Чуть не забыл
Я, кстати, пережил-таки 49-й день рождения, и почапал на юбилейный круг. Это если кому-то всё ещё интересно.
УПД задрали тупыми предположениями. Тебя не касается? Ну и листай дальше. Это всего лишь выполнение вот этого обещания:
Я, кстати, пережил-таки 49-й день рождения, и почапал на юбилейный круг. Это если кому-то всё ещё интересно.
УПД задрали тупыми предположениями. Тебя не касается? Ну и листай дальше. Это всего лишь выполнение вот этого обещания:
Вадим понимал, что против него отца накрутила баба Тоня. Очень уж Антонина Ивановна не любила мать Вадима Галину, умершую два месяца назад и, наконец, оставившую свекровь с сыном без своего присутствия.
Если бы не баба Тоня, может быть, Егор Андреевич бы и не стал бы заводить разговора о том, что нужно бы сделать тест ДНК, чтобы подтвердить факт его отцовства.
- Отец, ну зачем? – Вадим искренне не понимал того, почему отец шел на поводу у своей престарелой матери, которая попросту недолюбливала свою невестку. – Мне шестнадцать лет! Через два года я стану совершеннолетним и буду жить самостоятельно. Для чего тебе эти заморочки?
Егор Андреевич пожимал плечами, но при этом делал строгое лицо, мол, очень это важно для него, можно сказать, жизненно важно.
- Я хочу убедиться. И мать отстанет, и я буду спокоен. И ты сам. Тест на отцовство получишь и успокоимся все.
- Если получим отрицательный, не бросишь меня? – спросил сын, хотя вопрос был достаточно глупым даже по его меркам. Действительно, как можно бросить уже почти взрослого сына? Да почему почти? Уже взрослого! У Егора Андреевича других детей не было, куда ему единственного, воспитанного лично им, ребенка бросать? Ну глупо же!
Тогда отец не ответил ничего, снова погрузившись в свои мысли. Что там бродило в его голове, о чем Егор Андреевич постоянно думал – Вадим не знал. Зато точно знал, что Антонина Ивановна потирает руки: наконец-то вскроется, по ее мнению, тайна века!
Сколько Вадим помнил себя, баба Тоня постоянно придиралась и к нему, и к его матери. Доставала со своими придирками, пилила за плохую заботу о единственном и горячо любимом сына, а еще чаще повторяла о том, что не бывает у двоих светловолосых людей одного общего темненького ребенка.
И никакие доводы из мира биологии и генетики ее не убеждали. Баба Тоня стояла на своем: нагуляла Галина сына от другого, хоть ты тресни!
- Ты, сынок, обязательно сделай тест на отцовства, - повторяла из раза в раз Антонина Ивановна, держа сына за руку и словно вступая с ним в какой-то потусторонний контакт посредством этого невинного прикосновения. Вадим смотрел на заговорщицки склоненную фигуру бабушки к своему сыну, ее косой взгляд в сторону Вадима, а еще недоумевал тому, почему его родной отец так серьезно относится к явно глупым словам своей матери. Ну какой цвет волос? Причем тут он вообще? Миллионы людей рожаются с темными, светлыми, рыжими волосами или вообще без них, но мало кому приходится по многу лет выслушивать подозрения и вот так легко сдаваться под их натиском.
Слишком уж Егор Андреевич любил свою мать. Иногда Вадиму казалось, что он любил ее больше, чем собственную жену. А ведь мать Вадима была прекрасной женщиной: доброй, отзывчивой, прекрасной хозяйкой и потрясающей матерью.
Ее смерть стала и для Вадима, и для его отца настоящей трагедией, и, возможно, отец именно в состоянии шока согласился все-таки на этот проклятый тест ДНК.
Вадим не сомневался в результатах теста, даже несмотря на то, что баба Тоня вторила изо дня в день одно и то же. У Антонины Ивановны был муж – жгучий брюнет, так почему же от него не мог передаться цвет волос внуку?
Подумаешь, у него карие глаза, а у отца и матери синие, но ведь у деда Андрея были черные глаза, волосы жесткие и черные как смоль, даже Вадим отлично об этом помнил, хотя деда не было в живых уже много лет.
- Забери результат, - попросил Егор Андреевич сына, - там можно по твоему паспорту и по моему.
