ее любил и долгое время надеялся, что у них будут дети, но тщетно. Он водил ее по разным светилам, но те отводили глаза в сторону, говоря , что, да, 80-ти летняя девица в самом соку, да и у Максима все очень качественное, но разводили руками .
Знаменитый профессор Бойлер- Чумавицкий выдвинул теорию, что ее, прошедшая через горнило построения новой жизни, революционная матка не каждый сперматозоид подпустит к себе- это еще заслужить надо, но как- не пояснил.
Несколько лет Максим думал, как его сперматозоид должен заслужить такую честь, но вскоре понял, что сходит с ума и, остановившись, сосредоточился на работе и передачках Юрию, которые они с его матерью возили на зону. И как-то незаметно он полюбил Деточкина, уже не только как друга, но и как родного сына.
Когда мать Юрия в страшных мучениях умирала от конъюнктивита , который в 90- е стал вдруг летальным, она взяла с Максима Подберезовика слово коммуниста, коим он никогда не был, что позаботится о ее сыне, выпускнике Зеленой школы и, пропев ему последний раз про паровоз, отдала Ленину душу. Хотя Максим Подберезовиков понятия не имел, как в свои 90 лет будет заботиться о 85-ти летнем Деточкине, но подумал, что деньги решат все и усыновил.
Деточкин открыл ключами свою квартиру и обмер. Вместо комнаты в коммуналке его взору открылась огромная семи комнатная квартира с камином и евро ремонтом, о котором он читал в тюрьме. Подберезовиков расселил всю коммуналку в покосившиеся хибары Удмуртского края, приватизировал квартиру на себя и сделал ремонт с арками и натяжными потолками. Юрий прошел в комнату, в которой они с матерью жили, бросил на кожаный диван авоську , подошел к часам, завел их и пальцем толкнул маятник. Кукушка жалобно прокричала время и исчезла за захлопнувшейся дверцей.
Смириться с произошедшим в стране он не мог и решил воровать машины преступников и дальше, но ненасытная любовь к театру на время пересилила страсть к справедливости и, взяв визитку Максима, позвонил. Трубку взял Подберезовиков, страшно обрадовался и попросил приехать на репетицию к 19-00.
В то мгновение, когда Еблайтис увидел вошедшего Деточкина, то упал на спину и засучил ногами. Когда его подняли, он закричал, что это Чипполино и никто его не будет играть, кроме Юрия, иначе он увольняется.
Для проверки, силен ли Деточкин в драматичесих сценах, он попросил его спеть песню про вязанный жилет, но тут на сцену ворвалась прима театра Андромеда Продувалова и потребовала немедленно прорепетировать сцену поцелуя спящей Вишенки в склепе, иначе она увольняется и переходит в модный театр « Non Coitus Unicus» (Не еблей единой), который гремел по всей Москве.
Туда пришел новый режиссер, новатор Капитон Пустобрехер, и вывел театр на новый уровень- теперь актеры играли не на сцене, а в соседнем здании, отчего зрители смотрели на пустую сцену и сами рисовали себе происходящее по мощным волнам актерской игры из другого помещения.
Игра актеров была, видимо, такой силы, что когда труппа появлялась через несколько часов на сцене для поклонов, ей бешено аплодировали.
Еблайтис не мог потерять ведущую актрису и был вынужден согласиться. Выдающаяся актриса Продувалова играла по принципу "Любить-так любить, давать, так давать", поэтому после первого же поцелуя у Деточкина втянуло внутрь памперсы и вывалилась вставная челюсть, которую ему в тюрьме сделал из хлебного мякиша, залитого эпоксидкой, старик Пресмыкалов, мастер своего дела и застряла в горле у Продуваловой.
Когда Еблайтис выбил челюсть из горла актрисы ударом ноги, та сплюнула и посмотрела на Деточкина с вожделением.
-А мне он нравится!- прокричала Продувалова тяжело дыша и, схватившись руками за ходуном ходившие груди, убежала в сметении со сцены.
Деточкин был принят в труппу немедленно и следующая репетиция была назначена через неделю.
Утром Деточкин выехал в Эстонию и через какое-то время добрался до заброшенного костела. На пороге сидел древний пастор с потухшим взглядом. Когда Деточкин напомнил о себе и рассказал о цели визита, блеклые глаза пастора загорелись дьявольским огнем и они договорились, что Юрий будет поставлять ему ворованные элитные автомобили за пол-цены. Пастор сказал, что в его приходе нет ни одного евро, но его зять, честный и неподкупный депутат парламента, на такой стартап ему денег даст .
