- Тест на отцовство получишь! - успокаивал мужчина. - Если получим отрицательный, не бросишь меня? - спросил сын⁠⁠

Вадим понимал, что против него отца накрутила баба Тоня. Очень уж Антонина Ивановна не любила мать Вадима Галину, умершую два месяца назад и, наконец, оставившую свекровь с сыном без своего присутствия.

Если бы не баба Тоня, может быть, Егор Андреевич бы и не стал бы заводить разговора о том, что нужно бы сделать тест ДНК, чтобы подтвердить факт его отцовства.

- Отец, ну зачем? – Вадим искренне не понимал того, почему отец шел на поводу у своей престарелой матери, которая попросту недолюбливала свою невестку. – Мне шестнадцать лет! Через два года я стану совершеннолетним и буду жить самостоятельно. Для чего тебе эти заморочки?

Егор Андреевич пожимал плечами, но при этом делал строгое лицо, мол, очень это важно для него, можно сказать, жизненно важно.

- Я хочу убедиться. И мать отстанет, и я буду спокоен. И ты сам. Тест на отцовство получишь и успокоимся все.

- Если получим отрицательный, не бросишь меня? – спросил сын, хотя вопрос был достаточно глупым даже по его меркам. Действительно, как можно бросить уже почти взрослого сына? Да почему почти? Уже взрослого! У Егора Андреевича других детей не было, куда ему единственного, воспитанного лично им, ребенка бросать? Ну глупо же!

Тогда отец не ответил ничего, снова погрузившись в свои мысли. Что там бродило в его голове, о чем Егор Андреевич постоянно думал – Вадим не знал. Зато точно знал, что Антонина Ивановна потирает руки: наконец-то вскроется, по ее мнению, тайна века!

Сколько Вадим помнил себя, баба Тоня постоянно придиралась и к нему, и к его матери. Доставала со своими придирками, пилила за плохую заботу о единственном и горячо любимом сына, а еще чаще повторяла о том, что не бывает у двоих светловолосых людей одного общего темненького ребенка.

И никакие доводы из мира биологии и генетики ее не убеждали. Баба Тоня стояла на своем: нагуляла Галина сына от другого, хоть ты тресни!

- Ты, сынок, обязательно сделай тест на отцовства, - повторяла из раза в раз Антонина Ивановна, держа сына за руку и словно вступая с ним в какой-то потусторонний контакт посредством этого невинного прикосновения. Вадим смотрел на заговорщицки склоненную фигуру бабушки к своему сыну, ее косой взгляд в сторону Вадима, а еще недоумевал тому, почему его родной отец так серьезно относится к явно глупым словам своей матери. Ну какой цвет волос? Причем тут он вообще? Миллионы людей рожаются с темными, светлыми, рыжими волосами или вообще без них, но мало кому приходится по многу лет выслушивать подозрения и вот так легко сдаваться под их натиском.

Слишком уж Егор Андреевич любил свою мать. Иногда Вадиму казалось, что он любил ее больше, чем собственную жену. А ведь мать Вадима была прекрасной женщиной: доброй, отзывчивой, прекрасной хозяйкой и потрясающей матерью.

Ее смерть стала и для Вадима, и для его отца настоящей трагедией, и, возможно, отец именно в состоянии шока согласился все-таки на этот проклятый тест ДНК.

Вадим не сомневался в результатах теста, даже несмотря на то, что баба Тоня вторила изо дня в день одно и то же. У Антонины Ивановны был муж – жгучий брюнет, так почему же от него не мог передаться цвет волос внуку?

Подумаешь, у него карие глаза, а у отца и матери синие, но ведь у деда Андрея были черные глаза, волосы жесткие и черные как смоль, даже Вадим отлично об этом помнил, хотя деда не было в живых уже много лет.

- Забери результат, - попросил Егор Андреевич сына, - там можно по твоему паспорту и по моему.

- А почему сам не хочешь? – удивился Вадим.

- Не хочу.

Вадим понимал, что отец не то, чтобы не хотел, он просто боялся увидеть результат. Вадим снова разозлился: ну почему отец пошел на поводу у бабки, зачем согласился на это? Чтобы теперь переживать столько времени, а потом банально бояться пойти в медицинский центр за результатом?

Все-таки, сказывалось влияние Антонины Ивановны, после смерти своего мужа она, закатав рукава, взялась за семейную жизнь сына, суя нос во все подряд. Это Галина была доброй и многое свекрови позволяла, не могла отвадить мать мужа от своего дома, с грустным лицом постоянно слушая изречения бабы Тони.

Результат теста Вадим привез домой. Вообще этот результат можно было получить, вроде как, и по электронной почте, но Егор Андреевич от этой услуги отказался. Долго курил в ванной, не выходя оттуда, хотя курить бросил по настоянию Галины больше пятнадцати назад, когда Вадик только родился. Как только не стало жены, Егор Андреевич снова за свою вредную привычку взялся.

- Ну что там, отец? – спросил Вадим, когда отец вышел. Егор Андреевич молча сунул сыну в руку бумагу, изъятую из конверта, потом с каменным лицом прошел мимо.