- А почему сам не хочешь? – удивился Вадим.
- Не хочу.
Вадим понимал, что отец не то, чтобы не хотел, он просто боялся увидеть результат. Вадим снова разозлился: ну почему отец пошел на поводу у бабки, зачем согласился на это? Чтобы теперь переживать столько времени, а потом банально бояться пойти в медицинский центр за результатом?
Все-таки, сказывалось влияние Антонины Ивановны, после смерти своего мужа она, закатав рукава, взялась за семейную жизнь сына, суя нос во все подряд. Это Галина была доброй и многое свекрови позволяла, не могла отвадить мать мужа от своего дома, с грустным лицом постоянно слушая изречения бабы Тони.
Результат теста Вадим привез домой. Вообще этот результат можно было получить, вроде как, и по электронной почте, но Егор Андреевич от этой услуги отказался. Долго курил в ванной, не выходя оттуда, хотя курить бросил по настоянию Галины больше пятнадцати назад, когда Вадик только родился. Как только не стало жены, Егор Андреевич снова за свою вредную привычку взялся.
- Ну что там, отец? – спросил Вадим, когда отец вышел. Егор Андреевич молча сунул сыну в руку бумагу, изъятую из конверта, потом с каменным лицом прошел мимо.
Вадим опешил, прочитав результат. Вероятность отцовства – ноль процентов. Руки тут же задрожали, потом еще и подбородок. Что за обман? Может быть, это ошибка?
- Никакой ошибки! – Антонина Ивановна радостно размахивала бумагой, придя вечером в дом сына. – Я же говорила! Столько лет тебе говорила, что не может быть такого, что Вадик – твой сын. Обманула тебя Галька.
Егор Андреевич с сыном не разговаривал, а Вадим мучился, видя, как мучается еще и отец. Мало того, что Егор Андреевич курить начал, так он еще и выпивать принялся по вечерам, хотя раньше такого себе не позволял. Ничего отцу не было интересно, как будто кто-то из него стержень достал.
Вадим позвонил лучшей подруге матери. Тетя Наташа была самым близким человеком для покойной Галины при ее жизни, только вот в гостях редко бывала, также по настоянию Антонины Ивановны. Бабке не нравилась ни невестка, ни ее подруги.
- Тетя Наташа, вы знаете что-нибудь о том, что я – не сын своего отца? Может быть, мама говорила что-то?
- Все-таки эта старая грымза заставила Егора тест сделать? – тетя Наташа явно негодовала. – И что Егор? Запил небось?
Вадим поразился проницательности маминой подруги. Та отлично разбиралась и в женщинах, и в мужчинах, поэтому и смогла остаться единственной близкой подругой для женщины, которой не с кем было общаться кроме сына, мужа и навязчивой свекрови.
Наталь приехала на следующий день. С осуждением посмотрела на Егора Андреевича, молча похватала пустые бутылки со стола, смела мусор в ведро. Села напротив мужа покойной подруги, внимательно на него посмотрела.
- И что? Что делать дальше будешь, Егор? Сопьешься? Сдохнешь от цирроза или замерзнешь под забором? Куда ты катишься?
- Мне мать надо было раньше слушать. Может быть, тогда бы не воспитывал чужого ребенка и с бабой, которая мне изменила, не жил бы. Видишь мои рога? Не видишь! А я вижу! Всякий раз, как в зеркало смотрюсь!
- Глупый ты человек, Егор, - Наталья покачала головой, - сказала бы я по-другому, только тут сын твой, который на тебя смотрит.
Вадим и вправду стоял рядом, молча смотрел на отца, но не стал бы возражать, если бы тетя Наташа его другим словом назвала.
- Не сын он мне, - буркнул Егор.
- Он не твой сын, это правда, - Наталья кивнула, - только вот и к Гале он отношения не имеет. Биологического не имеет, а так – ваш сын, воспитанный вами, только кровь чужая.
Егор Андреевич поднял на подругу Галины недоверчивый взгляд:
- Что значит – не Галин? Я помню, что она беременна была. Не покрывай ее! Ей уже все равно.