В среду судья Подберезовиков вел утреннее заседание суда. Судили безработного Пуповицина, который настолько обнаглел, что украл с поля у олигарха Карим-заде несколько колосков конопли, которую тот засеял для производства, конечно, веревок и прокурор требовал пятнадцать лет. В этот момент за окном прогремел чей-то голос:
- Папаня, а вы ничего не слышали про новый угон автомобиля?
Подберезовиков подскочил к открытому окну и увидел Деточкина. Поскольку телефонных автоматов в стране не было, тот орал в огромный мегафон.
-Сука, не ори, я сейчас спущусь!- прокричал побелевший Максим и, прервав заседание, бросился на улицу.
Вскоре он выбежал из суда и побежал к Деточкину, задирая подол судейской мантии, как кокетливая блядь.
После пяти минут разговора он узнал, что Деточкин угнал у сенатора Семицветова "Мазератти".
- Да ты совсем охуел?! Он же сенатор, уважаемый и могущественный человек!
- Он вор и убийца! Он как воровал тогда в комиссионке, так и ворует до сих пор. У меня тут все записано.- твердо прогремел на всю улицу в мегафон Деточкин и стал зачитывать преступления Семицветова.
- Захват семи заводов, приватизация пяти портов, расстрел 150-и конкурентов, продажа на металлолом всех крыш и всей канализации города В..
- Хватит, хватит. Юра, сынок, верни машину и я все улажу!- в ужасе прошептал Максим.
-Поздно батя! Машина продана, деньги по старой схеме переведены в детдома. Баста!- железным голосом проревел Деточкин и, выключив мегафон, ушел в сторону метро.
Подберезовиков прислонился спиной к стене и вытер вспотевший лоб подолом мантии.
Впервые он не знал, что делать. Он мог оставить все как есть и к вечеру пакеты с останками Деточкина разбросали бы с катера по рекам Подмосковья, но слово данное его матери и, какое-то, пусть и не долгое время, своей жене, он нарушить не мог. Да и относился он к Юре , как к родному.
Он вернулся в зал заседаний, но был настолько погружен в свои невеселые мысли, что начисто прослушал доводы защиты, поэтому расхититель частной собственности, безработный Пуповицин, уезал на 15 лет без права досрочного освобождения.
В кармане зазвонил телефон. Подберезовиков машинально ответил и услышал истеричный крик:
-Ну почему, ну почему, я должен так жить? Господи, за что? Я человек с высшим образованием, я должен таиться, приспосабливаться, выкручиваться? Почему даже сейчас я не могу жить свободно, открыто? Ой, когда все это кончится? Ну тогда не мог, ладно, тогда кровавая гебня лютовала, но сейчас, когда я сенатор, заслуженный человек... Спиздили машину прямо у Совета федерации. И знаешь кто? По камерам опознали-старое хуйло Деточкин. Не знаю как ты это сделаешь, но чтобы к вечеру он был у меня на даче в подвале. Живой! Я эту суку сам мучить буду
.
-Дима, Дима, не спеши. Я не говорил тебе, но он мой приемный сын. Да еще в премьере участвует! Пощади! Я тебе деньги за машину привезу, но дай мне самому разобраться.
В трубке воцарилось долгое молчание, а потом Семицветов сказал:
- Ладно. Мы помним твои заслуги, помним, поэтому разбирайся сам. Но с уговором- за машину отдашь вдвойне, а то я сам к себе потеряю уважение. И два билета на премьеру в первом ряду. Я ведь театрал. Но клоунов не люблю, не стань им.
От ужаса Подберезовиков не заметил как прошел в женский туалет, задрал мантию и поссал сидя, по-бабьи.
На репетиции случилось несчастье- старейший работник МВД, герой подавления Кронштадтского восстания, а ныне суфлер Петерс Заглойтис, перед началом репетиции подавился в грим-уборной балтийскими шпротами и спасти его не удалось, поэтому репетиция прошла неудачно.
Сеньор Помидор нес какую-то хуйню, Чипполоне не мог вразумительно объяснить, почему он против этого брака, а Продувалова, вместо того, чтобы сказать -"Чипполино, где ты? Дудочку бы мне,Чтоб эту птичку приманить обратно!", прохрипела с надрывом -" Чиполлино, где ты ? Дудочку бы мне твою, на ней бы я сыграла! Наивный Деточкин расстегнул штаны и с готовностью попытался выволочь свою дохлую дудочку, но его перехватили и отвели в грим-уборную.
Когда после репетиции все разошлись по машинам, Подберезовиков заметил, что Деточкин сел в новенький кабриолет от "Бентли" и уехал. И в этот момент зазвонил телефон. Максим уже знал кто это и обреченно ответил:
-Да.