Вадим опешил, прочитав результат. Вероятность отцовства – ноль процентов. Руки тут же задрожали, потом еще и подбородок. Что за обман? Может быть, это ошибка?

- Никакой ошибки! – Антонина Ивановна радостно размахивала бумагой, придя вечером в дом сына. – Я же говорила! Столько лет тебе говорила, что не может быть такого, что Вадик – твой сын. Обманула тебя Галька.

Егор Андреевич с сыном не разговаривал, а Вадим мучился, видя, как мучается еще и отец. Мало того, что Егор Андреевич курить начал, так он еще и выпивать принялся по вечерам, хотя раньше такого себе не позволял. Ничего отцу не было интересно, как будто кто-то из него стержень достал.

Вадим позвонил лучшей подруге матери. Тетя Наташа была самым близким человеком для покойной Галины при ее жизни, только вот в гостях редко бывала, также по настоянию Антонины Ивановны. Бабке не нравилась ни невестка, ни ее подруги.

- Тетя Наташа, вы знаете что-нибудь о том, что я – не сын своего отца? Может быть, мама говорила что-то?

- Все-таки эта старая грымза заставила Егора тест сделать? – тетя Наташа явно негодовала. – И что Егор? Запил небось?

Вадим поразился проницательности маминой подруги. Та отлично разбиралась и в женщинах, и в мужчинах, поэтому и смогла остаться единственной близкой подругой для женщины, которой не с кем было общаться кроме сына, мужа и навязчивой свекрови.

Наталь приехала на следующий день. С осуждением посмотрела на Егора Андреевича, молча похватала пустые бутылки со стола, смела мусор в ведро. Села напротив мужа покойной подруги, внимательно на него посмотрела.

- И что? Что делать дальше будешь, Егор? Сопьешься? Сдохнешь от цирроза или замерзнешь под забором? Куда ты катишься?

- Мне мать надо было раньше слушать. Может быть, тогда бы не воспитывал чужого ребенка и с бабой, которая мне изменила, не жил бы. Видишь мои рога? Не видишь! А я вижу! Всякий раз, как в зеркало смотрюсь!

- Глупый ты человек, Егор, - Наталья покачала головой, - сказала бы я по-другому, только тут сын твой, который на тебя смотрит.

Вадим и вправду стоял рядом, молча смотрел на отца, но не стал бы возражать, если бы тетя Наташа его другим словом назвала.

- Не сын он мне, - буркнул Егор.

- Он не твой сын, это правда, - Наталья кивнула, - только вот и к Гале он отношения не имеет. Биологического не имеет, а так – ваш сын, воспитанный вами, только кровь чужая.

Егор Андреевич поднял на подругу Галины недоверчивый взгляд:

- Что значит – не Галин? Я помню, что она беременна была. Не покрывай ее! Ей уже все равно.

- Помолчи, голова болит от тебя, - Наталья перебила Егора Андреевича, - беременна она была, только вот, как в плохом кино, когда рожала, малыш ее умер. Умер твой сын в родах, а с Галькой в палате оказалась молодая девчонка, которая от новорожденного сына отказаться хотела. Та хотела избавиться от ребенка, а Галине ребенок был жизненно важен. Ей ведь тогда и ребенка угробили, и все женское здоровье. Она бы еще тебе детей рожала, только вот уже не могла.

Вадим обомлел, слушая Наталью. Выходит, Галина его спасла от детского дома и несчастливой судьбы. Подарила ему семью, родительскую заботу, ни разу и словом не обмолвилась о том, что было в ее прошлом. И, если бы не тетя Наташа, не знал бы никто этой правды. Может быть, ее и знать не нужно было?

- Очень хотела Галя, чтобы у вас с ней настоящая семья была. И ребенок, и любовь. Разве не было этого всего у тебя, Егор? И ни разу не было у тебя поводов упрекнуть ее в том, что она плохая. Правда ведь?

Егор Андреевич опустил голову, хотел сигарету из пачки достать, потом отбросил пачку в сторону и промолчал.

- Я уеду сейчас, - Наталья поднялась со стула, - а ты с сыном поговори. Не чужой он тебе, а самый, что ни на есть, родной. И матери своей скажи, чтобы нос свой поменьше в ваш дом совала. Пока Галина была жива, Антонина не оказывала на тебя такого влияния, словно буфером между вами была. А теперь ты совсем поплыл. Мужик ты или нет?

- Мужик, - ответил за отца Вадим, а Наталья улыбнулась и, подойдя к нему, потрепала по голове.

- И сын твой – настоящий мужик. Хорошего сына ты воспитал, Егор. Не профукай теперь своего счастья.

Наталья ушла. Вадиму предстоял непростой разговор с отцом, но сын видел, что отец явно успокоился. Прошлого уже не вернуть и не исправить, а вот будущее – вполне возможно. Главное, как правильно сказала тетя Наташа, не профукать его.

Другие мои рассказы можно почитать здесь https://dzen.ru/mirkraft