- Помолчи, голова болит от тебя, - Наталья перебила Егора Андреевича, - беременна она была, только вот, как в плохом кино, когда рожала, малыш ее умер. Умер твой сын в родах, а с Галькой в палате оказалась молодая девчонка, которая от новорожденного сына отказаться хотела. Та хотела избавиться от ребенка, а Галине ребенок был жизненно важен. Ей ведь тогда и ребенка угробили, и все женское здоровье. Она бы еще тебе детей рожала, только вот уже не могла.
Вадим обомлел, слушая Наталью. Выходит, Галина его спасла от детского дома и несчастливой судьбы. Подарила ему семью, родительскую заботу, ни разу и словом не обмолвилась о том, что было в ее прошлом. И, если бы не тетя Наташа, не знал бы никто этой правды. Может быть, ее и знать не нужно было?
- Очень хотела Галя, чтобы у вас с ней настоящая семья была. И ребенок, и любовь. Разве не было этого всего у тебя, Егор? И ни разу не было у тебя поводов упрекнуть ее в том, что она плохая. Правда ведь?
Егор Андреевич опустил голову, хотел сигарету из пачки достать, потом отбросил пачку в сторону и промолчал.
- Я уеду сейчас, - Наталья поднялась со стула, - а ты с сыном поговори. Не чужой он тебе, а самый, что ни на есть, родной. И матери своей скажи, чтобы нос свой поменьше в ваш дом совала. Пока Галина была жива, Антонина не оказывала на тебя такого влияния, словно буфером между вами была. А теперь ты совсем поплыл. Мужик ты или нет?
- Мужик, - ответил за отца Вадим, а Наталья улыбнулась и, подойдя к нему, потрепала по голове.
- И сын твой – настоящий мужик. Хорошего сына ты воспитал, Егор. Не профукай теперь своего счастья.
Наталья ушла. Вадиму предстоял непростой разговор с отцом, но сын видел, что отец явно успокоился. Прошлого уже не вернуть и не исправить, а вот будущее – вполне возможно. Главное, как правильно сказала тетя Наташа, не профукать его.
Другие мои рассказы можно почитать здесь https://dzen.ru/mirkraft
Однажды мужчина купил робота-детектора лжи, который даст пощечину любому, кто лжет. Он сидит в своей гостиной, когда его сын входит в парадную дверь.
Папа спрашивает: «Где ты был, сынок?» Сын: «Я пошел посмотреть новый фильм о кунг-фу панде».
Робот приходит и дает сыну пощечину.
Папа: «Сынок, робот дает пощечину любому, кто лжет, теперь скажи мне правду». Сын: «Папа, я вообще-то ходил смотреть фильм с рейтингом R, извини» Папа: «Так мы тебя воспитывали, сынок, смотреть грязь в твоем возрасте, я никогда не делал ничего подобного в твоем возрасте, «Робот приходит и дает отцу пощечину. Увидев это, мама входит и говорит: «Ха, чего ты ожидал? В конце концов, он твой сын». Робот приходит и дает маме пощечину.
Тетя Рая, работала в больнице медсестрой. Ухаживала за больными.
Не очень любили ее коллеги по работе. Потому как большая часть ее “пациентов” всегда была рада только тете Рае.
Она и слово доброе скажет, расспросит обо всем, бывало даже вместе поплачет вместе…
Под особой опекой у нее были старики.
Даже после больницы, она ухаживала за ними, в обмен на дальнейшее владение жилплощадью…
Таким образом у ее троих детей появились свои квартиры. Тетя Рая считала, что все по – честному.
Она помогает старикам, а те за “эту” помощь, переписывают на нее свои “владения”
За тридцать с лишним лет, тетя Рая не брезговала ни чем и потому, ее близкие не имели ни в чем нужды.
-Внуку нужна машина!
-Пожалуйста! Уход за старой бабушкой и через пол года, внук катается на новенькой иномарке….
-Гараж!
-Да, без проблем! Еще какой нибудь пожилой дедушка, и все его имущество, по праву принадлежит тете Рае….
Дети и внуки жили в свое удовольствие, отдыхали в санаториях и на морях, и наверное потому отношение детей к тете Рае, было особенным.
-Мама надо…
-Мама поможет…
Других чувств к ней дети и внуки, почему-то не испытывали. Потому как не научились…
Как ломовая лошадь, “работала”тетя Рая, забывая о себе, стараясь обеспечить лучшую жизнь детям. Обеспечила, дети уехали в большие города и забыли о своей матери…
Старость пришла к тете Рае, вместе с болезнями.