-Хули да? Пиздец тебе и твоему пожилому мудаку-сыну.
Максим сделал попытку прикинуться неосведомленным и удивленно спросил:
-Да что случилось-то?
- А ты не знаешь? Так я тебе сейчас расскажу! Это хуйло угнал машину у моей жены Инки! И ведь выбрал момент! Она же у меня защитница животных, сегодня поехала покупать для трех питомников один пакет сухого корма и, когда она выбирала, твой шизоид и угнал, по камерам опять опознали. Вечером оба у меня.-проорал Семицветов и повесил трубку.
Выход был только один- звонить старому знакомому, министру экономики России и просить заступничества. Он знал его еще в молодости, когда тот работал директором пивной. У него была характерная машина, на крыле которой гвоздем было нацарапано "Пизда" и не смотря на такую яркую деталь, Деточкин ее все-таки спиздил.
Максим Подберезовиков дрожащей рукой набрал номер. Долго не брали трубку, но наконец вызов прошел и послышался тихий, как из могилы, голос.
-Привет, Макс, давненько не звонил, видимо что-то случилось?
Подберезовиков дрожащим голосом рассказал о проблеме и почтительно умолк.
-Ладно, не ссы, позвоню Семицветову, улажу. Но чтоб в последний раз, больше помочь не смогу. Семицветов еще молодой, ему только шестое сердце пересадили, послушает старика. Мне вот на днях восемнадцатое пересадили, бабла содрали немерено, но оно того стоит.
Я его пересадил, потому что завтра играть в гольф с Советом федерации, семнадцатое сердце могло бы и не выдержать. Там с Семицветовым и переговорю. А ты как? На старом еще пыхтишь? Рискуешь, брат, рискуешь. Кстати, не забудь мне пару билетов на премьеру, ты же знаешь , что я театрал.
Кабриолет Деточкин пригнал к пастору и удивился, сколько всего смог сделать слуга Бога на деньги от продажи одного "Мозератти"-была восстановлена ратуша, построен первый в мире католический рыбзавод для ловли балтийской кильки и два траулера, принадлежащий теперь католической епархии.
Пастор быстро отсчитал Деточкину положенную сумму, они какое-то время бродили по побережью и пастор вдохновенно рассказывал о мечтах, как после продажи еще семи автомобилей он сможет купить Литву и Латвию и тогда создать Великую и неделимую Курляндию, ведь пастор был из династии Кетлеров.
-Кур что ли будете выводить?- спросил наивный Деточкин, но пастор посчитал вопрос идиотским и не ответил.
Вернувшись, Юрий продолжил участие в репетициях. Еблайтис, ни с того, ни с сего, решил вдруг ввести в постановку гимнаста Тибула, сочувствующего борьбе Чипполино. В заключительной сцене он должен был спрыгнуть с каната, натянутого под потолком, и заколоть зарвавшегося сеньора Помидора за смерть друга.
А Чипполоне, отец погибшего Чипполино должен был из огнемета сжечь проклятого Тибула, укравшего у него куклу, сделанную самим Фаберже для интимных утех. Потом из-за ящика из- под помидор выходил синий и мертвый Меркуцио и говорил умирающему Чипполино, как-бы намекая на что-то -"Прощай и помни обо мне".
Никто не понял такого хода, но спорить с безруким режиссером не решились. Репетировали много раз, отчего, после жгучих засосов Продуваловой, вставные челюсти Деточкина намокли и разбухли, а эпоксидные зубы вылезли вперед так, что его можно было бы фотографировать на пачки сигарет, предупреждая курящее население страны о пародонтозе, а он сам стал похож на старого осла.
Но Еблайтис решил, что все готовы и премьеру назначил на 7 ноября, хотя сверху просили к дню Независимости России. Но у Еблайтиса были какие-то личные счеты к Минину и Пожарскому, поэтому в руководстве посчитали нужным не травмировать национальные чувства выдающегося режиссера.
Все прибыли на премьеру взволнованными и одновременно радостными. Особенно ликовали в предвкушении триумфа Подберезовиков и Деточкин- они то не забыли прошлого триумфа, что случился много лет назад в их жизни, хотя после него Деточкина в наручниках отвезли в тюрьму.
Но сейчас такого уже не будет, время ведь другое! И тут зазвонил телефон у Максима- по имени он понял, что звонит министр экономики и подумал что, наверное, недоразумение с билетами. Когда он нажал кнопку приема, замогильный голос ответил:
-Знаешь, ты или и вправду такой мудак,или притворяешься, но твое хуйло украл все мои коллекционные автомобили. Подогнал автовоз к моему дому, когда нас не было дома, предъявил поддельные документы, что автомобили везутся на выставку личных достижений членов правительсва России.
