Раз все заговорили о травле в школе, мне тоже захотелось рассказать свою историю. Со счастливым финалом. Возможно, она поможет родителям странненьких детей или педагогам.
"Вчера по новостям показывали, как сгорело здание. Маленькая девочка осталась без мамы, она плакала. А что, если бы такое случилось со мной? Я не могу остаться без мамы, я очень ее люблю... и сестренку. А мама сейчас с ней дома. И даже папа приехал из командировки, спит. Вчера я слышала разговор соседок, и они говорили, что в подвале прорвало трубы. Они говорили, что это опасно, и нужно чинить, иначе дом рухнет. А если сделать не успеют и дом рухнет сегодня? Я же останусь совсем одна. У меня тогда никогда не будет мамы, папы сестренки..."
- Юля, ты опять спишь? - резкий голос учительницы вырывает меня из мыслей. Я на уроке, мне восемь лет, в кабинете еще около тридцати ровесников. Им смешно: учительница сказала, что одноклассница спит на уроке, нет ведь ничего забавнее, на уроках то нормальные люди не спят.
Так повторяется каждый день, иногда по несколько раз. Я ухожу не только в страшные мысли, но и в добрые. Хорошее воображение - с ним ничего не поделаешь. Для игры мне не нужны игрушки, я могу представить себе все что захочу: будто я герой мультфильма, или я учусь в другой школе и у меня много друзей, или я маленькая девочка, как моя годовалая сестренка, которую еще никто не успел обидеть.
Начинается перемена. Все идут играть, общаться. А меня дразнят мальчишки "Соня-засоня", "Что, проснулась?", "Как ты спишь с открытыми глазами?".
Я пошла в школу в 2002 году в Казахстане, в шесть лет. Детские сады тогда были не по карману многим родителям, поэтому для шестилеток в школах были "нулевые" классы. В такой я и пошла. Учиться было интересно, я постоянно получала наклейки за успехи и сообразительность (оценки не ставили), удивляла учительницу своими шедеврами из пластилина. Она меня хвалила перед родителями и другими детьми, я была счастлива. Несмотря на скромность, легко общалась с другими детьми.
Год закончился и нам пора было идти в первый класс. Наша учительница, которая к нам уже привыкла за это время, попросила у руководства, чтобы ее назначили нашим учителем начальных классов. Но ей не разрешили, потому что "нулевиков" вместо нее никто брать не захотел. Наш класс разделили, смешали с новичками и назначили нам новых учителей. Я попала в класс к учительнице, которую в школе все хвалили, говорили "у нее всегда сильные классы".
Я была ребенком, и если кто-то из взрослых говорит, что учитель хороший, я не могла в этом сомневаться. Я радовалась, что у меня будет "хороший учитель".
Первый класс прошел нормально. Я по инерции вела себя раскрепощенно, проявляла успехи. В конце года у нас определили только двух отличников - меня и еще одного мальчика.
Но, так как ребенком я была странненьким, мнительным и мечтательным с сильной фантазией, в последующих классах, если на уроках становилось скучновато, я могла "уйти в себя" и не реагировать на внешние раздражители, не слушать учителя.
Учительница не придумала ничего лучше, чем "подбадривать" меня фразами: "Не спи!", "Ты что, опять уснула?", "Просыпайся". Наверно в ее педагогических представлениях от этих слов я должна была прийти в себя и начать учиться. И может, так бы и было, если бы меня отвели тихонечко в уголок, поговорили бы со мной, узнали, почему я так делаю, успокоили бы. Но она говорила на весь класс, полный восьмилеток. А в таком возрасте для детей все что необычно - смешно. "Ахаха! Спать на уроке, Ахаха!". Естественно, меня сразу начали дразнить, обзывать, смеяться надо мной, щипать, иногда бить, кусаться. И я не думала, что учительница делает плохо, я думала, что раз все говорят, что учительница хорошая, значит плохая я.
В классе четвертом эта учительница сказала нам написать сочинение на тему "Почему я люблю школу?". Я честно написала, что школу не очень то люблю, но она нужна мне, чтобы не быть дворником, вот и приходится ходить. На перемене она подозвала меня и спросила:
- Почему ты так написала?
Я тогда еще не могла дать оценку ситуации и могла только сказать просто: не люблю, потому что мне не хочется сюда идти. Она начала орать на меня:
-А что? Сидеть дома?
Я расплакалась, но она продолжала орать. Вроде меня даже заставили переписывать сочинение. Точно уже не помню.
В пятом классе ребята продолжили меня дразнить. Драться и кусаться перестали, но психологически все равно издевались. Придумали кучу кличек, в которые включали мою "любовь ко сну на уроках" и очки, потому что у меня было плохое зрение. Со мной никто не общался, у меня не было друзей. И из лучших учеников класса я стала скатываться в троечники. При этом, контрольные я писала на пятерки, а вот на уроках получала двойки, потому что боялась говорить при одноклассниках - вдруг засмеют мой ответ. Поэтому я все чаще начала уходить в себя, иногда надолго, что пугало других детей и они еще больше надо мной издевались (еще бы - перед тобой стоит человек с открытыми глазами и никак на тебя не реагирует, не смотрит, не замечает, не слышит).
В восьмом классе нас поделили на классы для одаренных в математике и на классы для обычных детей. Так как проходным в класс для одаренных был письменный тест и разговаривать ни с кем не нужно было, я успешно с ним справилась и прошла туда. Оценки не улучшились - говорить при всех на уроках я все равно боялась. Но класс был меньше обычного в два раза и мне повезло с новым классным руководителем.
Когда кто-то из одноклассников говорил при ней, что я сплю, она отвечала им: "Юля еще раскроется и всем вам покажет". И рассказывала о скромную девочку, которую когда-то она учила (на самом деле, скорее всего, - нет), и она также как я сначала молчала, а потом разговорилась. Это вселяло в меня уверенность, и одноклассники начали говорить так реже, потому что учитель их слова опровергала.
Однажды она сказала, что теперь классные часы на темы праздников будут проводить ученики. И первый проведут первые шесть ребят по журналу, среди которых была я. Нам нужно было сделать презентацию о празднике и прочитать ее перед всем классом. Четверо сразу слились, под предлогами "нет интернета", "занят компьютер". Поэтому за эту работу взялись только я и еще один мальчик. Сделали все вдвоем, показали классу, нас похвалили.
Когда пришла пора проводить следующий классный час, она сказала, что по алфавиту не очень удобно нас распределять, и теперь мы будем работать по рядам. Начать почему-то решила с третьего - где сидели я и тот мальчик. И опять большинство слились, и все сделали мы вдвоем.
Потом она сказала, что нужно снова сделать классный час, и на этот раз будут присутствовать другие учителя и завучи, поэтому нужно провести качественно. А сделать так может только тот, кто уже не раз это делал - то есть я и тот мальчик.
Так постепенно я научилась говорить перед классом, общаться с одноклассниками. Они удивлялись тому, что я умею разговаривать, но все-таки мы подружились. Конечно, были сложности с общением. Первые года три после школы боялась разговаривать с малознакомыми людьми, с которыми мне приходилось видеться часто - одногруппники, коллеги на работе. Но сейчас я обычный человек без странностей и страхов.
Мой личный вывод такой - все травли в большинстве случаев происходят из-за педагогов. Неграмотные могут навредить или просто ничем не помочь ребенку, если травля возникла не из-за него, а профессионал своего дела найдет подход, который сделает ученика-изгоя интересным для одноклассников.