Продолжаем знакомиться с книгой Миршаймера и Уолта.
Предыдущие части выложены в серии.
Переходим к практической части. В ней авторы рассказывают о действиях Лобби на примерах. Во введении они перечислили три главные цели Соединённых Штатов на Ближнем Востоке. Это доступ к нефти, предотвращение распространения оружия массового поражения и борьба с терроризмом, направленным на США. У Лобби, однако, свои цели: США должны последовательно поддерживать Израиль в борьбе с палестинцами и другими силами и его странами-соперниками. Согласно этой логике, нужно разоружить Хезболлу, установить дружественный Израилю режим в Ливане и лишить власти режимы Ирана, Ирака и Сирии. Для этого Лобби побудило Штаты разместить в регионе крупные военные силы и начать войну в Ираке.
Ещё осенью 2001 года Буш-младший пытался занять более сбалансированную политику в палестино-израильском конфликте. В октябре он открыто высказался в пользу создания палестинского государства. Это не понравилось израильскому руководству. Премьер-министр Шарон обвинил Буша в том, что он пытается ублажить арабов за счёт Израиля и сказал, что Израиль – не Чехословакия, намекая на Мюнхенский сговор. Это сравнение привело Буша в ярость, но Шарон вместе с Лобби быстро подсуетились, чтобы уладить ссору. Они стали говорить на всех углах, что США и Израиль вместе стоят перед угрозой терроризма. «Это та же самая война», – сказал тогда Шарон. На правительство стало давить и Лобби. Пошли письма. В них писалось о том, что Израиль имеет право защищаться и потому военные могут оставаться на оккупированных территориях столько, сколько будет нужно Шарону. 89 сенаторов потребовали, чтобы правительство Соединённых Штатов заявило о нерушимой поддержке Израиля. Отношения несколько улучшились, чему помогли успешные поначалу действия американских военных в Афганистане.
Но весной 2002 года Шарон захватил почти весь Западный Берег в рамках операции «Защитная стена». Буш потребовал прекратить действия и начать вывод войск. И снова Лобби стало давить на правительство, в первую очередь на Колина Пауэлла, которого стали обвинять в отсутствии симпатий к Израилю. Второй целью стал сам Буш, которого стали публично призывать к тому, чтобы он не давил на Шарона. И Буш потихоньку поплыл, сказав, что Шарон – «человек мира». Он говорил, что Шарон отреагировал на его требования, несмотря на обратное. Военные остались во многих областях Западного Берега. Израиль также получил дополнительных 200 миллионов долларов, несмотря на противодействие Пауэлла. Испанская газета «Эль Паис» написала тогда:
Если вес страны измеряется по её влиянию на события, то сверхдержавой является не Америка, а Израиль.
Несмотря на неудачи, Буш пытался найти способ закончить вторую интифаду и помочь создать палестинское государство. Для этого он согласовывал с европейскими партнёрами план Дорожная карта. Однако эта карта привела в никуда. Шарон не собирался давать дорогу палестинцам. План стали критиковать еврейские организации. Плюс, конечно, конгрессмены, которые советовали Бушу не давить на Израиль. Тем временем Шарон попытался уничтожить одного из членов ХАМАС, хоть обязался этого не делать. Буш стал ругаться, а конгрессмены в ответ на это решили выпустить резолюцию по поддержке Израиля. И снова Белый Дом сдал назад и стал пытаться отвлечь внимание обеспокоенных глав арабских стран. Резолюцию приняли с преимуществом 399 против 5 голосов.
По сходному сценарию ситуация развивалась и летом 2003 года, когда Буш стал выступать против постройки разделительного барьера, которые вдавался в территорию Западного Берега. Снова вмешался Конгресс и пообещал приложить все усилия, если Бушу придёт в голову прекратить поток средств. В конце концов Бушу удалось что-то придержать, а именно порядка 300 миллионов (из трёх миллиардов). Удалось и предотвратить высылку Арафата из Западного Берега. Но это всё мелочи по сравнению с тем, что Шарон окончательно торпедировал Дорожную карту, заменив её своим планом, согласно которому большие территории оставались за Израилем. А что Буш? А он приветствовал односторонние шаги Шарона и даже договорился до того, что отказался от давнего требования Вашингтона вернуть все оккупированные в 1967 году территории палестинцам. В течение всего этого времени продолжалась политика строительства на них еврейских поселений и целенаправленных убийств палестинских лидеров.
Смерть Арафата и признание его сменщиком Аббаса Израилем не изменила ничего. Буш продолжал придерживаться плана Шарона, не дававшему палестинцам шанса на суверенитет. Но и этот план потерпел катастрофу после того, как в июне 2006 года палестинцы захватили одного израильского солдата и стали стрелять ракетами из Газы. ЦАХАЛ вошёл в Газу с показательной зачисткой. Стало понятно, что с Западным Берегом случится тоже самое, если и оттуда уйдут израильские солдаты. Через несколько недель стала стрелять ракетами из Ливана Хезболла. В конце лета новый премьер-министр Израиля Ольмерт отменил план разъединения.