Охрана, кстати, уже казненная, поверила и позволили все спиздить. Я тебе этих машин и, как следствие, двятнадцатое сердце не прощу. Как я тебе и говорил, больше помочь тебе нечем - мудаков только могила исправит, вернее, она не допустит нового непредсказуемого говна от них.
Поскольку Подберезовикову терять больше было нечего, он сказал в трубку:
- А я- то думал, что мы своих не сдаем!
-Это ты про что?
- А ты забыл, как я твоего сына от вышки отмазал, когда он с дружками на 1 мая зажарили на шашлыках замаринованного коммуниста Мехельсона, а потом съели его?
На том конце долго молчали, сопели, кряхтели, а потом замогильный голос сообщил:
-Хуй с тобой, блядь, до слез довел, помогу. До концерта можете сбежать, после уже не получится. Как премьера закончится, поклоны отобьете, вас сразу Нацгвардия в кольцо возьмет, а оттуда повезут в особняк к Семицветову на казнь. Меня там не будет, на десятом сердце может и глянул бы краем глаза, а сейчас рисковать не буду- от приятного тоже стресс бывает. Бегите сейчас. Прощай.
Понимая, что время как никогда дорого, Максим помчался на квартиру Деточкина. Юрий был дома и Максим начал, не раздеваясь, убеждать его собирать вещи, рассказав все.
-Все, собирайся, не тяни . Я тебя предупреждал, что все закончится плохо. Пойми сынок, не просто убьют, а еще всю ночь пытать будут, за каждый сальник, за каждую деталь ходовой, а уж что за лямбда зонд сделают, я даже себе представить не могу. И это только начало- когда до кожаного салона дойдем, то в ад уже улыбаясь спустимся. Это тебе не социализм.
- А что сейчас у нас? спросил наивный Деточкин.
-Сейчас, Юра, у нас демократия.- ответил Максим, запихивая спички и крупу в мешок.
-Это нами, греки, что ли, правят? Которые всю жизнь с учениками по баням терлись? Да разве нам такое подойдет?
-Подойдет, блядь, еще как подойдет, теперь на улице что-нибудь уронишь-лучше не поднимать.
Деточкин долго собирал вещи, потом поднял глаза и уставился на портрет Станиславского.
- Папка , беги один. Не для того я в искусство пришел, чтобы от первой же трудности бежать. Пусть делают что хотят, но спектакль я отыграю. Тем более я подготовился.- сказал Юрий и показал на перебинтованный лоб.
-Я предвидел, что может что-то произойти. Я пошел в тату-салон, мне по моей просьбе разрезали лоб и на кости лба написали бормашиной "poor Yorick". Когда меня запытают, тело выкинут и я сгнию в земле, то будущие комсомольцы найдут мой череп и поймут, что я и есть тот Йорик, что держал в руке могильщик, рисуясь перед Гамлетом. И, возможно, мой череп, поменяют на берцовую кость русского князя, короля Артура, а мой положат под стекло в музее Шекспира.
Максим надолго замолчал, не понимая, нахуй он с ним связался- ведь он давно знал, что Юрка добрый, честный, хоть и сын, но круглый идиот. И теперь ему надо скорее бежать, пока воздушный коридор еще открыт. Но тут его взгляд упал на портрет Немировича-Данченко, который исподлобья и с упреком смотрел на Максима.
В жизни каждого русского человека хоть раз в жизни, но наступает такой момент, когда он готов пойти в свой последний и самый решительный бой из принципа, не смотря на то , что на этот бой можно было и не ходить вовсе. Бердяев в известной своей статье, которая была украдена у него на Философском пароходе, а позже найдена в виде голой обложки у гальюна, называл этот порыв "А хули?"
-А хули, я что ль не артист? Я что ль не художник? Искусство вечно, а Семицветовы-прах. Ты прав, нас будут пытать, потом убьют, но мы отыграем и останемся в веках! Я тоже успел подготовиться- заплатил и будет видеозапись нашего спектакля.
Премьера прошла под бурные аплодисменты и сентиментальный плач всего генералитета МВД. Безудержно бился в конвульсиях Семицветов, министр экономики от рыданий завалился между рядов, а премьер министр, от такого обилия комбинаций жизни, даже в самодеятельной постановке , забыл перевести будильник на зимнее время, который он носил всегда с собой .
Когда убитый по сценарию Помидор-Подберезовиков лежал лицом к лицу умершего по тому же сценарию Деточкина, отравившегося ведром с нитратами, он испытывал счастье, не сравнимое с работой следователем, не говоря уже о подлой работе судьей. Он улыбнулся Деточкину и прошептал:
- Мы не зря это сделали, Юрка!