Заболела тетя Рая. Никто из детей даже не пришел в больницу…
Горькими слезами убивалась тетя Рая в палате, никто не хотел за ней ухаживать больше положенного…да и каждому ведь сейчас в больнице нужно денежку дать, по другому ведь начнут ухаживать, может даже и улыбнуться…
Нашлась одна знакомая, которая работала вместе с тетей Раей в больнице, не знаю, может ей стало ее жалко, а может и правда нынче все люди такие, но и знакомая стала помогать тете Рае, в обмен на “однушку”…
Говорила сегодня с отцом. Спрашивает:"Ты же помнишь? будешь отмечать?". Я:"ммм, отмечать? ". Послушала, подумала: "неужели ты считаешь, что я могла забыть?". 03.04 у моего мужа - гвардии капитана, командира танковой роты, посмертно награждённого орденом мужества, был бы ДР. К чему я? Выпейте третьего апреля, мужчины. Моему мужу бы это понравилось.
- А потом что было? – Не вытерпела Полина.
- Что было? Ничего не было. – Продолжила свекровь. - Пришла однажды, а Ефима нет. Я туда тыркнулась, сюда, сгинул мой любимый. Поплакала я, а деваться некуда - о себе подумать надо. Узнают в деревне, что я без мужа забеременела - заклеймят позором, матери с отцом достанется, да братикам-сестричкам. В октябре волнения начались, они и до этого были, а тут и до нас докатились. Ну, я и воспользовалась ситуацией: собрала кой-какие вещички и двинулась куда глаза глядят, пока никто ничего не заметил. - Полина слушала, не перебивая, только в особо драматичные моменты рот ладошкой прикрывала. - Так я шла, много дорог исходила. Говорила, что деревню сожгли, одна я в живых осталась. А муж, якобы, на войну гражданскую, воевать пошёл. Люди меня жалели, помогали, чем могли: кто с ветерком на телеге домчит, кто хлеба с молоком даст, да и милостыню просить приходилось. Начало холодать, а у меня ни одежки тёплой, ни обувки сносной. Но и тут мне свезло, пришла я в дом богатый на ночлег проситься, там меня барыня приметила и при себе оставила. Жилось мне там припеваючи, там я и Феденьку родила. Только потом за той барыней пришли, пришлось опять в путь-дорогу отправляться, пристанище искать. Так до этой деревни и добралась. Здесь и осела, дом мне дали, работу. А что ещё человеку надо? Кров, да пища, а всё остальное от лукавого. - Евдокия Владленовна замолчала, задумалась.
- А как же Ефим? - Спросила Полина после паузы.
- Да кто ж его знает? То ли сам ушёл, то ли добрались до него, только больше я его не видала. Феденька как напоминание о той любви остался, вылитый отец, такой же высокий, черноволосый, да черноглазый. Потом война отечественная началась, до нас не добрались, слава богу, а вот мужиков почти что всех подчистую забрали, остались только дети, старики, да бабы. Тяжело было, выживали, как могли. Только Феденька у меня и остался, уж какой есть. – Полина обняла Евдокию Владленовну. Так их Федор и застал. Глянул из-под косматых бровей хмуро, ничего не сказал. Женщины тут же смутились проявления чувств, глаза спрятали. Полина вернулась к делам, Евдокия Владленовна лежала без дела. Шить да читать зрение не позволяло, по хозяйству помочь – здоровье. А Полине ох как помощь сейчас бы не помешала. Никто не делал скидку на ее положение: приходилось и ведра таскать, и на речке белье стирать, и в колхозе работать. Уставала так, что до кровати чуть не ползком добиралась, но не жаловалась и не роптала. Не она первая, не она последняя. Все так жили.
Ребенок родился через восемь месяцев.
- Кто там? – Спросила измученная Полина у повитухи.
- Мальчик, сын.
- Сынок. – Полина удовлетворенно улыбнулась. А как глянула в синие, как васильки глаза, так и нарекла – Василек, Василий, значит.
Свекровь внуку обрадовалась, даже слезу пустила:
- Уж думала не дождусь. Как назовете?