Израильское руководство оставалось равнодушным к попыткам Кондолизы Райс и Лиги арабских государств побудить вернуться противоборствующие стороны за стол переговоров, отказываясь признать право палестинских беженцев на возвращение. Ольмерт отвергал дипломатическое посредничество Райс, даже побудил её отменить совместную пресс-конференцию. Израиль явно не собирался что-то отдавать из захваченной земли, и в этом его поддерживало Лобби, прикрывая в Вашингтоне. В этих условиях конфликт только разгорался. После неудачных попыток Буша поддержать ФАТХ, вооружённые формирования последних оказались вышвырнуты из Газы, где стал единолично править ХАМАС. Авторитет Соединённых Штатов от этого явно не вырос.
Несмотря на рычаги давления на Израиль, Соединённые Штаты только ухудшили ситуацию. Хуще стало и палестинцам, и евреям. Буш поддерживал «специального союзника» несмотря на то, что средний американец считает, что США не должны предпочитать одну из сторон конфликта другой. Всякий раз, после того как предпринималась очередная попытка закончить конфликт, быстро и эффективно срабатывало Лобби, нейтрализуя намерения Буша. Тактики при этом были разнообразны: открытые письма, резолюции Когресса, статьи в прессе, а также личные встречи с людьми во власти. И всякий раз Буш в конце концов прикрывал спину израильскому премьер-министру. Рецептом успеха произраильских организаций является концентрация усилий на нужном им элементе политики и создание чрезвычайного давления на представителей власти.
Лобби стремится не только поддержать политику Израиля в отношении палестинцев, но и желает, чтобы Америка помогла Израилю сохранять доминирование в регионе. Почему американцы вошли в Ирак? В ситуации, когда они были убеждены в своей мощи и озабочены безопасностью, это решение не вызвало удивления. Однако есть один фактор, без которого войны могло и не быть. Этот фактор – израильское лобби. Сторонники войны были уверены, что устранение Саддама поможет как Израилю, так и Соединённым Штатам. Многие считают, что это была война за нефть. Кто-то считает её попыткой демократизации. Пожалуй, но попытка эта неразрывно связана с темой безопасности Израиля.
Ирак всегда был врагом Израиля, главным интересом которого в 1991 году было не прогнать Саддама из Кувейта, а лишить его власти, и главное: обеспечить разгром иракской ядерной программы. Десятилетием спустя Израиль не был инициаторов новой войны, но он присоединился к американским неоконам задолго до того, как Буш принял решение. Израильские спецслужбы обеспечили снабжение Вашингтона (часто ложными) данными о разработке Багдадом оружия массового поражения. Израильские дипломаты неустанно сравнивали Саддама с Гитлером. Израильские лидеры не жалели места в своих статьях в ведущей американской прессе для обличений иракского режима. 20 сентября 2002 года Нетаньяху опубликовал статью в Wall Street Journal под названием «Необходимость свержения Саддама». За свержение выступало и большинство израильского населения. В Лондоне на улицы вышло 50 тысяч протестующих против интервенции в Ирак, но в Иерусалиме было тихо. Однако в преддверии войны Шарон попросил своих дипломатов не бряцать оружием: поджигательство его страны стало бросаться в глаза публике.
За решением начать в войну в Ираке стояла маленькая группа неоконов из ближайшего окружения Буша: Волфовиц, Фейт, Перл, Вурмсер и другие, включая, кстати позднейшего советника Трампа Джона Болтона, который в то время был представителем США в ООН. Кроме них, за войну высказывались важнейшие представители больших произраильских организаций, с которыми у неоконов были налажены прекрасные связи. AIPAC и ADL были тоже за войну, однако они действовали не столь открыто. Вообще, большинство еврейских организаций было не против войны, в отличие от самих американских евреев.
Было не так просто продавить решение о войне, и неоконы начали свою кампанию задолго до избрания Буша. Они писали письма, побуждали Конгресс принять антииракский закон и пытались вложить эту идею в голову Клинтона, без особого успеха. Да и с Бушем не особо получалось, пока не грянули теракты 11 сентября 2001 года. Волфовиц советовал войти в Ирак ещё до Афганистана. Несмотря на отказ ему в этом, уже 21 ноября началось военное планирование иракского вторжения. Надо сказать, что Пентагон вместе с МИДом и спецслужбами были не в восторге от этого начинания. Даже Колин Пауэлл, который тряс пробиркой с белым порошком с трибуны ООН, не считал эту войну хорошей и правильной. Однако именно в его ведомстве работали Вурмсер и Болтон, которые не покладали рук, аргументируя за войну. 20 сентября Буш получил открытое письмо от неоконов, в котором указывалось, что войну с терроризмом не выиграть без того, чтобы свергнуть Саддама. Письмо содержало знакомую нам мантру об Израиле, который был и остаётся вернейшим союзником Америки в борьбе с терроризмом. 3 апреля следующего года последовало ещё одно письмо со схожей тематикой. Оно демонизировало Арафата, бен Ладена и Хусейна. Полтора года велась неустанная рекламная кампания. В барабан войны били не только неоконы, но и произраильские эксперты из более умеренного лагеря. Аргументы в их книгах и газетных статьях были всё те же: напоминания про Мюнхенский сговор, сравнения с Гитлером, общий враг США и Израиля и пособник терроризма. Так удалось определить основное направление дебатов с тем, чтобы облегчить решение в пользу войны.