-Конечно, не зря! Я горжусь тобой, отец!- со счастливым лицом ответил ему Деточкин.
- Папка, а кто эти дамы в бриллиантах, диадемах и мужики в соболиных шубах и золотых цепях?
- Элита Москвы, потрясенная нашей игрой, сынок.-ответил Максим. Он не хотел говорить Юрию, что это сидят директора детских домов, куда наивный Деточкин перечислял деньги от продажи автомобилей.
Единственно, что омрачало этот триумф, была Любочка, водитель троллейбуса, которая сидела в первом ряду и расставила свои артритные ноги так широко, как не позволила бы себе даже Шерон Стоун, выколачивая роль у старика Ванштейна в номере гостиницы в Лас-Вегасе. Поэтому Юрий мастерски изобразил агонию и, дернувшись, перевернулся на другой бок.
Потом Деточкина и Подберезовикова с охапками цветов, которыми их забросали театралы, очень долго везли в автозаке на территорию особняка Семицветова на Николину гору- были огромные пробки, т.к. объявили план перехват и вся милиция Москвы искала оборзевшего пенсионера, укравшего творожный сырок "Александровъ" в "Перекрестке". Если бы он украл сырок "Дружба", то его мудохали бы охранники из бывших, но таких родных, республик ближнего или дальнего Зарубежья, но украсть сырки мецената, который дал возможность россиянам есть качественный продукт, хоть и втридорога, было вызовом.
Когда машина въезала на территорию особняка и их вывели из автозака, Деточкин заметил древнего деда, который самозабвенно ссал на забор. Разъяренный Семицветов бросился к нему и разорался:
-Семен Васильевич, вы совсем охуели? Как же мне надоело ваше салдофонское поведение!
-А ты чего это, зять, задаесся? Ты кто такой есть?
-Это мой особняк!
-Нет, Это мой особняк!
-Да, записан на вас, но куплен на мои деньги!
-А ты это докажи! Ты вообще живешь по доверенности. Машины на имя жены, особняки и квартиры на мое имя, у тебя вообще нихуя нет. И, кстати, инструменты, которыми будут пытать несчастных, тоже мои.Ты голодранец!!! Когда деньги за мою сожранную кулубнику отдашь?
Семицветов потерянно махнул рукой пошел в дом вслед за приговоренными.
Демократия, конечно имеет несомненные преимущества перед тоталитаризмом, поскольку по прибытию, двух единомышленников, перед пытками и смертью, усадили в кресла, а не подвесили ребрами на крюк, как это делали всегда на допросах в милиции СССР.
Желающих посмотреть, как будут карать расхитителей капиталистической собственности, собралось очень много- билеты были проданы все.
Слово взял Семицветов:
-Вот для чего мы свергли коммунистов и построили демократическое государство? Чтобы никто не смел у нас воровать частную собственность!
- Так я тогда у тебя украл и сейчас украл, притом, что в этот раз ты крупнее пострадал - так зачем же было все менять? !- удивился наивный Деточкин.
Воцарилось тяжелое молчание и стало ясно, что продолжать разговор нет смысла, потому что на такой неожиданный вопрос ответить было совсем нечего. Семицветов поискав у себя в голове возможные варианты ответа, но не найдя, подумал, а не прикидывался ли Деточкин идиотом. Поэтому лучше было не продолжать, а то не ясно , куда этот разговор может вывести.
- Зовите Епатия Коловрата.
В комнату вошел угрюмый человек с огромным чемоданом "Samsonite" на колесиках, разделся до гола, надел на себя фартук до пола, сел на корточки и открыл чемодан. Чего там только не было- пилы, ножи, аккумулятор с проводами, банка с солидолом, складной кол, складное колесо для колесования, короткий лом, топоры, складная бормашина, зубные клещи и многое другое. Все, кто присутствовал и видел процедуру много раз, побледнели и застучали зубами от ужаса.
Кода Епатий Коловрат привычным движением разложил складной кол и ввинтил его в отверстие с резьбой в полу, за дверью послышался страшный грохот и дикие крики охраны. Стена вдруг развалилась и в помещение влетел каменный паровоз. Он пролетел несколько метров, ломая мебель, и остановился. Из окна выглянула каменная старуха и прокричала:
- Юрочка, Максим, в кабину!
Деточкин и Подберезовиков, не смотря на возраст, пролетели по длинной комнате со скоростью пули, как дети, и исчезли в кабине паровоза.
Из кабины, держась за каменные поручни, медленно спустилась каменная старуха и направилась к по