- Васенька, Василий. – Радостно ответила Полина.
Только вот Федор ребенку не обрадовался, ходил темнее тучи.
- Не мой это ребенок. – Сказал он. – В городе нагуляла и мне подсунуть решила.
- Как же так? – Заплакала Полина. – Твой это сынок, Федя, твой.
- А сроки почему не совпадают, а? Что ты на это скажешь? – Шумел Федор.
- Я не знаю. – Стушевалась Полина. – Но я тебе правду говорю, свой это сын, не было у меня никого.
- А как ты объяснишь то, что он на меня не похож?
- Да он же вылитый твой отец, такой же светловолосый и голубоглазый. – Пришла на помощь Евдокия Владленовна. Но Федор все равно не верил.
- Надо мной вся деревня смеется, говорит, родила тебе твоя Полинка байстрюка, а ты, дурак, воспитывать будешь. – Кулаки Федора сжимались. Полина вжалась в угол, со страхом прижимая к себе сына.
- Полиночка, может, и хорошо, что не от Федора родила. – Шепотом сказала свекровь, когда сына не было дома.
- Это Федора сын. – Упрямо повторила Полина, сжав губы.
Ссылка на начало в конце
Но чем старше становился Василий, тем меньше походил на Федора. Полина и сама не знала, как так получилось, что Васенька был вылитый Павел, ведь до самого главного у них так и не дошло, испугалась она в последний момент, прошептала онемевшими губами: «Нет, Пашенька, нет, не по-людски это и не по-божески. Ты уж прости меня, если сможешь». Но все равно себя корила, что сынок на Федора, мужа ее законного, перед богом и людьми, не похож. Это все оттого, что слишком много она о Паше думает, мечтает его увидеть.
Василий словно знал, что отца раздражает, потому и рос тихим и спокойным, хлопот не доставлял, сам себя занимал, а как подрос – стал матери по дому помогать. Полина не могла нарадоваться, что сын у нее такой смышленый растет. Стала его грамоте и счету учить, но Федору это не понравилось.
- Ох, уж это ваше бабское воспитание. Не сметь. – Он грохнул кулаком по столу. Полина вся сжалась и если бы было можно, исчезла бы вовсе. А Василий отца не боялся, смотрел на него своими синими глазами и чему-то тихонько улыбался. – А ты чего вылупился, отродье? – В бешенстве выбегал Федор из дома, и чтобы хоть немного унять клокотавшую внутри ярость, был кулаком в стену дома, разбивая руки в кровь.
Василию было пять, когда Евдокия Владленовна померла.
- Мама, бабушка холодная. – Сказал он утром.
- Как холодная? Ты что такое говоришь? – Полина соскочила с печи, бросилась к кровати свекрови, пощупала пульс. – И правда преставилась. – Она размашисто перекрестилась. – Иди, Вася, отца позови.
Федор никак не отреагировал на смерть матери. На похоронах только Полина и плакала. Вспоминали Евдокию Владленовну добрым словом, многим она помогла, кому делом, кому добрым словом.
- И работник была хороший, передовик производства. – Важно сказал Петр Фомич, опрокинул рюмку, крякнул, занюхав рукавом.
- Мама, не плачь, бабушка сейчас там. – Василий указал глазами на потолок. – Ей там хорошо.
- Да, сынок, ты прав. – Полина улыбнулась сквозь слезы, потрепала сына по льняной головке, чувствуя, как в груди разливается нежность.
Похоронив мать, Федор совсем озверел, кидался на людей, стал прикладываться к бутылке. В пьяном состоянии становился совсем невменяемым: крушил мебель, ревел, как раненый зверь.
- Федя, ты бы не пил. – Просила Полина.
- Пошла ты, дура. – Орал Федор.
Пару раз он замахнулся на Васю, но встретившись с его ледяным взглядом, опустил руку. И Полину он больше не бил, оттого и бесился. Сидевший внутри зверь просился наружу. Повадился Федор ездить в город, напивался там до беспамятства и лез в драку. Возвращался весь избитый, зализывал раны до следующего раза.
- Федя, не доведут до добра твои поездки. – Предрекала Полина, но Федор не слушал, отмахивался от жены, как от назойливой мухи.
Продолжение будет...
А давайте будем друзьями! 💖