Важным элементом рекламной кампании была манипуляция сообщениями спецслужб с целью представить Саддама непосредственной угрозой. Здесь «засветился» Скутер Либби, который ходил в ЦРУ и давил на следователей и аналитиков с целью получить необходимые доказательства. Спецслужбисты черпали информацию из показаний беглых иракцев, включая Чалаби и представителей ИНК. Сегодня мы знаем, что качество этой информации было не самым лучшим. Тот же Чалаби наладил хорошие отношения с Лобби, которому обещал кучу всяких выгодных проектов после демократизации Ирака, включая восстановление нефтепровода из Мосула в Хайфу.
Так или иначе, совпадение обстоятельств, идей и определённых лиц привело к решению о войне. При этом роль иракской нефти авторы советуют не переоценивать. На действия нефтяного лобби нет серьёзных указаний. Если в первую войну Саудовская Аравия толкала Штаты на войну с Саддамом, то в этот раз она публично высказывалась против неё. Американским нефтяным магнатам тоже не нужна была война. Им нужно было отменить санкции, чтобы зарабатывать деньги.
Эта война должна была стать первым шагом в демократическом преобразовании страны. Успех в Ираке должен был привести в движение остальные костяшки домино на Ближнем Востоке. Новые демократические правительства имели бы лучшие отношения с США и Израилем. Такова была идея, которую презентовал вице-президент Чейни 26 августа 2002 года. Похоже высказывался и Буш. Столь честолюбивые планы коренились в почти религиозной убеждённости американских лидеров в трансформирующую силу свободы. Это было чем-то новым, чего не было раньше. За этим примечательным поворотом в американской политике могли стоять неоконы и Лобби вместе с израильским правительством, о чём писал тогда Уолл Стрит Джорнал. Первым, кому пришла в голову эта «блестящая» идея, был Натан Щаранский, который и написал Бушу. Но он был не единственный в Израиле, кто призывал демократизировать соседей. Националисты полагали, например, что с демократической Сирией будет легче договориться о прекращении поддержки Хезболлы и Исламского джихада. На это можно было возразить, что правительство Израиля не настолько глупо, чтобы верить в эту сказку. Фактом является то, что в израильском руководстве есть давняя традиция ставить перед собой честолюбивые планы преобразования всего региона.
Самое позднее в 2002 году демократизировать Ирак решили и американские неоконы. Лобби со своей стороны было заинтересовано в росте военного присутствия США в регионе. Если раньше Штаты избегали военного вмешательства, пытаясь вести старую добрую политику «разделяй и властвуй», то после войны в Заливе всё изменилось: контролировать Ирак и Иран должны были уже американские солдаты. Разработчиком этой стратегии двойного сдерживания был известный израильский лоббист Мартин Индык из WINEP. И служила это двойное сдерживание прежде всего интересам Израиля, о чём говорят и пожелания Лобби его усилить. Штаты же получили в результате его реализации множество врагов.
Планы правительства Буша по поводу Ирака и региона в целом полностью провалились. Американцы не только завязли в бесперспективной войне, но и потеряли почти все надежды на демократизацию Ближнего Востока. Ситуация стала нестабильной и опасной, и главным выгодополучателем стал Иран. Война навредила и безопасности Израиля. Сегодня его лоббисты отпираются, что между той войной и Израилем была какая-то связь. По факту, однако, высшее руководство страны делало тогда всё, что было в их силах, чтобы побудить США лишить Саддама Хусейна власти. Они видели в Ираке серьёзную угрозу и были уверены, что Буш займётся Ираном после того, как справится с Ираком. Имеется достаточно доказательств, что Шарон не только не советовал оставить Саддама в покое, но наоборот, побуждал Буша рано или поздно начать эту войну.
Далеко не все согласны с такой трактовкой причин иракской войны, тем более, что аргументы авторов трудно назвать железобетонными. Они считают, что содействие Израиля было одной из причин, побудивших Буша принять решение, но то, что эта причина не была главной, они сами же признают. При этом они указывают, что она могла быть решающей. Не главная, и в то же время решающая? Мне с такой логикой трудно согласиться.
